Никколо Макиавелли. О военном искусстве

Предисловие
Стратегемы Никколо Макиавелли
Когда Никколо де Бернардо Макиавелли (1469-1527 гг.), секретарь Совета Десяти Флорентийской республики, был после возвращения во Флоренцию семейства Медичи отстранен от службы (1512 г.), а затем даже заключен в тюрьму, казалось, что его жизнь терпит крах. 

Республика пала, флорентийское ополчение, в создание которого он вложил столько трудов, оказалось совершенно непригодным к каким-либо военным действиям, Никколо ждало полное удаление от дел. Однако именно тогда началось самое, пожалуй, главное в его жизни. Он стал писать, и его письменное слово оказалось даже более убедительным, чем устное. Высланный в свое загородное имение, он пишет "Рассуждения на первую декаду Тита Ливия", "Государя", "Историю Флоренции", "О военном искусстве". Именно сочинения даровали Макиавелли всемирную славу. Они же и привели к появлению знаменитого словечка "макиавеллизм", которое обозначает политическую хитрость, коварство, веру в силу, а не в чувство справедливости, помноженную на образованность, высокую риторику и искреннюю заботу о величии своего государства. Трудно сказать, что во всем этом было главным, что вторичным, что искренним, а что - позой, характерной для многих людей того времени. Так или иначе, впечатление на Европу Никколо произвел сильное.
Наиболее известен в этом плане "Государь" Макиавелли. Однако и трактат "О военном искусстве" не противоречит тем же "принципам". "Стратегемы", военные уловки, сборники которых создавались еще в античности, это примеры образа действий, проповедуемого Макиавелли в "Государе". Единственное отличие заключается в том, что здесь обходы, засады, обманы и подкупы кажутся вполне оправданной и само собой разумеющейся вещью. Обманувший противника удостаивается триумфа, обманутый -в лучшем случае насмешек.
Впрочем, Никколо Макиавелли писал сочинение о военном искусстве не для того, чтобы показать весь арсенал воинских уловок. Он был движим двоякой целью - и апологией своего труда по созданию во Флоренции милиции, и обоснованием необходимости формирования регулярной' армии. Создавался "Трактат о военном искусстве" в 1519-1520 гг., то есть спустя семь лет после гибели Флорентийской республики. За это время военная фортуна успела несколько раз изменить ситуацию в Италии, где в то время Франция боролась за гегемонию с Испанией и Германской Империей. Произошло несколько грандиозных сражений (при Новаре, Ла-Мотте, Мариньяно), во время которых с наилучшей стороны себя показали наемные бригады швейцарцев и ландскнехтов, казавшиеся Макиавелли выросшими из ополчения, подобного флорентийскому.
Никколо Макиавелли воспринял это как подтверждение правильности некогда пропавших втуне усилий; однако он не собирался писать простое восхваление швейцарцев. Замысел его был глубже: ему хотелось показать, как может быть сформирована армия, подобная непобедимым некогда римским легионам во всем - от метода набора и вооружения до тактических построений. Многие предшественники Макиавелли использовали труды Вегеция, Фронтина, Тита Ливия, других древних писателей и бездумно воспроизводили различные описания строя, методов марша и т. д. Все это не имело никакого отношения к реальностям военных действий в эпоху Средних веков и Кватроченто. Но ведь сочинение трактатов по военной теории тогда было одним из видов риторических и школьных упражнений: их писали не практики, а люди, порой ни разу в жизни не бравшие в руки оружия.
Макиавелли же хотел написать практическое руководство. Чтобы сделать свои слова еще более весомыми, он выбрал в качестве главного действующего лица своего трактата-беседы Фабрицио Колонна, знаменитого кондотьера и военачальника. Последний безусловно являлся практиком, поэтому читатель должен был воспринимать вкладываемые в его уста речи не как пустое доктринерство, а как советы опытного в военном деле человека.
Однако в итоге у Макиавелли получилась странная, даже фантастическая смесь римских легионов со швейцарскими баталиями, рыцарской конницей и огнестрельным оружием. Создать подобную армию можно было лишь в воображении человека, который не желал принимать во внимание полторы тысячи лет, прошедшие между его временем и походами Гая Юлия Цезаря.
Великая фантазия бывшего флорентийского секретаря, казалось, не должна была пережить его создателя. Но книга, изданная в 1521 г., постепенно стала знаменитой; на нее ссылались, а, возможно, советам Никколо Макиавелли и следовали. Так, в 1533 г. французский король Франциск I попытался создать национальную пехоту, организованную подобно римским легионам. Она просуществовала порядка тридцати лет, и, хотя лавров на поле боя - как и флорентийская милиция - не снискала, доказала, что в такого рода идеях имеется некий смысл.
Макиавелли и Франциск I попросту опередили свое время. Они мечтали о регулярной армии, когда еще не сложилось ни национальной идеи, ни необходимого для такой армии однотипного вооружения. Однако их попытки - практические и "на кончике пера" - на самом деле стали провозвестниками нового периода в истории европейских армий, да и в политической истории в целом. Как ни странно звучат ныне требования Никколо Макиавелли давать во время боя всего лишь один залп из орудий (чтобы пороховой дым не мешал мерному сближению войск с неприятелем) или при строительстве крепости располагать ров с внутренней стороны (!) стен, его фантазии куда ближе нашему времени, чем воинское искусство, при помощи которого в 1512 г. испанцы разгоняли флорентийскую милицию.
Р.В. Светлов
P.S. В подготовке текста принимал участие Валерий Смолянинов.