Шри Ауробиндо. Синтез йоги. Часть четвертая. Йога самосовершенствования. Главы 1 - 15

Категория: Некоторые виды йоги Опубликовано 23 Март 2016
Просмотров: 1639

Шри Ауробиндо. Синтез йоги. Часть четвертая. Йога самосовершенствования. Главы 1 - 15Шри Ауробиндо. Синтез йоги.
Часть четвертая. Йога самосовершенствования


Глава I
Принцип Интегральной Йоги

ПРИНЦИП Йоги — обращение одной или всех сил нашего человеческого существования в средство достижения божественного Бытия. В обычной Йоге одна главная сила существа или одна группа его сил становится способом, средством продвижения, путем. В синтезированной Йоге все силы будут объединены и включены в инструментарий трансмутации.

В Хатха-Йоге инструментом является тело и жизнь. Все силы тела успокаиваются, собираются, очищаются, усиливаются, концентрируются до крайних пределов или сверх всех пределов посредством Асаны и других физических процессов; сила жизни также соответственно очищается, усиливается, концентрируется Асаной и Пранаямой. Это сосредоточение сил затем направляется в тот физический центр, в котором божественное сознание скрыто расположено в человеческом теле. Сила Жизни, сила Природы, которая, свернувшись, спала со всеми своими тайными способностями в нижнем нервном центре земного существа — ибо лишь столько ее просачивается в бодрствующее действие наших обычных активных операций, сколько достаточно для ограниченного применения в человеческой жизни — пробужденная поднимается от центра к центру и пробуждает в своем восхождении и прохождении силы каждого последующего узла нашего существа, нервную жизнь, сердце эмоций и обычную ментальность, речь, зрение, волю, более высокое знание, пока, пройдя через мозг и над мозгом, она не встретится и не объединится с божественным сознанием.
В Раджа-Йоге в качестве инструмента выбирается ум. Сначала нашу обычную ментальность дисциплинируют, очищают и направляют к божественному Бытию, затем путем совместного процесса Асаны и Пранаямы физическую силу нашего существа успокаивают и сосредотачивают, жизненную силу высвобождают в состояние ритмического движения, способного к прекращению, и концентрируют в высшую силу направленного вверх действия, ум, поддержанный и усиленный этим великим действием и сосредоточенностью тела и жизни, на которых он покоится, сам очищается ото всех своих беспокойств и эмоций, своих привычных мыслительных волн, освобождается от отвлечения внимания и рассеянности, одаряется высшей силой сосредоточенности, весь собирается в трансе поглощения. Два результата, один временный, другой вечный, приобретаются посредством этой дисциплины. Сила ума развивает в этом новом для себя сосредоточенном действии сверхнормальные способности знания, эффективную волю, глубокий свет восприятия, мощный свет излучения мыслей, что все вместе выходит за узкие рамки нашей обычной ментальности; она достигает Йогических или оккультных сил, которые были так плотно окутаны совершенно необязательной, но все же, пожалуй, благотворной тайной. Но единственный окончательный результат и единственное наиважнейшее достижение в том, что ум, успокоенный и погруженный в сосредоточенный транс, может потерять себя в божественном сознании, и душа будет освобождена для объединения с божественным Бытием.
Тройной путь берет в качестве инструментов три главные силы умственной жизни души человеческого существа. Знание выбирает рассудок и умственное видение и делает их, посредством очищения, сосредоточения и определенной дисциплины направленных к Богу поисков, своими средствами высочайшего познания и величайшего видения всего, знания Бога и видения Бога. Его цель — видеть, знать и быть Божественным. Путь Трудов, действие, выбирает своим инструментом волю исполнителя работ; оно делает жизнь жертвоприношением Божеству и путем очищения, сосредоточения и определенной дисциплины подчинения божественной Воле — средством контакта и возрастающего единства души человека с божественным Владыкой вселенной. Преданность выбирает эмоциональные и эстетические силы души, и, обращая их все к Богу в совершенной чистоте, интенсивности, безграничной страсти поиска, делает их средством обладания Божеством в одном или многих отношениях единства с Божественным Бытием. Каждое нацелено своим собственным путем к союзу или единению человеческой души с верховным Духом.
Каждый Йогический путь в своем процессе имеет характер инструментов, им используемых; так Хатхайогический процесс — психофизический, Раджайогический — ментальный и психический, путь знания — духовный и познавательный, путь преданности — духовный, эмоциональный и эстетический, путь трудов — духовный и динамический по действию. Каждая руководствуется на своем пути своей собственной характерной силой. Но всякая сила в конечном счете одна, всякая сила реально является силой души. В обычном процессе жизни, тела и ума эта истина совершенно затемнена рассеянным, разделённым и распределённым действием Природы, которое представляет собой нормальное условие всего нашего функционирования, хотя даже в нем она в конце концов становится очевидной; ибо всякая материальная энергия содержит в себе скрытую виталическую, ментальную, психическую, духовную энергию и в конце она должна высвободить эти формы единой Шакти, виталическая энергия скрыто содержит и высвобождает в действие все другие формы; ментальная энергия, поддерживая себя на основании жизни и тела, и их сил и функций, содержит неразвитую или только частично развитую психическую и духовную силу существа. Но когда путем Йоги любая из этих сил изъята из рассеянного и распределенного действия, поднята до своей высочайшей степени, сосредоточена, она становится проявленной силой души и обнаруживает неотъемлемое единство. Поэтому Хатхайогический процесс имеет также чисто психический и духовный результат, Раджайогический достигает психическими средствами духовного завершения. Тройной путь может выглядеть сразу и умственным, и духовным на своем пути поиска и в своих стремлениях, но он может сопровождаться и результатами, более характерными для других путей, которые предлагают себя в самопроизвольном непринужденном расцвете, и всё по той же причине, что духовная сила есть сила всего, и там, где она достигает своей высоты в одном направлении, ее другие возможности также начинают проявлять себя в уже имеющихся или начинающих развиваться способностях. Это единство сразу предполагает и подтверждает возможность синтезированной Йоги.
Тантрическая дисциплина по своей природе является синтезом, Она поняла огромную всеобъемлющую истину того, что есть два полюса бытия, чье сущностное единство составляет секрет существования, Брахман и Шакти, Дух и Природа, и что Природа есть сила Духа или, лучше сказать, есть дух, проявившийся в качестве силы. Поднять природу в человеке до проявления силы духа — это ее метод, и именно всю природу она подхватывает для духовного обращения. Тантрический метод включает в систему своего инструментария мощный Хатхайогический процесс, и особенно раскрытие нервных центров и прохождение через них разбуженной Шакти на ее пути к единению с Брахманом, в несколько меньшей степени Раджайогические очищение, медитацию и сосредоточение, рычаги силы воли, мотивирующую силу преданности, ключ знания. Но тантрическая дисциплина не ограничилась эффективным собиранием различных сил этих специфических Йог. В двух направлениях она расширяет посредством своего синтезированного построения область Йогического метода. Во-первых, она решительно накладывает руку на многие из главных источников человеческих свойств, желаний и действий, и она подчиняет их интенсивной дисциплине, в которой первой целью является господство души над всеми побуждениями, и их возвышение до божественного духовного уровня — финалом. Кроме того, она включает в свой объект Йоги не только освобождение 1, которое составляет единственную всеподчиняющую заботу специфических систем, но и космическое наслаждение 2 силой Духа, которое другие системы могут случайно получить на своем пути, но частично, непреднамеренно, не делая этого своим мотивом или целью. Это более объемная и более значительная система.
В методе синтеза, которому мы следуем, применяется другой ключ к первопричине, что происходит из-за другого взгляда на возможности Йоги. Он начинает от метода Веданты и достигает цели Тантры. В тантрическом методе Шакти принимается за наиважнейшее средство и делается ключом для обретения духа; в нашем синтезе дух, душа, являясь наиважнейшим, становится секретом завладения Шакти. Тантрический метод начинает со дна и постепенно проходит лестницу восхождения к вершине; поэтому его основное ударение ставится на действие разбуженной Шакти в нервной системе тела и в его центрах; раскрытие шести лотосов есть раскрытие уровней силы Духа. Наш синтез принимает человека в значительно большей степени в качестве духа в уме, чем в качестве духа в теле, и допускает в человеке способность начать с этого уровня, чтобы одухотворить свое существо посредством силы души в уме, открывающей себя прямо к более высокой духовной силе и бытию, чтобы совершенствовать посредством этой более высокой силы, таким образом обладаемой и вовлеченной в действие, целиком всю свою природу. По этой причине мы делаем основное ударение на использовании сил души в уме и на повороте тройственного ключа знания, трудов и любви в замке духа; можно обойтись и без Хатхайогических методов — хотя нет возражений относительно их частичного использования — Раджайогические войдут только как неформальный элемент. Достигнуть наикратчайшим путем наибольшего развития духовной силы и бытия, и обожествить посредством этого освобожденную природу во всей полноте человеческой жизни — такова вдохновляющая мотивировка нашего метода.
Имеется в виду, что первоосновой является самоотдача, передача своего человеческого бытия бытию, сознанию, силе, восторгу Божественного и единение или общение с Ним во всех точках встречи в душе человека, умственном существе, посредством чего Божественное само, прямо и без завесы, как хозяин и владелец инструмента, будет светом своего присутствия и руководства совершенствовать человеческое существо во всех силах Природы для божественной жизни. Здесь мы достигаем дальнейшего расширения целей Йоги. Общей изначальной целью всех систем Йоги является освобождение души человека от имеющихся в его нынешнем естестве неведения и ограниченности, раскрытие души в духовное бытие, ее единение с высочайшим я и Божественностью. Но обычно это делается не только первой, но полной и конечной целью: наслаждение духовным бытием имеет место в ней, но или в растворении человеческого и индивидуального в тишине подлинного самосуществования я или на более высоком уровне другого существования. Тантрическая система делает освобождение конечной, но не единственной целью; она завладевает на своем пути полным совершенством и наслаждением духовной силой, светом и радостью в человеческом существовании, и даже, кроме того, она получает проблеск высшего переживания, в котором освобождение, космическое действие и наслаждение объединяются в конечном преодолении всех противостояний и диссонансов. Это именно тот более широкий взгляд на наши духовные возможности, от которых мы начинаем, но мы добавляем к этому другое ударение, которое вносит большую значительность. Мы рассматриваем дух в человеке не как исключительно индивидуальное бытие, продвигающееся к трансцендентному единению с Божественным, но как всеобщее бытие, способное к единению с Божественным во всех душах и во всей Природе, и мы делаем из этого расширенного взгляда цельный практический вывод. Индивидуальное освобождение человеческой души и наслаждение единением с Божественным в духовном бытии, сознании и восторге должно всегда быть первой целью Йоги; ее свободное наслаждение космическим единением с Божественным становится второй целью; но вне этого появляется и третья цель, приведение в исполнение самой сути божественного единения со всеми существами через сострадание к ним и участие в духовной цели Божественного в человечестве. Индивидуальная Йога тогда отвращается от своей отделенности и становится частью коллективной Йоги божественной Природы в человеческой расе. Освобожденное индивидуальное существование, объединенное с Божественным в я и в духе, становится в своем природном бытии самосовершенствующимся инструментом для совершенного расцвета Божественного в человечестве.

Этот расцвет имеет два условия: первым идет рост из отдельного человеческого эго в единение с духом, затем — завладение божественной природой в ее собственных формах, более высоких, чем низшие формы умственного существования, которые представляют собой искаженный перевод, а не подлинный текст подлинной рукописи божественной Природы в космическом индивидууме. Другими словами, совершенство должно быть нацелено на то, чтобы дойти до подъема умственного существа на уровень полной духовной и сверхразумной природы. Поэтому эта интегральная Йога знания, любви и трудов должна быть расширена в Йогу духовного и гностического самосовершенствования. Поскольку гностическое знание, воля и Ананда являются непосредственными инструментами духа и могут быть приобретены только путем врастания в дух, в божественное бытие, этот рост должен быть первой целью нашей Йоги. Умственное существо должно расширить себя до единения с Божественным, прежде чем Божественное осуществит в душе индивидуума свой совершенный гностический расцвет. Вот почему тройной путь знания, трудов и любви становится основным вопросом всей Йоги, поскольку это прямое средство для души в уме возрасти до высочайшей интенсивности, в результате чего она может проследовать дальше вверх в божественное единство. Это также причина того, что Йога должна быть интегральной. Ибо если бы погружение в Бесконечное или любое иное тесное единение с Божественным было бы всей нашей целью, интегральная Йога была бы излишней и требовалась бы только для таких исключений, как более великое удовлетворение существа человека, какое мы можем получить путем самоподнятия его целиком к своему Источнику. Однако, она бы не была нужна для главной существенной цели, поскольку через любую отдельную силу природы души мы можем встретиться с Божественным; каждая из них в своей высоте поднимается в бесконечное и абсолютное, каждая, следовательно, предлагает вполне подходящий путь достижения, ибо вся сотня разделенных путей встречается в Вечном. Но гностическое бытие — это полное наслаждение и обладание всей полнотой божественной и духовной природы; и это полное поднятие всей природы человека в силу божественного и духовного существования. Интегральность становится, таким образом, существенным условием этой Йоги.
Мы также видели, что в своей высоте каждый из трех путей, если ему следовать с определенной широтой, может вместить в себя силы других путей и привести к выполнению их целей. Следовательно, достаточно начать с одного из них и найти точку, в которой он повстречается с другими путями на первых же параллельных линиях продвижения и растворится в них в следствие своей собственной широты. В то же время более трудный, комплексный, чрезвычайно мощный процесс начался бы, если это осуществить, на трех линиях вместе, на тройном колесе силы души. Однако рассмотрение этой возможности должно быть отсрочено, пока мы не увидим, каковы условия и средства Йоги самосовершенствования. Ибо мы увидим, что это также не требуется откладывать полностью, но определенная подготовка составляет часть этого процесса, и определенное введение в него происходит через развитие божественных работ, любви и знания.

1. mukti
2. bhukti

Глава II
Интегральное Совершенство

БОЖЕСТВЕННОЕ совершенство человеческого существа является нашей целью. Мы должны, поэтому, во-первых знать, каковы те существенные элементы, которые образуют полное человеческое совершенство; во-вторых, что мы подразумеваем под божественным в отличие от человеческого совершенства нашего существа. Тот факт, что человек, как существо, способен к саморазвитию и, по крайней мере, к некоторому приближению к идеальному стандарту совершенства, который человеческий ум в состоянии представлять себе, всегда иметь перед собой и следовать ему, есть общее основание для всего мыслящего человечества, хотя, может быть, только меньшинство связывает с этой возможностью постановку перед собой наиболее важной цели в жизни. Кроме того, некоторыми такой идеал рассматривается как мирское изменение, другими — как религиозное обращение.
Мирское совершенство иногда понимается как нечто внешнее, социальное, как предмет деятельности, более рациональные отношения с нашими знакомыми и нашим окружением, улучшенное и более умелое выполнение гражданских и прочих обязанностей, улучшенный, с большим достатком, более доброжелательный и счастливый образ жизни, с более справедливым и гармоничным использованием благоприятных возможностей существования. Другие лелеют более внутренний и субъективный идеал, прояснение и возвышение интеллекта, воли и рассудка, увеличение и упорядочение сил и способностей натуры, более благородное этическое, более богатое эстетическое, более красивое эмоциональное, намного более здоровое и лучше управляемое виталическое и физическое существование. Иногда один элемент выделяется, вплоть до исключения остальных; иногда, в более широких и лучше сбалансированных умах, вся их гармония рассматривается как полное совершенство. Либо изменение образования и социальных институтов принимается за основное внешнее средство, или внутренняя самотренировка и развитие предпочитаются в качестве правильного способа. Или обе цели могут быть явственно объединены, совершенство внутренней личности и совершенство внешней жизни.
Но мирская цель принимает полем своей деятельности нынешнюю жизнь и ее возможности; религиозная цель, напротив, имеет перед собой самоподготовку для иного существования после смерти, ее всеобщий идеал — это некоторый вид чистой святости, ее цель имеет в виду обращение несовершенного или греховного человеческого существа через божественную милость или через послушание закону, заложенному писанием или же данному основателем религии. Цель религии может включать социальное изменение, но тогда это изменение, осуществляемое принятием общего религиозного идеала и пути освященной жизни, братство святых, теократия или царство Бога, отражающее на земле царство небес.
Цель нашей синтезированной Йоги в этом отношении, также как и в других частях должна быть более интегральной и всесторонней, должна включить все эти элементы или тенденции более значительного побуждения к самосовершенствованию, и согласовать их или, лучше, объединить, и для того, чтобы сделать это успешно, она должна завладеть истиной, которая шире, чем обычная религиозная, и выше, чем светский принцип совершенства. Вся жизнь есть тайная Йога, незаметное развитие Природы, направленное к раскрытию и осуществлению божественного закона, скрытого в ней, развитие, которое постепенно становится более явным, более самоосознанным и освещенным, все более владеет человеческим существом посредством раскрытия всех его инструментов знания, воли, действия, жизни к Духу в нем и в мире. Ум, жизнь, тело, все формы нашей природы являются средствами этого роста, но они обретают свое последнее совершенство только через раскрытие к чему-то превышающему их, во-первых, потому что они не составляют всего, что есть человек, во-вторых, потому что нечто другое, чем является человек, и есть ключ его полноты и вносит свет, который обнаруживает ему всю высокую и огромную реальность его бытия.
Ум осуществляет себя через расширяющееся знание, лишь отблеском которого он является, жизнь обнаруживает свое значение в растущей силе и воле, внешнее и затемненное функционирование которых она и представляет, тело находит свое завершающее применение в качестве инструмента силы бытия, физической опорой и материальной отправной точкой которого оно становится. Они сначала получают свое полное развитие и обнаруживают свои резервные возможности. Вся наша обычная жизнь есть испытание этих вероятностей и благоприятных возможностей для подготовки и попыток самовоспитания. Однако жизнь не может найти свое совершенное самовыполнение, пока она не откроется к этой большей реальности бытия, для которой, путем развития более мощной силы и большей чувствительности и способностей, она становится хорошо подготовленным полем работы.
Интеллектуальное, волевое, этическое, эмоциональное, эстетическое и физическое воспитание и улучшение — все это хорошо, только в конце они представляют собой постоянное движение по кругу без какой-либо завершающей, освобождающей и освещающей цели, если они не достигнут точки, где они смогут открыть себя силе и присутствию Духа и допустить его прямое действие. Это прямое действие совершает обращение всего существа, что является необходимым условием нашего действительного совершенства. Врасти в истину и силу Духа и посредством прямого действия этой силы стать пригодным каналом его самовыражения, — жизнь человека в Божественном и божественная жизнь Духа в человечестве, — вот что будет основой и всей целью интегральной Йоги самосовершенствования.
В процессе этого изменения, благодаря самой настоятельной потребности его достижения, должны быть две стадии его прохождения. Первой будет личное усилие человеческого существа по ходу того, как человек начинает осознавать своей душой, умом и сердцем эту божественную возможность и поворачиваться к ней, как к подлинной цели жизни, чтобы подготовить себя для нее и избавиться ото всего в себе, что принадлежит к работе нижних уровней, ото всего, что стоит на пути его открытия к духовной истине и ее силе, чтобы завладеть посредством этого освобождения своим духовным существом и обратить все свои природные движения в свободные средства его самовыражения. Именно от этого поворота осознанная Йога, понимающая свою цель, начинается: происходит новое пробуждение и возвышающее изменение жизненных мотивов. Пока имеет место только интеллектуальное, этическое и другие виды самовоспитания для новых нормальных целей жизни, которая не выходит за обычный крут работы ума, жизни и тела, мы пребываем в затемненной, еще не проясненной, еще только подготовительной Йоге Природы; мы еще гонимся всего лишь за обычным человеческим совершенством. Духовное устремление к Божественному и желание божественного совершенства, единства с ним во всем нашем бытии и духовной завершенности во всей нашей природе, есть эффективный знак этого изменения и сила, предшествующая великому интегральному обращению нашего существа и жизни.

Предшествующее изменение, предварительное обращение может быть совершено личным усилием; оно доходит до большей или меньшей одухотворенности наших умственных побуждений, нашего характера и темперамента, до самообладания и успокоенного или измененного действия виталической и физической жизни. Эта обращенная подчиненность может быть сделана основой какого-то общения или единения души в уме с Божественным и какого-то частичного отражения божественной природы в умственном сознании человеческого существа. Только до этого человек может дойти за счет своего не получающего помощи или не получающего целенаправленной помощи усилия, потому что это усилие есть усилие ума, а ум не может постоянно подниматься выше себя: как наибольшее, он поднимается к одухотворенной и идеализированной ментальности. Если он взлетает за эту границу, он теряет себя, теряет поддержку жизни, и впадает или в транс поглощения, или в пассивность. Более великое совершенство может быть достигнуто только более высокой силой, входящей в него и наполняющей собой все действие существа. Второй стадией этой Йоги будет, следовательно, постоянная отдача всего действия нашей природы в руки этой более великой Силы, замещение личного усилия ее влиянием, владением и работой, пока Всевышний, к кому мы стремимся, становясь прямым хозяином Йоги, не произведет полное духовное и идеальное обращение существа.
Этот двойной характер нашей Йоги поднимает ее над светским идеалом совершенства, и, в то же самое время она идет намного дальше, чем более величественная, более ревностная, но и намного более узкая религиозная формула. Светский идеал всегда рассматривает человека как умственное, жизненное и физическое существо, и он целит в человеческое совершенство точно внутри этих границ, совершенство ума, жизни и тела, в расширение и усовершенствование интеллекта и знания, воли и силы, этического характера, цели и поведения, эстетической восприимчивости и творческой способности, эмоционально сбалансированной уравновешенности и наслаждения, жизненного и физического здоровья, в отрегулированную деятельность и хорошую работоспособность. Это широкая и полная цель все же не достаточно полна и широка, потому что она игнорирует ту другую более великую часть нашего существа, которую ум неопределенно представляет себе как духовный элемент и оставляет его или неразвитым вовсе, или недостаточно удовлетворительно развитым, или считает его просто неким высоким случайным побочным опытом, результатом действия ума в своих исключительных аспектах, наличие и постоянство которого зависит от ума. Мирской идеал может стать высокой целью, когда он ищет развития более возвышенных и значительных достижений нашего интеллекта, но все же он недостаточно высок, потому что он не стремится за пределы ума к тому, от чего наш чистейший рассудок, наша ярчайшая умственная интуиция, наше глубочайшее умственное чувство и ощущение, сильнейшая умственная воля и сила или идеальная цель и намерение являются лишь тусклым излучением. Его цель кроме того ограничена земным совершенством обычной человеческой жизни.
Йога интегрального совершенства рассматривает человека как божественное духовное существо, включающее в себя ум, жизнь и тело; она нацелена, поэтому, на освобождение и совершенство его божественной природы. Она старается сделать внутреннюю жизнь в совершенно развитом духовном существе его постоянной присущей человеку жизнью, а одухотворенное действие ума, жизни и тела — только ее внешним человеческим выражением. Для того, чтобы это духовное существо не было бы чем-то неясным, неопределенным или несовершенно осуществленным и зависящим от умственной поддержки и умственных ограничений, она старается идти за пределы ума к сверхразумному знанию, воле, чувству и ощущению, интуиции, динамическому посвящению виталического и физического действия, всего, что совершает изначально присущую ему работу духовного существа. Йога интегрального совершенства принимает человеческую жизнь, но берет в расчет и огромное сверхземное действие за земной материальной жизнью, и она соединяет себя с божественным Бытием, от которого происходит высшее начало всех этих частичных и низших стадий так, что вся целиком жизнь может осознавать свой божественный источник и чувствовать в каждом проявлении знания, воли чувства, ощущения и тела божественный первоначальный импульс. Она не отвергает ничего, что есть существенного в светской цели, но расширяет ее, находит и живет ее более обширным и более верным смыслом, сейчас от неё спрятанным, преображает эту цель из ограниченного, земного и смертного занятия в дело бесконечного, божественного и бессмертного значения.
Интегральная Йога совпадает с религиозным идеалом в нескольких точках, но превосходит его в смысле обширности и широты. Религиозный идеал обращает взоры не только поверх этой земли, но вне ее на небеса, или даже выше всех небес к некоему виду Нирваны. Этот идеал совершенства, ограниченный любым видом внутренней или внешней перемены, будет в конечном счете служить повороту души от человеческой жизни к запредельному. Его обычная идея совершенства — это религиозно-этическое изменение, решительное очищение активного и эмоционального бытия, часто с аскетическим отклонением и отменой жизненных импульсов в качестве полнейшего достижения выдающегося мастерства, и во всяком случае сверхземная мотивировка и вознаграждение, как результат жизни благочестия и правильного поведения. Поскольку этот идеал допускает изменение знания, воли, чувства, в смысле поворота их к иному, чем цели человеческой жизни, объекту, он в конечном счете приводит к отказу ото всех земных объектов чувства, воли и знания. Метод, ставит ли он ударение на личном усилии или на божественном воздействии, на трудах и знании или на милости, не является, подобно светскому методу, развитием, но скорее обращением; однако в конечном итоге целью не является обращение нашей умственной и физической природы, но надевание чистой духовной природы и бытия, и, поскольку это не возможно здесь на земле, он надеется на свое завершение путем перенесения в иной мир или сбрасывания всего космического существования.
В отличие от этого интегральная Йога основывается на концепции духовного бытия как вездесущего существования, полноты, к которой приходят не путем перенесения в другие миры или космическим самопогашением, но вырастая из того, чем мы являемся феноменально, в сознание вездесущей реальности, какой мы всегда являемся в подлинной сути нашего бытия. Интегральная Йога заменяет форму религиозного благочестия более полным духовным поиском божественного единения. Она развивается через личное усилие до обращения, совершаемого божественным воздействием и владением, но эта божественная милость, если мы можем так назвать это, есть не просто таинственный поток или прикосновение, приходящее сверху, но все наполняющее собой действие божественного присутствия, которое мы узнаем внутри себя как силу высочайшего Я и Властелина нашего существа, входящего в душу и владеющего ею таким образом, что мы не только чувствуем, что он близко и нажимает на нашу смертную природу, но живем в его законе, знаем этот закон, владеем им как полной силой нашей одухотворенной природы. Обращение, которое совершит это действие, представляет собой интегральное обращение нашего этического бытия в Правду и Право божественной природы, нашего интеллекта в озаренность божественного знания, нашей эмоциональности в божественную любовь и единение, нашего динамизма и воли в работу божественной силы, нашего эстетического чувства в полное восприятие и творческое наслаждение божественной красотой, не исключая, хотя бы в конце, божественное обращение виталического и физического существа. Интегральная Йога рассматривает всю предыдущую жизнь как непроизвольную и неосознанную или полуосознанную подготовку к этому изменению, а Йогу — как добровольное и сознательное усилие и достижение изменения, которым вся цель человеческого существования во всех её частях осуществляется, даже если тем временем она будет видоизменяться. Допуская сверхкосмическую истину и жизнь в высших мирах, интегральная Йога допускает также земное как непрерывное выражение одного существования, а изменение индивидуальной и общественной жизни на земле — как растяжение его божественного значения.
Открыть себя к сверхкосмическому Всевышнему — таково необходимое условие этого интегрального совершенства; соединить себя со всеобщим Божественным есть другое существенное условие. Здесь Йога самосовершенствования совпадает с Йогами знания, трудов и преданности, поскольку невозможно превратить человеческую природу в божественную или сделать ее инструментом божественного знания, воли и радости существования, пока не достигнуто единение с Верховным Бытием, Сознанием и Блаженством, пока нет единства с его всеобщим Я во всем сущем. Полностью отдельное обладание божественной природой, отличное от утратившей я погруженности в нее, для человеческого индивидуума невозможно. Кроме того, это единение не будет глубочайшим духовным единством, пока длится человеческая жизнь, если оно характеризуется наличием отдельного существования в уме, жизни и теле; полное совершенство — это обладание посредством этого духовного единения также и единством со вселенским Умом, вселенской Жизнью, вселенской Формой, которые представляют собой другие постоянные выражения космического бытия. Сверх того, поскольку человеческая жизнь принимается как самовыражение воплощенного в человеке Божественного, в ней должно осуществляться действие полной божественной природы, и это вносит необходимость сверхразумного обращения, которое заменяет собственным действием духовного существа несовершенное действие поверхностной человеческой природы, одухотворяет и видоизменяет ее умственную, виталическую и физическую части посредством духовной идеальности. Эти три элемента, единение, с верховным Божественным, единство со всеобщим Я и сверхразумное жизненное действие от этого трансцендентного источника и через эту всеобщность, но все же с индивидуумом как душой-каналом и природным инструментом, составляют суть интегрального божественного совершенства человеческого существа.


Глава III
Психология Самосовершенствования

ПО СУЩЕСТВУ, следовательно, это божественное самосовершенствование есть обращение человека в подобие и фундаментальное единство с божественной природой, ускоренная формовка образа Бога в человеке и заполнение этих его идеальных очертаний. Это то, что традиционно обозначается sadr sya-mukti, освобождение из зависимости от человеческого мнимого и достижение тождества с божественным, или, используя выражение Гиты, sadharmya-gati, объединение в законе бытия с верховным, всеобщим и постоянно пребывающим Богом. Чтобы воспринять и иметь правильное представление о нашем пути к такой трансформации, мы должны составить некоторую подходящую рабочую идею о той сложности, каковую являет в настоящее время человеческая природа в беспорядочной массе смешений ее различных первооснов, так чтобы мы могли видеть точный характер обращения, каждую часть которого нужно претерпеть, и могли видеть также наиболее эффективные средства для обращения. Как высвободить из уз думающей смертной материи Бессмертное, которое она содержит, как выпустить на свободу из этого ментализированного виталического животноподобного человека счастливую полноту его скрытых от взора черт Божественности, такова реальная проблема человеческого существа и его жизни. Жизнь развивает много первых намеков на божественность, но оставляет их связанными; Йога развязывает узел трудности Жизни.
Прежде всего мы должны знать главный секрет психологической запутанности, которая создает проблему и все ее трудности. Однако, обычная психология, которая принимает ум и его феномены только в их поверхностном значении, не будет для нас полезна, она не даст нам ни малейшего руководства в этом направлении самоисследования и самообращения. Еще менее можем мы найти путеводную нить в научной психологии с материалистической базой, которая предполагает, что тело и биологические и физиологические факторы нашей природы являются не начальной точкой только, но всем реальным основанием, и которая считает человеческий ум лишь утонченным развитием жизни и тела. Это положение может быть действительно истинным относительно животной стороны человеческой природы и человеческого ума в таких пределах, где он ограничен и обусловлен физической частью нашего существа. Однако полная разница между человеком и животным заключается в том, что животный ум, как мы знаем это, не может ни на мгновение оторваться от своих начал, не может сломать покрытие, тесный кокон, который телесная жизнь накрутила вокруг души, и стать чем-то большим, чем он является теперь, более свободным, великолепным и благородным созданием; но в человеке ум проявляет себя как более великая энергия, ускользающая от ограничений виталического и физического выражения бытия. Кроме того, даже и это не составляет всего, чем является человек, или чем он может быть; в нем есть сила к развитию и освобождению ещё большей идеальной энергии, которая в свою очередь ускользает от ограничений умственного стереотипа его природы и обнаруживает сверхразумную форму, идеальную силу духовного бытия. В Йоге мы должны превзойти физическую природу и внешнее проявление человека и обнаружить действия полной природы подлинного человека. Другими словами, мы должны достигнуть и использовать психофизическое знание на духовной основе.
Человек в его подлинной природе, — как бы ни была сейчас затемнена эта истина для нашего теперешнего понимания и самоосознания, мы должны для целей Йоги верить в это, и тогда мы обнаружим, что наша вера оправдана возрастающим опытом и все большим самопознанием, — есть дух, использующий ум, жизнь и тело для индивидуального и общественного опыта самопроявления во Вселенной. Этот дух есть бесконечное бытие, которое ограничивает себя в проявленном существе для личного переживания. Он есть беспредельное сознание, которое придает себе конечные формы для радости разнообразного знания и всевозможной силы бытия. Он есть безграничный восторг бытия, расширяющий и сокращающий себя и свои силы, скрывающийся и выходящий наружу, дающий множество выражений своей радости существования, вплоть до мнимого затмения и отрицания своей собственной природы. В себе дух есть вечный Сатчитананда, но эта сложность, это запутывание и распутывание бесконечного в конечном, есть аспект, принятый им во всеобщей и в индивидуальной природе. Обнаружить вечного Сатчитананду, это подлинное Я нашего существа внутри нас, и жить в нём, сделать его истинную природу явным творцом божественного пути существования в наших инструментах, сверхразуме, уме, жизни и теле, таковы прочная основа и действенный принцип духовного совершенства.
Сверхразум, ум, жизнь и тело — это четыре инструмента, которые дух использует для своего проявления в работах Природы. Сверхразум есть духовное сознание, действующее как самоосвещающее знание, воля, чувство и восприятие, энергия, самосоздающая и незавуалированная сила своего собственного восторга и существования. Ум есть действие тех же самых сил, но ограниченных и только очень непрямо и частично освещенных. Сверхразум живет в единении, хотя и забавляется различием; ум живет в отдельном действии различия, хотя он может открыться к единению. Ум не только способен на незнание, но, поскольку он действует всегда частично и через ограничение, ум работает характерно как сила незнания; он может даже, и он действительно забывает себя в полной неосознанности, или неведении, пробуждаясь от него к частичному знанию, двигается от незнания к полному знанию, — таково его естественное действие в человеческом существе, — но ум сам никогда не может иметь полного знания. Сверхразум неспособен на настоящее незнание; даже если он прячет полное знание за ограничения специфической работы, все же любое его действие передается на рассмотрение тому, что он оставил позади, и всё преисполнено самоосвещенностью; даже если он вовлекается в материальное незнание, он все же и там аккуратно выполняет работы совершенной воли и знания. Сверхразум отдает себя действию низших инструментов; он всегда действительно находится там, в сердцевине, как тайная поддержка их действий. В материи сверхразум — это автоматическое действие и выполнение скрытой идеи в вещах, в жизни его наиболее используемой формой является природное чутье, инстинктивное, подсознательное или частично подсознательное знание и действие; в уме он обнаруживает себя как интуиция, быстрое, прямое и самовыполняющееся озарение интеллекта, воли, чувства и восприятия. Но все это только излучения сверхразума, приспособленные к лимитированному функционированию затемненных инструментов; его собственная характерная природа есть гносис, являющийся сверхсознанием по отношению к уму, жизни и телу. Сверхразум или гносис есть характерная, освещенная, значительная работа духа в его собственной самородной подлинной сущности.
Жизнь — это энергия духа, подчиненная действию ума и тела, которая осуществляет себя через умственные и физические процессы и действует как связь между ними. У нее есть свое собственное характерное действие, но она нигде не работает независимо от ума и тела. Вся энергия духа в действии работает в двух выражениях существования и сознания, для самопостроения существования и действия, для самоосуществления сознания, для восторга существования и восторга сознания. В том низшем формулировании бытия, в котором мы в настоящее время живем, духовная энергия жизни действует между двумя уровнями ума и материи, поддерживая и осуществляя выражение субстанции материи и работая как материальная энергия, поддерживая выражение сознания умственного плана и работа умственной энергии, поддерживая взаимодействие ума и тела и работая как сенсорная и нервная энергия. То, что мы называем жизнеспособностью 3, является для целей нашего обычного человеческого существования силой сознающего бытия, проявляющейся в материи, освобождающей от нее и в ней ум и более высокие силы и поддерживающей их ограниченное действие в физической жизни, — так же как то, что мы называем мышлением 4, представляет собой силу сознающего бытия, пробуждающуюся в теле, чтобы осветить свое собственное сознание и сознание всего остального непосредственно вокруг себя и работающую сначала в ограниченном действии, установленном для нее жизнью и телом, но в определенных точках и на определенной высоте ускользающую из него в неполное действие за пределами этого круга. Тем не менее это не вся сила как жизни так и ума, они имеют планы сознающего существования их собственного рода, иные, чем этот материальный уровень, где они более свободны в характерном для них действии. Материя или само тело является ограниченной формой субстанции духа, в которую жизнь, ум и дух вовлечены, в которой они спрятали и позабыли сами себя из-за их поглощенности своим собственным внешним действием, но они вынуждены появиться из материи самопринудительной эволюцией. Но и материя также способна совершенствоваться до тонких форм субстанции, в которых она более явно становится плотностью форм жизни, ума, духа. Человек сам имеет наряду с этим грубым материальным телом, обрамляющую виталическую оболочку, умственное тело, тело блаженства и гносиса. Кроме того, вся материя, любое тело содержит внутри себя скрытые силы этих более высоких основ; материя — это формация жизни, которая не имеет реального существования отдельно от одушевляющего всеобщего духа, дающего ей ее энергию и субстанцию.
Такова сущность духа и его инструментов. Далее, чтобы понять его действия и достигнуть знания, которое даст нам силу рычага в подъеме инструментов духа из укоренившейся рутины, где вертится наша жизнь, мы должны осознать, что Дух основал все свои работы на двух парных аспектах своего бытия, Душе и Природе, Пуруше и Пракрити. Мы должны трактовать их как различные и разные по силе, — ибо в практике сознания эта разница весома, — несмотря на то, что они являют собой только две стороны одной и той же реальности, два полюса одного сознающего бытия. Пуруша или душа есть дух, знающий работы его природы, поддерживающий их своим бытием, наслаждающийся или отвергающий наслаждение ими в своем восторге бытия. Природа есть сила духа, и она также представляет собой действие и течение его силы, выражающее имя и форму бытия, развивающее деятельность сознания и знания, извергающееся в воле, импульсе, могуществе и энергии, завершающееся в наслаждении. Природа — это Пракрити, Майя, Шакти. Если мы посмотрим на нее с ее наиболее внешней стороны, где она кажется противоположностью Пуруши, она — Пракрити, инертное и механическое самодвижущееся действие, несознающее или сознающее только светом Пуруши, возвышенное до различных уровней виталического, умственного, сверхразумного, его душевным освещением её работ. Если мы посмотрим на нее с ее другой, внутренней стороны, где она ближе к единению с Пурушей, она — Майя, воля бытия и становления или прекращения бытия и становления со всеми их результатами, явными для сознания, инволюцией и эволюцией, существованием и несуществованием, самосокрытием и самораскрытием духа. Обе являются сторонами одной и той же Шакти, силы бытия духа, которая работает или сверхсознательно, или сознательно, или подсознательно в видимом несознании, — фактически, все эти движения сосуществуют одновременно и в одной и той же душе, — как духовная сила знания, сила воли, сила продвижения и действия, jnana-sakti, iccha-sakti, kriya-sakti. Этой силой дух создает все вещи в себе, скрывает и раскрывает всего себя в форме и за покровом своего проявления.

Пуруша способен посредством этой силы своей природы принять любое состояние, какое может пожелать, и следовать закону и форме бытия, соответствующим любому самовыражению. Это вечная душа и дух в его собственной силе самосуществования, превосходящий свои проявления и управляющий ими; это всеобщая душа и дух, развившийся в силу становления своего существования, бесконечный в конечном; это индивидуальная душа и дух, погруженный в развитие некоторого особенного курса своего становления, в попеременное появление конечного в бесконечном. Всем этим он может быть сразу, вечный дух, универсализированный в космосе, индивидуализированный в своих созданиях, он может также в любом из них заложить сознание, отвергающее, управляющее или отвечающее на действие Природы, поместить других позади него или убрать прочь от него, познать себя как чистую вечность, самоподдерживающую всеобщность или исключительную индивидуальность. Любым выражением своей природы может представляться душа и видеть себя только этим проявлением во фронтальной активной части своего сознания, но она никогда не является только тем, чем представляется; она намного больше того, чем может быть; тайно она является и всем тем в ней, что еще скрыто. Она не ограничена неизменно каким-то особенным самовыражением во Времени, но может прорваться через и за самовыражение, расформировать или развить его, может отбирать, отбрасывать, воссоздавать, появиться в более возвышенном самовыражении. Чем она полагает себе быть всей активной волей своего сознания в ее инструментах, тем она и есть или стремится стать, уо yacchmddhah sa eva sah: что она полагает могущим быть, и имеет полную веру в становление, в то она меняется в природе, развивается или раскрывается.
Эта сила души, возвышающаяся над ее природой, крайне важна в Йоге самосовершенствования; если бы она не существовала, мы никогда не смогли бы сознательным усилием и стремлением выбраться из неизменной рутины нашего теперешнего несовершенного человеческого бытия; имея в виду какое-то большее совершенство, мы должны были бы ждать, пока Природа выполнит его в своем собственном медленном или быстром ходе эволюции. В низших формах бытия душа принимает эту полную зависимость от Природы, но по мере того, как она поднимается выше по лестнице развития, она пробуждается к чувству чего-то в себе, что может командовать Природой; но только, когда она достигает самопознания, эта свободная воля и контроль становятся полной реальностью. Изменение осуществляется в непрерывном движении природы, следовательно, не посредством какой-то причудливой магии, но путем упорядоченного развития и сверхчувственного процесса. Когда выработано полное господство, тогда продвижение из-за своей самоускоряющейся быстроты может показаться чудом для интеллекта, но все же оно происходит по закону истины Духа, — в это время Бог внутри нас через тесный союз нашей воли и бытия с ним наполняет собой и поднимает Йогу и действует как всемогущий властелин природы. Ибо Всевышний есть наше высочайшее Я и Я всей Природы, вечный и всеобщий Пуруша.
Пуруша может основаться в любом плане бытия, принять любую первооснову бытия как прямое руководство своей силы и жизни в работе присущего ему вида сознающего действия. Душа может обитать в первооснове бесконечного единства самосуществования и осознавать все сознание, энергию, восторг, знание, волю, деятельность, как сознающую форму этой сущностной истины, Сат или Сатья. Душа может пребывать в первооснове бесконечной сознающей энергии, Тапас, и осознавать, как она разворачивает из самосуществования работы знания, воли и динамического действия души для наслаждения бесконечным восторгом бытия. Она может обитать в первооснове бесконечного самосуществующего восторга и осознавать божественную Ананду, создающую своей энергией из своего самосуществования любую гармонию бытия. В этих трех состояниях сознание единства доминирует; душа живет в своем осознании вечности, всеобщности, единения, и любое различие является не разделительным, а только множественным аспектом единства. Душа может пребывать также в первооснове сверхразума, в светоносном самоопределяющем знании, воле и действии, которое развивает некоторую согласованность совершенного восторга сознающего бытия. В более высоком гносисе основанием является единство, но оно находит свою радость в несходстве; в более низком проявлении сверхразума различие является основанием, но всегда отсылается назад к осознающему единству и получает удовольствие в единении. Эти сферы сознания выше нашего теперешнего уровня; они являются сверхсознательными по отношению к нашему обычному интеллекту. Уровень нашего ума принадлежит к нижней полусфере бытия.
Это нижнее бытие начинается там, где опускается завеса между душой и природой, между духом в сверхразуме и духом в уме, жизни и теле. Там, где этой завесы нет, эти инструментальные силы не таковы, каковы они в нас, но являют собой просвещенную часть объединенного действия сверхразума и духа. Ум доходит до идеи самостоятельности своего действия, когда он забывает обращаться назад к свету, от которого он происходит, и погружается в возможности его собственного отдельного движения и наслаждения. Душа, когда она живет в первооснове ума, будучи все же не подчиненным, но потребителем жизни и тела, осознает себя как умственное существо, вырабатывающее свою умственную жизнь, силы и образы, тела тонкой умственной субстанции, согласно ее индивидуальному знанию, воле и динамике, видоизмененным ее связями с другими подобными существами и силами во вселенском уме. Когда душа обитает в первооснове жизни, она осознает себя как существо всеобщей жизни, вырабатывающее действие и сознание своими желаниями при соответствующих видоизменяющих условиях, присущих всеобщей жизни-душе, чье действие идет через многие индивидуальные жизненные существа. Когда она пребывает в первооснове материи, она осознает себя как сознание материи, действующее по соответствующему закону энергии материального бытия. Соразмерно тому, как она склоняется в сторону знания, она осознает себя более или менее ясно как душу ума, душу жизни, душу тела, смотрящую и действующую там, или находящуюся под влиянием своей природы; но когда она склоняется в сторону незнания, она осознает себя как эго, отождествленное с природой ума, жизни или тела, создание Природы. Собственное же направление материального бытия ведет к поглощению энергии души в акте формирования и материального движения и последующего самозабвения сознающего существа. Материальная вселенная начинается от кажущегося несознания.
Вселенский Пуруша пребывает во всех этих планах в определенной одновременности и строит в каждой из этих первооснов мир или серии миров с их существами, которые живут в природе этой первоосновы. Человек, микрокосм, имеет все эти планы в своем собственном существе, выстроенные в ряд от его подсознательного до его сверхсознательного существования. Путем развития силы Йоги он может осознать эти скрытые миры, спрятанные от его физического, материализованного ума и чувств, которые знают только материальный мир, и затем он осознает, что его материальное существование не является отдельным и самосуществующим, так же как и материальная вселенная, в которой он живет, не является отдельной и самосуществующей, но находится в постоянной связи с более высокими планами и подвержена влиянию их сил и существ. Человек может открыть и усилить в себе действие этих более высоких планов и наслаждаться некоторым видом участия в жизни других миров, — которые, кроме всего прочего, являются или могут стать его местопребыванием, так сказать, станцией его осознания, dh~ma, после смерти или между смертью и новым рождением в материальном теле. Но наиболее важная способность человека — это способность развития сил более высоких первооснов в нём самом, более великой силы жизни, более чистого света ума, озарения из сверхразума, бесконечного бытия, сознания и восторга духа. Путем восходящего движения он может развивать свое человеческое несовершенство по направлению к этому более великому совершенству.
Тем не менее, какова бы ни была его цель, каким бы возвышенным ни было его устремление, человек должен начать от закона его теперешнего несовершенства, полностью принять его в расчет и понять, как он может быть обращен в закон возможного совершенства. Этот теперешний закон его бытия начинается от несознания материальной вселенной, от инволюции души в форму и подчинения материальной природе; и хотя в этой материи жизнь и ум развили их собственные энергии, все же они ограничены и связаны в действии более низким материальным, которое является, по отношению к незнанию его практического поверхностного сознания, его первичной первоосновой. Ум в человеке, хотя человек является воплощенным умственным существом, должен сносить контроль тела и физической жизни и может только путем некоторых более или менее значительных усилий и концентрацией энергии сознательно контролировать жизнь и тело. Только путем увеличения этого контроля он может двигаться к совершенству, — и только посредством развития силы души он может достигнуть этого. Природа-сила в нем должна становиться все более и все полнее сознательным действием души, сознательным выражением всей воли и знания духа. Пракрити должна обнаружить себя как Шакти Пуруши.

3. vitality
4. mentality

Глава IV
Совершенство Умственного Существа

ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ идея Йоги самосовершенствования должна быть, при таком положении, диаметральным изменением теперешнего отношения души человека к его умственной, виталической и физической природе. Человек в настоящее время — это частично самосознающая душа, подчиненная и ограниченная умом, жизнью и телом, и он должен стать полностью самосознающей душой, владеющей его умом, жизнью и телом. Не ограниченная их требованиями и запросами, совершенная самосознающая душа была бы верховным и свободным властелином своих инструментов. Это усилие человека стать хозяином своего собственного существа было смыслом значительной части его прошлых духовных, интеллектуальных и моральных стараний.

Для того, чтобы овладеть своим существом с любой полной реальностью свободы и власти, человек должен открыть свое высочайшее Я, подлинного человека или высочайшего Пурушу в себе, который свободен и является господином своей собственной неотъемлемой силы. Он должен прекратить быть умственным, виталическим, физическим эго, потому что оно всегда является созданием и инструментом, подчиненным умственной, виталической и физической Природе. Это эго не есть его подлинное Я, но инструментарий Природы, которым она развила чувство ограниченного и отделенного индивидуального бытия в уме, жизни и теле. Этим инструментарием человек действует так, как если бы он был отдельным существованием в материальной вселенной. Природа развила стойкие укоренившиеся ограничительные условия, при которых это действие имеет место; самоотождествление души с эго есть средство, которым Природа побуждает душу уступить этому действию и принять эти ставшие привычными ограничительные условия. Пока отождествление сохраняется, длится и добровольное заточение в этом привычном узком круговороте, и пока душа не переступила за его пределы, она не может свободно пользоваться своей индивидуальной жизнью, намного меньшей настоящего безмерного самопревышения. По этой причине необходимым движением Йоги является отход от внешнего чувства эго, которым мы отождествлены с действием ума, жизни и тела, и принятие внутренней жизни в душе. Освобождение от внешнего чувства эго — это первый шаг к свободе и господству души.
Когда мы таким образом отступим в душу, мы обнаружим, что не являемся умом, но умственным существом, которое стоит за действием воплощенного ума, что мы не умственная и жизненная индивидуальность, — индивидуальность есть композиция Природы, — но умственное Действующее Лицо, manomaya, purusa. Мы осознаем существо внутри, которое основывается на уме для самопознания и познания мира и думает о себе, как об индивидууме для переживания себя и переживания мира, для внутреннего действия и действия, идущего наружу, но все же другое существо, чем ум, жизнь и тело. Это чувство отличия от жизненных действий и физического бытия очень показательно; ибо хотя Пуруша чувствует свой ум воплощенным в жизнь и тело, однако он осознает, что даже если физическая жизнь и тело должны будут прекратиться или исчезнуть, он по-прежнему будет продолжать существование в своем умственном существе. Однако, чувство отличия от ума труднее и менее отчетливо различимо. И все же оно есть там, оно характеризуется какой-либо или всеми из трех видов интуиции, в которых этот умственный Пуруша живет и посредством которых получает осознание своего собственного более великого существования.
Первым он получает интуитивное представление о себе самом, как о ком-то наблюдающем действие ума; это нечто, находящееся в нем и все же перед ним, как объект его наблюдающего знания. Это самоосознание есть интуитивное чувство свидетеля Пуруши, saksi. Свидетель Пуруша — это чистое сознание, которое наблюдает за Природой и видит ее как действие, отраженное и освещенное этим сознанием, но само по себе иное, чем сознание. Для умственного Пуруши Природа есть только действие, комплексное действие распознающей и объединяющей мысли, воли, чувства, эмоции, темперамента и характера, чувства эго, которое работает на основании из жизненных импульсов, нужд и страстных желаний в условиях, навязанных физическим телом. Однако, оно не ограничено ими, оно только не может дать им новые направления и сильно изменить, облагородить и расширить, но способно действовать в мысли и воображении, и в умственном мире намного более тонких и подвижных созданий. Вторым видом интуиции умственного Пуруши является чувство чего-то более великого и огромного, чем это теперешнее действие, в котором он живет, область переживания которого есть только фронтальная схема или узкий поверхностный отбор. Посредством этой интуиции он вступает в преддверье подсознательного Я с его более широкой, чем это открывает поверхностный интеллект, возможностью самопознания. Последняя и величайшая интуиция — это внутреннее осознание чего-то, чем он по существу является, чего-то, что так же высоко стоит над умом, как ум — над физической жизнью и телом. Это внутреннее осознание есть его ощущение своего сверхразумного и духовного бытия.
Умственный Пуруша может в любое время вовлечься снова во внешнее действие, от которого он оттянулся, жить некоторое время всецело отождествлено с механизмом ума, жизни и тела и поглощенно повторять его периодическое обычное действие. Но если однажды это разделительное движение было совершено, и Пуруша жил в нем некоторое время, он уже не сможет никогда быть таким же, каким он был прежде. Инволюция во внешнем действии становится теперь только повторяющимся самозабвением, от которого он стремится снова отойти назад к себе самому и чистому самопереживанию. Может быть замечено также, что Пуруша посредством оттягивания от обычного действия этого внешнего сознания, которое создало для него его теперешнюю природную форму самопереживания, способен принимать еще два других состояния. Он может интуитивно чувствовать себя душой в теле, которая проявляет жизнь, как свою деятельность, и ум, как свет этой деятельности. Эта душа в теле есть физическое сознающее существо, annamaya purusa, она использует жизнь и ум исключительно для физического переживания, — все прочее считается последствием физического переживания, — не смотрит по ту сторону жизни тела и, поскольку она чувствует что-нибудь за своей физической индивидуальностью, осознает только физическую вселенную и, как наибольшее, свое единство с душой физической Природы. Кроме этого, Пуруша может также интуитивно чувствовать себя душой жизни, отождествленной с великим движением становления во Времени, которая проявляет тело, как форму или основной чувственный образ, и ум, как сознательную деятельность жизни-переживания. Эта душа в жизни есть виталическое сознающее существо, pranamaya purusa она способна смотреть выше продолжительности и пределов физического тела, чувства вечности жизни позади и впереди, по ту сторону тождественности со всеобщей Жизнью-бытием, но не смотрит за пределы постоянных жизненных становлений во Времени. Три названные Пуруши — это души-формы Духа, с которыми он отождествляет свое сознающее существование и которыми учреждает свое действие на любом из этих трех планов, или первооснов своего вселенского бытия.
Тем не менее, человек типично умственное существо. Кроме того, в настоящее время интеллект является его высочайшим статусом, в котором он ближе всего подходит к своему подлинному Я и наиболее легко и широко осознает дух. Его путь к совершенству — не вовлекаться во внешнее или поверхностное существование, не должен он отдавать себя в распоряжение душе жизни или душе тела, но настойчиво утверждать три умственные интуиции, которыми он может, в конце концов, поднять себя над физическим, виталическим и умственным уровнями. Это настоятельное усилие может принять две совершенно различные формы, каждая со своей собственной целью и путем развития. Вполне возможно для него усиливать это настойчивое требование путем удаления от существования в Природе, обособленности, отделения от ума, жизни и тела. Человек может пытаться жить все более и более как свидетель Пуруша, смотря на действие Природы без интереса, без одобрения, беспристрастно отвергая все действие, уходя в чистое сознающее существование. Таково освобождение по учению Санкхъя. Человек может идти внутрь в это более великое существование, которое он интуитивно чувствует, удаляясь от поверхностного интеллекта в состояние грезы или в состояние сна, которое впускает его в более широкие и более высокие сферы сознания. Проникая далеко в эти сферы, он может даже избавиться от земного существования. Как предполагалось в древние времена, там есть проход в сверхразумные миры, из которых возвращение к земному сознанию или невозможно, или необязательно. Но определенное и уверенное завершение этого вида освобождения зависит от подъема умственного существа в то духовное Я, которое человек сознает, когда возносится вверх над интеллектом. Вот что дано как ключ к полному избавлению от земной жизни или посредством погружения в чистое бытие, или путем участия в сверхкосмическом существовании.
Однако, если наша цель состоит не только в том, чтобы быть свободным через самоотделение от Природы, но достигнуть совершенства самообладания, этот тип усилия не может нас более удовлетворять. Мы должны считаться с умственным, жизненным и физическим действием Природы в нас, выяснить узлы ее зависимости и развязанные точки освобождения, обнаружить замки ее несовершенства и завладеть ключом совершенства. Когда смотрящая душа, свидетель Пуруша, отходит от действия Природы и наблюдает его, она видит, что оно происходит из его собственного побуждения силой своего устройства, силой непрерывности движения, непрерывности ума, целостности жизненного импульса, преемственности непроизвольного физического механизма. Сначала это кажется повторяющимся действием автоматического механизма, хотя сумма этого действия постоянно возрастает в творении, развитии, эволюции. Душа кажется как бы захваченной в это колесо, прикрепленной к нему чувством эго, закрученной во вращение механизма. Полный механический детерминизм или течение установлений Природы, который душа освещает своим сознанием, становится природным аспектом ее умственной, жизненной и физической индивидуальности, как только начинает рассматриваться с этой обособленной беспристрастной точки зрения, и более не кажется душой, захваченной в движение и воображающей себя частью действия.
При дальнейшем рассмотрении мы находим, что этот детерминизм не так полон, как он казался; действие Природы продолжается и является тем, что оно есть, из-за согласия Пуруши. Смотрящий Пуруша видит, что он поддерживает и, в некотором отношении, наполняет и пронизывает действие своим сознающим бытием. Он обнаруживает, что без него это действие не может продолжаться, и что там, откуда он настойчиво оттягивает свое согласие, привычное действие постепенно ослабляется, никнет и прекращается. Всё его активное мышление может быть таким образом приведено к полной тишине. Однако, есть еще пассивный ум, который механически продолжает свое действие, но и он может быть успокоен отходом Пуруши из этого действия. Даже и тогда жизненное действие в его наиболее механических частях продолжается; но оно тоже может быть успокоено до прекращения. Тогда оказывается, что он не только поддерживающий, (bhartr) Пуруша, но некоторым образом господин своей природы, Ишвара. Именно это сознание своего санкционирующего контроля и необходимости его согласия заставило Пурушу, пребывая в чувстве эго, понять себя как душу или умственное существо со свободной волей, определяющее все свои собственные становления. Все же свободная воля кажется несовершенной, почти иллюзорной, пока действующая воля сама является механизмом Природы, и каждое отдельное волеизъявление определено потоком прошлого действия и суммой условий, этим созданных, — хотя, поскольку в результате этого потока и суммы условий ежеминутно появляется новое развитие, новое решение, оно может казаться саморожденным волеизъявлением, девственно созидательным в каждый момент. Его вкладом все это время было стоящее сзади согласие, санкция на то, что делала Природа. Казалось, Пуруша не способен управлять ею целиком, но только может выбирать между некоторыми хорошо обозначенными возможностями: в ней есть сила сопротивления, рожденная суммой закрепленных условий, которые она создала и представляет Пуруше, как свод постоянных законов, которым нужно повиноваться. Он не может коренным образом изменить ее способ действовать, не может свободно осуществлять свою волю, находясь в теперешнем движении Природы, не может, пока находится в уме, выбраться наружу или вверх настолько, чтобы проводить действительно свободный контроль. Есть дуализм зависимости, её зависимость от его согласия, его зависимость от её закона, пути и ограничений действия, зависимость, отрицаемая ощущением свободной воли, свободной воли, аннулированной реальностью природного детерминизма. Пуруша уверен, что Природа есть его сила, но все же кажется подчиненным Природе. Он является санкционирующим (annumantr) Пурушей, но не кажется абсолютным властелином, Ишварой.

Тем не менее, есть где-то абсолютный контроль, действительный Ишвара. Он осознает это и знает, что если сможет найти его, то войдет в контроль, будет не только пассивным санкционирующим свидетелем, поддерживающим ее волю, но будет свободно использовать и определять ее движения. Но этот контроль очевидно принадлежит другому состоянию, иному, чем умственное. Иногда он обнаруживает, что использует этот контроль, но становясь его каналом или инструментом; это приходит к нему свыше. Ясно поэтому, что это — сверхразум, сила Духа, более великая, чем умственное бытие, которую он уже знает сам, пребывающей на вершине и в тайной сердцевине его сознающего существа. Отождествление с этим Духом, следовательно, должно быть его способом контролировать и повелевать. Пуруша может сделать это пассивно через некоторое получение и отражение в своем умственном сознании, но тогда душа — только форма, канал или инструмент, а не владелец или участник в силе. Он может достигнуть тождественности путем погружения своего интеллекта во внутреннее духовное существо, но тогда осознающее действие прекращается в трансе тождественности. Чтобы быть активным хозяином природы, он должен, очевидно, подняться до некоторого более высокого сверхразумного состояния, где возможна не только пассивная, но и активная тождественность с контролирующим духом. Найти пути подъема к этому более высокому состоянию и стать самоуправляющим, Сваратом, — таково условие совершенства.
Трудности восхождения обусловлены естественным незнанием. Он есть Пуруша, свидетель умственной и физической Природы, saksi, но не полностью знающий я и Природу, jnatr. Знание в умственном уровне освещено его сознанием; он есть умственный познающий, но он обнаруживает, что это не подлинное знание, а только частичные поиски и частичное нахождение, производное, изменчивое отражение и узкое использование в действии более великого света, приходящего свыше, который и есть истинное знание. Этот свет есть самоосознание и всеосознание Духа. Сущностного самоосознания познающий может достигнуть даже на умственном плане бытия, посредством отражения в душе ума или путем его погружения в дух, как действительно это может быть достигнуто другим видом отражения или погруженности в душу жизни и душу тела. Однако, для участия в действительном всеосознании с этим сущностным самоосознанием себя как души своего действия, познающий должен подняться к сверхразуму. Чтобы быть властелином своего существа, нужно познать я и Природу, jnata i svarah. Частично это может быть сделано на более высоком уровне ума, где он прямо отвечает сверхразуму, но действительно и полно это совершенство принадлежит не умственному существу, но идеальной Душе или Душе знания, vijnanamaya purusa. Втянуть ментальное в бытие более высокого знания, а это состояние — в Я Блаженства духа, anandamaya purusa, таково самое отдаленное направление движения этого совершенства.
Однако, никакого совершенства, даже и значительно меньшего, чем это, нельзя достигнуть без самого решительного пересмотра теперешней природы и отмены многого из того, что кажется установленным постоянным законом комплексной связи умственного, жизненного и физического существа. Закон этой связи был создан ради определенного и ограниченного результата, временного поддержания, сохранения, завладения, расширения, удовольствия, испытания, потребностей, действия умственного эго в живущем теле. Есть другие результативные средства, но это немедленно и прочно устанавливает цель и полезность. Для более высокой пользы и более свободного пользования инструментами эта связь должна быть частично разорвана, превышена, трансформирована в большую гармонию действия. Пуруша видит, что созданный закон представляет собой частично устойчивое, частично неустойчивое выборочное установление привычного, но развивающегося опыта из первого беспорядочного осознания я и не-я, субъективного существа и внешней вселенной. Этим установлением управляют ум, жизнь и тело, действующие друг на друга в гармонии и соответствии, но также, в разногласии и разладе, во взаимных помехах и ограничениях. Есть такие же перепутанные согласия и разногласия между самими различными действиями ума, между разными действиями жизни, а также между разными действиями физического существа. Целое являет собой некий беспорядочный порядок, сконструированный и развернутый из постоянно обступающей и вторгающейся неразберихи.
Это первая трудность, с которой должен иметь дело Пуруша, смешанное и спутанное действие Природы, — действие без ясного самопонимания, без определенного мотива, без твердого владения инструментами, только попытка этого и общий относительный успех выполнения, — неожиданный результат приспособления в некоторых направлениях, но также и множество страданий от несоответствия. Это смешанное и спутанное действие должно быть исправлено; очищение есть существенное средство самосовершенствования. Все эти засорения и несоответствия складываются в различные виды ограничения и зависимости; однако, есть два или три основных узла связей, — эго является основным узлом, — от которых происходят другие связи. От этих оков нужно избавиться, очищение не полно, пока оно не приносит освобождения. Наряду с этим, после того, как определенное очищение и освобождение выполнены, предстоит обращение очищенных инструментов к закону более высокой цели и пользы, великому, полному и совершенному порядку действия. Обращением человек может достигнуть постоянного совершенства полноты бытия, тишины, силы и знания, даже более великого жизненного действия и более совершенного физического существования. Один из результатов этого совершенства — огромный и полный восторг бытия, Ананда. Таким образом, очищение, освобождение, совершенство и восторг бытия — это четыре составные части Йоги — suddhi, mukti, siddhi, bhukti.
Однако, это совершенство не может быть достигнуто или не может быть непоколебимым и полным в его огромности, если Пуруша придает особое значение индивидуальности. Отказаться от отождествления с физическим, виталическим и умственным эго не достаточно; он должен достигнуть души также в правильной, готовой к единению, не обособляющейся индивидуальности. В низшей природе человек — это эго, проводящее резкую черту между собой и всем другим существованием; эго для него — я, а все остальное — не-я, находящееся вне его существа. Все его действие начинается и основывается на этом понимании себя и понимании мира. Но это понимание в действительности ошибочно. Как бы резко он ни обособлял себя в умственном представлении, в умственном или другом действии, он неотделим от всеобщего бытия, его тело — от вселенской силы и материи, его жизнь — от всеобщей жизни, его ум — от вселенского ума, его душа и дух — от вселенской души и духа. Всеобщее действует на него, вторгается в него, преодолевает его, отпечатывает себя в нем каждый момент; он в своей реакции действует на всеобщее, вторгается, пытается навязать себя ему, приспособить, преодолеть его натиск, управлять и пользоваться своим инструментарием.
Этот конфликт является отражением лежащего в основе единства, которое принимает на себя аспект борьбы, выраженной неизбежностью первоначального разделения; две половины, на которые ум разрезал целое, бросаются друг на друга, чтобы восстановить единство, и каждая пытается схватить и включить в себя отделенную часть. Кажется, что вселенная всегда пытается поглотить человека, что бесконечное хочет взять обратно это конечное, стоящее в самообороне и даже отвечающее агрессией. Но в действительности, вселенское бытие этой видимой борьбой добивается своей цели в человеке, хотя расшифровка и истина этой цели и работы утеряны его поверхностно сознающим умом, только в лежащем в основании подсознании они тайно сохраняются, и только в верховенствующем сверхсознательном единстве они точно известны. Человек также побуждается к единению постоянным импульсом расширения своего эго, которое отождествляет себя, насколько оно может, с другими эго и с такими же частичками вселенной, когда физически, жизненно, умственно может заполучить их в свое пользование и владение. Как человек стремится к познанию и завладению своим собственным существом, так же он стремится к познанию и завладению окружающим миром природы, его объектами, его инструментарием, его существами. Сначала он пытается осуществить эту цель эгоистическим захватом, но, по мере того, как он развивается, элемент симпатии, рожденный из скрытого единства, растет в нем, и человек приходит к идее расширяющегося сотрудничества и единства с другими существами, гармонии со всеобщей Природой и вселенским бытием.
Свидетель Пуруша в уме наблюдает, что несоответствие его усилия, всё несоответствие человеческой жизни и природы в действительности возникает из разделения и следующей за ним борьбы, недостатка знания, недостатка гармонии, недостатка единства. Существенно для него вырасти из отделенной индивидуальности, обобществиться и объединиться со вселенной. Это приведение к единению может быть сделано только душой, посредством единения нашей души ума со вселенским Умом, нашей души жизни со всеобщей Жизнью-душой, нашей души тела со всеобщей душой физической Природы. Когда это произойдет, соразмерно силе, интенсивности, глубине, полноте, постоянству, с которыми это может быть сделано, громадное влияние будет оказано на природное действие. В частности, там растет непосредственная и глубокая симпатия и соприкосновение ума с умом, жизни с жизнью, уменьшается настояние тела на отделении, растет сила прямого умственного и другого взаимного общения и результативного взаимодействия, которое теперь выручает неадекватную, непрямую связь и действие, составлявшее до сих пор большую часть сознающих средств, использованных воплощенным умом. Но ещё Пуруша видит, что в умственной, виталической, физической природе, взятой отдельно, всегда есть дефект, несоответствие, спутанное действие из-за механически неравно подобранного взаимодействия трех видов или гун Природы. Чтобы превысить это состояние, Пуруша должен также во всеобщности подняться к сверхразумному и духовному, объединиться со сверхразумной душой космоса, вселенским духом. Он достигает значительно большего света и порядка более высокой первоосновы в себе и вселенной, являющихся характерным действием божественного Сатчитананды. Даже, он способен вызвать воздействие этого света и порядка не только на свое собственное природное существо, но, в пределах и в соответствии со степенью действия Духа в нём, на мир, в котором живет, на то, что его окружает. Он есть svarat, самознающий, самоуправляющий, но посредством этого превосхождения, этого духовного единения он начинает превращаться в samrat, знающего и владеющего окружающим его миром бытия.

В таком саморазвитии душа обнаруживает, что на этом уровне достигнута цель всей интегральной Йоги, союз с Верховным в ее я и в ее индивидуальности, приведенной ко всеобщности. Пока Пуруша остается в существовании мира, это совершенство должно излучаться из него, — ибо это настоятельная потребность его единства со вселенной и ее существами, — во влияние и действие, помогающее всему вокруг, кто способен подниматься или продвигаться к такому же совершенству, а для остальных — во влияние и действие, которое помогает, как только самоуправляющий и самовладеющий человек может помочь, духовно вести человеческую расу вперед к такому завершению и к отражению еще большей божественной истины в их личном и общественном существовании. Он становится светом и силой Правды, к которой поднялся, и средством помощи для восхождения других.

Глава V
Инструменты Духа

ЕСЛИ должно быть достигнуто активное совершенство нашего существа, то первой необходимостью становится очищение работы инструментов, которые оно сейчас использует в скрежете диссонансов. Сама сущность, дух, божественная Реальность в человеке не нуждается в очищении, она всегда чиста, не затронута промахами своих инструментов или ошибками ума, сердца и тела в их работе, так же как солнце, как говорится в Упанишадах, не затрагивается и не загрязняется дефектами зрения смотрящего на него. Ум, сердце, душа жизненного желания, жизнь в теле являются местонахождением нечистоты; именно они должны быть приведены в порядок, чтобы работа духа стала совершенной, без следов теперешней большей или меньшей уступки хитросплетениям удовольствий низшей природы. То, что обычно называют очищением существа, представляет собой или негативную незапятнанность, свободу от греха, приобретенную постоянным запрещением любого действия, чувства, мысли и желания, которые мы считаем неправильными, или высочайшую негативную или пассивную чистоту, совершеннейшее согласие с Богом, неделание, полную неподвижность вибрирующего ума и души желаний, что в успокаивающих дисциплинах ведет к верховному миру; тогда дух появляется во всей вечной чистоте своей незапятнанной сущности. После этого достижения, казалось бы, дальше нечего делать и нечем насладиться. Но на этом уровне есть более трудная проблема тотального, непрекращающегося, даже возрастающего и более мощного действия, основанного на совершенном блаженстве существа, на чистоте душевной инструментальной, так же как и духовной сущностной природы. Ум, сердце, жизнь, тело должны совершать труды Божественного, все работы, которые они делают сейчас и более этого, но делать их божественно, как сейчас они того не делают. Первая постановка проблемы, которую искатель совершенства должен одолеть, состоит в том, что именно не негативная, запрещающая, пассивная или успокаивающая, но позитивная, утверждающая, активная чистота является его целью. Божественный квиетизм, спокойствие, открывает незапятнанную вечность Духа, божественный кинетизм, движение, добавляет к этому правильное чистое неуклонное действие души, ума и тела.
Более того, именно всеобъемлющее очищение всего сложного инструментария во всех частях каждого инструмента требуется от нас интегральным совершенством. Оно не является в конечном результате узким моральным очищением этического свойства. Этика имеет дело только с душой желаний и активной внешней динамической частью нашего существа; ее область ограничена характером и действием. Она запрещает и подавляет определенные поступки, желания, влечения, склонности, она внедряет известные качества, такие как правдивость, любовь, милосердие, сострадание, воздержанность. Когда этика добивается этого и обеспечивает основу добродетели, уверенное использование очищенной воли и безупречной привычки действия, ее работа окончена. Но Сиддха интегрального совершенства должен пребывать на более высоком уровне вечной чистоты Духа, за пределами добра и зла. Эта фраза не означает, как поспешно делающий заключение интеллект был бы склонен вообразить, что добро и зло индифферентны, и что для Духа нет разницы между ними, такое заявление было бы на стадии индивидуального действия явной ложью и могло бы послужить прикрытием безрассудному потворству и самооправданию грехов несовершенной человеческой природы. Также не означает это, что поскольку добро и зло в этом мире нерасторжимо перепутаны, подобно страданию и удовольствию, — предположение, которое не смотря на то, что правильно в настоящее время и правдоподобно как обобщение, не обязательно должно быть истиной человеческого бытия более высокой духовной эволюции, — освобожденный человек будет жить в духе и отойдет от механических возобновляющихся действий неизбежно несовершенной природы. Это, хотя и возможно как ступень к финальному прекращению всякой активности, очевидно не является намерением активного совершенства. Сказанное означает, что Сиддха активного интегрального совершенства будет жить динамично в работе трансцендентной силы божественного Духа, поскольку вселенская воля через сверхразум индивидуализирована в нем для действия. Его труды будут, поэтому, трудами вечного Знания, вечной Правды, вечной Энергии, вечной Любви, вечной Ананды; но истина, знание, сила, любовь, восторг будут всем сущностным духом любой работы, которую он будет делать, и не будет зависеть от ее вида; они будут побуждать его действие духом изнутри, и действие не будет ограничивать дух, не будет подчинять его фиксированному стандарту или жесткому образцу работы. У него не будет просто преобладающей привычки характера, но только духовное бытие и воля, обладающая, как наибольшее, свободной и гибкой формой темперамента для действия. Его жизнь будет прямым потоком от вечного источника, а не формой, вырезанной по некоторому временному человеческому шаблону. Его совершенство не будет саттвической чистотой, но поднимется над Гунами Природы и будет совершенством духовного знания, духовной силы, духовного восторга, единства и гармонии единения; внешнее совершенство его работ будет свободно сформировано как самовыражение этой внутренней духовной трансцендентности и всеобщности. Для такого изменения он должен осознать в себе эту силу духа и сверхразума, которая сейчас для нашего ума является сверхсознанием. Однако, оно не может работать в нем, пока его теперешнее умственное, виталическое, физическое существо не освобождены от их текущей низшей работы. Это очищение составляет первую необходимость.
Иначе говоря, очищение не должно быть понято в некотором ограниченном смысле отбора определенных внешних кинетических движений, их регулирования, запрещения другого действия, или как освобождение от известных форм характера или особенных умственных и моральных качеств. Это вторичные признаки нашего производного бытия, а не сущностные и первичные силы. Мы должны провести более широкий психологический осмотр первичных сил нашей природы. Мы должны разглядеть сформировавшиеся части нашего существа, выделить основной дефект из нечистоты или неправильного действия и исправить это, несомненно, что остальное тогда естественно поправится. Мы не должны лечить симптомы нечистоты, — ибо это такая же второстепенная, как и незначительная помощь, — но бить по ее корням после глубокого диагноза. Тогда мы обнаруживаем, что есть две формы нечистоты, лежащие в корне всего беспорядка. Одна — это дефект, порожденный природой нашей прошлой эволюции, которая была природой отделённого незнания; этот радикальный дефект представляет собой ошибку и неведение, свойственные собственному действию каждой части нашего инструментального существа. Другая нечистота порождена последовательным процессом эволюции, в котором жизнь появляется в теле и зависит от тела, ум появляется в жизни и зависит от жизни в теле, сверхразум появляется в уме и одалживает себя ему вместо управления умом, душа сама кажется только сопутствующим обстоятельством телесной жизни умственного существа и скрывает дух в несовершенствах нижних уровней. Второй дефект нашей природы вызван этой зависимостью более высоких от низших частей; именно через это смешение функций нечистое действие низшего инструмента входит в характерное действие более высокой функции и вносит в нее дополнительное затруднение, неверное направление и путаницу.
Так, надлежащая функция жизни, виталической силы, состоит в наслаждении и обладании, оба совершенно обоснованы тем, что Дух создал мир для Ананды, наслаждения и обладания многих Одним, Одного многими, и также многих многими; но, — вот пример первого вида дефекта, — разъединяющее неведение придает этому ложную форму вожделения и страстного желания, которая портит все обладание и наслаждение, налагает на них их противоположности, нужду и страдание. Кроме того, поскольку ум пойман в ловушку жизни, где он эволюционирует, эта жажда и страстное желание вторгаются в действие умственной воли и знания, что делает их, из разумной воли и распознающей силы интеллектуального приведения в исполнение, волей желания и силой жажды, и это искажает решение и обоснование, поскольку мы оцениваем и рассуждаем согласно нашим желаниям и предубеждениям, а не с беспристрастием чистой рассудительности и бескорыстной прямоты разума, который стремится только различить истину и верно понять цели своих работ. Таков пример смешения. Эти два вида дефекта, неверная форма действия и неправомерное смешение действия, не ограничены единичными примерами, но свойственны каждому инструменту и каждой комбинации их функций. Они распространяются на всю структуру нашей природной организации. Они являются фундаментальными дефектами нашей низшей инструментально природы, и если мы сможем исправить их, мы приведем наше инструментальное существо в состояние чистоты, будем наслаждаться чистотой безупречной воли, незапятнанного сердца эмоций, непорочной радостью нашей жизни, благородством тела. Это будет предварительное, человеческое совершенство, но оно может быть сделано основой и может развернуться в своем усилии самодостижения в еще более возвышенное, божественное совершенство.

Ум, жизнь и тело являют собой три силы нашей низшей природы. Однако, они не могут быть рассмотрены совершенно отдельно, поскольку жизнь действует как связь и дает свой характер телу и, в огромной степени, нашему уму. Наше тело есть живущее тело; жизнь-сила смешивается с ним и определяет все его функции. Наш ум также в значительной степени является умом жизни, умом физического ощущения, только в своих более высоких функциях он обычно способен на что-то большее, чем работы физического ума, подчиненного жизни. Мы можем разместить это в такой восходящей последовательности. Первым назовем тело, поддержанное физической жизнью-силой, физической Праной, которая курсирует по всей нервной системе и налагает свой отпечаток на наше телесное действие так, что оно имеет характер действия живого, а не инертного механического тела. Прана и физический аппарат вместе образуют плотное тело, sthula sarira. Это только внешний инструмент, нервная сила жизни, действующая в форме тела с его грубыми физическими органами. Затем, есть внутренний инструмент, antahkarana, сознающая ментальность. Этот внутренний инструмент в старой системе разделяется на четыре силы: citta, или базовое ментальное сознание, manas, или чувствующий ум, buddhi, или интеллект, ahankara или эго-идея. Эта классификация может служить начальной точкой, но для большей практичности мы должны сделать определенное дальнейшее распознание. Сознающий ум пропитан жизненной силой, которая становится здесь инструментом психического сознания и психического воздействия на жизнь. Каждая фибра чувствующего ума и базового сознания пронизана действием этой психической Праны, это есть нервная или виталическая и физическая ментальность. Даже Буддхи и эго пересилены ею, хотя они могут поднимать ум выше подчинения этой виталической, нервной и физической психике. Эта комбинация создает в нас чувственную душу желаний, которая является главным препятствием для более высокого человеческого, а также для еще большего божественного совершенства. Оканчивая перечисление скажем, что над нашим теперешним сознающим умом есть тайный сверхразум, который является собственным средством и родиной этого совершенства.
Читта, базовое сознание, большей частью подсознательное, имеет, открыто и скрыто, два вида действия, одно пассивное или воспринимающее, другое активное или реагирующее и образующее ответ. Как пассивная сила, она получает все воздействия, включая и те, которые ум не сознает или к которым он невнимателен, и откладывает их в необъятном хранилище пассивной подсознательной памяти, из которой ум, как активная память, может черпать. Но обычно ум вытаскивает оттуда только то, что он наблюдал и понял в свое время, — легче то, что он тщательно наблюдал и хорошо понял, труднее то, что он наблюдал беззаботно и плохо понял. Вместе с тем в сознании есть сила послать вверх в активный ум для использования то, что ум совсем не наблюдал или то, за чем он не проследил, или даже то, что осознанно не пережил. Эта сила действует заметно только в аномальных условиях, когда некоторая часть подсознательной Читты выходит на поверхность, или когда засознательное существо в нас появляется в преддверии активного сознания и какое-то время играет некоторую роль во внешних зонах ума, где происходит прямая связь и общение с окружающим миром, и наши внутренние отношения с самим собою раскрываются наружу. Это действие памяти настолько фундаментально для всего умственного действия, что иногда говорят: память есть человек. Даже в действии тела и жизни в подумственном уровне, которое полно этой подсознательной Читтой, есть виталическая и физическая память, хотя и не находящаяся под контролем сознающего ума. Виталические и физические привычки главным образом сформированы этой подумственной памятью. По этой причине, они могут быть изменены до неограниченной степени более сильным действием сознающего ума и воли, когда эти ум и воля будут развиты и смогут найти средства передавать подсознательной Читте волю духа для нового правила виталического и физического действия. Все устройство нашей жизни и тела может быть описано как связка привычек, образованных прошлой эволюцией в Природе и удержанных вместе настоятельной памятью этого скрытого сознания. Читта, первичный материал сознания, так же как Прана и тело, универсальна в Природе, но подсознательна и механистична в естестве Материи.
Фактически, все действие ума или внутреннего инструмента поднимается из этой Читты или базового сознания, частично сознательной, частично подсознательной или засознательной относительно нашего активного ума. Когда базовое сознание атаковано ударами из внешнего мира или побеждается рефлективными силами субъективного внутреннего существа, оно пускает в ход постоянные привычные действия, шаблон которых определен нашей эволюцией. Одна из форм этой активности — эмоциональный ум, или сердце, как мы можем назвать его для удобной краткости. Наши эмоции представляют собой волны реакций и ответов, которые поднимаются из базового сознания, cittavrtti. Их действие также регулируется главным образом привычкой и эмоциональной памятью. Они не повелительны, не являются законом Необходимости; нет действительно обязывающего закона нашего эмоционального существа, которому мы должны безысходно подчиняться. Мы не обязаны давать каким-то воздействиям на ум ответы печали и гнева, ненависти и отвращения, а другим — ответы симпатии или любви. Всё это только привычки нашего затронутого ума; они могут быть изменены сознательной волей духа; они могут быть запрещены; мы можем даже подняться полностью над всем подчинением горю, гневу, ненависти, дуализму симпатии и антипатии. Мы подвластны этому только пока сами упорно продолжаем подчиняться механическому действию Читты в эмоциональном уме. От этого действия трудно избавиться из-за силы прошлой привычки и особенно из-за назойливой настойчивости виталической части ума, нервного жизне-ума, или психической Праны. Эта природа эмоционального ума, состоящая в реакции Читты с определенной скрытой зависимостью от нервных жизненных ощущений и откликов психической Праны так характерна, что в некоторых языках эмоциональный ум называется Читта, Прана, сердце, жизненная душа; действительно, это наиболее непосредственно волнующее и чрезвычайно настойчивое действие души желаний, созданной в нас смешением виталического желания и соответствующего сознания. И все же подлинная эмоциональная душа, наша реальная психика не есть душа желаний, но душа чистой любви и восторга; но она, подобно остальному в нашем подлинном существе, может проявиться только тогда, когда искажение, созданное жизнью желания, будет выправлено и перестанет быть характерным действием нашего существа. Выполнение этого составляет необходимую часть нашего очищения, освобождения, совершенства.
Нервное действие психической Праны наиболее очевидно в нашем чисто сенсорном уме. Этот нервный ум действительно следует за всем действием внутреннего инструмента, сознающего ума, и часто кажется, что им образованы не только ощущения, но и большая часть многого другого. Он особенно атакует эмоции, которые от этого несут печать Праны. Так, страх — это в большей степени нервное ощущение, чем эмоция, злость это в большей мере или чаще чувственный ответ, переведенный на язык эмоции. Другие чувства больше идут от сердца, более внутренние, но они соединяются с нервными порывами и физической страстной жаждой, или с идущими наружу импульсами психической Праны. Любовь есть эмоция сердца и может быть чистым чувством, — весь сознающий ум, пока мы представляем собой вмещенные в теле умы, вынужден производить, даже мысль создает, некоторый вид жизненного усилия и некоторый ответ в материале тела, однако по этой причине они не должны иметь физическую природу, — но сердечная любовь с готовностью соединяет себя с жизненным желанием в теле. Этот физический элемент может быть очищен от подчинения физическому желанию, которое называется вожделением, он может стать любовью, использующей тело для физической, так же как и для умственной и духовной близости; но любовь может также отделить себя ото всякого, даже от самого невинного физического элемента, даже от тени его, и быть чистым движением единения души с душей. Все же надлежащее действие чувствующего ума не эмоция, а сознательный нервный отклик, нервное чувство и возбуждение, импульс к использованию физического чувства и тела для некоторого действия ради сознаваемого виталического страстного стремления и желания. Это область на восприятие ответа, область динамической реакции. Они получают свое соответствующее нормальное использование, когда более высокие зоны ума не механически подчинены им, но контролируют и регулируют их действие. Но еще более высокое состояние наступает, когда они подвергнутся определенному преобразованию, проводимому сознательной волей духа, которая дает свою правильную и более не искаженную желанием форму характерному действию психической Праны.
Манас, чувствующий ум, в нашем обычном сознании зависит от физических органов воспринимающего чувства, обеспечивающего получение знания, и от органов тела для действия, направленного к объектам чувства. Поверхностное и внешнее действие чувств по своему характеру является физическим и нервным, и о чувствах можно легко подумать, что они просто результаты нервной деятельности. В старых книгах их иногда называют Пранас, нервной или жизненной активностью. Но наиболее существенно в них не нервное возбуждение, а сознание, действие Читты, использующее орган и нервный импульс, для которого орган является каналом. Манас, чувствующий ум, является энергией, выходящей из базового сознания, которая выполняет всю сущность того, что мы называем чувством. Зрение, слух, вкус, обоняние, осязание по-настоящему принадлежат уму, а не телу; но физический ум, который мы обычно используем, ограничивает себя переводом в чувство стольких внешних импульсов, сколько получает через нервную систему и физические органы. Однако, внутренний Манас имеет также тонкое видение, слышание, силу контакта свою собственную, которая не зависит от физических органов. И он имеет сверх того силу не только прямой связи ума с объектом, — ведущую даже в высокой степени ее действия к чувству содержания объекта внутри или выше физического уровня, — но также прямой связи ума с умом. Ум также может изменять, смягчать, сдерживать охват, длительность и напряженность чувственных импульсов. Эти силы ума мы обычно не используем или не развиваем; они остаются в засознательной зоне и появляются иногда в нерегулярном и прерывистом действии, легче в одних умах, чем в других, или выходят на поверхность при анормальных состояниях человека. Они составляют основу ясновидения, яснослышания, перенесения мыслей и импульсов, телепатии, значительной части более обычных видов сил, называемых оккультными, хотя их лучше описать менее мистически как силы нового действия Манаса из засознательной зоны. Феномен гипнотизма и многое другое зависит от действия этого засознательного чувствующего ума; оно не одно составляет все элементы феномена, но это первое поддерживающее средство общения, связи и ответа, хотя многое в его фактической работе принадлежит внутреннему Буддхи. У нас есть ум физический и ум сверхфизический, и мы можем использовать этот двойной чувствующий ум.

Буддхи есть конструкция сознающего бытия, которая полностью превышает свои начала в базовой Читте; это интеллект с его силой познания и воли. Буддхи принимает и оперирует со всеми остальными действиями ума, жизни и тела. Именно в его природе проявляется сила мысли и сила воли Духа, обращенная в низшую форму умственной деятельности. Можно различить три следующие одна за другой градации действия этого мыслительного ума. Первая — низшее воспринимающее понимание, которое просто берет, регистрирует, понимает и отвечает на сообщения чувствующего ума, памяти, сердца и сенсорного ума. Оно образует их средствами первичный думающий ум, который не выходит за их данные, но подчиняется их шаблону, кружится в их повторениях, вертится в привычной сфере мысли и желания, вызванных ими, или следует, с послушным содействием рассудка, внушениям жизни, любым новым направлениям, которые могут быть предложены его восприятию и пониманию. Выше этого первичного понимания, которое мы все используем в огромных размерах, есть сила классифицирующего и выбирающего рассудка и сила умственной воли, которая пытается ради своего действия и цели достигнуть правдоподобного достаточно устойчивого порядка знания и воли для использования интеллектуальной концепции жизни.
Вопреки своему исключительно интеллектуальному характеру этот вторичный или промежуточный рассудок реально прагматичен в своих усилиях. Он создает некоторый вид умственного построения, каркас, свод правил, в которых он пытается расположить внутреннюю и внешнюю жизнь так, чтобы использовать ее с определенным мастерством и управлять ею для каких-то целей рациональной воли. Это тот рассудок, который дает нашему обычному интеллектуальному существованию набор эстетических и этических стандартов, структуру мнения и установленные образцы мысли и намерения. Он высоко развит и главенствует во всех людях, полностью умственно развитых. Далее за ним стоит третий рассудок, наивысшее действие Буддхи, который беспристрастно занят поисками чистой истины и правильного знания, он стремится обнаружить реальную Истину за жизнью, за материальными проявлениями, за нашими видимыми "я", и подчинить свою волю закону Истины. Мало кто из нас может использовать этот высочайший рассудок с любой степенью чистоты, но сама попытка делать это составляет высочайшую способность внутреннего инструмента, antaЧkaraхa.
Буддхи действительно является посредником между более высоким Правдой-умом, прямым инструментом Духа, которым мы сейчас активно не владеем, и физической жизнью человеческого ума, развитого в теле. Его силы интеллекта и воли вытянуты из этого более великого Правды-ума, иначе сверхразума. Буддхи концентрирует свое умственное действие вокруг идеи эго, мысли, что "я" есть этот ум, жизнь и тело или умственное существо, установленное их действием. Буддхи служит этой идее эго, будь она ограничена тем, что мы называем эгоизмом, или расширена симпатией к жизни вокруг нас. Существующее чувство эго держится на отдельном действии тела, индивидуальной жизни, чувствующего ума, и идея эго в Буддхи централизует все действие мысли, характера, личности этого эго. Низшее понимание и промежуточный рассудок являются инструментами его жажды опыта и саморасширения. Но когда высочайший рассудок и воля развиваются, мы можем обратиться к тому, что эти внешние проявления означают для более высокого духовного сознания. Собственное "я" может тогда быть понято как умственное отражение всеобщего Я, Духа, Божественного, всеединого существования, трансцендентного, всеобщего и индивидуального в его множественности; сознание, в котором эти качества собираются вместе, становятся аспектами одного бытия и принимают правильное соотношение, может затем быть развуалированно ото всех этих физических и умственных покровов. Когда переход к сверхразуму происходит, силы Буддхи не погибают, но все неизбежно обретают свое сверхумственное значение. Однако рассмотрение сверхразума и превращение Буддхи принадлежит к вопросу высших Сиддхи или божественного совершенства. Сейчас же мы должны рассматривать очищение нормального существа человека, подготовительное для любого такого обращения, которое ведет к освобождению от оков нашей низшей природы.

Глава VI
Очищение — Нижние Зоны Ума

МЫ ДОЛЖНЫ рассмотреть сложное действие всех этих инструментов и приступить к их очищению. И простейший путь будет таков: ухватиться за два основных дефекта в каждом из инструментов, различить ясно, в чем они состоят, и исправить их. Есть еще вопрос о том, где мы должны начать. Поскольку запутанность велика, полное очищение одного инструмента зависит от полного очищения также и всех других, и это является огромным источником трудностей, неприятностей и растерянности, — так, как только мы подумаем, что уже очистили мыслительный ум, нам приходится обнаруживать, что он все еще подвержен нападению и омрачается, потому что и эмоции сердца, и воля, и сенсорный ум все еще поражены многими засорениями низшей природы, и они возвращаются в просвещенный Буддхи и препятствуют отражению им чистой истины, которой мы добиваемся. Однако, с другой стороны, у нас есть то преимущество, что один важный инструмент, достаточно очищенный, может быть использован как средство для очищения других, один твердый шаг делает легче все другие и избавляет от массы трудностей. Тогда какой же инструмент своим очищением и совершенством наиболее легко и успешно вызовет совершенство всех остальных или сможет помочь им с наибольшей быстротой?
Поскольку мы являемся духом, вовлеченным в ум, душой, развивавшейся здесь как умственное существо в живущем физическом теле, естественно, что именно в уме, antahkarana, мы должны искать это недостающее. И в уме, очевидно, посредством Буддхи, мыслительного ума и умственной воли, человеческому существу предназначено сделать любую работу, не сделанную для него физической или нервной природой, как в растении и в животном. До развития какой бы то ни было более высокой сверхразумной силы умственная воля должна быть нашей основной выполняющей силой, и ее очищение становится самой главной необходимостью. Как только наш мыслительный ум и воля будут хорошо очищены ото всего, что ограничивает их, придает им неправильное действие или неправильное направление, их можно легко совершенствовать, они могут быть подготовлены отвечать внушениям Правды, понимать себя и остальное в существе, видеть ясно с превосходной точностью, что они делают, и следовать правильному пути, чтобы делать это без какого-либо колебания, нетерпеливого отклонения или спотыкающегося блуждания. В конечном счете, в ответном движении они могут открыться вверх к совершенному распознанию, различным видам интуиции, вдохновения, откровения сверхразума и развиваться путем более и более проясняющегося и даже безошибочного действия. Однако, это очищение не может быть выполнено без предварительной расчистки естественных препятствий в других низших частях antahkarana, и главным естественным препятствием, проходящим через все действия antahkarana, через ощущение, умственное восприятие, чувство, динамический импульс, интеллект, волю является вмешательство и принудительное требование психической Праны. Следовательно, необходимо заняться ею, ее преобладающее вмешательство должно быть исключено, ее требованию отказано, сама психическая Прана должна быть успокоена и подготовлена к очищению.
У каждого инструмента, как это уже было сказано, есть его собственное правильное действие, и есть также искажение или неверный принцип надлежащего ему действия. Собственное действие психической Праны — это чистое обладание и наслаждение, bhoga. Наслаждаться мыслью, волей, действием, динамическим импульсом, результатом действия, эмоцией, чувством, ощущением, наслаждаться также посредством всего этого объектами, лицами, жизнью, окружающим миром — такова деятельность, для которой эта Прана дает нам психо-физическую основу. Подлинно совершенное наслаждение существованием может придти только тогда, когда мы будем наслаждаться не миром в себе или для себя, но Богом в мире, когда не явления, но Ананда Духа в явлениях составляет реальный, сущностный объект нашего наслаждения, а внешние явления образуют только форму и символ духа, волны океана Ананды. Однако, эта Ананда придет навсегда, только когда мы сможем достигнуть и отразить в наших членах скрытое духовное бытие, ее полноту, можно получить только взобравшись на сверхразумные уровни. Между тем, есть праведное и позволительное, совершенно законное человеческое наслаждение этими явлениями, которое, если говорить языком индийской психологии, преобладающе саттвическое по своей природе. Это — просвещенное наслаждение преимущественно через посредство воспринимающего, эстетического и эмоционального ума, и только дополнительно посредством ощущающего нервного и физического существа, но все подчинено светлому правлению Буддхи, правильному рассудку, правильной воле, правильному восприятию жизненных импульсов, правильному порядку, правильному чувству истины, закона, идеальной эмоции, красоты, пользы вещей. Ум получает чистый вкус наслаждения ими, rasa, и отвергает все смущающее, беспокоящее и порочное. В это восприятие чистого и прозрачного rasa психическая Прана должна внести полное чувство жизни и насыщения наслаждением всего существа, bhoga, без чего умственное принятие и владение наслаждением, rasagrahana, было бы не достаточно конкретно, слишком тонко, чтобы вполне удовлетворить воплощенную в теле душу. Такое сотрудничество и есть собственная функция психической Праны.
Искажение, которое вторгается и препятствует чистоте, представляет собой форму виталической жажды; главным искажением, которому психическая Прана содействует в нашем существе, является желание. Корень желания находится в виталической жажде, страстном стремлении захватить то, чего нам кажется у нас нет, это ограниченный жизненный инстинкт завладения и удовлетворения. Он создает чувство нужды, — первое простейшее виталическое чувство голода, жажды, похоти, затем психический голод, жажду, вожделения ума, которые становятся намного большей, намного более настоятельной и все наполняющей скорбью нашего существа, голодом, который бесконечен, потому что это голод бесконечного бытия, жаждой, которая только временно стихает, успокоенная удовлетворением, но по своей природе ненасытна. Психическая Прана вторгается в сенсорный ум и вносит в него беспокойную жажду ощущений, вторгается в динамический ум с вожделением контроля, собственности, преобладания, успеха, удовлетворения каждого импульса, наполняет эмоциональный ум желанием утолить симпатию и антипатию, проявить любовь и ненависть, вносит шараханье и панику страха, напряжение и разочарования надежды, навязывает мучения горя и краткий жар возбуждения радостью, делает интеллект и умственную волю соучастниками всего этого и обращает их в своего рода деформированные и увечные инструменты, умственную волю в волю жажды и интеллект в пристрастного, ошибающегося и нетерпеливого искателя ограниченного, раздражительного, воинственного осуждения и мнения. Желание есть корень всех печалей, разочарований и бедствий, ибо хотя оно получает лихорадочную радость погони и удовлетворения, все же, потому что оно всегда бывает непомерным напряжением существа, оно вносит в свое преследование и свое получение мучительное усилие, голод, борьбу, преждевременную усталость, чувство ограниченности, неудовлетворенности и быстрого разочарования всей своей добычей, непрерывное болезненное возбуждение, затруднения, беспокойства, a santi. Избавление от желания — это единственное прочное необходимое очищение психической Праны, — ибо так мы сможем вытеснить душу желаний с ее пропитывающим проникновением во все наши инструменты и заменить ее умственной душой тихого восторга и ее ясным и просветленным владением нами, внешним миром и Природой, что является кристально чистой основой умственной жизни и ее совершенства.

Психическая Прана вмешивается во все, более высокие процессы, чем деформирует их, однако сам ее собственный дефект обусловлен тем, что в нее вмешивается и искажает природу физических работ в теле, которую Жизнь развила в своем появлении из Материи. Это та, что создала отделение индивидуальной жизни в теле от жизни вселенной и наложила на нее печать желания, стесненности, голода, вожделения, жажды того, чего не имеешь, долгих поисков наслаждения и тщетную стесненную потребность обладания. Удобно приспособленная и ограниченная в чисто физическом порядке вещей, она безмерно расширяется в психической Пране, и, по мере роста ума, приобретает характер необузданный, ненасытный, хаотичный и становится суетливым создателем беспорядка и болезни. Кроме этого, психическая Прана основывается на физической жизни, ограничивает себя нервной силой физического существа, она, по этой причине, ставит пределы действиям ума и связывает его с зависимостью от тела с его подчинением усталости, неспособности, болезни, беспорядку, всему ничтожному и случайному, психическим расстройствам и даже возможному разложению работы физического ума. Наш ум, вместо того, чтобы быть мощным, чистым инструментом сознающего духа, свободным и способным контролировать, использовать и совершенствовать жизнь и тело, оказывается в результате разнородной конструкцией; он становится преобладающе физическим умом, который ограничен своими физическими органами и подчинен требованиям и затруднениям жизни в теле. От этого можно избавиться только практическим внутренним психологическим процессом анализа, посредством которого мы начинаем осознавать ум как отдельную силу, изолируем ее для свободной работы, выделяем также психическую и физическую Прану и превращаем их из цепей зависимости в передающий канал Идеи и Воли в Буддхи, послушный его внушениям и командам; Прана тогда становится пассивным средством выполнения прямого контроля ума над физической жизнью. Этот контроль, каким бы анормальным по сравнению с нашей привычной манерой действия он ни был, не только возможен — до некоторой степени он проявляется в феноменах гипноза, хотя они нездорово анормальны, поскольку в них чужая воля внушает и командует, — но должен стать нормальным действием, когда высшее внутреннее Я примет на себя прямое управление всем существом. Этот контроль может, однако, осуществляться совершенно только из сверхразумного уровня, ибо именно там пребывают правильная, действенная Идея и Воля, а мыслительный ум, даже одухотворенный, является только ограниченным помощником, хотя его можно сделать очень сильным.
Думают, что желание является реальной движущей силой человеческой жизни, и что отбросить его означало бы прекратить побудительные причины жизни; думают, что удовлетворение желания есть единственное человеческое наслаждение, и устранить его означало бы погасить импульс жизни находящимся в покое аскетизмом. Однако, подлинная движущая сила жизни души есть Воля; желание — это только деформация воли в преобладающе телесной жизни и в физическом уме. Необходимый поворот души к обладанию и наслаждению миром заключается в стремление к восхищению и восторгу, а наслаждение удовлетворением жажды — это только виталическая и физическая деградация воли в ее стремлении к восторгу. Существенно, чтобы мы различали чистую волю от желания, внутреннюю волю в ее стремлении к восторгу от внешней жажды ума и похоти тела. Если мы не в состоянии сделать это различение практически в опыте нашего бытия, мы можем только сделать выбор между убивающим жизнь аскетизмом и грубым желанием жить, или еще, попытаться осуществить неуклюжий, неопределенный и ненадежный компромисс между ними. Фактически, это то, что делает масса людей; меньшинство подавляет жизненный инстинкт и стремится к аскетическому совершенству; большинство подчиняется грубому желанию жить с такими видоизменениями и ограничениями, какие навязывает общество и какие нормальный социальный человек приучен налагать на свой собственный ум и действия; другие устанавливают баланс между этической строгостью и умеренным потворством умственному и жизненному собственному я и видят в этом балансе золотую средину между здравомыслящим умом и здоровой человеческой жизнью. Но ни один из этих путей не дает совершенства, которого мы ищем, божественного правления воли в жизни. Всецело подавить Прану, виталическое существо, означает убить силу жизни, посредством которой должно быть поддержано огромное действие воплощенной души в человеческом существе; потворствовать грубому желанию жить означает довольствоваться несовершенством; идти на компромисс между ними означает остановиться на полпути и не владеть ни землей, ни небесами. Однако, если мы сможем достигнуть чистой воли, неискаженной желанием, — которую мы найдем намного более свободной, спокойной, устойчивой и действенной силой, чем прыгающий, задыхающийся, скоро устающий и глохнущий пыл желания, — и в тихой внутренней воле восторга, не затронутой волнением и не ослабленной страданиями страстного желания, мы сможем тогда превратить Прану из деспота, из нападающего на ум врага в послушный инструмент. Мы можем называть эти более высокие проявления также желанием, если захотим, но тогда мы должны допустить, что есть божественное желание, иное, чем виталическое страстное желание-жажда, Бог-желание, тусклой тенью которого является этот более низкий феномен и в которое он должен быть преобразован. Все же лучше по-разному называть совершенно различные по характеру и внутреннему действию проявления.
Избавить Прану от желания и попутно перевернуть обычное состояние нашей природы и обратить виталическое существо из беспокойно правящей силы в послушный инструмент свободного и непривлеченного ума, это то, что составляет первый шаг в очищении. По мере того, как эта деформация психической Праны исправляется, очищение остальных промежуточных частей antahkarana облегчается, и когда это исправление завершено, их очищение также может легко стать абсолютным. Промежуточные части ума — это эмоциональный ум, воспринимающий сенсорный ум и активный сенсорный ум, или ум динамического импульса. Они все держатся вместе в крепко связанном взаимодействии. Деформация эмоционального ума зависит от двойственности симпатии и антипатии, raga-dvesa, эмоционального привлечения и отвращения. Вся запутанность наших эмоций и их деспотическая власть над душой возникает из привычных ответов души желаний чувствами и ощущениями на эти симпатии и антипатии. Любовь и ненависть, надежда и страх, горе и радость — все проистекают из этого одного источника. Мы симпатизируем тому, любим, приветствуем, надеемся на то, что наша природа, первая привычка нашего существа, и кроме нее, сформировавшаяся, часто извращенно, привычка, вторая натура нашего существа, представляют уму как приятное, priyam; мы ненавидим то, чувствуем антипатию и страх, испытываем отвращение или печаль от того, что эта двойная привычка представляет нам как неприятное, apriyam. Эта привычка эмоциональной природы встает на пути умственной воли и часто делает ее беспомощным рабом эмоционального существа или, по крайней мере, мешает ему применять свободное суждение и осуществлять руководство природой. Эта деформация должна быть исправлена. Избавлением от желания в психической Пране и от его вмешательства в эмоциональный ум мы облегчаем исправление. Тогда привязанность, которая держит сердце в прочных оковах, спадет с сердечных струн; непроизвольная склонность нравиться — не нравиться raga-dvesa, остается, но без привязанности она перестает быть упрямой, и с ней могут легче справиться воля и мыслительный ум. Беспокойное сердце можно покорить и избавить от привычки привязанности и отвращения.
Но тогда, если это сделано, можно подумать относительно желания, что это будет смертью эмоционального существа. Это, конечно, будет именно так, если деформацию устранили, но не заменили правильным действием эмоционального ума; тогда ум перейдет в нейтральное состояние незаполненного безразличия или в светлое состояние мирного беспристрастия без движения, без волн эмоций. Первое состояние никак нежелательно; второе может быть совершенством, завершающим успокаивающую дисциплину, но в интегральном совершенстве, которое не отвергает любовь и не избегает различных движений восторга, оно может быть не более, чем стадией, которую нужно превзойти, может быть предварительной пассивностью, допущенной в качестве первой основы для правильной активности. Притяжение и отталкивание, симпатия и антипатия являются необходимым механизмом для нормального человека, они образуют первый принцип природного инстинктивного отбора среди тысячи лестных и страшных, полезных и опасных импульсов, идущих из мира, окружающего его. Буддхи начинает работать с этим материалом и пытается исправить природный и инстинктивный отбор более разумным и волевым отбором; очевидно, приятное не всегда является правильным, тем, что следует предпочесть и выбрать, также неприятное не является плохим, тем, что нужно избежать и отвергнуть; приятное и хорошее, preyas и sreyas, нужно различать, и должен выбирать верный рассудок, а не каприз чувства. И это он сможет делать намного лучше, когда эмоциональное внушение оттянуто, и сердце отдыхает в светлой пассивности. Тогда также, подлинная активность сердца может быть выведена во внешнее проявление, ибо мы находим тогда, что за этой избавленной от эмоций душой желаний была ожидавшая все это время душа любви, ясной радости и восторга, чистая душа, которая была скрыта деформациями гнева, страха, ненависти, отвращения и не могла принять мир с беспристрастной любовью и восхищением. Очищенное сердце избавлено от гнева, избавлено от страха, от ненависти, избавлено ото всякого презрения и отвращения, в нем пребывает всеобщая любовь, оно может воспринимать с тихим наслаждением и ясностью самый разный восторг, который Бог дает ему в миру. Но оно не слабый раб любви и восторга; оно не испытывает желания, не пытается навязаться в руководители действиями. Избирательный процесс, необходимый для действия, предоставлен главным образом Буддхи, а когда Буддхи превышено, духу в сверхразумной воле, знании и Ананде.

Воспринимающий сенсорный ум является нервной умственной основой привязанностей; он мысленно получает импульсы от внешних явлений и дает им ответы умственного удовольствия или боли, которые образуют начальную точку двойственности эмоциональной приязни и неприязни. Все сердечные эмоции сопровождаются соответственным нервно-умственным аккомпанементом, и мы часто находим, что когда сердце освобождено ото всякого стремления к двойственностям, все еще остается в живых корень беспокойства нервного ума, или память в физическом уме, которая все более и более отступает от успокоенного физического характера, еще более она отвергается волей в Буддхи. Она становится, в конце концов, просто внешним предложением, которому нервные струны ума все еще случайно отвечают, пока полная чистота не вводит их в ту самую лучезарную всеобщность восторга, которой чистое сердце уже владеет. Активный динамический ум импульса является низшим органом или каналом ответного действия; его деформация состоит в подчинении внушениям нечистого эмоционального и сенсорного ума, желаниям Праны, импульсам к действию, навязанным горем, страхом, ненавистью, вожделением, жаждой и всем остальным беспокойным выводком. Его правильная форма действия — это чистая динамическая сила прочности, смелости, мощи темперамента, действующая не для себя или в послушание низшим членам, но как бесстрастный канал для распоряжений чистого рассудка и воли или сверхразумного Пуруши. Когда мы избавились от этих деформаций и освободили ум для этих подлинных форм действия, низшие зоны ума очищены и готовы для совершенства. Но их совершенство зависит от очищенного и просвещенного Буддхи, ибо Буддхи — это главная сила в умственном существе и главный умственный инструмент Пуруши.

Глава VII
Очищение — Мыслительный Ум и Умственная Воля

ЧТОБЫ очистить Буддхи, мы должны прежде понять его довольно сложную композицию. И первым мы должны провести четкое различие, не признаваемое в обычной речи, между Манасом, умом, и Буддхи, распознающим рассудком и просвещенной волей. Манас есть чувствующий ум. Первоначальный ум человека совсем не является органом рассудка и воли; это животный, физический и, кроме того, чувствующий ум, который составляет весь свой опыт из впечатлений, произведенных на него внешним миром и его собственным телесным сознанием, которое отвечает внешним стимулам этой разновидности опыта. Буддхи только вступает в дело как вторичная сила, которой в эволюции должно занять первое место, но пока она зависит от низшего инструмента, который она использует; эта сила зависит в своих работах от чувствующего ума и делает, что может, на своем собственном более высоком уровне, с большим трудом и старанием, довольно часто застревая, расширяет знание и действие, начиная от физического и чувственного базиса. Полупросвещенный физический и чувствующий ум — это обычный тип человеческого ума.
Фактически Манас развился из внешней Читты; это первое формирование сырого материала сознания, вызванного и пробужденного внешними контактами, bahya-sparsa. To, что мы представляем собой физически, есть душа, спящая в материи, дошедшей в эволюции до частичной пробужденности живущего тела, наполненного сырым материалом внешнего сознания, более или менее восприимчивого и внимательного ко внешним импульсам наружного мира, в котором мы развиваем наше сознающее существо. В животном этот сырой материал работающего снаружи сознания организуется в хорошо приспособленное умственное чувство или орган воспринимающего и действующего ума. Чувство фактически является умственным контактом телесного сознания с его окружением. Этот контакт всегда по существу есть умственный феномен, но на деле он зависит главным образом от развития определенных физических органов контакта с объектами и их свойствами, чьим отражениям он способен по привычке давать умственные оценки. В том, что мы называем физическими чувствами, есть две составные части, физически-нервное впечатление от объекта и умственно-нервная оценка, которую мы этому даем, и обе вместе они составляют наше видение, слышание, обоняние, вкус, осязание со всеми вариациями ощущения, которому они, а особенно прикосновение, служат начальной точкой или первым передающим посредником. Однако, Манас способен получать чувственные впечатления и добывать из них результат путем прямой передачи, не зависящей от физического органа. Это проявляется более явственно в существах низшего уровня. Человек, хотя он имеет значительно большую способность к этому прямому чувству, шестому чувству в уме, позволил ему впасть в состояние временного бездействия, доверяя исключительно физическим чувствам, дополненным деятельностью Буддхи.
Манас, следовательно, первым делом является организатором чувственного опыта; кроме того, он организует природные реакции воли в телесном сознании и употребляет тело как инструмент, используя, какие положено, органы действия. В этом природном действии также есть две составные части, физико-нервный импульс и за ним умственно-нервная сила, производящая оценку инстинктивного волевого импульса. Это составляет цепь первых восприятий и действий, общую для всей развивающейся животной жизни. Но кроме того, есть в Манасе, или чувствующем уме, первый образовавшийся мыслительный элемент, который сопровождает процессы животной жизни. Подобно тому, как живущее тело имеет определенное проходящее через него и овладевающее им действие сознания, citta, которое формируется в этот чувствующий ум, так же и чувствующий ум имеет в себе определенную распространяющуюся и захватывающую силу, которая умственно использует чувственные данные, превращает их в восприятия и первые представления, ассоциирует опыт с другими переживаниями и, тем или иным путем, думает, сознает и проявляет волю на чувственной основе.
Этот чувственно-мыслительный ум, который опирается на чувство, память, ассоциацию, на первые представления и результирующие обобщения, или вторичные представления, является общим для всей развитой животной жизни и животного ума. Человек действительно придал ему огромное развитие, размах и сложность, невозможные для животного, но все же, если бы он остановился на этом, он был бы только наиболее высоко развитым животным. Человек выбрался за животную сферу и превысил ее потому, что он смог разобщить и отделить, в большей или меньшей степени, действие своей мысли от чувствующего ума, оттянуться от чувствующего ума, наблюдать его данные и воздействовать на него сверху отделенным и частично освободившимся мыслительным умом. Мыслительный ум и воля животного включены в чувствующий ум, которому они поэтому полностью подвластны, их несет поток ощущений, чувств-восприятий, импульсов; это инстинктивный ум. Человек способен использовать рассудок и волю, наблюдающий за собой, думающий, наблюдающий окружающее, с пониманием проявляющий волю ум, который более не вовлечен в чувствующий ум, но действует, пребывая над и за ним, по своему собственному праву с определённым отделением и независимостью. Этот ум рефлективный, имеет некоторую относительную свободу умственной воли. Он высвободил в себе и сформировал в особую силу Буддхи.
Что такое это Буддхи? С точки зрения Йогического знания мы можем сказать, что это тот инструмент души, внутреннего сознающего существа в природе, Пуруши, посредством которого она вступает в то или иное сознательное и упорядоченное владение как собой, так и своим окружением. За всем действием Читты и Манаса стоит эта душа, этот Пуруша; кроме того, в низших формах жизни она обычно бывает подсознательной, она спит или дремлет, погруженная в механическое действие Природы; но она становится всё более и более сознательной и всё более и более выходит вперед по мере того, как поднимается по лестнице жизни. Посредством активности Буддхи она начинает процесс полного пробуждения. В низших действиях ума душа скорее терпит Природу, чем владеет ею, поскольку там она полностью порабощена механизмом, который ввел ее, воплощенную в теле, в осознаваемое переживание. Однако, в Буддхи мы добираемся до какого-то, еще природного инструментария, посредством которого Природа, кажется, начинает помогать и способствовать Пуруше понять, завладеть и руководить собою.
Ни понимание, ни обладание, ни господство не являются полными, потому что Буддхи в нас сам еще несовершенен, еще только наполовину развит и наполовину сформирован, и потому еще, что он по своей природе только промежуточный инструмент, и прежде чем мы сможем получить полное знание и господство, мы должны подняться к чему-то большему, чем Буддхи. Более того, это движение, посредством которого мы приходим к знанию того, что есть внутри нас сила более великая, чем животная жизнь, есть истина более великая, чем первые истины или внешние явления, воспринятые чувствующим умом, это движение, посредством которого мы можем пытаться достигнуть этой истины и медленно продвигаться вперед к ещё большей и более успешной силе действия и контроля, к более эффективному управлению как нашей собственной природой, так и природой объектов вокруг нас, к более высокому знанию, более мощной энергии, более глубокому и огромному наслаждению, к более возвышенной области бытия. Что же является конечной целью такого направления? Очевидно, для Пуруши ею должно быть достижение высочайшей и полнейшей истины самого себя и внешних объектов, величайшей истины души или собственного я и глубочайшей истины Природы, и достижение действия и статуса существования, которые будут результатом или тождеством этой Правды, силой этого наибольшего знания и наслаждением этим беспредельным бытием и сознанием, к которому душа открыта. Это должно быть конечным итогом эволюции сознающего существа в Природе.
Достижение всей истины нашего Я и Духа и знания, величия, блаженства нашего свободного и совершенного существования должно быть, следовательно, целью очищения, освобождения и совершенства Буддхи. Но есть расхожее представление, что это достижение имеет в виду не полное завладение Природой, осуществляемое Пурушой, но отказ от Природы. Нам предписывается добраться до самого я посредством устранения действия Пракрити. Подобно тому, как Буддхи, доходя до знания того, что чувствующий ум дает нам только внешние проявления, в которых душа подчинена Природе, обнаруживает более реальные истины за ними, так и душа должна достигнуть того знания, что Буддхи тоже, когда он зависит от Природы, может дать нам только видимости и только увеличить подчиненность, и должна обнаружить за внешним чистую истину Я. Согласно этому расхожему представлению, Я есть нечто совсем иное, чем Природа, и Буддхи должен очистить себя от привязанности и поглощенности природными явлениями; только так может он распознать и отделить от них чистое Я и Дух: знание чистого Я и Духа есть единственно подлинное знание. Ананда чистого Я и Духа есть единственное духовное наслаждение, сознание и бытие чистого Я и Духа суть единственно реальные сознание и бытие. Действие и воля должны прекратиться, потому что все действие идет от Природы; стремление быть чистым Я и Духом подразумевает прекращение всей воли к действию.

В отличие от этого, хотя обладание бытием, сознанием, восторгом, силой Я есть условие совершенства, — ибо только через знание, обладание и пребывание в подлинном самом себе душа может стать свободной и совершенной, — мы полагаем, что Природа есть вечное действие и проявление Духа; Природа — это не дьявольский капкан, она не является вереницей вводящих в заблуждение иллюзий, созданных желанием, чувством, жизнью, умственной волей и интеллектом, но эти феномены являют собой намеки и указания, и за ними за всеми есть превосходящая их истина Духа, которая использует их. Мы полагаем, что за ними должен быть неотъемлемый духовный гносис и воля, посредством которых тайный Дух, скрытый во всем, знает свою собственную истину, повелевает, проявляет и управляет своим собственным бытием в Природе; подход к этому гносису, общения с ним или участия в нем должно быть частью нашего совершенства. Цель очищения Буддхи будет, следовательно, достижение обладания нашей собственной истиной самосуществования я, но также и высочайшей истиной нашего бытия в Природе. Для этой цели мы должны сначала очистить Буддхи ото всего, что делает его подчиненным чувствующему уму и, сделав это, очистить его от его собственных ограничений и превратить его низшее умственное понимание и волю в более великое действие духовной воли и знания.
Движение Буддхи превысить пределы чувствующего ума является усилием, уже наполовину выполненным в человеческой эволюции; оно составляет часть общей работы Природы в человеке. Первоначальное действие мыслительного ума, интеллекта и воли в человеке, является действием подчиненным. Оно принимает доказательство чувств, признает команды страждущей жизни, инстинктов, желаний, эмоций, импульсы динамического чувствующего ума и только пытается придать им более правильное направление и успешную результативность. Но человек, чей рассудок и воля подвластны господству низшего ума, представляет худший тип человеческой природы, и часть нашего сознающего существа, которая соглашается на такое подчинение, является самой низшей частью нашего зрелого человеческого развития. Последующее действие Буддхи должно превысить и контролировать низший ум, не избавляться от него вовсе, а поднять все действие, в котором нижняя зона есть только первый намек на более благородные сферы воли и интеллекта. Впечатления чувствующего ума используются мыслью, которая превышает их и достигает истин, не сообщаемых ими, идеативных истин мысли, истин философии и науки; думающий, делающий открытия философический ум преодолевает и исправляет первичный ум чувственных впечатлений и господствует над ним. Импульсивный реагирующий чувствующий ум, жизненные страсти и ум эмоционального желания наполняются и охватываются, исправляются умственной волей и подчиняются более высокому этическому уму, который открывает и ставит над ними закон верного импульса, здорового желания, праведного чувства и надлежащего действия. Воспринимающий, грубо наслаждающийся чувствующий ум, эмоциональный ум и виталический ум подняты мыслительным умом, преодолены, исправлены и подчинены более глубокому, счастливому эстетическому уму, который открывает и ставит над ними закон истинного восторга и красоты. Всеми этими новообразованиями пользуется главная Сила интеллектуального, мыслящего и волевого человека в душе правящего разума, воображения, рассудительности, памяти, доброй воли, распознающего рассудка и идеального чувства, которая применяет их для знания, саморазвития, опыта, открытия, творчества, выполнения, которая стремится, старается, внутренне добивается, прилагает усилия, чтобы возвысить жизнь души в Природе. Примитивная душа желаний более не управляет существом. Она все же остается душой желаний, но ее сдерживает и ею управляет более высокая сила, нечто, что проявило в себе божественность Истины, Воли, Бога, Красоты и что стремится подчинить им жизнь. Грубая душа желаний и ум пытаются превратить себя в идеальную душу и идеальный ум, и пропорциональное соотношение, в котором действие и гармония этого более высокого сознательного существа обосновались и воцарились в нас, есть мера нашей возрастающей человечности.
Тем не менее, это все еще полностью не осуществленное движение. Мы находим, что оно идет к большей завершенности, соразмерно тому, как мы достигаем двух видов совершенства; первое, все большее и большее отделение от власти низменных соблазнов; второе, возрастающее раскрытие самосуществующего Бытия, Света, Силы и Ананды, которое возвышает и трансформирует обычную человеческую природу. Этический ум становится совершенным соразмерно тому, как он отделяет себя от желания, чувственного внушения, влечения, продиктованного привычкой действия, и обнаруживает само я Справедливости, Любви, Силы и Чистоты, в котором он может довести до конца свое совершенство и сделать его основанием всех своих действий. Эстетический ум совершенствуется соразмерно тому, как он отделяет себя ото всех своих грубых удовольствий и от внешних условных канонов эстетического рассудка и обнаруживает самосуществующее я и дух чистой, бесконечной Красоты и Восторга, который дает свой собственный свет и радость материалу восприятия. Ум знания становится совершенен, когда он уходит от впечатления, догмы, мнения и раскрывает свет самопознания и интуицию, которая озаряет все работы чувства и рассудка, всё переживание себя и переживание мира. Воля становится совершенна, когда она отходит от своих влечений, от обычного способа приведения в исполнение и обнаруживает внутреннюю силу Духа, который является источником интуитивного и просвещенного действия и подлинного гармоничного созидания. Движение совершенства всегда направлено от преобладания низшей природы к чистому и сильному отражению бытия, силы, знания и восторга Духа и Я в Буддхи.
Йога самосовершенствования должна сделать это двойное движение настолько абсолютным, насколько возможно. Всякое вмешательство желания в Буддхи есть загрязнение. Мыслительный ум, окрашенный желанием, — это засоренный мыслительный ум, и он искажает Правду; воля, окрашенная желанием, — это извращенная воля, и она накладывает печать извращения, боли и несовершенства на деятельность души. Всякое вмешательство эмоций души желаний есть загрязнение, и оно одинаково искажает и знание, и действие. Все подчинение Буддхи ощущениям и влечениям — это нечистота. Мысль и воля должны, отделившись, отойти от желания, беспокоящей эмоции, смущающего или одолевающего влечения и действовать в их собственном порядке, до тех пор, пока они смогут найти руководителя более великого, Волю. Тапас или божественную Шакти, которая займет место желания, умственной воли и импульса, найти Ананду или чистый восторг духа и просвещенного духовного знания, которые будут выражать себя в действии этой Шакти. Это полное отделение, невозможное без совершенного самоуправления, беспристрастия, тишины, sama, samata, santi, является вернейшим шагом к очищению Буддхи. Только тихий, беспристрастный и отделенный ум может отразить мир или основать действие освобожденного духа.
Буддхи сам перегружен смешанным и нечистым действием. Когда мы сводим это действие к его собственным надлежащим формам, мы обнаруживаем, что у Буддхи есть три стадии возвышения его функций. Первая стадия, его самая нижняя база — это укоренившееся, основанное на опыте действие, которое является связью между более высоким рассудком и чувствующим умом, вид происходящего в данную минуту понимания или текущей мысли. Это понимание само по себе обусловлено свидетельством чувств и правилом действия, которые рассудок выводит из восприятия жизни чувствующим умом и отношения чувствующего ума к жизни. Оно не способно само сформировать чистую мысль и волю, но оно берет разработки более высокого рассудка и обращает их в ходячую монету мнения, привычный стандарт мысли или канон действия. Когда мы выполняем некоторого рода практический анализ думающего ума, отрезаем этот элемент и держим более высокий рассудок незанятым в состоянии наблюдения и молчания, мы обнаруживаем, что это текучее понимание начинает бегать туда-сюда в пустом круге, повторяя все свои составленные мнения и ответы на впечатления от внешних явлений, но оно неспособно к какой бы то ни было сильной перестройке и новому начинанию. По мере того, как низшая функция Буддхи ощущает все сильнее прекращение поддержки со стороны более высокого рассудка, она начинает ослабевать, теряет уверенность в себе, в своих формах и привычках, не доверяет умственному действию, никнет и замолкает. Успокоение этой текучей, бегающей, кружащей, повторяющейся мысли-понимания является принципиальной частью того умолкания ума, которое составляет одну из наиболее эффективных дисциплин Йоги.
Далее, более высокий рассудок сам имеет начальную фазу динамической, прагматической интеллектуальности, в которой созидание, действие и воля являются подлинным мотивом, а мысль и знание применяются, чтобы формировать основные истолкования и советы, которыми пользуются главным образом для приведения в исполнение. Для этого прагматического рассудка истина представляется только созданием интеллекта, полезным для действия внутренней и внешней жизни. Когда мы отрезаем его от еще более высокого рассудка, который больше пытается безличностно отразить Истину, чем лично создать результативную истину, мы обнаруживаем тогда, что этот прагматический рассудок может начинать продвигаться, расширять опыт посредством динамического знания, но ему приходится зависеть от происходящего в данную минуту понимания, как от основания и опоры, и вкладывать все свое веское влияние в жизнь и становление. Он сам по себе, следовательно, является умом Воли к жизни и действию, в значительно большей степени умом Воли, чем умом знания; он не живет в какой-либо надежной, постоянной и вечной Истине, но в развивающихся и изменяющихся аспектах Правды, которые служат переменным формам нашей жизни и становления, и, самое большее, помогают жизни расти и развиваться. Сам собой этот прагматический ум не может дать нам никакого прочного основания и твердой цели; он живет в истине на час, а не в какой-то истине вечности. Но будучи очищен от зависимости от привычного понимания, он превращается в великого созидателя, а в соединении с высочайшим умственным рассудком он становится прочным каналом и храбрым слугой для осуществления Правды в жизни. Ценность его работы будет зависеть от ценности и силы высочайшего ищущего истину рассудка, сам же по себе он является игрушкой Времени и рабом Жизни. Искатель Тишины должен отстранить его прочь от себя; искатель интегральной Божественности должен пройти на ту сторону, выше этого уровня ума, воссоздать и преобразовать этот думающий ум, погруженный в Жизнь, посредством более великой свершающей духовной Воли, Истины-Воли духа.

Третьей и благороднейшей стадией интеллектуальной воли и рассудка является тот ум, который ищет некую всеобщую подлинную сущность или еще более высокую самосуществующую Истину ради нее самой и пытается жить в этой Истине. Во-первых и главным образом, это — ум знания, и только во-вторых — ум воли. В избытке своего стремления он часто становится неспособен проявить иную волю, кроме единственной воли к знанию; в действии он зависит от помощи прагматического ума, и поэтому человек в действии склонен изменять чистоте Истины, которой его высочайшее знание владеет в смешанном, низшем, непостоянном и засоренном виде. Неравенство, в том случае, когда это не противостояние, между знанием и волей составляет один из принципиальных дефектов Буддхи в человеке. Но есть и другие ограничения, свойственные всему человеческому мышлению. Этот высочайший Буддхи в человеке не работает в своей собственной чистоте, он атакован дефектами низших слоев ума, беспрерывно омрачается ими, искажается, вуалируется, ему мешают и калечат его собственное надлежащее ему действие. Очищенный настолько, насколько возможно, от этой привычки умственной деградации, Буддхи в человеке, несмотря на недостатки, все же представляет собой силу, которая ищет Правду, но никогда не приходит к полному и прямому обладанию ею; он может только отражать истину Духа и пытаться сделать ее своей собственной, придавая ей ограниченное умственное значение и отдельное умственное воплощение. Он совсем не отражает интегрально, но схватывает или неопределенную всеобщность, или сумму ограниченных частностей. Первым делом он схватывает то или иное частичное отражение и подчинением привычке основанного на опыте ума превращает его в зафиксированное, лишенное свободы мнение; любую новую истину он судит с точки зрения, которую он таким образом сформировал и, следовательно, накладывает на нее окраску ограниченного предубеждения. Избавьте его, насколько возможно, от этой привычки ограниченного мнения, все же он ещё будет подчинен другой привязанности, требованию прагматического ума немедленного выполнения, которое не дает ему никакого времени перейти к большей истине, но прикрепляет его силой действенного осуществления к тому, что он уже решил, узнал и пережил. Освобожденный ото всех этих оков, Буддхи может стать чистым и послушным отражателем Правды, прибавляющим свет к свету, продвигающимся от осознания к осознанию. Он тогда лимитирован только своими собственными присущими ему ограничениями.
Эти ограничения бывают главным образом двух видов. Во-первых, его осознания являются только умственными осознаниями; чтобы добраться до самой Правды, мы должны идти выше умственного Буддхи. Затем, природа ума мешает ему сделать действительное объединение истин, которыми он завладевает. Он может только поместить их рядом и рассматривать противоположности, или провести некоторое частичное, исполнимое и практическое соединение. Однако, он находит, в конце концов, что аспекты Правды неисчерпаемы, и что ни одна из его интеллектуальных форм не является вполне обоснованной, потому что дух бесконечен, и в духе все есть истина, но ничто в уме не может дать всю истину духа. Тогда Буддхи или становится чистым зеркалом, дающим множество отражений, без разбора воспроизводящим всю истину, что падает на него, но будучи обращенным к действию, бывает неспособен на решение или хаотичен; или он должен сделать выбор и действовать так, словно эта частичность является всей истиной, хотя он знает иное. Он действует в беспомощной ограниченности Незнания, хотя он может вмещать Правду намного большую, чем его действие. С другой стороны, он может отвернуться от жизни и мысли и пытаться превзойти себя и пройти в Правду за его пределами. Это он может сделать, или поняв какой-то один аспект, принцип, некоторый символ, намек подлинной сущности и продвигая понятное к его абсолюту, все поглощающей, все исключающей конечной точке осознания, или ещё, уловив и осознав некоторую идею неопределимого Бытия и Не-Бытия, от которой вся мысль и жизнь останавливается. Буддхи бросает себя в светлый сон, и душа проходит в некоторую невыразимую высоту духовного бытия.
Следовательно, имея дело с Буддхи, мы должны или принять одну из этих альтернатив, или смело рискнуть и попытаться поднять душу из умственного существования в духовный гносис, чтобы увидеть, что мы можем найти в самой сердцевине этого божественного света и силы. Этот гносис залит солнцем божественного Знания-Воли, пылающим в небесах верховного сознающего Бытия, свет которого умственные рассудок и воля только фокусируют, становясь точкой пересечения рассеянных и преломлённых лучей и отражений. Гносис владеет божественным единством и все же, или скорее поэтому, может управлять разнообразием и несходством; любой выбор, самоограничение, комбинация, которые он делает, не навязаны ему Незнанием, а саморазвиты силой самообладающего божественного Знания. Тогда, когда Гносис достигнут, он может быть обращен на всю природу, чтобы обожествить человеческое существо. Невозможно подняться в него сразу; если бы это можно было сделать, это стало бы поспешным и грубым взламыванием Солнечных Врат, suryasya dvara, насильственным прорывом без непосредственной возможности возвращения. Мы должны сформировать в качестве связи или моста интуитивный или просвещенный ум, который не является прямым гносисом, но в котором может образоваться предварительное производное тело гносиса. Этот просвещенный ум первым будет той сводной силой, которую мы должны будем очистить ото всей ее умственной зависимости и умственных форм так, чтобы превратить весь акт воли и мысли в мысль-взгляд и истиновидящую волю через посредство просвещенной проницательности, интуиции, вдохновения, откровения. Это будет окончательным очищением рассудка и подготовкой к Сиддхи гносиса.

Глава VIII
Освобождение Духа

ОЧИЩЕНИЕ умственного существа и психической Праны, — мы оставим на время в стороне вопрос физического очищения, очищения тела и физической Праны, хотя оно также необходимо для интегрального совершенства, — подготавливает почву для духовного освобождения. Suddhi есть условие для mukti. Все очищение — это освобождение и избавление, ибо оно состоит в том, чтобы отбросить прочь ограничительные связи, затемненные недостатки и беспорядки; очищение от желания приносит свободу психической Праны, очищение от дурных эмоций и беспокоящих влияний — свободу сердца, очищение от невразумительной короткой мысли чувствующего ума — свободу интеллекта, очищение от ограниченной интеллектуальности — свободу гносиса. Но все это составляет инструментальное освобождение. Свобода души, mukti, имеет больший и более сущностный характер; это выход из ограничения смертью в беспредельное бессмертие Духа.
Для определенных направлений мышления освобождение — это сбрасывание всей природы, безмолвное состояние чистого бытия, Нирвана или погашение, растворение природного существования в некотором неопределимом Абсолюте, moksa. Однако, поглощенное и погруженное блаженство, широта бездеятельного мира, освобождение самоугасанием или саморастворением в Абсолюте не составляет нашей цели. Мы дадим идее освобождения, mukti, только значение того внутреннего изменения, которое является общим для всего переживания этого рода, необходимого для совершенства и обязательного для духовной свободы. Мы найдем, тогда, что оно всегда заключает в себе два аспекта, отказ и принятие, негативную и позитивную сторону; негативное движение свободы — это освобождение от основных оков, главных связей низшей души-природы; позитивная сторона — это открытие или врастание в более высокое духовное существование. Но что же это за главные связи — другие ли, более ли глубокие сплетения, чем инструментальные узлы ума, сердца, психической жизни-силы? На них нам с постоянным выразительным повторением настойчиво указывается в Гите; их четыре: желание, эго, двойственности и три гуны Природы; быть без желания, без эго, с ровным умом, душой и духом и nistragunya, означает по идее Гиты быть свободным, mukti. Мы можем принять это описание, ибо все существенное покрывается его полнотой. С другой стороны, позитивное значение свободы состоит в том, чтобы объединиться в душе со всеми; перешагнув по ту сторону, слиться в духе с Богом; овладев высочайшей божественной природой, стать, как мы можем сказать, подобным Богу или единым с ним в законе нашего бытия. Это и есть весь полный смысл освобождения, это и есть интегральная свобода духа.
Нам следовало бы уже говорить об очищении от психического желания, по отношению к которому страстная жажда в Пране является эволюционным или, как мы можем выразиться, практическим основанием. Но это — в умственной и психической природе; духовное же отсутствие желания имеет более широкое и более существенное значение, поскольку желание завязано двойным узлом, грубый узел в Пране, им является страстная жажда в инструментах, и тончайший узел в самой душе с Буддхи, ее первейшей поддержкой, pratistha, и он то и является наиболее глубоко запрятанной петлей связавшего нас рабства. Когда мы смотрим снизу, желание представляется нам страстной жаждой в жизненной силе, которая утончается в эмоциях до страстной жажды сердца, утончается далее в интеллекте до желания, предпочтения, страсти эстетического, этического, динамического или рационального направления Буддхи. Это желание существенно для обычного человека; он не может жить или действовать как индивидуум, не связывая все свое действие с повиновением какому-нибудь, более низкому или более высокому желанию, предпочтению или страсти. Но когда мы способны посмотреть на желание сверху, мы видим, что поддерживает это инструментальное желание воля духа. Там, в желании, есть воля, tapas, sakti, посредством которой скрытый дух налагает на свои внешние члены все их действие, и вытягивает из него живой восторг бытия, Ананду, который они тускло и невразумительно, если вообще сознательно, разделяют. Этот Тапас является волей трансцендентного духа, что создает вселенское движение, всеобщего духа, кто поддерживает и наполняет это движение, свободного индивидуального духа, кто есть душевный центр его множественностей. Это одна воля, свободная во всем этом сразу, всеобъемлющая, гармоничная, объединенная; мы обнаруживаем, когда живем и действуем в духе, что это не делающая усилий и не имеющая желаний, спонтанная и просвещенная, самонаполняющаяся и владеющая собой, удовлетворенная и блаженная воля духовного восторга бытия.

Однако, когда индивидуальная душа отклоняется от всеобщей и трансцендентной истины ее бытия, склоняется к эго, пытается сделать эту волю своей собственной, отдельной личной энергией, эта воля меняет свой характер: она становится принуждением, напряжением, накалом силы, у которой могут быть свои жгучие радости свершения и обладания, но есть также свои причиняющие боль огорчения и страдания труда. Это та воля, что превращается в каждом инструменте в интеллектуальную, эмоциональную, динамическую, чувственную или жизненную волю страстного желания, вожделения, жажды. Даже когда инструменты сами по себе очищаются от их собственного очевидного изначального и индивидуального вида желания, этот несовершенный Тапас может все еще оставаться, и пока он скрывает первопричину или деформирует тип внутреннего действия, душа не получает блаженства свободы или может владеть им только путем воздержания ото всего действия; он даже, если ему разрешить упорствовать, будет вновь зажигать пранические или другие желания или, по крайней мере, бросать на существо напоминающую их тень. Это духовное зерно или начало желания тоже должно быть изгнано, отброшено, ему нужно отказать; Садхака должен или предпочесть активный мир и полное внутреннее молчание или потерять индивидуальную инициативу, saрkalparambha, в единении со вселенской волей, Тапасом божественной Шакти. Пассивный путь состоит в том, чтобы быть внутренне недвижимым, без усилия, желания, предвкушения или любого обращения к действию, niюceячa, anџha, nirapekяa, niv®tta; активный путь состоит в том, чтобы быть, соответственно, недвижимым и безличностным в уме, но позволить верховной Воле в ее духовной чистоте действовать через очищенные инструменты. Тогда, если душа пребывает на уровне одухотворенного ума, человек становится только инструментом, но сам не проявляет инициативы, не предпринимает никакого действия, niяkriya, sarvarambha-parityagi. Но если душа поднимается до гносиса, он сразу становится и инструментом, и участником в блаженстве божественного действия и в блаженстве божественной Ананды; он объединяет в себе prakrti и purusa.
Поворот к эго, разъединяющий поворот существа — это опорная точка всей запутанной работы неведения и зависимости. До тех пор, пока человек не освободился от чувства эго, не может быть подлинной свободы. Говорилось, что местонахождение эго должно быть в Буддхи; эго — заблуждение различающего ума и рассудка, которые неверно видят различие и принимают индивидуализацию ума, жизни и тела за истину разделенного существования и отвращены от большей согласующей истины единства всего бытия. Во всяком случае, в человеке именно идея эго главным образом поддерживает заблуждение разделенного существования; избавиться от этой идеи, жить в противоположной идее единения, единого я, единого духа, единого бытия Природы, является, следовательно, действенным способом освобождения, но он сам по себе не абсолютно эффективен. Собственное я, хотя оно поддерживает себя этой идеей эго, ahambuddhi, находит самые сильные средства для постоянного упрямства и страстного упорства в обычном действии чувствующего ума, Праны и тела. Извергнуть из нас идею эго полностью не возможно, не выполнимо, пока эти инструменты не подвергнуться очищению, ибо их действие, будучи устойчиво эгоистическим и отдельным, уносит Буддхи, как лодку носят волны на море, как говорит Гита, — знание истины единства в интеллекте постоянно затемняется или временно теряется, и его нужно снова восстанавливать, это сам сизифов труд. Но если низшие инструменты очищены от эгоистического вожделения, желания, страсти, от себялюбивой воли и чувства, и сам Буддхи — от эгоистической мысли и предпочтения, тогда знание духовной истины единства может обрести прочное основание. До тех пор, эго принимает все возможные тонкие формы, и в то время, как мы воображаем себя свободными от него, в действительности мы действуем как его инструменты, и все, чего мы достигли — это определенное интеллектуальное равновесие, которое не является подлинным духовным освобождением. Кроме того, отбросить активное чувство эго не достаточно, это может просто принести неактивное состояние ума, определенное пассивное инертное спокойствие отдельного бытия может занять место кинетического эгоизма, что также не является подлинным освобождением. Чувство эго необходимо заменить единением с трансцендентной Божественностью и со вселенским бытием.
Эта необходимость проистекает из того факта, что Буддхи — только pratistha или главная поддержка чувства эго в его многоплановом проявлении, ahaрkara; но по своему происхождению чувство эго — это деградация или деформация истины нашего духовного бытия. Правда бытия в том, что есть трансцендентное существование, верховное Я или дух, вневременная душа сущего, Предвечное, Всевышний, или мы даже можем определить это, в связи с имеющимися сейчас умственными представлениями о Боге, как Сверх-Бога, который здесь имманентен, и вездесущ, все начинающий и всем правящий великий всеобщий Дух; индивидуум — это сознающая сила бытия Предвечного, он бесконечно способен на отношения с ним, но также и един с ним в подлинной сути реальности своего собственного вечного существования. Такова истина, которую интеллект может понять, может, будучи очищенным, отразить, передать, удерживать в производной форме, но она может быть полностью осознана, пережита и сделана действенной только в духе. Когда мы живем в духе, тогда мы не только знаем, но являемся этой истиной нашего бытия. Индивидуум тогда наслаждается в духе, в блаженстве духа, своим единством со вселенским бытием, своим единством с вневременной
Божественностью и своим единством со всеми другими существами, и это есть сущностное чувство духовного освобождения от эго. Когда же душа склоняется к умственному ограничению, в ней возникает определенное чувство духовной отделенности, в котором есть свои радости, но которое в любой момент может перейти в полное чувство эго, незнание, забвение единства. Чтобы избавиться от этой разделенности сделана попытка погрузиться в идею и осознание Всевышнего, и эта попытка в определенных формах духовной аскезы обращает свое напряжение на упразднение всего индивидуального бытия и отбрасывание, в трансе погружения, всех личных или общих отношений с Богом, в других формах она становится погруженным пребыванием в нем, а не в этом мире, попыткой беспрерывно поглощенно и сосредоточенно находиться в его присутствие, sayujya, salokya, samipya mukti. Путь, предложенный для интегральной Йоги — это подъем вверх и самоотдача всего существа ему, этим путем мы не только действительно становимся едины с ним в нашем духовном существовании, но также живем в нем, а он в нас, так, что вся наша природа полна его присутствием и изменена в божественную природу; мы становимся одним духом, сознанием, одной жизнью и материей с Божественным, и в то же самое время мы живем и действуем, и получаем всякую радость от этого единства. Это интегральное высвобождение из эго в божественный дух и природу может быть только относительно полным на нашем теперешнем уровне, но оно становится абсолютным, когда мы открываемся к гносису и поднимаемся в него. Это — совершенство в состоянии свободы.
Избавление от эго вместе с освобождением от желания создают основную духовную свободу. Чувствование, представление и переживание того, что собственное я отдельно само по себе существует во вселенной, и формирование сознания и силы существа в образец этого опыта являются корнем всего страдания, неведения и зла. И это так потому, что это фальсифицирует как в практике, так и в познании всю подлинную истину явлений; это ограничивает существование, ограничивает сознание, ограничивает силу нашего существа, ограничивает блаженство бытия; это ограничение кроме того производит ложное направление существования и ложный ход сознания, ошибочный способ использования силы нашего существа и сознания, порочные, извращенные, противоположные формы восхищения существованием. Душа, связанная ограничениями в существе и самоизолированная в своем окружении, не чувствует более единства и гармонии со своим Я, с Богом, со вселенной, со всем вокруг нее, но скорее она находится в разногласии со вселенной, в конфликте и расхождении с другими существами, которые являются ее другими я, но к кому она относится как не к я; и пока эти расхождения и разногласия продолжаются, душа не может владеть своим миром, не может наслаждаться всеобщей жизнью, но полна тревоги, страха, всяческой скорби, делая мучительные усилия защитить и расширить себя и завладеть своим окружением, — ибо владеть своим миром есть природа безграничного духа и настоятельное побуждение во всем существовании. Удовлетворения, которые она получает от такой работы и усилия, урезаны, извращены и недостаточны, ибо единственное подлинное удовлетворение, которое у нее есть — это удовлетворение от развития, от все большего возвращения к себе, от некоторых осознаний согласия и гармонии, от успешного самосозидания и самовыполнения, но малая доля этого, которую она может достигнуть на базе эгоистического сознания, всегда бывает ограниченной, ненадежной, несовершенной, преходящей. Душа воюет также и своим собственным я, во-первых, потому что с тех пор, как она не владеет основной гармонизирующей истиной своего собственного существования, она не может должным образом контролировать свои природные члены, или согласовать их наклонности, силы и требования, у ней нет секрета гармонии, потому что она утратила секрет своего собственного единства и владения собой; и во-вторых, не обладая своим высочайшим Я, она вынуждена бороться изо всех сил за это обладание, для нее не возможно быть в мире до тех пор, пока она не завладеет своим собственным подлинным высочайшим бытием. Все это означает, что она не находится в единстве с Богом, ибо быть в единстве с Богом это — быть в единстве с собой, в единстве со Вселенной и в единстве со всеми существами. Это единство и есть разгадка праведного и святого существования. Однако, эго не может получить ее, потому что отделение лежит в самой его природе и потому что даже относительно к нам самим, к нашему собственному психологическому существованию эго представляет ложный центр объединения, поскольку оно пытается найти единение нашего бытия в отождествлении со сменяющейся умственной, виталичеекой, физической индивидуальностью, а не с вечным Я нашего всеобщего существования. Только в духовном Я можем мы владеть подлинным единением, ибо там индивидуум расширяет себя до своего собственного всеобщего существования и объединяется со вселенским бытием и с трансцендентной Божественностью.

Все трудности и страдания души происходят из этого ложного эгоистического отдельного способа существования. Душа не владеет своим свободным самосуществованием anatmavan, потому что она ограничена в своем сознании, ограничена в своем знании, и это ограниченное знание вводит в заблуждение. Борьба за возвращение к правильному знанию возложена на душу, но эго в отделенном уме удовлетворено видимостью знания, обрывки которого оно складывает по кусочкам вместе в некое ложное или несовершенное, общее или господствующее мнение, и такое знание обманывает ожидания, от него нужно отказаться ради неустанной погони за единственным объектом, достойным познания. Этот единственный объект есть Всевышний, Я, Дух, в ком всеобщее и индивидуальное бытие находят, наконец, их правильную основу и верную гармонию. Далее, из-за ограниченности в силе заключенная в тюрьму эго душа недееспособна, полна многими ошибочными сведениями, сопровождаемыми ложной волей, дурными склонностями и импульсами существа, и острое чувство этой неправильности составляет корень человеческого сознания греха. Этот недостаток своей природы она пытается привести в правильное состояние стандартами поведения, которые будут помогать ей устранить эгоистическое сознание и удовлетворение греха посредством эгоистического сознания и самоудовлетворения добродетели, раджасический посредством саттвического эгоизма. Однако, нужно излечиться от первородного греха, отделения своего существа и воли от божественного Бытия и божественной Воли; когда душа вернется к единению с божественной Волей и Бытием, она поднимется выше греха и добродетели к бесконечной самосуществующей чистоте и спокойствию своей собственной божественной природы. Свою недееспособность душа пытается исправить посредством организации своего несовершенного знания и дисциплины своей полупросвещенной воли и силы, направляя их некоторым систематическим усилием разума; однако результатом всегда неминуемо будет ограниченный, неуверенный, изменчивый, дающий сбои способ и уровень качества в действии. Только когда она возвращается снова в громадное единство свободного духа, bhuma, может действие ее природы продвигаться совершенно, как инструмент бесконечного Духа по стопам Праведности, Правды и Силы, которые принадлежат свободной душе, действующей от верховного центра своего существования. И еще потому, что она ограничена в восторге бытия, душа не способна завладеть прочно самосуществующим совершенным блаженством духа или восторгом, Анандой вселенной, которая держит мир в движении, но способна только перемещаться в смешанной и перепутанной смене удовольствий и боли, радостей и печалей, или должны искать убежища в некотором сознательном несознании или нейтральной индифферентности. Эгоистический ум не может поступать иначе, и душа, которая воплотилась в эго, подчинена этому неудовлетворительному, вторичному, несовершенному, часто извращенному, беспокоящему или уничтоженному наслаждению существованием; однако все время духовная и всеобщая Ананда есть внутри, в Я, в духе, в ее тайном единстве с Богом и существованием. Сбросить прочь цепи эго и вернуться к свободному Я, бессмертному духовному бытию — таково возвращение души к ее собственной вечной божественности.
Проявление воли к неполному отдельному бытию, этот неверный Тапас, который заставляет душу в Природе пытаться индивидуализировать себя, обособить свое бытие, сознание, силу бытия, восторг существования в отдельное чувство, иметь это как свое собственное, получить все по своему собственному праву, а не по праву Бога и всеобщего единения, вызывает этот неправильный поворот и создает эго. Следовательно, существенно отвернуться от этого первоначального желания, возвратиться к воле без желания, чье все наслаждение бытием и все желание бытия является волей свободной всеобщей и объединенной Ананды. Эти две вещи едины; освобождение от воли, которая имеет природу желания, освобождение от эго и единение, осуществленное счастливой потерей воли желания и эго, является сущностью Мукти.

Глава IX
Освобождение Природы

ДВЕ стороны нашего существа, сознающая переживающая душа и исполняющая Природа, постоянно предлагающая душе разнообразные переживания, определяют при их соединении все привязанности нашего внутреннего состояния и ответные отклики на них. Природа привносит в эту сумму характер происходящих событий и формы инструментов переживания, душа соглашается на природную обусловленность ответа происходящему или проявляет волю к другому установлению, которое она налагает на природу. Принятие инструментального эго-сознания и воля к желанию являются изначальным согласием собственного я на падение в более низкие зоны переживания, в которых душа забывает свою божественную природу бытия; отбрасывание эгоистического сознания и воли, возврат к свободному Я и воле божественного восторга в бытие составляет освобождение духа. Но с другой стороны стоят вклады самой Природы в спутанный клубок опыта, которые она вносит в переживание душой всех своих поступков и действий с тех пор, когда однажды это изначальное согласие было дано и стало законом всего внешнего свершения. Два непременных вклада Природы — это гуны и двойственности. Это низшее действие Природы, в котором мы живем, имеет определенные неотъемлемые качественные формы, составляющие всю основу его более низкого положения. Постоянное воздействие этих форм на душу в ее природных силах ума, жизни и тела образует противоречивый и раздробленный опыт, борьбу противоположностей, dvandva, движение среди них и колебания между ними, смешение постоянных пар противоположностей, соединение позитивного и негативного, двойственности. Полное освобождение от эго и воли желания должно принести с собой превосходство над качественными формами низшей Природы, traigunyatitya, избавление от этого перемешанного и разноголосого переживания, прекращение или растворение двойственного действия Природы. Но и в этой области также есть два вида свободы. Уход от Природы в неподвижное блаженство Духа есть первая форма освобождения. Дальнейшее вхождение Природы в божественное качество и духовную силу переживания мира наполняет освобождение верховным спокойствием вместе с верховным кинетическим блаженством знания, силы, радости и господства. Божественное единение верховного духа и его верховной природы есть интегральное освобождение.
Природа, будучи силой духа, по существу качественно проявляется в своем действии. Почти всегда можно сказать, что Природа — только сила в бытие, эволюция в действии бесконечных качеств духа, anantaguna. Всё, кроме этого, принадлежит к её внешним и более механическим аспектам, но эта игра качеств есть та сущность, от которой все остальное является следствием и результатом ее механических комбинаций. Когда мы приводим в порядок работу сущностной силы и качества, все остальное подвергается контролю переживающего Пуруши. Однако в низшей природе явлений игра бесконечных качеств подчинена ограниченным меркам, разделенной и конфликтной работе, системе противоположностей и разногласий, между которыми должен быть найден и сохранен в действии некоторый практический подвижный порядок соглашений; этим сочетанием согласованных разногласий, конфликтующих качеств, в корне различных сил и способов переживания, уступающих некоторому сейчас выполнимому, частичному, обыкновенно непрочному соглашению, нетвердому и шаткому равновесию, управляет основное движение в трех качественных формах, которые сталкиваются и соединяются вместе во всех творениях Природы. Этим трем формам в системе Санкхъя были даны три наименования, sattva, rajas и tamas 5, что в основном принято для этой цели всеми школами философской мысли и Йоги в Индии. Тамас — это первооснова и сила инерции; Раджас — первооснова движения, страсти, усилия, борьбы, инициативы, arambha; Саттва — первооснова слияния и отождествления, равновесия и гармонии. Нас не интересует метафизическое значение этой классификации, но ее психологическое и духовное значение практически огромно, поскольку эти три основы входят во все проявления, сочетаются для того, чтобы дать им возможность выявить их активную природу, результат, их воздействие и влияние, и их неравная работа в опыте души и есть образующая сила нашей активной личности, нашего темперамента, типа природы и формы психологического ответа на переживание. Весь характер действия и опыта в нас определен преобладанием и пропорциональным взаимодействием этих трех качеств или форм Природы. Душа в своей индивидуальности вынуждена, как это было сказано, работать в их формах; обычно, также, она чаще находится под их контролем, чем осуществляет какой-то свободный контроль над ними. Душа может освободиться, только превысив мучительную борьбу их неравного действия, их неполное согласие, их непрочные сочетания и случайные гармонии, и отклонив их или ради полного покоя вместо полууправляемого хаоса их действия, или ради превосходства над этим низшим складом природы и высшего контроля и преобразования их работы. Должна быть или пустота гун, или превосходство над гунами.
Гуны воздействуют на каждую часть нашего природного существа. Они реально оказывают своё сильнейшее влияние на три его члена, родственно соответствующих характеру гун, на ум, жизнь и тело. Тамас, принцип инерции, наиболее силен в материальной природе и в нашем физическом существе. Действие этой первоосновы имеет два вида, инерция силы и инерция знания. Все то, что по преимуществу управляется Тамасом, склонно в своей силе к вялой инертности, неподвижности или к механическому действию, которым оно не владеет, но которому оно подчиняется под властью неясных сил, загоняющих его в механический круговорот энергии; равным образом, всё подвластное Тамасу в своём осознании обращено к несознанию, или завуалированному подсознанию, или к вялому, трудно идущему и, некоторым образом, механическому сознающему действию, которое не имеет представления о своей собственной энергии, но находится под руководством идеи, казалось бы внешней или, по крайней мере, скрытой от его активного сознания. Таким образом, первооснова нашего тела по своей природе инертна, подсознательна, не способна ни на что, кроме механического и привычного самоведения и действия; хотя тело, подобно всему прочему, имеет в себе основу движения и основу равновесия своего состояния и действия, неотъемлемую основу чувствительности и скрытого сознания, наибольшая доля его раджасических побуждений вложена жизнью-силой, а все открытое сознание — умственным существом. Первооснова Раджаса оказывает сильнейшее воздействие на виталическую природу. Это именно Жизнь внутри нас является мощнейшим двигателем, но жизнь-сила в земных существах находится во власти силы желания, поэтому Раджас обращается всегда к действию и желанию; желание — это самый могучий побудитель движения и действия в человеке и животном, господствующий надо всем в такой степени, что многие считают его прародителем всего действия и даже первородным началом нашего бытия. Кроме того, Раджас, оказываясь в мире материи, который исходит из первоосновы несознания и механически управляемой инерции, должен работать против громадной противоположной силы, поэтому все его действие принимает характер усилия, столкновения, затяжного конфликтного спора за обладание, борьбы, каждый шаг которой ограничен неспособностью, причиняет разочарование и страдание; даже его выигрыши, случайные и мелкие, соединенные с противодействием усилию, оставляют привкус недостаточности и быстротечности. Первооснова Саттвы наиболее сильна в уме, не столько в низших частях ума, которыми властвует раджасическая жизненная сила, но, главным образом, в интеллекте и воле рассудка. Характер преобладающей первоосновы интеллекта, рассудка, рациональной воли побуждает их к постоянному усилию уподобления, к отождествлению посредством знания, отождествления посредством силы понимающей воли, вызывает постоянное стремление к равновесию, некоторой стабильности, порядку, гармонии конфликтующих элементов естественного события опыта. Выполнение этих усилий достигается различными способами и доходит до различной степени осуществления. Достижение отождествления, равновесия и гармонии приносит с собой всегда относительное, но более или менее интенсивное и удовлетворяющее чувство легкости, счастья, мастерства, надежности, которое отличается от тревожного и неистового чувства удовольствия, подаренного опасным удовлетворением раджасического желания и страсти. Свет и счастье — это характеристики саттвической Гуны. Вся природа воплощенного живущего умственного существа определена этими тремя Гунами.

Однако эти гуны являются только преобладающими силами в каждой части нашей сложной системы. Три качества смешиваются, образуют различные сочетания и противоборствуют в каждом звене и в каждой фибре нашей запутанной психологии. Умственный характер сделан ими, характер нашего разума, характер нашей воли, характер нашего морального, эстетического, эмоционального, динамического, воспринимающего существа. Тамас вносит во все невежество, инертность, слабость, недееспособность, которая причиняет страдание нашей природе, Тамас затемняет разум, делает его неспособным к познанию и безрассудным, он заставляет придерживаться привычных представлений и механических мыслей, вызывает нежелание думать и знать, сужает ум, закрывает перспективу, обрекает на хождение по кругу умственной привычки, от него — темные и сумеречные места в сознании. Тамас вносит бессильную волю, недостаток веры, уверенности в себе и инициативы, неприязнь к действию, Тамас не склонен стараться и стремиться, от него — скудость духа и малодушие; Тамас вносит в наше моральное и динамическое существо косность, трусость, подлость, леность, распущенную подчиненность мелким и низменным побуждениям, беспомощные уступки нашей низшей природе. Тамас вносит в нашу эмоциональную природу бесчувственность, апатичность, недостаток сочувствия и искренности, от него — замкнутая душа, черствое сердце, быстро истощающаяся привязанность и вялость чувств; в нашу эстетическую и чувствующую природу Тамас вносит тусклое восприятие, ограниченную отзывчивость, нечувствительность к красоте, всё, что производит в человеке низкое, тупое и грубое состояние духа. Раджас наделяет нашу обычную активную природу всем хорошим и дурным; когда он не сдержан достаточными элементами Саттвы, он обращается к эгоизму, своеволию и насилию, он способствует искаженному, упрямому или преувеличенному действию рассудка, цепляющегося за предвзятое мнение, предубеждение и ошибку, от него — раболепство разума перед нашими желаниями и предпочтениями вопреки истине, фанатический или сектантский образ мыслей, своенравие, гордыня, высокомерие, себялюбие, жажда славы, чванство, жадность, жестокость, нетерпимость, завистливость, эгоизм любви, все грехи и страсти, преувеличения восприятия, болезненная впечатлительность и извращения чувствующего и виталического существа. Тамас, когда он правит, образует грубый, тупой и невежественный тип человеческой природы, а Раджас — тип живого, неутомимого, подвижного человека, гонимого дыханием действия, страсти и желания. Саттва создает более высокий тип. Дары Саттвы — это разумный и сбалансированный ум, ясность бескорыстного, ищущего истину открытого интеллекта, воля, подчиненная разуму или руководимая этическим духом, самоконтроль, ровность, спокойствие, любовь, доброжелательность, утонченность, такт, изящество эстетического и эмоционального ума, деликатность чувств, справедливость и благосклонность, выдержка и равновесие, жизненная сила, подчиненная и управляемая главенствующим интеллектом. Совершенный саттвический тип человека — это философ, святой и мудрец; раджасический тип человека — это государственный деятель, преисполненный силы человек действия. Однако, во всех людях имеет место смешение гун в той или иной пропорции, образующее в подавляющем большинстве людей составную индивидуальность из перестановок и чередований в преобладании то одной, то другой Гуны; даже при господстве одной из гун в природе человека, большинство людей являются смешанными типами. Весь колорит и разнообразие жизни образованы запутанным рисунком переплетения гун.
Однако, богатство жизни, даже саттвическая гармония ума и природы не составляет духовного совершенства. Есть относительное возможное совершенство, но это совершенство незавершенности, некоторая частичная высота, сила, красота, некоторая степень благородства и величия, некоторое возложенное на себя и ненадежно поддерживаемое равновесие. Есть относительное совершенное владение, но это власть жизни над телом или обладание умом жизнью, а не свободное владение инструментами освобожденным и самообладающим духом. Нужно выйти за пределы гун, если мы непременно хотим достигнуть духовного совершенства. Тамас, очевидно, нужно преодолеть, инерция, невежество и недееспособность не могут быть элементами подлинного совершенства; однако, Тамас можно превозмочь в Природе только силой Раджаса, которому помогает возрастающая сила Саттвы. Раджас должен быть преодолен, эгоизм, личное желание и своекорыстная страсть не являются элементами подлинного совершенства; однако, Раджас может быть преодолен только силой Саттвы, освещающей существо, и силой Тамаса, ограничивающей действие. Саттва сама не дает высочайшего или интегрального совершенства; Саттва всегда есть качество ограниченной природы; саттвическое знание — это свет ограниченного ума; саттвическая воля — это правление ограниченной умственной силы. Кроме того, Саттва не может в Природе действовать сама, но должна полагаться во всем действии на помощь Раджаса, так что даже саттвическое действие всегда подвержено несовершенству Раджаса; эгоизм, растерянность, непоследовательность, односторонняя пристрастная склонность, ограниченная или ненормально расширенная воля, излишне подчеркивающая себя в напряжении своих ограниченных сил, преследуют ум и действие даже святого, философа и мудреца. Есть саттвический, так же как и раджасический или тамасический эгоизм, сильнейший эгоизм знания или добродетели; но умственный эгоизм любого типа несовместим с освобождением. Нужно перешагнуть за пределы всех трех гун. Саттва может подвести нас близко к Свету, но и ее ограниченная чистота спадает с нас, когда мы входим в светоносное тело божественной Природы.
Этого выхода за пределы гун обычно пытаются добиться удалением от действия низшей природы. Это приносит с собой подчеркнутое стремление к бездействию. Саттва, когда она хочет усилить себя, старается избавиться от Раджаса и призывает на помощь тамасическую первооснову бездействия; это причина того, почему определенный тип высоко саттвических людей, живя напряженно во внутреннем существе, вообще не участвует во внешней жизни действия, или же эти люди в ней некомпетентны и неуспешны. Искатель освобождения идет дальше в этом направлении и старается наложением просвещенного Тамаса на свое природное существо, Тамаса, который из-за этого спасительного просвещения является скорее покоем, чем недееспособностью, дать саттвической Гуне свободу потерять себя в свете духа. Спокойствие и тишина наложены на тело, на активную жизненную душу желания и эго, на внешний ум, в то время как саттвическая природа напряжением медитации, исключительной концентрацией обожания, волей, обращенной внутрь к Верховному, старается слиться с духом. Но если этого достаточно для умиротворяющего избавления, то этого недостаточно для свободы интегрального совершенства. Это освобождение зависит от бездействия и не является полным и самосуществующим; как только душа обращается к действию, она обнаруживает, что деятельность природы осталась всё тем же старым несовершенным движением. Это — избавление души от природы, которое приобретено путем устранения от действия, а не освобождение души в природе, равно совершенное и самосуществующее и в действии, и в бездействии. Следовательно, встает вопрос, возможно ли такое освобождение и такое совершенство, и что может быть условием этой совершенной свободы.
Обычное представление состоит в том, что это невозможно, потому что все действие идет от низших гун, оно неизбежно несовершенно, sadosam, его побуждает движение, нестабильность, отсутствие равновесия, колебания борьбы гун; и когда эти неравные гуны уравновешиваются, всё действие Природы прекращается, и душа отдыхает в покое. Божественное Бытие, могли бы мы сказать, может или существовать в своей тишине, или действовать в Природе через ее инструментарий, но в этом случае должно принять вид ее борьбы и несовершенства. Такое утверждение может быть истинным относительно обычно представленного действия Бога в человеческом духе с его теперешними отношениями души к природе в воплощенном несовершенном умственном существе, но оно неверно относительно божественной природы совершенства. Борьба гун — это только отраженное изображение в несовершенстве низшей природы; то, что стоит за тремя Гунами, — это три сущностные силы Божественного, которые не просто существуют в совершенном равновесии спокойствия, но объединены в совершенном согласии божественного действия. Тамас в духовном существе становится божественной тишиной, которая не является инерцией и неспособностью к действию, но являет собой совершенную силу, sakti, сохраняющую в себе всю свою мощь и способность контролировать и подчинять закону тишины даже наиболее огромную и чрезмерную активность. Раджас становится осуществляющей себя инициативной чистой Волей духа, которая не является желанием, усилием, стремящейся страстью, но все той же совершенной силой бытия, sakti, способной на бесконечное, невозмутимое и блаженное действие. Саттва начинает быть не разновидностью умственного света, prakasa, но самосуществующим светом божественного существа, jyotih, которое есть душа совершенной силы бытия и освещает в их союзе божественную тишину и божественную волю к действию. Обычное освобождение добивается тихого божественного света в божественном покое, но интегральное совершенство будет стремиться к этому более великому триединому единению.
Когда это освобождение природы приходит, наступает такое избавление от всего духовного чувства двойственности Природы. В низшей природе двойственности являются неизбежным воздействием игры гун на душу, затронутую формациями саттвического, раджасического и тамасического эго. Узел этой двойственности — в неведении, которое неспособно охватить духовную истину явлений и сосредотачивается на несовершенных внешних проявлениях, но познает их не в господстве их внутренней истины, но в борьбе и изменчивом равновесии привлечения и отталкивания, способности и неспособности, симпатии и антипатии, удовольствия и боли, радости и печали, принятия и отвращения; вся жизнь представляется нам как спутанный клубок всех этих проявлений, приятного и неприятного, прекрасного и безобразного, истины и лжи, счастья и несчастья, успеха и неудачи, добра и зла, как двойное нерасторжимое переплетение Природы. Привязанность к одобрению и отвращению связывает душу этой паутиной добра и зла, радостей и печалей. Искатель освобождения избавляется от привязанности, выбрасывает прочь из своей души двойственности, но поскольку двойственности как бы представляют собой все действие, весь материал и костяк жизни, кажется что такое освобождение было бы намного легче осуществить путем отхода от жизни, или физическим удалением настолько далеко, насколько это возможно, будучи в теле, или путем внутреннего уединения, отказом в одобрении и освобождающим отвращением, vairagya, от всякого действия Природы. Это отделение души от Природы. Тогда душа, расположившись над Природой и недвижимая, udasina, наблюдает борьбу гун в природном существе и смотрит, как бесстрастный свидетель, на удовольствие и боль ума и тела. Или она способна наложить свою индифферентность даже на внешний ум, и тогда она наблюдает с беспристрастным спокойствием или беспристрастной радостью независимого зрителя всеобщее действие, в котором она не принимает более активного внутреннего участия. Конец этого движения — отказ от рождения и уход в молчащее я, moksa.

Однако, этот отказ не является последним возможным словом освобождения. Интегральное освобождение приходит тогда, когда эта страсть к избавлению, mumuksutva, основанная на отвращении, vairagya, сама будет превзойдена; тогда душа освобождается и от привязанности к низшему действию природы, и от всего нерасположения к космическому действию Всевышнего. Это освобождение становится полным, когда духовный гносис может действовать со сверхразумным знанием и принятием действия Природы, со сверхразумной светлой волей в инициативе. Гносис открывает духовное чувство в Природе, Бога в явлениях, душу добра во всех объектах, которые имеют противоположную внешнюю видимость; эта душа представлена в них и из них, извращения несовершенных или противоположных форм спадают или преобразуются в свою более высокую божественную истину, — подобно тому, как гуны возвращаются к их божественным первоосновам, — и дух живет во всеобщей, бесконечной и абсолютной Правде, Добре, Красоте, Блаженстве, каковой является сверхразумная или идеальная божественная Природа. Освобождение Природы сливается с освобождением духа, и так в интегральной свободе фундаментально обосновывается интегральное совершенство.

5. Этот предмет уже обсуждался в Йоге Трудов. Он заново сформулирован здесь с точки зрения общего типа природы и полного освобождения существа. (Прим. Шри Ауробиндо)

Глава X
Элементы Совершенства

КОГДА само я очищено от неверного и беспорядочного действия инструментальной Природы и освобождено в свое самосуществующее бытие, сознание, силу и блаженство, и сама Природа избавлена от путаницы низшего действия противоборствующих гун и двойственностей и отпущена в высокую истину божественной тишины и божественного действия, тогда духовное совершенство становится возможным. Очищение и освобождение являются обязательными предшественниками совершенства. Духовное самосовершенствование может означать только врастание в единство с природой божественного бытия, и потому цель, усилие и метод наших поисков этого совершенства будут соответствовать нашей концепции божественного бытия. Для сторонника Майявады высочайшая, или скорее единственно реальная истина бытия — это бесстрастный, безличностный самосознающий Абсолют, и потому врастание в бесстрастную тишину, безличностное и чистое самосознание духа составляет его идею совершенства, а отвержение космического и индивидуального бытия и погружение в молчащее самознание есть его путь. Для буддиста, который высочайшей истиной считает отрицание бытия, совершенный путь — в осознании временности и скорби существования, губительной ничтожности желания, в растворении эгоизма, в прекращении поднимающихся ассоциаций Идеи и в окончании непрерывного ряда Кармы. Другие идеи Высочайшего менее негативны; каждая согласно своему собственному представлению ведет к некоторому подобию Божественного, sadr sya, и каждая находит свой собственный путь, как например у Бхакта, любовь, почитание и вхождение в образ Божественного посредством любви. Однако, для интегральной Йоги совершенство будет означать божественный дух и божественную природу, которые сделают возможным связь с Божественным и действие в миру; в своей полноте оно будет также означать обожествление всей природы, отторжение всех ее обременяющих бытие и действие затянутых узлов, но не отказ ни от какой части нашего бытия и ни от какой сферы нашего действия. Приближение к совершенству должно быть, поэтому, большим и комплексным движением и его результаты, и его работа будут иметь бесчисленные и разнообразные проявления. Для того, чтобы найти ключ и метод, мы должны остановиться на несомненных существенных, фундаментальных и необходимых элементах совершенства, siddhi, ибо если они прочны, все остальное обоснуется, будучи только их естественным развитием или особой работой. Мы можем распределить эти элементы на шесть разделов, в значительной степени независимых друг от друга, но все же определенным образом естественно последовательных в порядке их приобретения. Движение будет начинаться от основополагающей ровности души и восходить к идеальному действию Божественного через наше доведенное до совершенства существо в огромности Брахманического единства.
Первая необходимость — это определенная фундаментальная уравновешенность души, как в ее сущностном, так и в ее природном бытие, в отношениях и встречах с объектами, ударами и воздействиями Природы. Эту уравновешенность мы достигаем врастанием в совершенную ровность, samata. Высшее Я, Дух или Брахман един во всех и, потому, одинаков ко всем; это, как сказано в Гите, которая полно развивает эту идею ровности и показывает переживания, по крайней мере, одной ее стороны, равный ко всему беспристрастный Брахман, samam brahma; Гита даже в одном месте заходит так далеко, что идентифицирует ровность и Йогу, samatvam yoga ucyate. Это то же самое, что сказать, ровность — это знак Единения с Брахманом, становления Брахманом, врастания в неволнуемое духовное равновесие бытия в Бесконечном. Важность ровности может едва ли быть преувеличена, поскольку это знак нашего прохождения за эгоистические установления нашей природы, нашего преодоления порабощавшего нас отклика двойственностям, знак того, что мы переступили за пределы мятущейся суматохи гун, вошли в тишину и мир освобождения. Ровность — это уровень сознания, которое вносит во все наше существо и природу вечное спокойствие Беспредельности. Сверх того, это состояние полностью и совершенно божественного действия; уверенность и огромность космического действия Бесконечного обосновано на вечном, ничем не нарушаемом спокойствии, и оно никогда не разрушается и не теряется. Оно же должно быть характером и нашего совершенного духовного действия; быть ко всему равным и одинаковым в духе, понимании, уме, сердце и природном сознании, — даже в наиболее физическом сознании, — и сделать все их работы, каково бы ни было внешнее приспособление к тому, что должно быть сделано, всегда и не уменьшаясь полными божественной ровности и тишины, должно быть сокровенным принципом совершенного духовного действия. Это, можно сказать, пассивная или основная, фундаментальная и воспринимающая сторона ровности, но есть также активная и владеющая сторона, ровное блаженство, которое может придти только, когда мир ровности обоснован, и которая является блаженным расцветом ее полноты.
Следующая необходимость совершенства — подъем всех активных органов человеческой природы до этого высочайшего состояния и уровня работы их силы и способности, sakti, в котором они становятся настоящими обожествленными инструментами свободного и совершенного, духовного и божественного действия. В практических целях мы можем принять ум, сердце, Прану и тело за четыре члена нашей природы, которые должны быть таким образом подготовлены, и нам нужно найти составные выражения их совершенства. Есть также в нас virya, динамическая сила темперамента, характера и души природы, svabhava, которая делает энергию наших членов эффективной в действии и придает им их тип и направление; она должна быть освобождена от ее ограничений, увеличена и расширена так, чтобы вся наша зрелость смогла стать основой божественной зрелости, когда Пуруша, подлинный Человек в нас, божественная Душа, будет совершенно действовать в этом человеческом инструменте и полно воссияет через этот человеческий сосуд. Чтобы обожествить совершенную природу, мы должны призвать божественную Силу, или Шакти, заменить нашу ограниченную человеческую энергию так, чтобы она смогла быть подобием великой бесконечной энергии, daivi prakrti, bhagavati sakti, и наполниться ее мощью. Это совершенство будет расти в той мере, в которой мы сможем отдать себя сначала руководству и затем прямому действию этой Силы и Властелина нашего существа и наших трудов, которому все принадлежит, а для этой цели вера является основой, вера есть великая движущая сила нашего существа в нашем устремлении к совершенству, — здесь, вера в Бога и Шакти, которая обязательно начнется в сердце и разуме, но завладеет всей нашей природой, всем ее сознанием, всей ее динамической движущей силой. Таковы четыре основы второй составной части совершенства, полные силы члены инструментальной природы, совершенный динамизм души природы, принятие инструментальной природой и допущение в себя действия божественной Силы, совершенная вера во всех наших членах в призыве божественной Силы и полная поддержка ими этого принятия Божественной Силы, sakti, virya, daivi prakrti, sraddha.
Однако, пока такое развитие имеет место только на высочайшем уровне нашей обычной природы, у нас может быть лишь отраженное и ограниченное подобие совершенства, переведенное в низшие выражения души в уме, в жизни и в теле, но мы не можем владеть божественным совершенством в высочайших возможных для нас выражениях божественной Идеи и ее Силы. Оно должно быть найдено за пределами этих низших принципов, в сверхразумном гносисе; поэтому, следующим шагом совершенства будет эволюция умственного существа в гностическое существо. Эта эволюция выполняется прорывом за пределы умственной границы, прыжком вверх в следующий более высокий уровень или регион нашего бытия, скрытый от нас в настоящее время слепящим экраном умственных отражений, и превращением всего, чем мы являемся, в выражения этого более великого сознания. В самом гносисе, vijnana. есть несколько градаций, которые на их наибольшей высоте открыты в полную и бесконечную Ананду. Гносис, однажды эффективно призванный к действию, будет поступательно наполнять собой все проявления интеллекта, воли, чувствующего ума, сердца, виталического и сенсорного существа и переведет их светоносным и гармонизирующим превращением в единство истины, силы и восторга божественного существования. Он поднимает в этот свет и силу всё наше интеллектуальное, волевое, динамическое, этическое, эстетическое, сенсорное, виталическое и физическое существо и обратит их в их собственное высочайшее значение. Гносис имеет также способность преодолеть физические ограничения и развить божественно совершенное инструментальное тело. Его свет открывает просторы сверхсознательного, он мечет молнии и изливает светоносные потоки в подсознательное и освещает его неясные недомолвки и скрытые секреты. Гносис допускает нас к более великому свету Бесконечного, чем отражается в бледной яркости даже самого высочайшего ума. Совершенствуя индивидуальную душу и природу в смысле все большего божественного существования и приводя в полную гармонию конфликтные различия нашего существа, гносис основывает все свое действие на Единстве, от которого он происходит, и поднимает все в это Единство. Личностное и безличностное, два вечных аспекта существования, становятся едины посредством его действия в духовном существе и природном теле Пурушоттама.

Гностическое совершенство, духовное по своему характеру, должно быть достигнуто здесь, в теле, и принимает жизнь в физическом мире в качестве одного из своих полей, даже хотя гносис открывает нам владение планами и мирами по ту сторону материальной вселенной. Физическое тело является, поэтому, основанием действия, pratistha, которым нельзя пренебрегать, которое нельзя презирать или исключить из духовной эволюции; совершенство тела как внешнего инструмента совершенного божественного проживания на земле, неминуемо будет частью гностического обращения. Изменение будет выполнено введением закона гностического Пуруши, vijnanamaya purusa, и того, во что он открывается, Анандамайи, в физическое сознание и его члены. Продвинутое к своему высочайшему результату, это движение приносит одухотворение и освещение всего физического сознания и обожествление закона тела. Ибо за грубой физической оболочкой материально видимого и ощущаемого телесного каркаса есть подсознательно поддерживающее его и доступное только более развитому тонкому сознанию тонкое тело умственного существа и духовное, или казуальное тело гностической и блаженной души, в котором должно быть основано все совершенство духовного воплощения, еще непроявленный божественный закон тела. Большая часть физических сиддхи, приобретенных некоторыми Йогинами, вызваны за счет какого-то раскрытия к закону тонкого тела или призывом вниз каких-то возможностей из закона духовного тела. Обычный метод — это открытие Чакр снизу вверх посредством физических процессов Хатха-Йоги, частично включенных также в Раджа-Йогу, или посредством методов Тантрической дисциплины. Хотя они могут быть факультативно использованы на определенных стадиях интегральной Йоги, они не обязательны, потому что здесь опираются на способность более высокого существа изменить низшее существование, предпочитается работа главным образом сверху вниз, а не противоположным способом, и поэтому развитие верховной силы гносиса ожидается как инструментальное изменение в этой части Йоги.
Там останется, поскольку это только тогда будет полностью возможно, совершенное действие и наслаждение бытием на гностической основе. Пуруша входит в космическое проявление ради разнообразия своего бесконечного существования, ради знания, действия и наслаждения; гносис приносит полноту духовного знания, и он обоснует на этом божественное действие и обратит наслаждение миром и бытием в закон истины, свободы и совершенства Духа. Но ни действие, ни наслаждение не будут низшим действием гун и результатом эгоистического удовольствия в основном за счет удовлетворения раджасического желания, каковым является наш теперешний способ проживания. Всякое оставшееся желание, если это наименование будет дано, будет божественным желанием, волей к восторгу Пуруши, наслаждающегося в своей свободе и совершенстве действием совершенной Пракрити и всех ее членов. Пракрити поднимает вверх всю природу в закон ее более высокой божественной истины и будет действовать в этом законе, преподнося всеобъемлющее наслаждение ее действием и бытием Анандамайя Ишваре, Владыке существования и трудов и Духу блаженства, кто председательствует и управляет ее трудами. Индивидуальная душа будет каналом этого действия и жертвоприношения, и она будет наслаждаться сразу своим единством с Ишварой и своим единством с Пракрити, и будет наслаждаться всеми отношениями с Бесконечным и конечным, с Богом, Вселенной и существами во Вселенной в высочайших выражениях союза всеобщей Пуруши и Пракрити.
Вся гностическая эволюция раскрывается в божественный закон Ананды, который есть основание полноты духовного бытия, сознания и блаженства Сатчитананды или вечного Брахмана. Сначала им владели посредством отражения в умственном переживании, им завладеют впоследствии с еще большей полнотой и прямотой в собранном и освещенном сознании, cidghana, которое приходит через гносис. Сиддха, или совершенная душа, будет жить в единении с Пурушоттамой в этом Брахманическом сознании, она будет сознавать в Брахмане, что есть Всё, sarvam brahma, в Брахмане бесконечное в бытие и бесконечное в качестве, anantam brahma, в Брахмане самосуществующее сознание и всеобъемлющее знание, jnanam brahma, в Брахмане самосуществующее блаженство и его всеобщий восторг бытия, anandam brahma. Совершенная душа будет переживать всю Вселенную как проявление Единого, все качество и действие как игру его всеобщей и бесконечной энергии, все знание и осознаваемое переживание как истечение этого сознания, и все — в выражениях этой одной Ананды. Физическое существо человека с совершенной душой будет едино со всей материальной Природой, его виталическое существо — с жизнью Вселенной, его ум — с космическим умом, его духовное знание и воля будут едины с божественным знанием и волей как в себе, так и в их излиянии через эти каналы, его дух — с единым духом во всех существах. Все разнообразие космического существования изменится для него в этом единстве и покажет себя в секрете своего духовного значения. Ибо в этом духовном блаженстве и бытие он будет един с Тем, кто есть источник, континент и обитатель, дух и образующая сила всего существования. Это будет высочайшим достижением самосовершенствования.

Глава XI. Совершенство Ровности

ПОЛНАЯ ровность является самой первой необходимостью духовного совершенства. Совершенство, в том смысле, в котором мы используем это понятие в Йоге, означает развитие из низшей несвятой в высшую божественную природу. В выражениях знания совершенство означает наложение на существо высшего Я и отбрасывание темного изломанного низшего я, или превращение нашего несовершенного состояния в завершенную светоносную полноту нашей подлинной и духовной личности. В выражениях преданности и обожания совершенство означает уподобление природе или закону Божественного бытия, объединиться с которым мы стремимся, — ибо если нет этого подобия, этого единства закона бытия, то единение между этим трансцендентным и всеобщим и этим индивидуальным духом невозможно. Верховная божественная природа основана на ровности. Это утверждение истинно, считаем ли мы Верховное Бытие чистым безмолвным Я и Духом или божественным Властелином космического существования. Чистое Я есть ровный, недвижимый, пребывающий в беспристрастном мире свидетель всего происходящего и всех отношений в космическом существовании. Поскольку Я не имеет отвращения к ним, — отвращение не есть ровность, если бы таково было отношение Я к космическому существованию, вселенная не могла бы вообще возникнуть и продолжаться в своих циклах, — то отрешенность, тишина ровного отношения, превосходство над реакциями, которые беспокоят и обессиливают душу, вовлеченную во внешнюю природу, являются самой сущностью безмолвной чистоты Бесконечного и состоянием его беспристрастного разрешения и поддержки многостороннего движения вселенной. Но и для этой силы Верховного, который управляет этими движениями и развивает их, та же ровность есть основное состояние.
Создатель творений не может быть затронут или обеспокоен реакцией этих творений; если бы это было так, он был бы подчиненным, а не хозяином, не был бы свободен развивать их согласно своей суверенной воле и мудрости, и согласно внутренней истине и необходимости того, что стоит за их отношениями, но принуждено до поры до времени действовать согласно требованию временной случайности и временного проявления. Истина всех явлений в тишине их глубин, а не в колебании меняющейся формы на поверхности. Верховное сознающее Бытие в своем божественном знании, воле и любви управляет их развитием, — нашему невежеству оно так часто представляется путаницей, вызывающей горькое отчаяние, — из этих глубин, и не обеспокоено шумом на поверхности. Божественная природа не участвует в наших поисках и наших страстях; когда мы говорим о божественном гневе и благосклонности, или о Боге, страдающем за человека, мы используем человеческий язык, искаженно переводящий внутреннее значение движения, которое мы характеризуем. Мы видим что-то из подлинной истины всех явлений, когда мы поднимаемся из феноменального ума в высоты духовного бытия. Ибо тогда мы осознаем, что и в тишине Я, и в своем действии в космосе Божественное всегда есть Сатчитананда, бесконечное существование, беспредельное сознание и самоутвержденная сила сознающего бытия, безграничное блаженство во всем его существовании. Мы сами начинаем жить в ровном свете, силе и радости, этих психологических переводах божественного знания, воли и восторга в собственном я и во всех вещах, представляющих собой активные универсальные излияния из этих бесконечных источников. При прочной поддержке этого света, силы и радости тайное Я и дух внутри нас всегда принимает и трансформирует в продукт своего совершенного опыта двойственные послания умственной транскрипции жизни, и если бы не было более великого существования, спрятанного даже теперь внутри нас, мы не смогли бы выдерживать давления вселенской силы и существовать в этом огромном и опасном мире. Совершенная ровность нашего духа и природы есть средство, дающее нам возможность продвигаться от беспокойного и невежественного внешнего сознания в это внутреннее царство небес и завладеть вечными просторами Духа, rajyam samrddham, огромностью, радостью и миром. Это самовозвышение до божественной природы является всем делом и завершением дисциплины ровности, которую предъявляет нам цель самосовершенствования в Йоге.
Совершенная ровность и мир души необходимы, чтобы переделать все содержание нашего существа из заполняющего его теперь беспокойного ума в субстанцию Я. Это равно необходимо, если мы стремимся заменить наше теперешнее беспорядочное и невежественное действие невозмутимыми и освещенными трудами свободного духа, управляющего своей природой в созвучии со всеобщим бытием. Божественное действие и даже совершенное человеческое действие невозможны, если у нас нет ровности духа и ровности в побудительных силах нашей природы. Всевышний, ровный ко всему, есть беспристрастный вседержитель своей вселенной, кто наблюдает всё невозмутимым взором, санкционирует согласно закону развивающегося бытия, которое он вывел из глубин своего существования, допускает то, что должно быть допущено, подавляет то, что должно быть подавлено, поднимает то, что должно быть поднято; создает, поддерживает и разрушает с совершенным и равным пониманием всех причин, результатов и свершений духовного и практического замысла всего феномена. Бог создает не из-за какой-то беспокоящей страсти желания, поддерживает и охраняет не из-за привязанности пристрастного предпочтения, разрушает не в ярости гнева, отвращения или негодования. Всевышний обращается с великим и малым, праведным и неправедным, мудрым и невежественным, как собственное Я всего, глубоко внутреннее и единое с существом, кто ведет всех согласно их природе и потребности с совершенным пониманием, силой и соразмерностью. Через все это он движет явлениями согласно своей большой цели в циклах, и тянет душу вверх в эволюции через видимый прогресс и регресс ко все более и более высокому развитию, которое составляет смысл космического замысла. Самосовершенствующийся индивидуум, стремящийся быть единым в воле с Богом и сделать свою природу инструментом божественной цели, должен освободится от эгоистических и пристрастных взглядов и мотивов человеческого неведения и сформировать себя по образу этой верховной ровности.

Такое беспристрастное равновесие в действии особенно необходимо для Садхака интегральной Йоги. Первым делом, он должен достигнуть того ровного согласия и понимания, которые будут отвечать закону божественного действия, не пытаясь наложить на него частную волю и неистовое требование личного устремления. Мудрая безличностность, постоянная ровность, всеобщность, видящая во всем проявления Божественного, единого Существования, которая не испытывает гнева, беспокойства, нетерпения из-за положения дел, или, с другой стороны, не испытывает возбуждения, чрезмерной жажды, не действует в опрометчивой поспешности, но видит, что должно выполнять закон и уважать шаг времени, наблюдает и понимает с симпатией действительность вещей и существ, но смотрит также за теперешнее проявление в их внутренние значения и вперед в развертывание их богоданных возможностей, такова первая вещь, которая требуется от того, кто будет работать как совершенный инструмент Божественного. Однако, это безличностное молчаливое согласие является только основой. Человек — это инструмент эволюции, которая носит сначала маску борьбы, но все ближе и ближе подходит к своему более глубокому и истинному значению постоянного мудрого приведения в порядок и должна превращаться во все возрастающем размере в глубочайшую истину и смысл, — хотя теперь выделяются только борьба и регулирование, — вселенской гармонии. Совершенная человеческая душа должна всегда быть инструментом ускорения путей этой эволюции. Для этого божественная сила, действующая с царственностью заключенной в ней божественной воли, должна быть в какой бы ни было степени представлена в человеческой природе. Но чтобы быть совершенной, неизменной и непоколебимой в работе, поистине божественной, душа должна действовать на основе духовной ровности, тишины, безличностного и беспристрастного самоотождествления со всеми существами, на основе понимания всех энергий. Всевышний действует в бесчисленных работах вселенной с громадной мощью и с поддерживающим светом и силой невозмутимого единства, свободы и мира. Это должно быть образцом для божественных работ совершенной души, и ровность является состоянием существа, делающим возможным такой измененный характер действия.
Тем не менее, даже человеческое совершенство не может обходиться без ровности как одного из своих главных элементов, и даже как своей необходимой атмосферы. Цель человеческого совершенства должна содержать в себе, если это должно быть удостоено наименования, две вещи, самообладание и обладание окружающим; необходимо добиваться этого в такой наибольшей степени, какая вообще достижима нашей человеческой природой. Человека побуждает к самосовершенствованию стремление быть, как это сказано на древнем языке, svarat и samrat, самоправителем и властелином. Однако, быть самоправителем невозможно для человека, если он подчинен натиску низшей природы, вихрю горя и радости, неистовому волнению удовольствий и боли, смятению чувств и страстей, если он зависит от своих личных симпатий и антипатий, если он скован цепями желания и привязанности, узостью личного и эмоционального пристрастного суждения и мнения, всей сотней оттенков своего эгоизма, отпечатанного на его мыли, чувстве и действии. Всё это отдает человека в рабство низшему я, и эту порабощенность нужно сломать и бросить к ногам высшего человеческого Я, если человек хочет быть царем своей собственной природы. Преодоление всего этого составляет условие самоправления, а условием этого преодоления и сущностью движения преодоления снова является ровность. Быть совершенно свободным ото всего этого, — если возможно, или по крайней мере, господствовать и превышать, — это и есть ровность. Далее, тот, кто не стал самоправителем, не может быть властелином своего окружения. Знание, воля, гармония, которые необходимы для этого внешнего господства, могут придти только как завершение внутреннего завоевания. Оно принадлежит самовладеющей душе и уму, которые следуют с незаинтересованной ровностью Правде, Справедливости, вселенской Огромности, для которых только это господство и возможно, — постоянно следующих великому идеалу, который они ставят перед нашим несовершенством, пока оно не начинает понимать и полностью разрешать всё, кажущееся конфликтующим с ними и стоящее на пути их проявления. Это правило верно даже на уровнях нашего действующего сегодня человеческого ума, где мы можем добыть только ограниченное совершенство. Но идеал Йоги поднимает эту цель Свараджа и Самраджа и помещает ее на гораздо большую духовную основу. Там она получает свою полную силу, открывается к более высоким божественным степеням духа; ибо свою собственную исконную основу высочайшее интегральное совершенство нашего существа и природы находит посредством единства с Бесконечным, посредством духовной силы, воздействующей на конечное.
Полная ровность не только в собственном я, но и в природе — таково условие Йоги самосовершенствования. Первым явственным шагом к этому будет покорение нашего эмоционального и виталического существа, поскольку здесь находятся источники величайшего беспокойства, наиболее безудержные силы неуравновешенности и зависимости, наиболее настоятельные претензии нашего несовершенства. Ровность этих частей нашей природы приходит через очищение и свободу. Мы можем сказать, что ровность — это сам знак освобождения. Быть избавленным от господства назойливого побуждения виталического желания и бурной власти страстей над душой — это означает иметь тихое и ровное сердце и жизненную основу, руководимую широким и беспристрастным взглядом вселенского духа. Желания — это нечистота Праны, жизненной первоосновы, и ее рабская цепь. Свободная Прана — это довольная и удовлетворенная жизненная душа, которая противостоит контактам с внешними явлениями без желания и принимает их со спокойным откликом; освобожденная, поднятая над рабской двойственностью симпатии и антипатии, беспристрастная к побуждениям удовольствия и боли, не возбужденная приятным, не обеспокоенная и не подавленная неприятным эта жизненная душа, не цепляясь за привязанность к тем контактам, которые она предпочитает, и не отталкивая те, к которым у ней отвращение, будет открыта к более великой системе ценностей переживания. Все, что приходит к ней из мира с угрозой или с просьбой, она будет отсылать к более высоким первоосновам, к разуму и сердцу, которые находятся в соприкосновении со светом и тихой радостью духа и изменены ими. Таким образом успокоенная, управляемая духом, уже не пытающаяся наложить свою собственную власть на более глубокую и тонкую душу в нас, эта жизненная душа будет сама одухотворена и будет работать, как чистый и благородный инструмент божественных отношений духа с земными вещами. Нет и вопроса об аскетическом убиении жизненного импульса и его врожденных практических назначений и функций; требуется не его истребление, но его преобразование. Функция Праны — это наслаждение, а подлинное наслаждение существованием — это внутренняя духовная Ананда, это не пристрастное и беспокойное наслаждение, подобное нашим виталическим, эмоциональным или умственным удовольствиям, деградированным, каковы они сейчас, из-за господства физического ума, но всеобъемлющее, глубокое, массированное сосредоточение духовного блаженства, которым владеют в тихом экстазе собственного и общего существования. Обладание есть функция Праны, посредством обладания приходит наслаждение души объектами внешнего мира, но это подлинное обладание, огромное и внутреннее, не зависящее от внешнего захвата, который подчиняет нас тому, что мы захватываем. Все внешнее обладание и наслаждение будет только обстоятельством удовлетворенной и ровной игры духовной Ананды с формами и феноменом ее собственного мира-бытия. Нужно отказаться от эгоистического владения, превращения земных объектов в нашу собственность, означающего претензию эго и на Бога, и на мир, и на существа, parigraha, для того, чтобы эта значительно большая, это огромная, всеобъемлющая и совершенная жизнь могла придти. Tyaktena bhunjithah, отказавшись от эгоистического чувства желания и обладания, душа божественно наслаждается своим Я и Вселенной.
Свободное сердце, подобным же образом, — это сердце, освобожденное от порывов и бурь привязанностей и страстей; атакующие удары горя, гнева, ненависти, страха, взлеты и падения любви, беспокойства радости, боль скорби покидают ровное сердце, и оно остается огромным, тихим, спокойным, светлым, божественным. Эти реакции не являются обязанностью, возложенной на нашу сущностную природу, они — порождение теперешней формы нашей внешней активной умственной и виталической природы и ее взаимодействий со своим окружением. Чувство эго, которое побуждает нас действовать, как отдельное существо, кто превращает своё изолированное требование и опыт умственной и виталической природы в пробу ценностей вселенной, ответственно за эти заблуждения. Когда мы живем в единении с Божественным в самих себе и с духом вселенной, эти несовершенства спадают с нас и исчезают в тихой, ровной силе и восторге внутреннего духовного существования. Оно всегда внутри нас и преобразует внешние соприкосновения прежде, чем они войдут в контакт с ним, пропуская их через засознательную психическую душу в нас, которая является скрытым инструментом восторга бытия. Посредством ровности сердца мы избавляемся от беспокойной души желаний, пребывающей на поверхности нашего сознания, открываем врата этого более глубокого существа, выявляем его ответные чувства и налагаем их подлинные божественные значения на всё, что заботит наше эмоциональное существо. Свободное, счастливое, ровное и всеобъемлющее сердце духовного чувства — таков результат этого совершенства.
В этом совершенстве также нет вопроса о суровой аскетической бесчувственности, отчужденном духовном безразличии или напряженной непреклонной строгости самоподавления. Это совершенство — не убиение эмоциональной природы, а преобразование. Все, что представлено здесь в нашей внешней природе в извращенных или несовершенных формах, имеет значение и пользу, которые обнаруживаются, когда мы возвращаемся ко все большей истине божественного бытия. Любовь будет не разрушена, а доведена до полноты, расширена до ее широчайшей способности, углублена до ее духовного выражения восторга, станет любовью к Богу, любовью к человеку, любовью ко всему, проявленному во внешней форме, как к самому себе и как к существам и силам Божественного; огромная всеобъемлющая любовь, полностью неспособная к различающему отношению, заменит предъявляющую права, эгоистическую, заботящуюся о себе любовь к маленьким радостям и печалям, зависящим от настойчивых потребностей, пораженную всеми видами гнева, зависти и удовлетворения, подверженную порывам к единству и движениям усталости, разрыва и отделения, которым мы сейчас придаем такое высокое значение. Обида перестанет существовать, а всеобъемлющая равная любовь и симпатия займет ее место, не страдающая симпатия, но сила, которая будучи освобожденной, способна поддерживать, помогать, освобождать. Для свободного духа гнев и ненависть невозможны, но мощная Рудра, энергия Всевышнего, может сражаться без ненависти и разрушать без гнева, потому что все время осознает то, что разрушает, как части самого себя, свои собственные проявления, и поэтому неизменна в своей симпатии и понимании тех, в ком воплощены эти проявления. Вся наша эмоциональная природа будет подвергнута этому высокому освобождающему преобразованию; и чтобы оно могло произойти, совершенная ровность создает эффективное условие.

Та же самая ровность должна быть введена во все остальное наше существо. Наше динамическое существо целиком действует под влиянием неуравновешенных импульсов, проявлений низшей несведущей природы. Этим побуждениям мы или повинуемся, или частично контролируем их, или подвергаем их разнообразному и видоизменяющему влиянию нашего интеллекта, нашего очищенного эстетического чувства и ума и регулирующего этического представления. Перепутанные наклонности к правильному и неверному, полезному и вредному, к гармоничной или беспорядочной деятельности — таков смешанный результат нашего усилия, дающий изменчивый стандарт человеческого разума и безрассудства, добродетели и греха, чести и бесчестия, благородного и неблагородного, поощряемого или непоощряемого людьми, вызывающий сильное волнение самоодобрения и неодобрения, самооправдания или осуждения, угрызения совести, стыд и моральную депрессию. Это все, без сомнения, очень необходимо в настоящее время для нашей духовной эволюции. Но искатель еще большего совершенства отступит ото всех этих двойственностей, рассмотрит их спокойным взором и достигнет через ровность беспристрастного и всеобщего действия динамического Тапаса, духовной силы, в которой его собственная сила и воля превратятся в чистые и точные инструменты великой безмолвной тайны божественной работы. Обычные умственные стандарты будут превышены на основе этой динамической ровности. Взгляд его воли должен быть обращен по ту сторону, на чистоту божественного бытия, на побуждение божественной воли-силы, руководимой божественным знанием, двигателем которого стала его собственная природа, yantra. Это неизбежно останется полностью невозможным, пока динамическое эго с его содействием эмоциональным и виталическим импульсам и предпочтениям личного мнения вмешивается в действие человека. Совершенная ровность воли — это сила, которая развязывает эти узлы низшего побуждения к деятельности. Эта ровность не будет отвечать слепым низшим импульсам, но будет следить за великим зрячим побуждением, идущим из Света над умом, не будет судить и управлять с помощью интеллектуального решения, но ждать освещения и указания с высшего уровня видения. В процессе восхождения к сверхразумному бытию и расширения внутрь к духовной огромности, динамическая природа будет трансформирована, одухотворена подобно эмоциональной и пранической природе, и врастет в силу божественной природы. Будет много ошибок и неточности в пригонке инструментов к их новой работе, но укрепляющаяся в своей ровности душа не будет слишком беспокоиться или горевать из-за этого, поскольку, предавшись руководству Света и Силы, пребывающих внутри Я и над умом, она будет следовать по своему пути с твердой уверенностью и ожидать с возрастающей тишиной перемены и завершения процесса преобразования. Обещание, произнесенное Богом в Гите, будет символом надежды в ее решимости: "Оставь все Дхармы и найди прибежище во Мне одном; Я избавлю тебя от всякого греха и зла; не предавайся печали".
Ровность думающего ума будет частью, и очень значительной частью, совершенства инструментов в природе. Наша теперешняя прельстившаяся самооправдывающая привязанность к нашим интеллектуальным предпочтениям, нашим суждениям, мнениям, воображениям, ограниченным ассоциациям памяти, которые создают основу нашего умственного сознания, к текущему потоку привычных для ума повторений, к настоятельным требованиям нашего прагматического ума, к ограничениям даже нашего интеллектуального ума истины, эта привязанность должна последовать за другими привязанностями и уступить беспристрастию ровного видения. Ровный мыслительный ум будет смотреть на знание и неведение, на истину и ошибку, на эти двойственности, созданные ограниченной природой нашего сознания и пристрастностью нашего интеллекта, мало опирающегося на рассуждения и интуицию, будет принимать их обе, не связывая себя путами этого клубка ни с той, ни с другой стороной, и будет ожидать просветленного превосхождения. В неведении он будет видеть знание, которое заключено в темницу и пытается освободиться или ждет избавления, в ошибке — работающую истину, которая потеряла себя и обращена идущим ощупью умом в ошибочные формы. С другой стороны, он не будет связывать и ограничивать себя своим знанием, или запрещать себе из-за старого знания приступить к новому разъяснению, не будет слишком неистово держаться за истину, даже используя ее в полной мере, или тиранически приковывать ее к своим теперешним формулировкам. Такая совершенная ровность думающего ума необходима, потому что цель этого развития — более великий свет, принадлежащий более высокому уровню духовного знания. Эта ровность, наиболее тонкая и трудная, меньше всех других практически осуществлена человеческим умом; ее совершенство невозможно до тех пор, пока сверхразумный свет не снизойдет полно на устремленный вверх интеллект. Но нужна возрастающая воля к ровности в самом интеллекте, прежде чем этот свет сможет свободно воздействовать на умственную субстанцию. Ровность думающего ума — это также не отрицание исканий и космических целей интеллекта, не индифферентный или беспристрастный скептицизм, даже не успокоение всякой мысли в тишине Несказанного. Успокоение умственной мыли может быть частью дисциплины, имеющей целью освободить ум от его собственных пристрастных работ, для того, чтобы он мог стать ровным каналом высшего света и знания; но также должно произойти преобразование умственной субстанции, иначе высший свет не может принять на себя полной власти и ввести подчиняющий порядок предписанных работ божественного сознания в человеческом существе. Тишина Несказанного есть истина божественного бытия, но Слово, которое исходит из этой Тишины есть также истина, и это то Слово, которому должно дать плоть в сознающей форме природы.
В конечном счете, все это выравнивание природы является подготовкой к тому, чтобы высочайшая духовная ровность завладела всем существом и создала наполненную атмосферу, в которой свет, мощь и радость Божественного смогут проявляться в человеке с возрастающей полнотой. Эта ровность есть вечная ровность Сатчитананды. Это ровность бесконечного самосуществующего бытия, ровность вечного духа, и она будет формировать по своему собственному образцу ум, сердце, волю, жизнь, физическое существо. Это ровность безграничного духовного сознания, которое будет содержать в себе и основывать несущий блаженство поток и насыщающие волны божественного знания. Это ровность божественного Тапаса, который будет начинать лучезарное действие божественной воли во всей природе. Это ровность божественной Ананды, которая будет создавать игру божественного вселенского восторга, всеобщей любви и безграничного чувства всемирной красоты. Идеальный ровный мир и тишина Бесконечного станут небесным простором для нашего совершенного существования, а идеальное ровное и совершенное действие Бесконечного через природную работу на взаимосвязи вселенной будет неволнуемым излиянием его силы в наше существо. Таково значение ровности в выражениях интегральной Йоги.

Глава XII
Путь Ровности

ИЗ ОПИСАНИЯ полной и совершенной ровности следует, что эта ровность имеет две стороны. Она, поэтому, должна быть достигнута путем двух успешных движений. Одно освободит нас от действия низшей природы и допустит к тихому миру божественного бытия; другое выведет нас в полное бытие и силу высшей природы и допустит нас к равновесию и всеобщности божественного и безграничного знания, воли к действию, Ананде. Первое движение может быть описано как пассивная или негативная ровность, ровность принятия, которая бесстрастно предстоит импульсам и феномену существования и отрицает двойственности проявлений и реакций, вызванных в нас. Второе движение — это активная, позитивная ровность, которая принимает феномен существования, но только как проявление единого божественного бытия, и с ровным ответом на двойственности, который исходит из божественной природы в нас, преобразует их в ее скрытые ценности. Первая живет в тишине единого Брахмана и отделяет от нее природу активного Неведения. Вторая живет в той же тишине, но также и в Ананде Божественного и налагает на жизнь души в природе знаки божественного знания, силы и блаженства бытия. Такова двойная ориентация, объединенная общим принципом, который будет определять движение ровности в интегральной Йоге.
Усилие к пассивной или исключительно воспринимающей ровности может начаться от трех различных принципов или позиций, которые все ведут к тому же самому завершающему результату, — от стойкости, безразличия и смирения. Позиция стойкости полагается на силу духа внутри нас, чтобы перенести все соприкосновения, удары и соблазны этой феноменальной Природы, окружающей нас со всех сторон, не будучи подавленным ими, и заставить нас выдержать эмоциональные, сенсорные, динамические, интеллектуальные реакции на них. Внешний ум в низшей природе не имеет такой силы. Его сила — это ограниченная сила сознания, которая должна справляться наилучшим возможным для неё образом со всем тем, что осаждает ум, приходя из огромного вихря сознания и энергии, окружающего его на этом уровне существования. То, что он вообще может поддерживать себя и утвердить свое индивидуальное существование во вселенной, действительно обязано силе духа внутри него, но ум не может вывести вперед целиком прочность и безграничность этой силы, чтобы встречать атаки жизни; если бы он мог, он бы сразу стал уравновешивающим хозяином своего мира. Фактически, ему приходится управлять, как он может. Какие-то встречающиеся столкновения и воздействия он может ассимилировать, уравнивать или овладеть ими, частично или полностью, на время или целиком, и тогда он в той же степени испытывает эмоциональные и сенсорные реакции радости, удовольствия, удовлетворения, симпатии, любви и тому подобное, или интеллектуальные и умственные реакции принятия, одобрения, понимания, знания, предпочтения, и за эти реакции его воля хватается с увлеченностью, желанием, с попыткой продлить, повторить, воссоздать, владеть, сделать их производящей удовольствия привычкой в своей жизни. Другие встречающиеся удары ум находит слишком сильными для себя или слишком разнородными и диссонирующими, или слишком слабыми, чтобы дать удовлетворение; такие воздействия он не может перенести, или не может уравнять с собой, или не может ассимилировать, и ум вынужден давать на них реакции горя, боли, неудобства, неудовлетворения, антипатии, неодобрения, отвержения, невозможности понять или познать, отказа в доступе. Против них он стремится защититься, избежать их, уклониться или свести к минимуму их возвращение; он испытывает в связи с ними движения страха, гнева, содрогания, ужаса, отвращения, возмущения, стыда, он хотел бы избавиться от них, но он не может отделаться от них, поскольку он связан с ними, или даже приглашает их причины, а потому и результаты; эти воздействия — часть жизни, завязанной с объектами, которых мы желаем, и неспособность отразить их составляет часть несовершенства нашей природы. Наконец, какой-то ряд столкновений и воздействий обычному уму удается не подпускать или нейтрализовать их, и на них он дает естественную реакцию безразличия, нечувствительности или терпимости, которая не является ни позитивным принятием и наслаждением, ни отвержением и страданием. На все объекты внешнего мира, что бы ни предстало перед умом, предметы, люди, события, идеи, действия, всегда дается эти три вида реакций. В то же самое время, несмотря на всеобщность этих трех видов реакций ума, в них нет ничего абсолютного; они образуют схему обычной гаммы реакций, которая не является совершенно одинаковой для всех или для того же самого ума в различное время или в разных условиях. То же самое воздействие может вызвать в нем в одно время приятную или позитивную, а в другое — неблагоприятную или негативную, или же индифферентную или нейтральную реакцию.

Душа, которая стремится к совершенному господству, может начать с обращения против этих реакций встречной и противоположной силы твердой и ровной стойкости. Вместо того, чтобы стараться защищаться, остерегаться или избегать неприятных воздействий, она может стать лицом к ним и учиться терпеть и переносить их с упорством, с силой духа, с возрастающей невозмутимостью, со строгим и тихим принятием. Эта позиция, эта дисциплина вызывает три результата, три силы души по отношению к внешним объектам. Во-первых, обнаруживается, что то, что было прежде непереносимым, становится легко выносить; степень способности принять удар поднимается; требуется все большая и большая сила удара или большая длительность его атаки, чтобы вызывать беспокойство, боль, печать, отвращение или любой другой отзвук из гаммы неприятных реакций. Во-вторых, обнаруживается, что сознающая природа разделяет себя на две части, одну, состоящую из обычной умственной и эмоциональной природы, в которой привычные реакции продолжают иметь место, другая — из более высокой воли и рассудка, которая наблюдает и не бывает обеспокоена или затронута страстью этой низшей природы, не принимает ее, как свою собственную, не одобряет, не санкционирует и не участвует. Тогда низшая природа начинает терять силу и мощность своих реакций, начинает подчиняться предложениям тишины и силы, идущим от более высокого рассудка и воли, и постепенно эта тишина и сила завладевают умственным, эмоциональным, даже сенсорным, виталическим и физическим существом. Это приносит третью силу и результат, силу избавиться от обычных реакций путем этой выносливости и господства, этого отделения и отвержения низшей природы, и даже способность переформировать силой духа, если мы захотим, все виды нашего опыта. Этот метод применяется не только к неприятным, но также к приятным реакциям; душа отказывается отдаваться им и увлекаться ими; она спокойно переживает внешние воздействия, которые приносят утехи и удовольствия, отказывается от вызываемого ими возбуждения и заменяет веселье и жадную погоню ума за приятными объектами тишиной духа. Метод может быть применен также к мыслительному уму при тихом принятии знания и ограничений знания, при котором ум отказывается быть унесенным прелестью какой-то привлекательной пришедшей мысли или быть повергнутым в отвращение действием антипатии к какому-то непривычному, не отвечающему нашему вкусу предложению идеи, и ждет Правды с беспристрастным наблюдением, что позволяет ему развить сильную, незаинтересованную, господствующую волю и рассудок. Таким образом, душа постепенно становится ровной ко всему, хозяйкой самой себя, достаточно уравновешенной, чтобы встретить окружающий мир с прочным противостоянием в уме и ненарушаемой безмятежностью духа.
Второй путь — это позиция бесстрастного безразличия. Его метод состоит в том, чтобы отвергать сразу тяготение или отвращение к внешним объектам, вырабатывать по отношению к ним просвещенную безучастность, сдерживающее отвержение, привычку отмежевания и неупотребления. Такое отношение менее полагается на волю, и более на знание, хотя воля всегда необходима. При таком отношении рассматривают страсти ума как проявления, вызванные иллюзией внешнего умственного сознания, или низшие движения, недостойные тихой истины единого и ровного духа, или как виталические и эмоциональные тревоги, которые должны быть отвергнуты спокойной наблюдающей волей и беспристрастным рассудком мудреца. Метод второго пути отделяет желание от ума, отбрасывает эго, которое приписывает эти двойственные ценности внешним объектам, и замещает вожделение безмятежным и индифферентным миром, а эго — чистым Я, которое не доступно волнению и возбуждению и не опрокидывается от ударов окружающего мира. И не только эмоциональный ум успокаивается, но интеллектуальное существо также отвергает заботы неведения и поднимается над интересами низшего знания к единой истине, вечной и неизменной. Этот путь также вырабатывает три результата, или развивает три силы, посредством которых он восходит к миру.
Во-первых, обнаруживается, что ум добровольно связал себя мелочными радостями и неприятностями жизни, и что в реальности они не могут иметь внутренней власти над ним, если душа просто предпочтет сбросить свою привычку беспомощно подчиняться внешним и преходящим вещам. Во-вторых, обнаруживается, что здесь также может быть сделано разделение, психологическая перегородка, между низшим или внешним умом, все еще содействующим старым привычным контактам, и более высоким рассудком и волей, которые отошли от них, чтобы жить в индифферентной тишине духа. Другими словами, нами овладевает внутренняя отделенная тишина, которая следит за суматохой низших членов, не принимая участия в ней и не давая ей никаких санкций. Сначала более высокий рассудок и воля могут часто омрачаться, ум захватывает и уносит подстрекательство низших членов, но, в конечном счете, эта тишина становится непобедимой, постоянной, остается незатронутой наиболее сильными соприкосновениями, na duhkhena gurunapi vicalyate. Эта внутренняя душа тишины смотрит на беспокойства внешнего ума с отделенным старшинством, с проходящей мимо этого невовлеченной терпимостью, такой, какая могла бы быть по отношению к незначительным радостям и печалям ребенка, душа не относится к ним, как к своим собственным, или как к имеющим под собой какую-либо постоянную реальность. И в конце концов, внешний ум также постепенно принимает эту тишину и индифферентную безмятежность; он перестает прельщаться вещами, которые привлекали его или беспокоили печалью и болью, которым он привык придавать несуществующую важность. Таким образом, приходит третья сила, все наполняющая сила широкого спокойствия и мира, блаженство освобождения от осады нашей обманчивой, капризной, искажающей себя природы, глубокое неволнуемое безмерное счастье соприкосновения с вечным и безграничным, заменяющим своим постоянством разногласия и суматоху временных явлений, brahmasamsparsam atyantam sukham a snute. Душа закрепилась в восторге Я, atmaratih, в единой и безграничной Ананде духа, и более не гонится за внешними контактами и их печалями и удовольствиями. Она наблюдает окружающий мир только как зритель, следя за игрой или действием, в которых ее более не вынуждают принимать участие.
Третий путь — это путь покорности, который может быть или христианским смирением, основанным на подчинении воле Бога, или неэгоистическим принятием объектов и событий как проявлений вселенской Воли во времени, или полной самоотдачей личности Богу, Верховному Пуруше. Если первый путь является путем воли, а второй — путем знания, понимающего рассудка, то этот — путь темперамента и сердца, и он очень тесно связан с принципом Бхакти. Если путь доводится до конца, им достигают того же самого результата совершенной ровности. Поскольку узы эго развязаны и персональные претензии начинают исчезать, мы обнаруживаем, что уже не связаны радостью приятных явлений или скорбью от неприятных; мы переносим их без страстного принятия или беспокойного отвержения, отсылая их Господину нашего существа, все менее заботимся о их результате лично для нас и полагаем значительным только одно — приближаться к Богу, находиться в соприкосновении и созвучии со вселенским и безграничным Существованием, или объединяться с Божественным, быть его каналом, инструментом, служителем, обожателем, находящим свою радость в нем и в наших отношениях с ним, и не имеющим другого объекта или причины радости и печали. Здесь также может быть некоторое время разделение между низшим умом привычных эмоций и высшим душевным умом любви и самоотдачи, но в конце концов, низший ум уступает, изменяется, преобразует себя, целиком погружается в любовь, радость, восторг Божественного и не имеет других интересов и привлечений. Тогда все внутри являет ровный мир и блаженство этого единения, одно молчащее блаженство, превышающее понимание, мир, который остается не затронут соблазнами низших объектов, пребывая в глубине нашего духовного существования.
Эти три пути, несмотря на их отдельные начальные точки, совпадают, во-первых, в торможении нормальных реакций ума на контакт со внешними объектами, bahua-sparsan, во-вторых, в отделении Я или духа от внешнего действия Природы. Но очевидно, что наше совершенство будет больше и полнее, если мы сможем завладеть еще большей активной ровностью, которая будет давать нам возможность не только отойти от внешнего мира или противостоять ему в обособленной и отделенной тишине, но вернуться к нему и владеть им в силе тихого и ровного Духа. Это возможно, поскольку внешний мир, Природа, действие фактически не являются чем-то совершенно раздельным, они — проявление Я, Всеобщей души, Всевышнего. Реакции обычного ума — это деградация божественных ценностей, которые, если бы не эта деградация, стали бы очевидными для нас, — фальсификация, неведение, которое изменяет их работы, неведение, которое начинается от инволюции Я в слепом материальном незнании. Когда мы возвращаемся к полному сознанию Я, Бога, мы можем вложить правильное божественное значение в объекты внешнего мира, получать их, действовать на них с тишиной, радостью, знанием, видя волю Духа. Когда мы начинаем действовать таким образом, тогда в душе начинает возникать ровная вселенская радость, ровная воля, обеспеченная всеми энергиями, ровное знание, которое завладевает духовной истиной, стоящей за феноменом этого божественного проявления. Она владеет внешним миром, подобно тому как Всевышний владеет ею, в полноте безграничного света, силы и Ананды.
Все это существование, следовательно, может быть достигнуто посредством Йоги позитивной и активной ровности вместо негативной и пассивной ровности. Это требует, во-первых, нового знания, которое является знанием единения, — видеть все вещи как себя, видеть все вещи в Боге и Бога во всех вещах. Затем необходима воля ровного принятия всего феномена, дающая возможность смотреть на все происходящие события, на всех людей и на все силы как на маски единого Я, как на движения одной энергии, на результаты одной действующей силы, управляемой одной божественной мудростью; и на основе воли этого все расширяющегося знания вырастает сила встречать все явления с невозмутимой душой и умом. Должно произойти отождествление меня самого с Я вселенной, осуществиться видение и чувствование единства со всеми творениями, восприятие всех сил, энергий и следствий как движения этой энергии моего Я и потому внутренне моей собственной; очевидно, не моего эгоистического собственного я, которое нужно заставить замолкнуть, устранить и отбросить, — иначе это совершенство не может придти, — но значительно большего, безличностного или всеобщего Я, с которым я сам теперь един. Теперь моя личность — только один центр действия этого вселенского Я, но центр, пребывающий в близких отношениях и единении со всеми другими личностями, а также и со всем тем, что для нас только безличностные объекты и силы, хотя и они, фактически, также являются силами одной бесперсональной Личности — Пуруши, Бога, Я и Духа. Моя индивидуальность — это его индивидуальность, и она более не является чем-то несовмещающимся или отделенным от вселенского бытия; она сама стала всеобъемлющей, индивидуальность есть познающий 7 вселенскую Ананду и едина с ней, она есть любящий 8, она любит все, что она знает, делает и чем наслаждается. Это так, ибо к ровному знанию вселенной и ровной воле принятия вселенной добавится ровное восхищение всем космическим проявлением Всевышнего.

Здесь также мы можем описать три результата или силы этого метода. Во-первых, мы развиваем эту силу ровного принятия в духе, в более высоком рассудке и воле, которые отвечают духовному знанию. При этом также, мы убеждаемся, что хотя природу можно заставить принять это общее отношение, все же идет борьба между высшим рассудком и волей и низшим умственным существом, которое цепляется за старый эгоистический способ воспринимать мир и реагировать на его воздействия. Затем мы находим, что эти две части нашего существа, хотя они сначала спутаны и перемешаны в чередующемся воздействии друг на друга и стремлении к обладанию, могут быть разделены, высшее духовное может освободиться от низшей умственной природы. Однако, на этой стадии, пока ум все еще подчинен реакциям печали, беспокойства, низшим радостям и удовольствиям, есть возрастающая трудность, которая не проявляется в такой же степени в более резко индивидуализированной Йоге. Эта трудность в том, что ум не только чувствует свои собственные беспокойства и трудности, но он разделяет радости и печали других умов, трепещет от мучительной симпатии к ним, чувствует их удары с тонкой восприимчивостью, как свои собственные; однако не только это, но трудности других прибавляются к нашим собственным, и силы, которые противоположны совершенству, действуют с еще большим упорством, поскольку они чувствуют, что это движение — атака на них и попытка победить их всеобщее царство, а не просто спасение бегством одной отдельной души из их империи. Но в конце концов, мы обнаруживаем также, что приходит сила преодолевать эти трудности; высший рассудок и воля налагают свое действие на низший ум, который сознательно меняется, становясь полномочным представителем духовной природы; он даже испытывает восторг в столкновении, переживании и преодолении всех трудностей, препятствий и тревог до тех пор, пока они не будут устранены его собственным преобразованием. Далее, все существо пребывает в окончательной силе, всеобщей тишине и радости, в восприятии восторга и воли Духа в себе и его проявлении.
Чтобы понять, как действует этот позитивный метод, мы можем очень кратко отметить принцип его работы в трех великих силах знания, воли и чувства. Всякая эмоция, чувство, ощущение — это способ души встречать и принимать реальные ценности проявлений Я в природе. Но то, что чувствует Я есть вселенский восторг, Ананда. Однако, душа, заключенная в низшем уме, напротив, дает этому, как мы видели, три различные оценки страдания, удовольствия или нейтрального безразличия, которые сочетаются друг с другом в различном соотношении, и чего больше или меньше в этом соотношении зависит от силы индивидуализированного сознания встречать, чувствовать, поглощать, уравнивать, управлять всем, что входит в него из того более великого Я, которое душа посредством отделяющей индивидуализации отложила от себя и превратила как бы в "не-я" по отношению к своему переживанию. Но все время, поскольку великое Я пребывает внутри нас, скрытая душа испытывает восторг во всем, получает силу и развивается посредством всего, что ее трогает, извлекает пользу настолько же из неблагоприятного переживания, как и из благоприятного опыта. Скрытая душа может чувствовать посредством внешней души желаний, и фактически поэтому мы испытываем восторг существования и можем даже ощущать какое-то упоение в борьбе и страдании, наслаждаться даже жесткими и резкими красками жизни. Однако, чтобы получить вселенскую Ананду, все наши инструменты должны научиться принимать не любую частичную или извращенную, но сущностную радость всех явлений. Во всем есть первооснова Ананды, которую понимание может уловить, а восприятие чувствовать как вкус восторга, их rasa; но обычно вместо этого они дают им произвольные, неравные и противоположные оценки; нужно убедить их воспринимать внешние объекты в свете духа и преобразовывать эти временные ценности в подлинную спокойную и неотъемлемую, духовную Разу. Жизненная первооснова должна давать этому осознанию самой сути восторга, rasa-grahana, форму сильного захватывающего наслаждения, bhoga, которое заставляет всё жизненное существо трепетать от него, принимать его и радоваться ему; но обычно, из-за наличия желания, оно не пригодно для такой своей работы и обращает восторг в три низшие формы, — боль и удовольствие, sukha-bhoga duhkha-bhoga, и то отвержение обоих, которое мы называем нечувствительностью или безразличием. Прана, или виталическое существо должно быть освобождено от желания и его неровностей, должно принимать и обращать в чистое наслаждение rasa, которое ощущают ум и восприятие. Тогда в инструментах больше не будет помех для третьего шага, которым все изменяется в полный и чистый экстаз духовной Ананды.
В деле познания также есть три реакции ума, на внешние объекты, неведение, ошибка и подлинное знание. Позитивная ровность будет принимать все три, чтобы начать с них, как с движений самопроявления, которое развивается из неведения через частичное или искаженное знание, являющееся причиной ошибки, к подлинному знанию. Позитивная ровность будет обращаться с неведением ума как с тем, чем оно является психологически, затемненным, завуалированным или свернутым состоянием субстанции сознания, в котором знание всезнающего Я спрятано, как в темном футляре; она будет подробно разбираться с неведением, чтобы с помощью ума и родственных, уже познанных истин, с помощью рассудка или интуитивного сосредоточения освобождать знание из-под покрова неведения. Позитивная ровность не будет прикреплять себя только к известному и пытаться затолкнуть все в тесную раму познанного, но будет останавливаться на известном и неизвестном со спокойным умом, открытым к любой возможности. Точно так же позитивная ровность в познании будет обходиться с ошибкой; она будет принимать спутанный клубок истины и ошибки, но не будет связывать себя с каким-либо мнением, скорее будет разыскивать частицу истины за всеми мнениями, долю знания, скрытую в ошибке, ибо всякая ошибка есть искажение некоторых неправильно понятых отрывков истины, и всякая ошибка получает свою жизнеспособность из истины, а не из своего неправильного представления; познание методом позитивной ровности будет принимать, а не ограничивать себя даже уже установленными истинами, будет всегда готово для нового знания, будет стремиться ко все более и более интегральной, более и более обширной, умиротворяющей и объединяющей мудрости. Такое познание может придти в своей полноте только посредством подъема к идеальному сверхразуму, и поэтому спокойный искатель истины не будет привязан к интеллекту и его деятельности или думать, что все кончается в уме, но будет готов подняться за пределы ума, принимая каждую стадию восхождения и содействия каждой силы своего существа, но только чтобы поднять их в более высокую истину. Он должен принимать все, но не цепляться ни за что, не иметь отвращения ни к чему, какими бы несовершенными или губительными ни были установленные представления, но также не разрешать ничему завладеть собой к ущербу свободной работы Правды-Духа. Такая ровность интеллекта является существенным условием для подъема ко все более высокому сверхразумному и духовному знанию.
Наша воля, являясь вообще наиболее мощной силой нашего существа, — в нашем существе есть воля знания, воля жизни, воля чувства, воля, действующая в каждой части нашей природы, — принимает много форм и отвечает различными реакциями на объекты и обстоятельства, такими как неспособность, ограниченность силы, полное овладение или правильная воля, неправильная или извращенная воля, нейтральный волевой акт, в этическом уме — добродетель, грех и неэтическое изъявление воли, и другими реакциями подобного рода. Их тоже позитивная ровность принимает как переплетение временных ценностей, от которых она должна начать, но которые она должна преобразовать во всеобъемлющую власть, в волю Правды и всеобщей Справедливости, в свободу божественной Воли в действии. У ровной воли нет нужды испытывать угрызения совести, спотыкаясь, она не будет расхолаживаться; если такие реакции возникнут по привычке в обычном уме, она лишь увидит, насколько глубоко ими обозначенное несовершенство, которое нужно будет исправить, — поскольку эти реакции почти всегда являются такими указателями, — и таким образом наша воля будет перебираться через них, добиваясь тихого и ровного руководства. Она будет видеть, что эти спотыкания сами необходимы для опыта и в конечном итоге продвигают к цели. За всем и внутри всего, что случается в нас и в окружающем мире, она будет искать божественное указание и божественное водительство; она будет смотреть по ту сторону наложенных на нее ограничений на добровольное самоограничение вселенской Силы, посредством которого она регулирует свои шаги и градации, — наложенные на наше неведение, самоналоженные в божественном знании, — и пойдет выше к единению с освещающей силой Божественного. Все энергии и действия ровная воля будет видеть как силы, исходящие из одного Существования, а их извращения воспринимать как неизбежные в движении развития несовершенства, силы, которые были нужны для этого движения; она будет, поэтому, иметь милосердие ко всем несовершенствам, даже твердо настаивая на всестороннем совершенстве. Ровность воли откроет природу к руководству божественной и вселенской Волей и подготовит ее для такого сверхразумного действия, в котором сила души в нас наполняется светом и сливается с силой верховного Духа.
Интегральная Йога будет использовать оба метода, и пассивный, и активный, согласно потребностям природы и руководству внутреннего духа, Антарьямин. Она не будет ограничивать себя пассивным методом, поскольку он вел бы только к некоторому индивидуальному безмолвному спасению или к отрицанию активного и всеобъемлющего духовного существования, что было бы несовместимо с полнотой ее цели. Она будет использовать метод стойкости, — но не остановится преждевременно в обособленной силе и безмятежности, а предпочтет продвигаться к обладанию позитивной силой, — в котором стойкость далее будет не нужна, поскольку я тогда достигнет тихого и мощного, спонтанного владения вселенской энергией и будет способно легко и счастливо устанавливать все свои реакции в единстве и Ананде. Интегральная Йога будет использовать метод беспристрастной индифферентности, но не будет заканчиваться в отчужденном безразличии ко всему, но скорее подниматься к высокому беспристрастному принятию жизни, обладающему силой преобразовать весь опыт в великие ценности ровного духа. Она будет также временно использовать смирение и послушание, но посредством полной самоотдачи своего личного существа Божественному, она будет стремиться достигнуть всем владеющей Ананды, в которой нет нужды в смирении, будет добиваться совершенного соответствия со вселенской гармонией, которое является не просто молчаливым неохотным согласием, но обнимающим единством, будет добиваться совершенного содействия и подчинения природного я Божественному, посредством чего индивидуальный дух также овладевает Божественным. Она будет использовать полностью позитивный метод, но пойдет выше любого индивидуального принятия явлений, результатом которого было бы обращение существования в поле только индивидуального совершенного знания, силы, и Ананды. Это все будет в интегральной Йоге, но также будет единство, путем проявления которого можно жить жизнью других людей ради них, а не только для себя, жить для того, чтобы помогать им, будучи одним из средств содействия им, объединенной и помогающей силой в их движении к тому же самому совершенству. Садхака интегральной Йоги будет жить для Божественного, не избегая мирского существования, не привязанный ни к земле, ни к небесам, не привязанный и к сверхкосмическому освобождению, но равно единый с Божественным на всех его уровнях и способный жить в нем одинаково в Я и в проявлении.


7. a knower
8. a lover

Глава XIII
Действие Ровности

ПРОВЕДЕННОЕ распознание должно было достаточно показать, что подразумевается под статусом ровности. Это не просто покой и безразличие, не отход от опыта, но превосходство над теперешними реакциями ума и жизни. Это духовный способ отвечать жизни или, скорее, способ принять ее и заставить ее стать совершенной формой действия я и духа. Это первый секрет господства души над существованием. Когда мы владеем им в совершенстве, нас допускают до самого основания божественной духовной природы. Умственное существо в теле пытается подчинить и победить жизнь, но на каждом повороте подчиняется ей, потому что покоряется реакциям желания собственного виталического я. Быть ровным, никогда не уступать никакому нажиму желания — таково первое условие подлинного господства, самоповеление есть его основа. Однако, просто умственная ровность, как ни велика она могла бы быть, затрудняется склонностью к неподвижности. Она вынуждена предохранять себя от желания посредством самоограничения в воле и в действии. Только дух способен к величественной и спокойной быстроте воли, так же как к безграничному терпению, одинаково обоснованный в медленном и осторожном, или в быстром и сильном, одинаково прочный в отделенном и четко ограниченном, или в громадном и безбрежном действии. Он может принять наименьшую работу в самом узком кругу космоса, но он может работать также на колесо хаоса с понимающей и творческой силой; и эти разновидности деятельности дух может совершать, потому что своим отрешенным, и все же сокровенно интимным принятием он вносит и в то, и в другое безграничную тишину, знание, волю и мощь. У него есть эта отрешенность, поскольку он выше всех происшествий, форм, идей и движений, которые он содержит в своем просторе; и у него есть это внутреннее сокровенное принятие, поскольку дух в любом случае един со всем сущим. Если у нас нет этого свободного единства, ekatvam anupasyatah, у нас нет полной ровности духа.
Первое дело Садхака — увидеть, есть ли в нем совершенная ровность, как далеко он продвинулся в этом направлении, и кроме этого, где имеются недостатки, и твердо применять свою волю к своему характеру, или обратиться к воле Пуруши, чтобы избавиться от дефекта и его причин. Есть четыре аспекта ровности, которыми Садхака должен обладать; во-первых, ровность в наиболее конкретном практическом смысле слова, samata, свобода от умственных, виталических и физических предпочтений, одинаковое принятие всех божьих работ внутри и вокруг него; во-вторых, прочный мир и отсутствие всяких беспокойств и волнений, santi; в-третьих, позитивное внутреннее духовное счастье и духовная легкость природного существа, которое ничто не может ущемить, sukham; в-четвертых, чистая радость и смех души, принимающей жизнь и существование. Быть ровным означает быть безграничным и всеобъемлющим, не лимитировать себя, не привязывать себя к нижним уровням той или иной формы ума и жизни и их частичным предпочтениям и желаниям. Однако, поскольку человек в его теперешней обычной природе живет своими умственными и виталическими формациями, а не в свободе своего духа, привязанность к ним, желания и предпочтения, которые они вызывают, являются также его обычным состоянием. Принять их сначала неизбежно, пробраться за них чрезвычайно трудно и, возможно, это нельзя всецело сделать, пока мы вынуждены использовать ум как главный инструмент нашего действия. Первая необходимость, поэтому, по крайней мере вывести из них остроту, лишить их, даже когда они настаивают, их большой настоятельности, их теперешнего эгоизма, их наиболее неистовой претензии к нашей природе.
Критерием того, что мы уже сделали это, является присутствие неволнуемой тишины в уме и духе. Садхака должен быть на страже, как наблюдающий и повелевающий Пуруша, стоящий позади или, лучше, если только он сможет справиться с этим, над умом, и отражать даже малейшее присутствие и действие беспокойства, волнения, огорчения, отвращения, тревоги в своем уме. Если эти реакции посещают его, он должен сразу обнаружить их источник, дефект, который они указывают, повинное в этом эгоистическое требование, виталическое желание, чувство или мысль, от которых они начинаются, и им он должен воспрепятствовать своей волей, своим одухотворенным рассудком, своим душевным единением с Господином своего существа. Ни в коем случае Садхака не должен допускать никакого исключения для них, какими бы естественными, правильными или благовидными они ни казались, не давать им никакого внутреннего или внешнего оправдания. Если Прана беспокоится и шумно протестует, он должен отделить себя от обеспокоенной праны, сохранять пребывание своей более высокой природы в Буддхи и посредством Буддхи изучать и отвергать требование души желаний в себе; и таким же образом поступать, если сердце эмоций кричит и требует, нарушая тишину. Если, с другой стороны, сами воля и рассудок виноваты, тогда беспокойством труднее управлять, поскольку главная помощь и инструмент Садхака становится сообщником мятежа против божественной Воли, и старые грехи низших членов пользуются этим преимуществом, чтобы поднять свои приниженные головы. Поэтому, нужно постоянно настаивать на одной главной идее, на самоотдаче Господину нашего существа, Богу внутри нас и в мире, верховному Я, вселенскому Духу. Буддхи, пребывающий всегда в этой властвующей идее, должен охлаждать все свои собственные малейшие требования и предпочтения и учить все существо тому, что у эго, выставляет ли оно свое требование через рассудок, личную волю, сердце или душу желаний в Пране, нет никакой обоснованной претензии, и что всякое огорчение, отвращение, нетерпение, волнение — это насильственное движение против Господина существа.
Эта полная самоотдача должна быть главной опорой Садхака, потому что это единственный путь, не считая неподвижное состояние покоя и безразличие ко всякому действию, — а их следует избегать, — которым полная тишина и мир могут придти к нам. Живучесть волнения, a santi, длительность времени, идущего на очищение и совершенствование, сами не должны стать причиной расхолаживания и нетерпения. Волнение приходит потому, что есть еще что-то в нашей природе, что отвечает ему, и возвращение трудностей служит для того, чтобы выявить присутствие дефекта, побудить Садхака к бдительности и осуществлению более просвещенного и настоятельного действия воли, чтобы избавиться от дефекта. Когда волнение слишком сильно, чтобы не допустить его, ему следует разрешить пройти, его возвращению нужно препятствовать посредством большей бдительности и настойчивости одухотворенного Буддхи. Проявляя подобное упорство, далее обнаруживают, что беспокойства теряют свою силу все более и более, становятся все более и более внешними и короткими при их возвращении до тех пор, пока тишина, наконец, делается законом существа. Это правило остается справедливым, пока умственное Буддхи является главным инструментом; но когда сверхразумный свет завладевает умом и сердцем, тогда больше не может быть волнения, горя или нарушения тишины, поскольку этот свет приносит с собой духовную природу освещенной крепости, в которой эти явления не могут иметь места. Там единственные вибрации и эмоции те, которые принадлежат anandamaya, природе божественного единства.
Тишина, установленная во всем существе, должна оставаться всегда той же самой при любых происходящих обстоятельствах, в здоровье и в болезни, в удовольствии и в горе, даже при сильнейшей физической боли, в счастье и в несчастье, нашем ли собственном или тех, кого мы любим, в успехе и в неудаче, в славе и при оскорблении, при похвалах и проклятьях, при справедливости или несправедливости. причиненной нам, при всём том, что обычно затрагивает ум. Если мы видим единство везде, если мы узнаем, что все исходит от божественной воли, видим Бога во всем, в наших врагах, а точнее, в наших оппонентах в игре жизни, также как и в наших друзьях, в силах, которые оказывают нам сопротивление и препятствуют, и в силах, которые благоприятны и помогают нам, во всех силах, энергиях и событиях, и если, наряду с этим мы можем чувствовать, что все неотделимо от нашего я, что весь мир един с нами внутри нашего вселенского существования, тогда эта позиция ровности становится намного легче для сердца и ума. Но даже прежде чем мы сможем достичь и прочно утвердиться в этом вселенском видении, мы должны всеми мерами, которые в наших силах, настаивать на этой восприимчивой и активной ровности и тишине. Даже что-то из этого, svalpam api asya dharmasya, — уже великий шаг к совершенству; начинающаяся непоколебимость тишины есть начало освобожденного совершенства; ее полнота есть полная уверенность быстрого прогресса во всех других частях совершенства. Без этого мы не можем иметь прочной основы, из-за отсутствия тишины мы будем постоянно падать назад к низшему состоянию желания, эго, двойственности, незнания.
Когда эта тишина однажды достигнута, тогда виталическое и умственное предпочтение теряет свою беспокойную силу, оно остается только как формальная привычка ума. Виталическое одобрение или отвержение, большая готовность радушно принимать это происходящее, чем то, умственное принятие или отвержение, предпочтение этой более благоприятной идее или истины, чем той другой, менее благоприятной, остановка на желании этого результата больше, чем другого, становится формальным механизмом, все еще необходимым, как обозначение направления, в котором предназначено Господином нашего существа повернуть или, пока, склонить Шакти. Однако это предпочтение теряет свой беспокоящий характер ревностной эгоистической воли, нетерпеливого желания, упрямой симпатии. Эти проявления могут оставаться на время в уменьшенной форме, но по мере того, как тишина ровности увеличивается, углубляется, становится неотъемлемой, все более глубокой и плотной, ghana, они исчезают, перестают окрашивать умственную и виталическую субстанцию или происходят только как прикосновения к наиболее внешнему физическому уму, не способные проникнуть внутрь, и наконец, даже такое возвращение, такое появление в наружных вратах ума прекращается. Тогда туда может придти живая реальность осознания того, что все в нас делается и направляется Господином нашего существа, yatha prayukto'smi tatha karomi, которое было прежде только устойчивой мыслью и верой со случайными и отраженными проблесками божественного действия, стоящего за становлениями нашей личной природы. Теперь каждое движение понимается как форма, данная Шакти, божественной силой в нас, признакам Пуруши, все еще, без сомнения, персонифицированная, все еще приуменьшенная в низшую умственную форму, но это уже не первоначально эгоистическая несовершенная разновидность, не прямая деформация. Затем мы должны превысить и эту стадию, ибо совершенное действие и переживание не должны быть обусловлены никаким видом умственного или виталического предпочтения, но установлены откровением и вдохновением духовной воли, которая есть Шакти в ее непосредственной и подлинной инициативе. Когда я говорю, что я работаю, как мне предписано, я все еще ввожу ограниченный личностный элемент и умственную реакцию. Но именно сам Господин будет делать свою собственную работу через меня как свой инструмент, и в этом инструменте не должно быть умственного или другого предпочтения, чтобы не ограничивать действия, не вмешиваться, не быть причиной несовершенной работы. Ум должен стать молчащим просветленным каналом для откровений сверхразумной Правды и Воли, вовлечённой в её созерцание. Тогда действие будет действием самого этого высочайшего Существа и Правды, а не ограниченным, искаженным умственным переводом. Любое наложенное ограничение, выбор, отношение будет самоналожено Божественным на себя в индивидууме в этот момент для своей собственной цели, а не связанным, не окончательным, невежественным решением ума. Мысль и воля становятся затем действием, исходящим из светоносной бесконечности, выражением, не исключающим другие выражения, но скорее помещающим их на их надлежащее место по отношению к себе, поглощая или даже трансформируя их и продвигаясь к более высокой ступени божественного знания и действия.

Первой приходит тишина, имеющая характер мира, отсутствия всякого беспокойства, тревоги или волнения. По мере того, как ровность делается более интенсивной, она становится более полным состоянием безусловного счастья и духовной легкости. Это радость духа в себе, не зависящая в своем абсолютном существовании ни от чего внешнего, nirasraya, как Гита описывает это, antahsukho'ntararamah, безмерное внутреннее счастье, brahmasamsparsam atyantam sukham asnute. Ничто не может обеспокоить ее, и она распространяется на душевное видение внешних объектов, налагает на них также закон этой спокойной духовной радости. Поскольку основанием этой радости пока еще является тишина, это — ровная и спокойная нейтральная радость, ahaituka. По мере того, как сверхразумный свет растет, приходит все большая Ананда, основа огромного экстаза духа во всем, чем он является, становится, что видит, переживает, и основа смеха Шакти, светозарно свершающей работу Всевышнего и собирающей его Ананду во всех мирах.
Совершенное действие ровности преобразует все ценности объектов на основе божественной силы anandamaya. Внешнее действие может оставаться тем, чем оно было, или может измениться, что должно быть так, как указывает Дух, и согласно потребности работы, которая должна быть сделана для мира, но всё внутреннее действие приобретает другой характер. Шакти в своих различных силах знания, действия, наслаждения, созидания, выражения будет направлять себя к различным целям существования, но в ином духе; они будут целями, результатами, направлениями работы, заложенной Всевышним из его света свыше, а не какими-то требованиями эго, выдвинутыми ради своего собственного отдельного я. Ум, сердце, виталическое существо, само тело будут удовлетворены всем тем, что бы ни пришло к ним по высшему соизволению Господина существа, и в этом найдут тончайшее и все же полнейшее духовное удовлетворение и восторг; а божественное знание и верховная воля будут продвигаться вперед к своим дальнейшим целям. Здесь как успех, так и неудача теряют их теперешнее значение. Здесь не может быть неудачи, ибо все, что происходит, составляет намерение Господина миров, не заключительный, но промежуточный шаг на его пути, и если происходящее кажется оппозицией, крушением, отрицанием, даже в данную минуту полнейшим опровержением цели, поставленной перед инструментальным существом, то это только видимость, и далее оно проявится в своем правильном месте в структуре его действия, — более полное сверхразумное видение может даже сразу или заранее понять необходимость и правильную связь происходящего с конечным результатом, по отношению к которому оно кажется противоположностью и даже его определенным запрещением. Если, пока свет недостаточен, произойдет неправильное понимание то ли цели, то ли хода действия и достижения результата, неудача приходит, как исправление, и принимается тихо, не влечет за собой упадка духа или колебания воли. В конце обнаруживается, что нет такой вещи как неудача, и душа воспринимает ровный, пассивный или активный, восторг во всем происходящем, как в шагах и выражениях божественной Воли. Та же самая эволюция имеет место в хорошей или плохой судьбе, в приятном и неприятном в любой форме, mangala amangala, priya apriya.
Как и с происходящим, так же и с людьми ровность приносит полное изменение точки зрения и отношения. Первый результат ровного ума и духа — вызвать возрастающее милосердие и внутреннюю терпимость ко всем лицам, идеям, взглядам, действиям, поскольку становится видно, что Бог присутствует во всех существах, и что каждый действует согласно его природе, его svabhava и ее теперешним выражениям. Когда есть позитивная ровная Ананда, такое видение углубляется до сочувствующего понимания и, в завершение, до ровной всеобъемлющей любви. Никакому из этих проявлений нет нужды препятствовать различным отношениям или различным выражениям внутренней позиции согласно потребности жизни, как определено духовной волей, или препятствовать твердой поддержке этой идеи, точки зрения, действия против другой идеи, точки зрения, действия для все той же жизненной потребности и цели, определенной подобным же образом, или не допускать сильного наружного или внутреннего сопротивления, оппозиции и действия против сил, которые принуждены стоять на пути указанного движения. Возможен даже натиск энергии Рудры, усиленно действующей и разрушающей людское или другое препятствие, поскольку это необходимо как для человека, так и для мировой цели. Но сущность ровной глубоко внутренней позиции не изменена, не уменьшена этими поверхностными выражениями. Дух, сущностная душа остаются теми же, даже пока Шакти знания, воли, действия, любви делает свою работу и принимает на себя различные формы, нужные для ее работы. И в конце все становится формой светоносного духовного единения со всеми лицами, энергиями и объектами в бытие Бога и в лучезарной, духовной, единой и всеобщей силе, в которой единичное собственное действие является слитной частью действия всего целого, нераздельной с целым, но при этом часть совершенно чувствует каждую взаимосвязь как отношение с Богом во всем в сложных выражениях его вселенского единства. Это состояние — полнота, которая едва ли может быть описана на языке разделяющего умственного рассудка, поскольку она, используя все свои противоположности, все же ускользает от них, также не может она быть изложена в терминах нашей ограниченной умственной психологии. Она принадлежит к другой сфере сознания, другому плану нашего бытия.

Глава XIV
Сила Инструментов

ВТОРАЯ составная часть Йоги самосовершенствования — это повышенная, расширенная и исправленная сила инструментов нашей обычной Природы. Для развития этого второго совершенства нет нужды ждать уверенной ровности ума и духа, однако только в ее надежности оно может стать полным и действовать в безопасности божественного водительства. Цель этого развития — сделать природу инструментом, пригодным для божественных работ. Любая работа делается силой, Шакти, и поскольку интегральная Йога не предполагает отказа от работ, но предполагает совершение всех работ из божественного сознания и под верховным руководством божественного сознания, характерные силы инструментов, ум, жизнь и тело, должны быть не только очищены от дефектов, но подняты до способности к такому великому действию. В конце концов они должны подвергнуться духовному и сверхразумному преобразованию.
Есть четыре члена этой второй части Садханы, или дисциплины самосовершенствования, и первый из них есть правильная Шакти, правильное состояние сил интеллекта, сердца, виталического ума и тела. В настоящее время возможно только предсказать предварительное совершенство последнего из этих четырех, ибо полные Сиддхи следует рассмотреть после того, как Я расскажу о сверхразуме и его влиянии на остальное существо. Тело не только необходимый внешний инструмент физической части действия, но основа для целей этой жизни, и также опора для всякого внутреннего действия. Вся работа ума или духа вызывает свою вибрацию в физическом сознании, регистрируется там в своего рода субординационной телесной записи и передается материальному миру, по крайней мере частично, через физический механизм. Однако тело человека в этой способности имеет природные ограничения, которые оно налагает на деятельность более высоких частей человеческого существа. И ещё, оно имеет подсознательное, свое собственное сознание, в котором оно хранит с упорной верностью прошлые привычки и прошлый характер умственного и виталического существа, и которое автоматически противится и мешает любому большому возвышающему изменению или, по крайней мере, препятствует коренному преобразованию всей природы. Очевидно, что если мы должны выполнять свободное божественное или духовное и сверхразумное действие, руководимое силой и реализующее характер божественной энергии, то достаточно полное преобразование должно быть осуществлено в этом внешнем характере телесной природы. Физическое существо человека всегда ощущалось искателем совершенства как огромная помеха, и существовала традиция отворачиваться от него с презрением, отрицанием или отвращением и желанием подавить тело и физическую жизнь полностью или насколько возможно. Но это не может быть правильным методом для интегральной Йоги. Тело дано нам как один из инструментов, необходимый для полноты наших работ, и его нужно использовать, а не пренебрегать им, не портить, подавлять или уничтожать. Если оно несовершенно, непокорно, упрямо, то таковы же и другие члены, виталическое существо, сердце, ум и рассудок. Оно должно быть, как и они, изменено, усовершенствовано и подвергнуто преобразованию. Подобно тому, как мы должны добыть себе новую жизнь, новое сердце, новый ум, так же мы должны, в определенном смысле, построить для себя новое тело.
Первое, что должна сделать воля с телом — постепенно наложить на него новую привычку всего его существования, сознания, силы, внешнего и внутреннего действия. Тело нужно научить полностью пассивно отдаваться сначала в руки более высоких инструментов, а в конечном счете во власть духа и его контролирующей и наполняющей Шакти. Оно должно привыкнуть не навязывать свои собственные ограничения на более благородные члены, но приспосабливать свое действие и свою чувствительность к их требованиям, развить, так сказать, более высокую систему записи требований, более высокий уровень реакций. В настоящее время запись, осуществляемая телом и физическим сознанием очень сильно определяет звучание всей музыки человеческой арфы, этого инструмента Бога; сигналы, которые мы получаем от духа, от психической дутый, от более великой жизни, стоящей за нашей физической жизнью, не могут свободно войти, не могут проявить свое надлежащее высокое и сильное напряжение. Такое состояние должно быть аннулировано; тело и физическое сознание должны развить привычку вмещать эти более высокие напряжения и приспосабливаться к ним, и не тело с его сознанием, а более благородные части природы должны определять музыку нашей жизни и существа.

Контроль ума, его мысли и воли, над телом и жизнью, — таков первый шаг к этому изменению. Вся Йога подразумевает доведение этого контроля до очень высокого уровня. Но после, ум сам должен уступить место духу, духовной силе, сверхразуму и сверхразумной силе. И в заключение, тело должно развить совершенную способность выдерживать любую силу, введенную в него духом, не трескаясь и не ломаясь, и способность вмещать действие этой силы, не расплескивая и не теряя ее. Тело должно быть способно к наполнению и мощному использованию любым напряжением духовного или высшего ума, или любым напряжением жизненной силы без того, чтобы какая-либо часть механического инструмента оказалась возбужденной, расстроенной, разбитой или испорченной этим напором и давлением, — подобно тому, как ум, виталическое здоровье или нравственная природа часто повреждаются в тех, кто неразумно берется за Логическую практику без подготовки или чрезмерными средствами стремительно и неосторожно приглашает силу, которую они интеллектуально, жизненно, морально неспособны перенести, — и таким образом наполненное, тело должно иметь способность работать нормально, автоматически, правильно гармонируя с волей этого духовного или другого, сейчас необычного посредника без разрушения, ослабления или неправильного перевода его интенсивности и напряжения. Эта способность выдерживать, dharanasakti, в физическом сознании, энергии и механизме является наиболее важным Сиддхи, или совершенством тела.
Результатом этих изменений будет превращение тела в совершенный инструмент Духа. Духовная сила будет способна делать то, что она желает и как она желает, в теле и через тело. Она будет способна вести неограниченное действие ума или, на более высокой стадии, сверхразума, исключив возможность того, что тело сорвет действие своей усталостью, неспособностью, неумением или искажением. Она будет способна также вливать полный поток жизни-силы в тело и вести большое действие и радость совершенного виталического существа без ссор и несогласованности, являющихся отношением обычных жизненных инстинктов и жизненных импульсов к недостаточному физическому инструменту, которым они вынуждены пользоваться. Она будет также способна вести полное действие одухотворенного душевного существа, не искаженного, не деградированного, никак не связанного низшими инстинктами тела, и будет способна использовать физическое действие и экспрессию как свободное отображение более высокой психической жизни. И в самом теле будет присутствовать огромность поддерживающей энергии, избыток прочности, натиск и могущество превосходящей и управляющей силы, легкость, скорость и приспособленность в работе нервов и физического существа, все выдерживающая крепость и быстрота реакции во всём физическом механизме и в его движущих пружинах 9, на что теперь тело, даже в своем сильнейшем и наилучшем варианте, неспособно.
Эта энергия не будет по своей сущности внешней, физической или мускульной силой, а будет исходить, во-первых, из освобожденной жизни-силы или пранической силы, во-вторых, из поддерживающей и использующей эту праническую энергию, высшей или верховной воли-силы, действующей в теле. Игра пранической Шакти в теле, или в форме, составляет условие всякого действия, даже кажущегося наиболее неодушевленным физического действия. Это именно вселенская Прана, как ее знали древние, в различных формах поддерживает или приводит в движение материальную энергию во всех физических объектах, от электрона, атома и газа, вверх через металл, растение, животное, физического человека. Суметь заставить эту праническую Шакти действовать более свободно и мощно в теле — это является, сознательно или бессознательно, попыткой всех, кто старается достигнуть большего совершенства вне тела или в теле. Обычный человек пытается командовать телом механически физическими упражнениями и другими материальными средствами, занимающийся Хатха-Йогой управляет телом интенсивнее и пластичнее, но все же механически посредством Асан и Пранаямы; однако, для нашей цели телом можно управлять более тонкими, существенными и гибкими средствами; во-первых, волей в уме, который широко открывается ко вселенской пранической Шакти, поддерживающей нас, и сильно призывает ее, и который закрепляет свое более устойчивое присутствие и более мощную работу в теле; во-вторых, волей в уме, который открывает себя в большей степени к духу и его силе и призывает еще более высокую праническую энергию свыше, сверхразумную праническую силу; третье средство и последний шаг — это высочайшая сверхразумная воля духа, входящая и берущая полностью на себя задачу совершенствования тела. Фактически, всегда внутри есть воля, которая приводит в движение и делает эффективным пранический инструмент даже тогда, когда она использует то, что кажется чисто физическими средствами, но сначала она подчинена низшему действию. Когда мы идем выше, отношение постепенно перевертывается; она тогда способна действовать в своей собственной силе или обращаться со всем остальным как с подчиненным инструментарием.
Большинство людей не сознают этой пранической силы в теле, не могут отличить ее от физической формы энергии, которую она наполняет и использует в качестве своего проводника. Однако, по мере того, как сознание через практику Йоги становится более тонким, мы сможем осознавать море пранической Шакти вокруг нас, чувствовать ее умственным сознанием, конкретно умственным чувством, видеть ее течения и движения, сможем направлять и непосредственно воздействовать на нее своей волей. Но пока мы не подошли к такому осознанию Шакти, мы должны обладать действующей или, по крайней мере, пробующей действовать верой в ее присутствие и в силу воли развить еще большую способность контролировать и использовать эту праническую силу. Необходима такая вера, sraddha, в силу ума наложить свою волю на состояние и действие тела, какая есть у тех, кто исцеляет болезнь верой, волей или умственным действием; но мы должны стремиться к такому контролю не единственно ради какого-либо ограниченного использования, но главным образом добиваться правильной силы внутреннего инструмента, превышающего меньший внешний инструмент. Против этой веры сражаются наши старые привычки ума, наше нынешнее обычное опытное знание об ее относительной беспомощности в нашем теперешнем несовершенном организме и противостоящее убеждение тела и физического сознания. Они тоже имеют ограниченную sraddha, их собственное верование, которое противится намерению ума, когда он стремится наложить на организм закон более высокого, но еще не достигнутого совершенства. Однако, по мере того, как мы настаиваем и находим доказательную для нашего опыта очевидность этой силы, вера в уме будет способна обосновываться более твердо и расти в силе, а сопротивляющаяся вера в теле изменится, согласится с тем, что она сначала отрицала, и не только допустит в свои привычки новое бремя, но само будет требовать этого более высокого действия. В заключение, мы осознаем истину того, что это существо, которым мы являемся, есть или может стать всем, к чему у него есть вера и воля, — ибо вера есть только воля, стремящаяся к еще большей истине, — и прекратим ставить ограничения нашим возможностям и отрицать потенциальное всемогущество Я в нас, божественной Силы, работающей через человеческий инструмент. Это, однако, по крайней мере, как практическая сила, приходит на более поздней стадии высокого совершенства.
Прана не только является силой для действия физической и виталической энергии, но она также поддерживает умственное и духовное действие. Поэтому, полная и свободная работа пранической Шакти требуется не только для низшего, но все еще необходимого использования, но также для свободного и полного действия ума, сверхразума и духа в инструментах нашей комплексной человеческой природы. Таково главное значение пользы упражнений Пранаямы, применяемых для контроля виталической силы и ее движений, который составляет такую важную и необходимую часть определенных систем Йоги. Такого же мастерства должен достигнуть искатель интегральной Йоги, но он должен получить его другими средствами, во всяком случае, он не должен зависеть от какого-либо физического или дыхательного упражнения, чтобы иметь и поддерживать этот контроль, ибо это сразу внесет ограничение и подчиненность Пракрити. Ее инструментарий должен быть свободно использован Пурушей, а не быть жестким контролем над ним. Необходимость пранической силы, однако, остается и станет ясной для нашего самообучения и опыта. В ведическом образе праническая сила — это конь, везущий повозку воплощенного ума и воли, vahana. Если он крепок и скор, исполнен избытком всех своих сил, тогда ум может двигаться по направлениям своего действия беспрепятственно. Но если конь хромой, вялый и медлительный, если он скоро устает, тогда эта неспособность ложится и на эффективность воли, и на деятельность ума. То же самое правило остается в силе при сверхразуме, когда он впервые вступает в действие. Есть состояния и действия, в которых ум принимает в себя праническую Шакти, но зависимость от этого совсем не ощущается; однако и не будучи ощущаемой, эта сила присутствует, хотя и завуалированная в чисто умственную энергию. Сверхразум, когда он достигает полной силы, может как ему угодно обходиться с пранической Шакти, и мы обнаруживаем в конце, что эта жизненная сила трансформируется в вид подвергнутой воздействию сверхразума Праны, ставшей только двигательной силой этого более великого сознания. Но это принадлежит к более поздней стадии Сиддхи Йоги.
Далее, есть еще психическая Прана, пранический ум или душа желаний; она также требует своего собственного совершенства. Здесь также первая необходимость — это полнота виталической силы в уме, его способность делать всю свою работу, завладеть всеми импульсами и энергиями, данными нашей внутренней психической жизни для выполнения в этом существовании, способность держать их и быть средством доведения их до конца выполнения с прочностью, свободой, совершенством. Многие качества, из тех, что нам нужны для нашего совершенства, смелость, сила воли, действенная в жизни, все элементы того, что мы сейчас называем силой характера и силой личности, для завершенности своей силы и для начала энергетического действия, в значительной степени зависят от полноты психической Праны. Кроме того, вместе с этой полнотой, должна быть установившаяся радость, ясность и чистота в психическом жизненном существе. Этот динамизм не должен быть беспокойной, чрезмерно пылкой, бурной, судорожно или резко вспыхивающей силой; энергия, восторг от своего действия в нём должны быть, но ясная, радостная и чистая энергия, упрочившийся непреходящий чистый восторг. И как третье условие совершенства психической Праны, она должна быть уравновешена в полной ровности. Душа желаний должна избавиться от криков, требований и рывков своих желаний для того, чтобы они могли быть удовлетворены со справедливостью, равновесием и правильным способом, а в конечном счете, она должна также освободить их от присущего желаниям характера вожделения и изменить их в побуждения, идущие от божественной Ананды. Для такого завершения душа желаний не должна выставлять требований или стремиться наложить себя на сердце, ум, дух, но принимать с прочной пассивной и активной ровностью любой импульс и команду, входящую в нее от духа через канал тихого ума и чистого сердца. И она должна принять также любой результат импульса, любое наслаждение, посланное ей Хозяином нашего существа, большее или меньшее, полное или минимальное. В то же самое время, обладание и наслаждение являются ее законом, функцией, назначением, Свадхармой. Нет намерения убить психическую Прану или сделать мертвенной и вялой, невосприимчивой, мрачной, подавленной, искалеченной, инертной или потерявшей силу. Она должна иметь полную силу обладания, радостную силу наслаждения, ликующую силу чистой и святой страсти и восторга. Ее наслаждение будет по своей сути духовным блаженством, и единственно тем, которое принимает в себя и преобразует умственную, эмоциональную, динамическую, виталическую и физическую радость; она должна иметь, поэтому, интегральную способность к таким радостям и не должна своей неспособностью или усталостью, невозможностью вынести огромные напряжения ослаблять дух, ум, сердце, волю и тело. Полнота, ясная чистота и радость, ровность, способность к обладанию и наслаждению являются четырехкратным совершенством психической Праны 10.

Следующий инструмент, нуждающийся в совершенстве, это sitta 11, и в полное значение этого выражения мы можем включить эмоциональное и чистое душевное существо. Это сердце — с психикой человека, насквозь пронизанной нитями жизненных инстинктов, есть смесь разноцветных и меняющих окраску эмоциональных и душевных вибраций, чувств добрых и злых, радостных и печальных, удовлетворенных и неудовлетворенных, беспокойных и спокойных, сильных и вялых. Возбужденное и захваченное этим, оно не знакомо ни с каким подлинным мирным спокойствием, не способно на устойчивое совершенство всех своих сил. Посредством очищения, посредством ровности, посредством света знания, посредством гармонизации воли оно может быть приведено к спокойной интенсивности и совершенству. Первые два элемента этого совершенства — это, с одной стороны, возвышенная и огромная сладость, открытость, нежность, тишина, ясность, с другой стороны, горячая и страстная сила и напряженность. В божественном, не менее чем в обычном, человеческом характере и действии, есть всегда два берега, нежность и сила, мягкость и мощь, saumya и raudra, сила, которая производит и гармонизирует, сила, которая навязывает и принуждает, Вишну и Ишана, Шива и Рудра. Обе одинаково необходимы для совершенного мира-действия. Извращениями силы Рудры в сердце являются яростная страсть, гнев, свирепость, грубость, резкость, безжалостность, жестокость, себялюбивая амбиция, жажда насилия и преобладания. Расцвет тихого, чистого, благоухающего душевного существа принесет избавление от этих и других человеческих извращений.
Однако, с другой стороны, немощность силы — это также несовершенство. Вялость, расхлябанность, потворство своим слабостям, определенная бесхарактерность и безволие, инертная пассивность психического существа 12 — таков последний результат эмоциональной и психической жизни, в которой энергия и сила утверждения не поощрялись, были подавлены или убиты. Это никак не полное совершенство — обладать только силой выносливости, или культивировать только сердце любви, милосердия, терпимости, сдержанности, кротости и мягкости. Другая сторона совершенства — это самосодержащая, тихая и неэгоистическая энергия Рудра, заряженная психической силой, энергией сильного сердца, которое способно неуклонно поддерживать настойчивое, внешне суровое или даже, когда есть нужда, насильственное действие. Безбрежное пламя энергии, сила, могущество, гармонично сочетающееся со сладостью сердца, и милосердием, способное объединяться с ними в действии, сияние Индры, исходящее из ореола нектароносных лунных лучей Сомы — таково двойное совершенство. И эти две стороны совершенства, saumyatva, tejas, должны основать свое присутствие и действие на прочной ровности темперамента и души психики 13, освобожденной от всякой грубости и крайности, от недостатка сердечного света или сердечной силы.
Другой необходимый элемент — это вера в сердце, доверие и воля ко всеобщему добру, открытость ко вселенской Ананде. Чистое душевное существо происходит от сущности Ананды, от души восторга во вселенной; но внешнее сердце эмоций пересилено конфликтующими видимостями окружающего мира и допускает множество реакций горя, страха, депрессии, страсти, кратковременной и частичной радости. Для совершенства нужно ровное сердце, но это не только пассивная ровность; в нем должно быть за всеми переживаниями чувство божественной силы, содействующей добру, вера и воля, которые могут превращать яды мира в нектар, видеть более счастливую духовную цель за несчастьем, тайну любви за страданием, цветы божественной силы и радости на посевах боли. Эта вера, kalyanasraddha, нужна для того, чтобы сердце и всё открытое душевное существо могли отвечать тайной божественной Ананде и изменить себя в эту подлинную первоосновную сущность. Эта вера и воля должны сопутствовать любви, должны раскрыться к беспредельной широчайшей и сильнейшей способности к любви, ибо главное дело сердца, его подлинная функция есть любовь. Сердце — предопределенный нам инструмент полного союза и единения, поскольку видеть единство в мире посредством понимания не достаточно, если мы также не чувствуем это сердцем и в душевном существе, и это чувство имеет значение восторга в Едином и во всех существованиях в мире в нем, любви к Богу и ко всем существам. Сердечная вера и воля к добру основаны на восприятии одного Божественного, пребывающего во всех явлениях и управляющего миром. Всеобъемлющая любовь должна быть основана на сердечном видении, на душевном и эмоциональном чувстве единого Всевышнего, единого Я во всем существовании. Все четыре части тогда образуют единство и даже сила Рудра, чтобы сражаться за справедливость и добро, будет действовать на основе силы всеобщей любви. Таково это высочайшее и наиболее характеристическое совершенство сердца, prema-samarthya.
Последнее совершенство — это совершенство интеллекта и думающего ума, buddhi. Первая потребность — это ясность и чистота интеллекта. Он должен быть свободен от требований виталического существа, которое пытается втиснуть желание ума на место истины, от требований беспокойного эмоционального существа, которое старается извратить, ограничить и фальсифицировать истину, перекрасить ее и придать ей форму эмоций. Он должен быть свободен также от своего собственного дефекта, инерции силы мысли, от мешающей узости и нерасположенности открыться к знанию, интеллектуальной беспринципности в мышлении, предубеждения и предпочтения, своеволия в рассудке и ошибочного установления воли к знанию. Его единоличная воля должна быть направлена к тому, чтобы сделать себя незапятнанным зеркалом истины, ее сущности, ее форм, измерений и отношений, чистым зеркалом, точной мерой, прекрасным и тонким инструментом гармонии, интегральным интеллектом. Этот прозрачный и ясный интеллект может тогда стать тихим проявлением света, чистым и ярким сиянием, излучающимся от солнца Правды. Однако, еще раз, он должен стать не просто концентрированным бесцветным или белым светом, но быть способным на все разнообразие понимания, быть пластичным, податливым, насыщенным, сверкающим во всем блеске и красочности всеми цветами проявления Правды, должен быть открыт ко всем ее формам. И таким образом снаряженный, он избавится от ограничений, не будет заключен в ту или иную способность, форму или работу знания, но будет инструментом, готовым и способным для любой работы, которую требует от него Пуруша. Чистота, ясное сияние, богатая и подвижная многогранность, способность к интегральности являются четырехкратным совершенством думающего интеллекта, visuddhi, prakasa, vicitra-bodha, sarvajnana-samarthya.
Обычные инструменты, таким образом усовершенствованные, будут действовать каждый в своем собственном роде без ненужного вмешательства друг друга и будут служить не встречающей противодействий воле Пуруши в согласованной целостности нашего природного существа. Это совершенство должно постоянно возвышаться в своей способности к действию, в энергии и силе своей работы и в определенной огромности охвата всей природы. Инструменты будут тогда готовы для преобразования в их собственное сверхразумное действие, в котором они найдут большую абсолютную, объединенную и светоносную духовную истину всей совершенной природы. Средства этого совершенства инструментов мы должны будем рассмотреть позднее; сейчас будет достаточно сказать, что основными условиями являются воля, самонаблюдение, самопознание и постоянная практика, abhyasa, самоизменения и преобразования. У Пуруши есть эта способность, ибо внутренний дух может всегда менять и совершенствовать работу своей природы. Однако, умственное существо должно расчищать путь чистым, бдительным самонаблюдением, раскрытием к тщательному и тонкому самопознанию, которое даст ему понимание, и к возрастающей степени мастерства своих природных инструментов, прокладывать путь неусыпной и настойчивой волей к самоизменению и самопреобразованию, — ибо Пракрити при любых трудностях, любых начальных или последующих сопротивлениях в конечном счете должна отозваться на эту волю, — и неослабной практикой, которая будет постепенно отбрасывать любой дефект и извращение и заменять их правильным состоянием, правильной и усиленной работой. Аскеза, Тапасья, терпение, преисполненность веры, нравственная честность знания и воля являются требуемыми качествами, пока более мощная Сила, чем наши умственные я, не приступит непосредственно к осуществлению преобразования, которое пойдет легче и быстрее.

9. mahattva, bala, laghuta, dharana-samarthya
10. purnata, prasannata, samata, bhoga-samarthya
11. Здесь это наименование эмоционального ума (emotional mind), см. гл. 5, ч. 4. (Прим. пер)
12. Использовано для обозначения неочищенного состояния душевного существа. (Прим. пер)
13. psychical soul

Глава XV
Сила Души и Четырехкратная Индивидуальность

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ обычного ума, сердца, Праны и тела дает нам только совершенство психофизического механизма, которым мы вынуждены пользоваться, и создает определенные правильные инструментальные условия для божественной жизни и трудов, которая проживается и которые осуществляются с более чистой, великой, ясной силой и знанием. Следующий вопрос — это вопрос о Силе, излитой в инструменты, karaхa, и о Едином, кто движет ею для своих вселенских целей. Сила, работающая в нас, должна быть проявленной божественной Шакти, верховной или вселенской Силой, развуалированной в освобожденном индивидуальном существе, para prakrtir jivabhuta, которое будет производителем всего действия и мощи этой божественной жизни, karta. Единый, стоящий за этой Силой, — это Ишвара, Господин всего бытия, с кем все наше существование в нашем совершенстве будет одновременно Йогой единства в бытии и единения в различных отношениях души и ее природы с Богом, который пребывает внутри нас, и в ком также мы живем, двигаемся и владеем нашим существом. Это та Шакти, с Ишварой в ней или за ней, чье божественное присутствие и прохождение мы должны призвать во все наше существо и жизнь. Без этого божественного присутствия и этой более великой работы не может быть сил Сиддхи у природы.

Всякое действие человека в жизни является связью присутствия души и работ природы, Пуруши и Пракрити. Присутствие и влияние Пуруши представляет себя в природе как некая сила нашего существа, которую мы можем назвать для нашей ближайшей цели "душа-сила"; и именно эта душа-сила поддерживает все работы сил рассудка, ума, жизни, и тела, определяет весь склад нашего сознающего существа и тип нашей природы. Средний обычно развитый человек владеет ею в ослабленной, видоизмененной, механической подспудной форме, каковыми являются темперамент и характер; но это только ее наиболее внешняя форма, в которой кажется, что Пуруша, сознающая душа или существо, ограничен, обусловлен и сформирован механической Пракрити. Душа втекает в любые формы интеллектуального, этического, эстетического, динамического, виталического и физического ума, в любой тип, который принимает развивающаяся природа, и может действовать только тем способом, который эта оформившаяся Пракрити возлагает на нее, и может двигаться в этой узкой колее или в относительно более широком круге. Человек с такой душой — это саттвический, раджасический, тамасический или смешанный тип, и его темперамент — это только вид более тонкого отсвета души, которым окрашено главное выступающее действие этих постоянных форм его природы. Люди более крепкой силы больше получают от души-силы на поверхность и развивают то, что мы называем сильной или великой личностью, в них есть что-то от Вибхути, как описано в Гите, vibhutimat satvam srimad urjitam eva va, более высокая сила существа, часто затронутая, а иногда заполненная неким божественным откровением, или более чем обычным проявлением Бога, который действительно присутствует во всех, даже в слабейшем или наиболее затемненном живущем существе, но здесь некоторая особая сила существа начинает выходить из-под завесы среднего человечества, и есть что-то прекрасное, привлекательное, великолепное и мощное в этих необычных личностях, что сияет в их индивидуальности, характере, жизни и работе. Эти люди также работают в типе их природы-силы согласно ее гунам, но в них есть что-то явное и однако не поддающееся анализу, что в реальности и есть прямая сила Я и духа, использующая для прочного успеха форму и направление природы. Природа и сама посредством этого поднимается к более высокой ступени своего бытия. Многое в работе Силы может казаться эгоистическим или даже порочным, но это тем не менее есть прикосновение Бога, скрытого за Силой, за любой формой, какую она может принять, Дайвика, Асура или даже Ракшаса, за силой, которая тянет Пракрити и использует ее для своей собственной более великой цели. Еще более развитая сила существа будет выявлять подлинный характер этого духовного присутствия, и оно будет тогда видимо как что-то неличное, самосуществующее и самоуполномоченное, истинная душа-сила, иная чем ум-сила, жизнь-сила, сила интеллекта, но приводит их в движение даже и в то время, пока следует, до определенной степени, их форме работы, Гуне, их типу природы, она и тогда накладывает свой отпечаток первоначальной трансцендентности, бесперсональности, чистого огня духа, печать чего-то, что превыше гун нашей обычной природы. Когда дух в нас свободен, тогда то, что было за этой душой-силой, выходит во всем своем свете, красоте и величии, Дух, Бог, кто делает природу и душу человека своим основанием и живущим подобием в космическом бытии в уме, действии и жизни.
Божественность, дух, проявленный в Природе, является в море бесчисленного качества, Ананта-Гуна. Однако, исполняющая или механическая Пракрити проявляется трехкратной Гуной, Саттвой, Раджасом, Тамасом, и Ананта-Гуна, духовная игра бесконечного качества, видоизменяет себя в этой механической природе в эти три типа гун. А в душе-силе в человеке эта Божественность в Природе представляет себя как четырехкратная действующая Сила, caturvyuha, Способность к знанию, Способность к силе, Способность ко взаимности, активному и продуктивному общению и взаимообмену, Способность к работе, труду и служению, и присутствие этой четырехкратной Силы погружает всю человеческую жизнь в связь и во внутреннее и внешнее действие этих четырех ее аспектов. Древняя мысль Индии, сознававшая эту четырехкратность активной человеческой личности и природы, построила из нее четыре касты, Брахмана, Кшатрия, Вайшья и Шудра, каждая со своим духовным складом, этическим идеалом, соответствующим воспитанием, постоянной функцией в обществе и местом на эволюционной лестнице духа. Как и всегда бывает, когда мы слишком фиксировано облекаем в чрезмерно внешнюю и механическую форму более тонкие истины нашей природы, и эта истина стала жесткой и затвердевшей системой, несовместимой со свободой, изменчивостью и сложностью успешно развивающегося духа в человеке. Тем не менее истина за этим делением существует и имеет значительную важность в совершенстве нашей силы в природе; однако, мы должны принимать ее в ее внутренних аспектах, сначала личность, характер, темперамент, душа-тип, затем душа-сила, которая стоит за ними и носит их формы, и наконец, игра свободной духовной Шакти, в которой они находят за всеми формами свою кульминацию и единство. Грубая поверхностная идея, что человек рожден как Брахмана, Кшатрия, Вайшья или Шудра, и только этим одним, не является психологической истиной нашего существа. Психологический факт заключается в том, что есть эти четыре активных силы и направления Духа и его исполняющей Шакти внутри нас, и преобладание того или другого в более сформированной части нашей личности дает нам наши главные направления, доминирующие качества и способности, манеру реализации в действии и жизни. Но эти силы более или менее присутствуют во всех людях, здесь проявленные, там скрытые, здесь развитые, там ослабленные, подавленные или подчиненные, а в совершенном человеке они будут подняты до полноты и гармонии, которая в духовной свободе расцветает в вольной игре бесконечных качеств духа во внутренней и внешней жизни, в самоуслаждающей творческой игре Пуруши со своей и с мировой Природой-Силой.
Наиболее внешняя психологическая форма этих четырех аспектов действующей Силы — это склад или общая направленность природы к определенным преобладающим склонностям, способностям, характеристическим свойствам, к определенному виду активной энергии, качеству ума и внутренней жизни, к культурной индивидуальности или типу. Весьма распространена склонность к преобладанию интеллектуального элемента и способностей, которые направлены к поиску и нахождению знания, умственному творчеству и созиданию, к теоретическим занятиям, к изучению идей и жизни, к осведомленности и развитию рефлективного интеллекта. Согласно градации развития в этом складе природы успешно выработаны, во-первых, тип и характер человека активного, открытого, вопрошающего ума, затем тип интеллектуала и, последнее, тип мыслителя, мудреца, великого ума знания. Души-силы, действующие во внешнем воплощении посредством очень значительного развития этого темперамента, личности и типа души являют собой ум света, наиболее открытый ко всем идеям, знанию и вхождению Правды; в них — жажда и страсть к знанию, к его росту в нас самих и к передаче знания другим, к царствованию знания в мире, к царствованию разума, порядка, истины и справедливости, а на более высоком уровне гармонии нашего возвеличенного существования, к царствованию духа и его всеобщего единения, света и любви; у них — сила этого света в уме и воле, сила, которая всю жизнь подчиняет разуму, его правилу и истине, или подчиняет ее духу и духовному правилу и истине, и низшие члены она подчиняет их более великому закону; уравновешенность в их темпераменте, обращенном от низшего к терпению, раздумью и тишине, к размышлению и медитации, которое подчиняет и успокаивает суматоху воли и страстей и содействует высокому образу мышления и чистой жизни, создает самоуправляющий саттвический ум, вырастает во все более и более спокойную, возвышенную, неиндивидуализированную и универсализированную личность. Таков идеальный характер и душа-сила Брахмана, жреца знания. Если он проявляет не все свои грани, то это — несовершенства или извращения типа, и мы имеем простую интеллектуальность или любознательность во имя идей без этического и другого развития, узкую концентрацию на каком-либо роде интеллектуальной деятельности без необходимой более значительной открытости ума, души и духа, или высокомерие и надменность интеллектуала, замкнувшегося в своей исключительной интеллектуальности, или бесплодный идеализм без какого-либо влияния на жизнь, или любую другую из характеристик неспособностей и ограничений интеллектуального, религиозного, научного или философического ума. Эти несовершенства и ограничения представляют собой краткие остановки на пути или временные сосредоточения на одном, но полнота божественной души, силы истины и знания в человеке есть совершенство этой Дхармы или Свабхавы, осуществление развития Брахманы в полного Брахмана.
Другой склад природы может быть направлен к преобладанию воли-силы и способностей, которые содействуют силе, энергии, смелости, умению руководить, защищать, управлять, которые обеспечивают победу во всяком виде битвы, творческое и созидательное действие; может быть направленность к преобладанию воли-энергии, которая завладевает материалом жизни и желаниями других людей и заставляет окружающую среду принять те формы, которые Шакти внутри нас старается наложить на жизнь, или мощно действует согласно работе, которая должна быть сделана, чтобы поддержать или разрушить то, что существует, и расчистить дороги мира, или придать четкую форму тому, что должно осуществиться. Такая направленность может выразиться в меньшей или в большей силе, в том или ином виде, и согласно ее степени и мощности успешно проявляется простой боец или человек действия, человек самоналоженной активной воли и индивидуальности, правитель, завоеватель, руководитель дела, творец, основатель в любой сфере активного выражения жизни. Различные несовершенства души и ума производят многие несовершенства и извращения этого типа, это — человек простой грубой силы воли, почитатель культа силы безо всякого другого идеала или более высокой цели, своенравная, подавляющая личность, агрессивный, способный к насильственным действиям раджасический человек, грандиозный эгоист, Титан, Асура, Ракшаса. Однако, души-силы, в которых этот тип природы раскрывается в своих более высоких качествах, так же необходимы, как и души-силы Брахманы, для совершенства нашей человеческой природы. Высокая неустрашимость, которую никакая опасность или трудность не сможет запугать, и которая чувствует, что ее сила способна храбро встречать, противостоять и переносить любое нападение и атаку человека ли, судьбы ли, или неблагоприятных богов; динамичная дерзость и отвага, которые не уклоняются ни от какого риска или опасной инициативы, подобно силам, стоящим за человеческой душой, освободившейся от бессильной слабости и страха; приверженность к чести, которая хочет взобраться на высочайшие вершины человеческого благородства, не желает унижаться ни перед чем мелким, низменным, вульгарным неполноценным, но поддерживает незапятнанный идеал высокой смелости, рыцарства, истины, прямоты, принесения низшего в жертву возвышенному я; полезность людям, неуклонное сопротивление несправедливости и притеснению, мастерство самоконтроля и самообладания, благородное руководство, водительство, умение возглавить путешествие и битву, полная уверенность в своей силе, способности, характере и смелости, необходимая человеку действия, — таковы качества, которые строят тип Кшатрия. Вести эти качества к их высочайшей степени и дать им определенную божественную полноту, чистоту и величие таково совершенство тех, кто имеет эту Свабхаву и следует этой Дхарме.

Третий склад природы рельефно выявляет практический организующий интеллект и врожденную склонность жизни производить, изменять, владеть, наслаждаться, изобретать, все приводить в порядок и равновесие, тратить себя и получать, давать и брать, доводить до наилучшей максимальной пользы активные связи существования. В своем внешнем действии это та сила, которая показывает себя как искусный планирующий интеллект, как профессиональный ум, юридический, коммерческий, индустриальный, экономический, научно-прикладной, технический, производственный. Этой природе на обычном уровне ее полноты сопутствуют общий темперамент, одновременно жадный и щедрый, склонный накоплять и хранить сокровища, наслаждаться, показывать и использовать, стремящийся к эффективной эксплуатации всего мира или своего окружения, однако вполне способный также к практической филантропии, гуманности, организованной благотворительности, благонравный и этический в соответствии с правилом, но без какого-либо высокого распознания более прекрасного этического духа; этой природе сопутствует ум средних уровней, не устремленный к высотам, не настолько огромный, чтобы ломать и создавать прекрасные формы жизни, но отличающийся емкостью, гибкостью и широтой. Способности, ограничения и извращения этого типа известны нам в большой степени, потому что это тот самый характер, который создал нашу современную коммерческую и индустриальную цивилизацию. Однако, если мы посмотрим на более высокие внутренние способности и ценности души, мы найдем, что здесь также имеются качества, которые входят в завершенность человеческого совершенства. Энергия, которая так внешне выражает себя на наших теперешних низких уровнях есть Сила, которая может направлять себя в великие предприятия жизни, в ее наиболее свободные и широкие становления, не для единства и отождествления, что является высочайшим достижением знания, не для господства и духовного царства, что является высочайшим достижением силы, но все же для того, что также существенно для полноты существования, равной взаимности и обмена души с душой и жизни с жизнью. Ее способности, это, во-первых, мастерство, kausala, которое руководствуется законом, узнает назначение и границы связей, приспосабливает себя к устойчивым и развивающимся движениям, разрабатывает и совершенствует внешнюю технику творчества, методику действия и способ жизни, обеспечивает овладение и переход от овладения к росту, это искусство, которое соблюдает установленное правило и проявляет осторожность в развитии нового, которое создает наибольшую часть материальных ценностей существования, формирует его средства и цели; затем, это способность растраты себя, изобретательная в расточительности и умелая в экономии, которая узнает великий закон взаимообмена, собирает для того, чтобы не считая отдать, расширяет потоки обмена и полезность существования; это сила отдающей и изобильной творческой щедрости, обоюдной взаимопомощи и пользы для других, которая становится в открытой душе источником праведной благотворительности, гуманизма, практического альтруизма; наконец, это сила наслаждения, продуктивное, наделенное властью, действенное, изобильное расточение роскошной плодородной Ананды существования. Огромность взаимности, интенсивная полнота отношений жизни, расточительная растрата самого себя и возвратное получение, щедрый взаимообмен между существованием и существованием, полное наслаждение и использование ритма и равновесия полезной и продуктивной жизни — таково совершенство тех, кто имеет эту Свабхаву и следует этой Дхарме.
Другая общая направленность природы обращена к работе и служению. Это была по старому обычаю Дхарма или душа-тип Шудры, и Шудра по этому обычаю рассматривался не как дважды рожденный, а как низший тип. Более современное рассмотрение значений существования ставит ударение на достоинство работы и видит в тяжелом труде Шудры основание отношений между человеком и человеком. В обоих подходах есть истина. Сила Шудры в материальном мире есть, по ее необходимости, основание материального существования или скорее то, на чем оно движется, подошвой творца Брахмы, говоря словами древней притчи, и одновременно она есть, по своему первоначальному состоянию, не возвышенному знанием, взаимностью или совместной поддержкой, сила, которая полагается на инстинкт, желание и инерцию. Хорошо развитая душа-тип Шудра имеет природное побуждение к усиленному труду и способность к работе и служению; но именно тяжкий труд, как противоположный легкому или естественному действию, возложен на природного человека, и он терпит его, потому что без него он не может обеспечить своего существования или добиться своих желаний, и он вынужден заставлять себя или его вынуждают другие люди и обстоятельства растрачивать себя в работе. Природный Шудра работает не из чувства достоинства труда или от восторга служения, — хотя это приходит в процессе развития его Дхармы, — не как человек знания для радости или расширения знания, не из чувства чести, не как прирожденный мастер или художник из любви к своей работе и рвения к красоте ее техники, не от благонравного чувства совместности труда или его огромной пользы, но для поддержания своего существования и удовлетворения своих первоначальных потребностей, и когда они удовлетворены, он потворствует, если предоставлен сам себе, своей природной лености, той лености, которая обычна для тамасического качества во всех нас, но обнаруживается наиболее полно в несовершенном примитивном человеке, дикаре. Неперерождавшийся Шудра, следовательно, рожден скорее для службы, чем для свободного труда, и его темперамент склонен к инертному невежеству, грубому бездумному потаканию своим инстинктам, раболепству, неразмышляющему повиновению и механическому исполнению обязанности вперемешку с леностью, уклонением от служебного долга и судорожным отвращением к нему, склонен к инстинктивной неосведомленной жизни. Древние считали, что все люди рождаются в их низшей природе как Шудры и только возрождаются посредством этической и духовной культуры, однако в своем высочайшем внутреннем Я являются Брахманами, способными к полноте духа и к божественности, теория, которая, возможно, недалека от психологической истины нашей природы.
И все же, когда душа развивается, именно в этой Свабхаве и Дхарме трудов и служения закладываются некоторые из наиболее необходимых и прекрасных элементов нашего величайшего совершенства, здесь ключ ко множеству секретов высочайшей духовной эволюции. Ибо, способности души, которые принадлежат к полному развитию этой силы в нас, имеют величайшее значение, — это сила служить другим, воля сделать нашу жизнь работой на пользу Богу и человеку, желание повиноваться, следовать и принимать любое великое воздействие и необходимую дисциплину, это любовь, которая посвящает себя служению, любовь, которая не просит никакого ответа, но тратит себя для удовольствия и радости того, кого мы любим, это способность снижать эту любовь и служение в физическую сферу и желание отдавать наше тело и жизнь, также как и нашу душу, ум, волю, энергию Богу и человеку, и, как результат, это движение полной самоотдачи, atma-samarpana, которое, будучи перенесенным в духовную жизнь, становится одним из величайших и наиболее действенных средств, открывающих замки свободы и совершенства. В этих качествах лежит безупречность этой Дхармы и благородство этой Свабхавы. Человек не смог бы завершить своего совершенства, если бы он не имел в себе этого элемента природы, который нужно возвысить до его божественной силы.
Ни один из этих четырех типов личности не может быть доведен до полной завершенности совершенства даже в его собственной сфере деятельности, если не вносить в него что-то от других качеств. Человек знания не может служить Правде со свободой и совершенством, если он не имеет интеллектуальной и моральной смелости, воли, дерзновения, силы открывать и завоевывать новые царства, иначе он становится рабом ограниченного интеллекта, слугой или в лучшем случае жрецом уже установленного знания 14; он не может применять свои знания для наилучшей практической пользы, если не имеет соответствующего умения приспосабливать свои истины для практики жизни, в противном случае он живет только в идее; он не может осуществить полного посвящения своего знания, если в нем нет духа служения человечеству, Божественности в человеке и Владыке своего существа. Человек силы должен просвещать и возвышать свою силу и крепость, управлять ими посредством знания, влиять светом разума, религией и духом, иначе он становится просто сильным Асуром, — он должен иметь искусство, которое будет помогать ему лучше использовать, организовывать и регулировать его силу, делать ее созидательной, полезной и пригодной к его общениям с другими, иначе это становится просто прогоном силы через поле жизни, штормом, который проходит, опустошает и разоряет, а не сооружает; он должен быть способен также и на послушание, способен обращать использование своей силы в служение Богу и миру, иначе он становится эгоистичным властителем, тираном, жестоким мучителем человеческих душ и тел. Человек производственного ума и работы должен иметь открытый вопрошающий ум, воображение и знание, иначе он двигается в рутине своих функций без расширяющегося роста, он должен иметь смелость и инициативу, должен вносить дух служения в свое получение и производство, для того чтобы не только получать, но давать, не только накапливать и наслаждаться своей собственной жизнью, но сознательно помогать плодотворности и полноте окружающей жизни, из которой он извлекает пользу. Человек труда и служения становится бесполезным поденщиком и рабом общества, если он не вносит знания, чести, стремления и мастерства в свою работу, поскольку только так с помощью открытого ума и воли, через понимание полезности своей работы он может подниматься к более высоким дхармам. Но еще большее совершенство приходит, когда человек расширяет себя настолько, чтобы включать все эти силы, даже если одна из них может вести другие, и открывает свою природу более все и более во всеобъемлющую полноту и универсальную способность четырехгранного характера. Человек не скроен по образцу только одной из этих дхарм, но все эти силы находятся в нем в работе, сначала в неразличимом беспорядке, но он формирует их одну за другой из рождения в рождение, развиваясь от одной к другой даже в течение той же самой жизни и идет к полному расцвету его внутреннего существования. Сама наша жизнь — это одновременно поиски истины и знания, борьба и битва нашей воли с самим собой и окружающими силами, постоянное производство, переделка, приложение умения к материалу жизни, посвящение и служение.

Эти вышеописанные способности являются обычными аспектами души, пока она разрабатывает свою силу в природе, но когда мы добираемся ближе до наших внутренних я, тогда мы получаем также проблеск и переживание чего-то, что было вовлечено в эти формы, но может разобщить себя от них, стоять позади и вести их, как будто бы верховное Присутствие или Сила заставляла производить индивидуальную работу этой живущей и думающей машины. Это и есть сила самой души, возглавляющая и наполняющая силы своей природы. Разница в том, что первая часть пути персонифицирована в своем характерном отличии, ограничена и детерминирована в своем действии и форме, зависит от инструментария, а здесь появляется что-то безличностное в личностной форме, независимое и самодостаточное даже в использовании инструментария, неопределимое, хотя определяющее и себя, и явления, что-то, что воздействует с гораздо большей мощностью на окружающий мир и использует частную силу единственно как средства сообщения и влияния на человека и обстоятельство. Йога самосовершенствования выявляет эту душу-силу, придает ей самый большой размах, подхватывает ее четырехкратные силы и бросает их в широкий круговорот интегрального и гармоничного духовного динамизма. Божественное проявление, душа-сила знания поднимается до высочайшей степени, для которой индивидуальная природа может быть поддерживающим основанием. Развивается свободный ум света, который открыт по всякому виду откровения, вдохновения, интуиции, идеи, проницательности, умственному синтезу; просвещенная жизнь ума беспрепятственно воспринимает все знание с восторгом от нахождения, получения и усвоения, с духовным энтузиазмом, страстью или экстазом; сила света, полная духовной мощи, блеска и чистоты работы показывает свои владения, brahma-tejas, brahma-varcas; бездонное спокойствие, безбрежная тишина развертывает и поддерживает все сияние, движение, действие словно на некой скале веков, прочной, непоколебимой, несокрушимой, acyuta.
Божественное проявление, душа-сила воли и стойкости поднимается до подобной же огромности и высоты. Абсолютное тихое бесстрашие свободного духа, безграничная динамическая смелость, которую никакая опасность, ограниченность возможности, стена противоположной силы не может удержать от выполнения работы, от устремления, наложенного духом; высокое благородство души и воли, нетронутых никакой мелочностью или низостью, идущих неизменным широким шагом к духовной победе, к успеху Богом данной работы, продвигаясь через любое временное поражение или препятствие; дух, который никогда не бывает подавлен, повергнут в уныние, или свергнут с высот веры и доверия к силе, что работает в существе, таковы знаки этого совершенства. Так же приходит к завершенности огромное божественное проявление, душа-сила оказания содействия, свободной траты самого себя и растраты таланта и имущества в работе, которую нужно сделать, душа-сила расточительная и щедрая в производстве, творчестве, в достижении и обладании, в получении выигрыша и полезной прибыли, имеющая мастерство, которое соблюдает закон и применяется к установленным соотношениям и соразмерностям, душа-сила, способная на великое принятие в себя ото всех существ и свободную отдачу от себя всем, на божественное общение, огромное наслаждение совместным восторгом жизни. И в конце концов, приходит к совершенству божественное проявление, душа-сила служения, всеобщая любовь, которая расточает себя, не требуя взаимности, объятие, которое прижимает к себе тело Бога в человеке и работает ради помощи и служения, самопожертвование, которое с готовностью переносит ярмо Хозяина и делает жизнь добровольной каторгой, подчиненной Ему и его указанию на исполнение потребностей его творений, самоотдача всего существа Владыке нашего существа и его работе в мире. Эти силы объединяются, содействуют друг другу и сливаются, становятся одной единой силой. Полное завершение приходит в самые великие души, наиболее способные к совершенству, но достаточно большого проявления этой четырехкратной души-силы следует искать всем, и оно может быть достигнуто всеми, кто практикует интегральную Йогу.
Таковы отличительные признаки, но за ними стоит душа, которая таким образом выражает себя в становлении природы. И эта душа есть выход наружу свободного Я освобожденного человека. Это Я не имеет характера, будучи безграничным, но несет и поддерживает игру всего характера, выявляет неразделимую, единую, однако составную индивидуальность, nirguno guni, оно в своем проявлении способно на бесконечное качество, anantaguna. Сила, которую оно использует, есть верховная и всеобщая, божественная и бесконечная Шакти, льющаяся в индивидуальное существо и свободно определяющая действие ради божественной цели.

14. Вот почему, возможно, именно Кшатрия, вносящий свою смелость, дерзновенность, дух завоевания в сферы интуитивного знания и духовного опыта, первым обнаружил великие истины Веданты.