Вячеслав Шпаковский. Русская армия 1250-1500 гг.

После завоевания Руси монголами в XIII веке русские княжества попали в зависимость от ханов Золотой Орлы более чем на 200 лет. Одновременно Русь испытывала на себе и угрозу со стороны Запада — от рыцарей Тевтонского Ордена. Постепенно происходит рост военной мощи русского государства, создание и развитие нового вооружения, которое испытывает на себе параллельное влияние как Запада, так и Востока. Избавление от монголо-татарского ига открывает новую страницу в истории Руси:

русские княжества начинают объединяться вокруг Москвы, которая становится центром и столицей единого русского государства. Об этом увлекательном периоде русской истории и рассказывается в книге. Текст сопровождается красочными иллюстрациями, фотографиями, картами-схемами, которые помогут лучше понять особенности эпохи. Книга адресована широкому кругу читателей, увлекающихся историей средневековой Руси и историей военного дела.

 

 

 

 

 

ЗАВОЕВАНИЕ РУСИ МОНГОЛАМИ

В 1237 г. монголы вторглись в Рязанское княжество. Три года спустя северо-восточные и южные области страны лежали в руинах. Продвигаясь в глубь богатых русских княжеств, захватчики уничтожали укрепленные города и сильные армии. На полях сражений русские оказывались перед лицом намного превосходящего их по численности противника, а среди их князей не было единства. До этого они вели в основном междоусобные войны и сейчас впервые столкнулись с врагом, ведущим войну на полное уничтожение их населения и культуры. Для европейца XIII в. было совершенно невозможно осознать степень катастрофы, которая обрушилась на его родную землю и города. Русь была захвачена монголами и была вынуждена платить дань, а многие ее земли превратились в пустыню. После этого монголы обрушились на Восточную Европу.
Масштаб бедствия подтверждается археологическими исследованиями, и сегодня считается общепризнанным, что монгольское нашествие на два столетия задержало развитие Руси. Оно также повлияло на уровень военного искусства средневековой Руси, хотя нам достаточно мало известно о тенденциях его развития на протяжении XIII–XV вв., которые в этом смысле могут рассматриваться в качестве «темных».

 

 

ХРОНОЛОГИЯ

1252–1263 Правление Александра Ярославича Невского, великого князя Владимирского.
1276–1303 Правление Даниила Александровича, князя Московского.
1299 Перенос кафедры митрополита Русской православной церкви из Киева во Владимир.
1301 Присоединение к Москве г. Коломны.
1302 Присоединение к Москве Переяславского княжества.
1303–1325 Правление Юрия Даниловича, князя Московского.
1316–1341 Правление Гедимина, великого князя Литовского.
1317–1322 Юрий Данилович — великий князь Владимирский.
1318 Новгородское войско разрушает шведский город Або в Финляндии.
1325 Митрополит Петр, глава Русской православной церкви, переезжает из Владимира в Москву.
1327 Восстание в Твери против сборщиков дани из Золотой Орды.

Из списка XV в. утраченного оригинала Радзивилловской летописи (XIII в.). Два воина одеты совершенно по-разному: на одном — платье до колен, на другом — под доспехами одеяние, ниспадающее до лодыжек. На обоих характерные для русской традиции высокие остроконечные шлемы с кольчужными бармицами.

Русские княжества в 1270 г. Полоцкое (15) и Турово-Пинское (22) княжества были единственными, не признававшими господства Золотой Орды.
(1) Белозерское
(2) Берестийское
(3) Черниговское
(4) Дмитровское
(5) Галицкое
(6) Изяславское
(7) Киевское
(8) Костромское
(9) Кременецкое
(10) Муромское
(11) Московское
(12) Новгородское
(13) Повгород-Северское
(14) Переяславское (Переяславль — Южный)
(15) Полоцкое
(16) Ростовское
(17) Рязанское
(18) Смоленское
(19) Стародубское
(20) Суздальско-Нижегородское
(21) Свижденское
(22) Турово-Пинское
(23) Тверское
(24) Углицкое
(25) Устюжское (Великий Устюг)
(26) Волынское (Владимир-Волынский)
(27) Ярославское
(28) Юрьевское

1328–1341 Правление Ивана Даниловича Калиты, великого князя Московского.
1340–1353 Правление Симеона Ивановича Гордого, великого князя Московского.
1345–1377 Правление Ольгерда, великого князя Литовско-Русского, завоевателя западнорусских земель.
1349 Присоединение к Польше Галича.
1353–1359 Правление Ивана II Красного, великого князя Московского.
1359–1389 Правление князя Дмитрия Ивановича Донского, получившего в 1362 г. от хана Золотой Орды ярлык великого князя Владимирского.
1367–1369 Строительство каменных стен Кремля в Москве.
1371 Московское войско наносит поражение князю Олегу Рязанскому. Ягайло становится великим князем Литовским (а в 1386 г. и королем Польши).
1378, 11 августа Битва на реке Воже.
1380, 8 сентября Куликовская битва.
1382 Хан Золотой Орды Тохтамыш сжигает Москву; первое упоминание о применении русскими огнестрельного оружия.
1385 Кревская уния Великого княжества Литовского (включая и западнорусские княжества) с Польшей.
1389–1425 Правление Василия I Дмитриевича, великого князя Московского.
1395 Армия Тимура (Тамерлана) сжигает город Елец; столкновение на р. Оке русского войска с армией Тимура; Тимур отступает от русских земель.
1392–1430 Правление Витовта, великого князя Литовского.
1399 Битва на р. Ворскле.
1408 Вторжение на Русь войск хана Едигея.
1413 Вторая уния Великого княжества Литовского с Польшей.

Русские княжества в 1466 г.
(1) Московское;
(2) Новгородское;
(3) Псковское;
(4) Ростовское;
(5) Рязанское;
(6) Верховские княжества;
(7) Тверское.

1425–1462 Правление Василия II Темного, великого князя Московского.
1451 Ордынский царевич Мазовша сжигает Москву, но терпит неудачу в попытке захватить Кремль.
1462–1505 Правление великого князя Ивана III Васильевича.
1471 Поражение Новгорода в битве с москвичами на реке Шелонь.

Массивная насыпь детинца в Чернигове. Так он выглядел в начале XX в. В настоящее время земляное основание с 12 чугунными пушками XVII–XVIII вв. является составной частью Центрального парка культуры и отдыха им. М. Коцюбинского. (Фото Черниговского Государственного исторического музея)

1472 Женитьба великого князя Ивана III на византийской принцессе Софье Палеолог.
1477 Присоединение Новгорода к Москве.
148 °Cмерть хана Золотой Орды Ахмата; Русь добивается независимости от Золотой Орды (стояние на Угре).
1485 Присоединение Твери к Москве.
1485–1516 В Москве возводятся новые стены вокруг Кремля.
1487 Первое взятие Казани московскими войсками.
1493 Иван III Васильевич, великий князь Московский, провозглашает себя великим князем всея Руси.
1496–1497 Война между Русью и Швецией; Русь добивается выхода к Балтийскому морю.
1501 Даниил Щеня во главе русских войск вторгается в Ливонию; поражение тевтонских рыцарей в битве у Гельмеда.

 

 

 

 

 

ВОЙНЫ И СРАЖЕНИЯ XIII–XV ВЕКОВ

Это было время бесконечных войн, и, по словам русского историка С.М. Соловьева, в период между 1228 и 1462 гг. Русь оказалась вовлеченной более чем в 300 военных конфликтов, закончившихся 85 полномасштабными сражениями. В 200 случаях ей пришлось обороняться от внешнего врага — монголов, литовцев, шведских или тевтонских рыцарей — и выстоять в 60 битвах. А если вспомнить по крайней мере еще о 150 нападениях на русские крепости и более чем 80 осадах русских городов, становится ясным, что не было на Руси в течение этих двух с половиной столетий более или менее долгого мира. И хотя русская торговля, ремесла и культура выжили, более 200 лет непрерывной кровавой войны оставили свой отпечаток на русском характере.
В то время как монгольские орды опустошали огромные территории, русская военная культура, испытывая значительное внешнее влияние, продолжала быстро развиваться. В середине XIII в., например, расположенное на юго-западе Галицко-Волынское княжество попыталось заметно увеличить свой военный потенциал. С 1240 г. значительно возрастает роль пехоты, которая наравне с конницей участвовала в сражениях. В Ипатьевской летописи под 1249, 1251 и 1253 гг. говорится, что пехота часто решала исход сражения. Более того, в войсках этого южнорусскою княжества теперь оказывались люди из различных социальных слоев, включая горожан и крестьян. Вместо прежнего названия «дружина» войско теперь именовалось «ратью», «нешцами», т. е. пехотой, или просто «воями» — воинами, а поддерживающие его конные стрелки из лука назывались «стрельцами».
Полевые сражения оставались наиболее важной составляющей военных действий.

Фрагменты двух миниатюр из Симоново-Хлудовской Псалтири (ок. 1270). Слева изображен царь Навуходоносор со стражей; обратите внимание на кольчатые чулки. Справа — царь Давид с двумя воинами. Обратите внимание на остроконечные шлемы с кольчатыми бармицами и большие каплевидные щиты.

Князь Даниил Галиикий, обращаясь к воинам во время войны против ятвягов в 1251 г., сказал, что их крепость — «открытое поле». Скоротечные битвы XII в., которыми характеризовались войны русских против кочевников, стали историей; теперь сражения тщательно планировались, хотя такие планы по ходу событий могли меняться.
Войско за один день проходило до 80 км, а с осадными орудиями — до 60 км [1] . Осадные метательные машины, известные до нашествия монголов, в середине XIII столетия получили еще более широкое распространение, и теперь войска на марше сопровождали плотники, чтобы непосредственно на месте осады заниматься возведением таких приспособлений. Развитие осадной техники, в свою очередь, повлияло на военную архитектуру: сначала в Юго-Западной, а затем и в Северной Руси высокие башни из камня постепенно пришли на смену старым деревянным.
Даниил Галицкий также принял на вооружение своей конницы новые элементы монгольских доспехов и оружия, включая броню для защиты головы коня и другие конские доспехи, похожие на те, которые описал Плано Карпини. Точно так же улучшалось и тяжелое вооружение воина; на смену старому названию «броня» пришло новое слово «доспехи». К XVI в. оно служило для обозначения комбинированного кольчато-пластинчатого оборонительного вооружения.

 

Два полностью вооруженных сражающихся воина, образующих букву «М» на полях русского манускрипта XIV века. (Псалтирь, ф. 291. Государственная публичная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, Санкт — Петербург)


XIII столетие: сопротивление монголам и крестоносцам
Подобным образом менялись методы ведения военных действий и в Северной Руси. Во время Невской битвы смешанные силы русской конницы и пехоты атаковали шведов непосредственно у места их высадки с кораблей, вместо того чтобы дать регулярное сражение. В этой битве против шведов бок о бок бились воины из различных социальных слоев [2] .
Во время знаменитого Ледового побоища на Чудском озере в 1242 г. русские войска окружили тевтонских рыцарей, построенных «головой вепря» [3] — построение, обладающее огромной ударной силой, но не маневренное. Подобная тактика была применена и в битве при Раковорс (г. Раквере в Эстонии) в 1268 г., где рыцарская «большая железная свинья» была атакована с флангов. Первый из двух германских «железных клиньев» разгромил псковские и новгородские войска, но второй бросил свое место, чтобы атаковать русский обоз. Оставшись без поддержки, рыцари первого отряда оказались в окружении. После 4 часов ожесточенного сражения ни одна из сторон не получила осязаемого преимущества, и только с наступлением вечера, благодаря великому терпению, русские одержали победу. Героем в этой битве проявил себя псковский князь Довмонт, это признает даже автор германской «Рифмованной хроники». Его отряды преследовали отступающих тевтонских рыцарей до Балтийского моря и только после этого возвратились с большой добычей [4] .
Вскоре после битвы при Раковоре около 1000 немецких воинов захватили несколько приграничных поселений Псковского княжества. Князь Довмонт немедленно рассадил небольшое количество людей по ладьям и 23 апреля, в день Св. Георгия, атаковал врага на реке Мироповна. Неожиданность и стремительность позволили псковскому князю нанести поражение превосходящему численностью врагу.
В 1269 г. гроссмейстер Тевтонского ордена Отто фон Роденштейн объединил все свои боеспособные войска (почти 18 000 чел.) и несколькими колоннами выдвинул их к Пскову. Часть крестоносцев двигалась по суше, часть (с большим количеством осадных машин) — по реке. Многие деревни были сожжены, а хорошо укрепленная крепость Изборск взята штурмом. В конце июня неприятель подступил к самому Пскову. Первые приступы были отбиты, после чего последовала десятидневная осада, к концу которой силы защитников города были истощены. Князь Довмонт в окружении народа вошел в Троицкий собор и во время литургии возложил меч на алтарь. Освященное оружие было вручено Довмонту. После этого осажденные совершили несколько отчаянных вылазок против врага; князь Довмонт, как сообщается, лично нанес ранение гроссмейстеру Тевтонского ордена. Узнав о приближении большого войска из Новгорода, 8 июля немецкие рыцари сняли осаду с города. Поражения крестоносцев в битве при Раковоре, Мироповнинской битве и осаде Пскова положили конец их агрессии в Северо-Западной Руси. Эти победы русского оружия также показали, что, несмотря на резню, учиненную монголами, Русь может противостоять крестоносцам.
Битва при Раковоре интересна и другим фактом: до этого катапульты, называемые «пороками», изготавливались только в Новгороде на Владычном епископском дворе. Эти орудия являлись княжеской собственностью и могли использоваться, по-видимому, не только при осадах крепостных сооружений, но и на полях сражений.
Так, в 1301 г. хорошо укрепленный шведский город Ландскрона, по свидетельству русского историка Карамзина, был захвачен новгородцами при помощи камнеметных машин. Современник этих событий описывает русских, приближающихся к Ландскрона, в богатых сияющих доспехах и сверкающих шлемах. «Я полагаю, — писал очевидец, — они шли походом по русскому обычаю», а это, возможно, означает, что войска, двигавшиеся походным порядком, были в доспехах [5] . Это оказывало большой психологический эффект.

«Король со своей охраной». Миниатюра из «Хроники Георгия Амартола» на русском языке (1318–1327). У воина слева, вооруженного мечом, большая часть лица защищена кольчужной бармицей; щиты круглые. (Российская государственная библиотека, Москва)

Первые попытки оказать сопротивление монгольским захватчикам начались еще в 1252 г., когда князь Андрей Ярославич повел свои войска на татар у Переславля-Залесского [6] . Это был единичный случай, и только в 1285 г. князю Дмитрию Александровичу удалось выбить из Новгородской земли обрушившихся с набегом татар, нанеся им настоящее поражение [7] .


XIV столетие: развитие тактики и военной организации
При сравнении военной организации северо-западного и юго-западного регионов Руси, которые избежали полного уничтожения ордами хана Батыя, можно заметить, как похожа структура их войск, в которых одновременно возросла роль пехоты и лучников, как похожи их тактика и вооружение, как похоже они применяют катапульты и осадные орудия и как напоминают друг друга их каменные укрепления.

Центральная часть иконы, иллюстрирующая житие и мученическую кончину св. Георгия. Начало XIV в., Новгород. (Государственный Русский музей, инв. № 2118, Санкт-Петербург)

Фактически все указывает на то, что после нашествия монголов на территориях северо— и южнорусских княжеств произошло ускоренное развитие военного дела. Многое заимствовалось русскими у своих соседей, и уже после 1277 г. они стали принимать участие в карательных экспедициях монголов на Кавказе, в Литве и Польше [8] . С 1269 г. русские князья сами стали использовать ордынские войска [9] , но это совсем не означало, что русское воинское ремесло потеряло свою самобытность. Напротив, соседние с Русью народы: венгры, поляки и шведы — выделяли особенную, «русскую» манеру ведения боя, «русскую» тактику и вооружение. Так, русские изумляли немцев применением татарского оружия, татар останавливали камнеметными машинами и изматывали прибалтийских крестоносцев обстрелами из луков в типично монгольском стиле.
Величайшей битвой, выигранной русскими в XIV столетии, стала Куликовская битва (1380 г.). На Куликовом поле рядом с регулярной конницей сражалось огромное количество пеших воинов, набранных из числа ремесленников и крестьян по всей стране. Ремесленники и мелкие торговцы из Пскова и Новгорода участвовали в битвах как в пешем, так и в конном строю; теперь их количество увеличилось, поскольку войско, набранное только из представителей воинской элиты, не отвечало требованиям времени. Соответственно, крестьяне и торговцы не принимались в военное сословие, их место принадлежало конникам из мелких дворян [10] , однако в XIV столетии социальная структура русского воинства была более смешанной.
Количественно русское войско также росло, как и возрастало число составляющих его подразделений. В битве при Раковоре в 1268 г. русское войско было разделено не на три полка, как обычно, — большой в центре и два по бокам, — а на 4 части.
После 1340 г. новгородцы и псковичи обычно вступали в сражения пятью полками. В таких крупномасштабных битвах, как Куликовская, наряду с центральным Большим полком и полками Правой и Левой руки участвовали Сторожевой, Передовой и Засадный полки. В свою очередь, все эти полки подразделялись на более мелкие отряды, сравнимые с формированиями рыцарских армий Западной Европы.
Русское войско начинало сражение с конной атаки, иногда она повторялась. Известно, что наиболее ощутимые потери наносились именно во время конного боя. Рыцарская традиция требовала, чтобы атаку возглавили командующие войсками князья. Тем не менее перед началом Куликовской битвы в 1380 г. великий князь Дмитрий Иванович облачился в доспехи простого воина, а свои роскошные доспехи отдал боярину по имени Михаил Бренк, который занял место под черно-белым знаменем великого князя, где и принял смерть. Князь Дмитрий сражался в первых рядах Большого полка, получил много ударов по голове и корпусу, был ранен и дважды сброшен с коня, но благодаря прочности своих доспехов остался в живых.
После завершения копной атаки начинался ожесточенный рукопашный бой, в котором люди сражались друг с другом в неимоверной тесноте. Следует отметить, что независимые действия отрядов конных стрелков постепенно теряют свою остроту, и начиная с середины XIV столетия о них уже не упоминается. Тем не менее, даже в начале XVI в. на вооружении русской конницы были луки, и московские всадники производили огромное впечатление на иностранцев своей способностью одновременно управляться с лошадью, луком и стрелами, саблей и плетью.
Сражения обычно начинались с поединков. Куликовская битва началась с поединка между татарским воином Челубеем и русским воином-монахом Пересветом; оба поразили друг друга копьями при первом же столкновении. Мощные удары вооруженной копьями конницы Дмитрия Московского привели к разгрому татарского войска в битве при реке Воже в 1378 г. Фактически татары первыми стали увеличивать количество своих конных полков и использовать их в качестве основной ударной силы в ближнем бою начиная уже с 1310 г. Однако, по свидетельству современника, жившего в конце XV столетия, вооружение татарских воинов эпохи поздней Золотой Орды уже намного уступало вооружению монголов хана Батыя.
На Куликовом поле преимущество русского вооружения европейского типа было очевидным. В древнерусской повести «Задонщина», написанной Софонием Рязанцем, упоминаются литовские мечи, немецкие сулицы, или короткие копья, московские щиты, черкасские или татарские шлемы и различные типы доспехов. В «Задонщине» больше упоминаний о европейском оружии, чем в знаменитом «Слове о полку Игореве», написанном значительно раньше [11] . Слово «байдана», например, имеющее арабские корни и означающее сплетенную из больших плоских колец кольчугу, упоминается в повести только единожды и является одним из тюрко-арабских терминов, вошедших в русскую военную лексику в послемонгольский период.

Георгий Победоносец убивает дракона. Деталь резного деревянного креста, изготовленного на Руси в 1369 г. (Музей Новгородского кремля, Новгород)

Икона «Борис и Глеб», 2-я пол. XIV в., Государственная Третьяковская галерея

Считается, что битва на Куликовом поле длилась четыре часа и состояла из множества отдельных конных схваток, руководимых из одного общего центра. К концу третьего часа татары стали одолевать, но благодаря неожиданному мощному удару Засадного полка в тыл и фланг татарского войска русским в считанные минуты удалось решить исход битвы. Ошеломленные татары обратились в бегство. Однако цена победы оказалось очень высокой: говорят, что только десятая часть русского войска возвратилась домой. Цвет русского воинства — 12 князей и 483 боярина — погибли, что составило приблизительно 60 % командного состава армии. Никто не подсчитывал потери среди рядовых участников, но нет никакого сомнения, что в результате этого сражения человеческие ресурсы страны оказались значительно истощены. Средневековые источники, утверждающие, что в битве с обеих сторон принимали участие сотни тысяч воинов, вне всякого сомнения, преувеличивают. Ясно, что стотысячная масса людей, участвуй она в генеральном сражении, представляла бы собой неуправляемую толпу, да и не могла такая огромная армия разместиться на поле шириной в четыре или пять километров. Возможно, в сражении с русской стороны участвовало не более 36 000 человек, разделенных на 6 полков, но и такое число слишком велико для Средневековья. Даже для самых ответственных сражений не собирались армии, которые могли бы решительным образом истощить человеческие и другие ресурсы страны. Согласно наиболее надежным источникам, русские армии XV и XVI вв. могли насчитывать до 100 000 или даже до 120 000 человек, но такие огромные армии предназначались скорее для проведения военных операций одновременно на нескольких фронтах, нежели для участия в отдельной битве; количественный состав земского войска был значительно ниже.
В 1382 г. князю Дмитрию, получившему прозвище Донской за победу, одержанную на Куликовом поле на берегу Дона, не удалось собрать достаточного войска, чтобы противостоять хану Тохтамышу, чья армия разграбила Москву. Но уже в 1386 г. Дмитрий Донской собрал значительные военные силы против Новгорода — факт, говорящий о том, что в течение прошедших 4 лет московитам удалось восстановить свои людские ресурсы. Для многих поколений русских людей битва на Куликовом поле остается символом борьбы за независимость, а ее участники являются героями русской истории. В 1480 г., когда Русь окончательно сбросила татарское иго, архиепископ Ростовский Вассиан, благословляя Ивана III на военный поход против врага, призывал его повторить подвиг Дмитрия Донского.
Тем не менее в сражениях и войнах XIII–XV столетий проявились не только сильные, но и слабые стороны русской военной организации. Например, всего за три года до грандиозной победы на Куликовом поле большое русское войско было наголову разбито татарским царевичем Араб-шахом на реке Пьяне в 1377 г. Вместо того чтобы выслать на разведку передовые отряды, русские, оставив в повозках оружие и доспехи, веселились, словно находились у себя дома, распивая мед и вино. В некоторых источниках, включая Никоновскую летопись XVI в., рассказывается, что русские воины хвастались, будто каждый из них стоит сотни татар, — такое пренебрежительное отношение к противнику обошлось им дорого, когда татары, незаметно окружив русское войско, напали на него с тыла.

Клейма иконы «Борис и Глеб с житием», Москва, конец XIV в. Вверху: Убийство Глеба в лодке; внизу: Возвращение Бориса из похода на печенегов. На этом клейме изображены щиты вытянутой треугольной формы.

Эта миниатюра датируется 2-й половиной XIV в. Как и на предыдущей иконе, на пей изображены конные воины, ведомые князем или командиром, головной убор которого — шапка с полями — характерен для представителей благородного сословия. На всадниках высокие остроконечные шлемы, которые стали почти универсальной деталью вооружения в позднесредневековой Руси, у одного из конных воинов виден щит вытянутой треугольной формы. (Сильвестровская рукопись, Государственный исторический архив, единица хранения 381, акт № 53, Москва)

Объединенное войско Великого княжества Литовского и хана Тохтамыша потерпело сокрушительное поражение от воинов эмира Едигея в битве на реке Ворскле в 1399 г.,и это несмотря на то, что на вооружении союзников находились легкие бомбарды и аркебузы, а впереди войска шли арбалетчики. Битва была долгой и упорной, но ее конец наступил после того, как Едигей ввел в действие свежие отряды в момент, когда уже все русские и литовско-татарские силы были брошены в бой.
Предводители армии великий князь Витовт и хан Тохтамыш бежали, а их армия была почти полностью уничтожена. Согласно легенде, во время бегства князь Витовт заблудился, однако был выведен в безопасное место татарином по имени Мамай. За эту услугу князь возвел Мамая в дворянское сословие и одарил его землей. Мамай считается основателем рода Глинских, из которого происходит Елена Глинская — мать царя Ивана IV Грозного.
Лучшая часть русско-литовской конницы, опираясь на которую Витовт создавал Великое княжество Литовское, и которая билась под знаменами Дмитрия Донского на Куликовом поле, пала в этом сражении. Едигей преследовал Витовта до самого Киева, с которого эмир получил большой выкуп, а его отряды разорили и опустошили Южную Русь не меньше, чем во время нашествия Батыя.


XV столетие: веяния с Востока, закат Золотой Орды, распространение огнестрельного оружия
Русь постепенно становилась все могущественнее, а Золотая Орда приходила в упадок. Русское военное снаряжение все более приобретало восточный характер. Сабли заменили мечи, круглые щиты пришли на смену традиционным каплевидным, в арсенале русских воинов появились различные типы восточного оружия и доспехов. Битва между войсками Московского княжества и новгородцами в 1455 г. стала последним крупномасштабным сражением, в котором решающую роль сыграла вооруженная копьями конница; теперь основным оружием всадника становится сабля. Также меняется и конское снаряжение: появляются высокие и легкие азиатские седла, плеть заменяет шпоры, а короткие стремена позволяют всаднику свободно поворачиваться в седле и легко пользоваться луком. Некоторые из нововведений были известны еще в XII–XIII вв., однако доминирующее значение приобрели в XIV–XV вв. Тем не менее даже в 1500 г. сражение описывалось традиционно: «Копья трещат, щиты разбиваются, шлемы слетают, сабли ломаются, доспехи звенят, и воины падают замертво в ранах».
С 1382 г. на Руси стало распространяться огнестрельное оружие: сначала орудия для обороны городов и крепостей, а затем ручное оружие. К концу XV в. на вооружении появляются пищали, которые воины носили на спине [12] , ручной самопал и ручница, представляющая собой длинноствольную пищаль. Эти виды огнестрельного оружия не отличались большой точностью, особенно в стрельбе с дальней дистанции, однако их огонь вызывал панику среди татар, вынуждая их отступать до начала ближнего боя [13] . Когда в 1480 г. хан Ахмат начал свою крайне неудачную военную кампанию против Москвы, у русских уже было достаточное количество пушек и аркебуз, чтобы не позволить его войску переправиться через реку Утру. Хан простоял в ожидании на другом берегу реки до самой осени, но русская оборона оставалась твердой, и татары в конце концов отступили. Стояние на Угре знаменовало собой окончательное свержение 240-летнего монгольского ига, Московская Русь стала полностью независимым государством при царе Иване III Васильевиче [14] и начала присоединение новых земель. Помимо походов против Золотой Орды в 1472 и 1480 гг. и войн с Казанью в 1467–1469 и 1487 гг., все остальные войны велись Иваном III против русских княжеств или западных соседей — Литвы, Швеции и Тевтонского ордена [15] .
Когда московский престол занял царь Василий III, русский народ узнал то, что назвали «тяжелой рукой Москвы». Это стало возможным потому, что в 1-й пол. XV в. московские князья заручились безоговорочной поддержкой своего двора — придворных и дворян — и детей боярской аристократии [16] . Этот класс быстро рос после создания в конце XV в. «поместной системы», в рамках которой интересы знати, естественно совпадали с интересами государя. Аристократия обеспечивала царя [17] многочисленным эффективным войском, с помощью которого происходило присоединение новых земель, а на покоренные земли царь испомещал своих воинов. И хотя этот процесс сопровождался ростом экономики, она, в свою очередь, также зависела от постоянного прироста территории.

Икона «Святой Деметрий Фессалоникийский», Псков, конец XIV— начало XV вв. Святой изображен в виде лучника. (Инв. № 2096, Русский музей, Санкт-Петербург)

 

 

 

 

 

ОРУЖИЕ И ДОСПЕХИ

Копья и дротики
Русские копья XIII–XVI вв. имели длинные треугольные граненые наконечники, пробивавшие оборонительные доспехи противника. В XIII в. в ходу были сулицы — дротики, которые использовались как в пешем, так и в конном строю против татарских лучников. Дротики были очень популярным оружием благодаря своей универсальности, поскольку применялись не только для отражения вражеской атаки на расстоянии, но и в рукопашной схватке и при отступлении.

Во время археологических раскопок возле Новгорода и крепости Орешек были найдены листовидные наконечники дротиков XIII–XVI вв. В течение XIV в. в качестве боевого оружия широкое распространение получила рогатина («медвежье копье»), до этого использовавшаяся в течение столетий для охоты; тем не менее, основная форма русского боевою копья не менялась, и его разновидность с наконечником в форме лаврового листа сохранилась вплоть до XVII в.


Боевые топоры
Боевой топор и рогатина считались основными видами оружия пешего воина позднесредневековой Руси; один летописец рассказывает, что московиты отправлялись в поход на татар в 1444 г., «вооруженные булавами, топорами и рогатинами» [18] . В истории использования боевого топора прослеживаются две разные традиции.
Когда основной боевой силой являлась конница, топоры [19] считались оружием простолюдинов, но как только воинские оборонительные доспехи стали более качественными и надежными и значение пехоты увеличилось, боевой топор начал играть все более заметную роль. Среди боевых топоров, найденных во время раскопок в Новгороде и Владимире, были чеканы и топоры с лезвием трапециевидной формы; некоторые имели серебряную отделку. Это оружие отличалось высоким качеством, и русские кузнецы экспортировали свою продукцию к саамам и татарам. Популярность топора на протяжении монгольского периода русской истории свидетельствует также о мощи оборонительных доспехов.
Топор также стал церемониальным оружием, и под 1468 г. летописцем впервые упоминается придворный служитель, вооруженный бердышом — боевым топором с длинным древком-топорищем и вытянутым полулунным лезвием. Позднее бердыши стали обычным оружием вооруженных ручными пищалями стрельцов, отряды которых появляются в последней четверти XV в. [20] Вытянутое лезвие бердыша было пригодно для нанесения как рубящих, так и колющих ударов. В течение XV в. бердыши появляются также и в Швеции (хотя до сих пор не ясно, каким был уровень обмена между Русью и Скандинавскими странами). Однако в русской коннице, которая рекрутировалась из помещиков, боевые топоры почти не применялись [21] .


Мечи и сабли
В течение XIV в. В Северо-Западной Руси продолжали пользоваться прямыми мечами, тогда как на юге страны распространились сабли. Нет сомнения, что новгородские и псковские воины сражались с немцами и шведами с помощью обоюдоострых прямых мечей.
Рукоятки мечей в это время становились длиннее. Всего два экземпляра русских мечей этого периода сохранилось до нашего времени; считается, что один из них принадлежал князю Довмонту; это широкий треугольный клинок колющего типа, украшенный позолотой. Другой меч связывают с именем князя Всеволода Мстиславича; он украшен золотом и серебром и имеет девиз: «Никому не уступлю чести своей».
Незадолго до Куликовской битвы на Руси появилась другая разновидность прямого меча — палаш с односторонней заточкой клинка. Более широко были распространены обычные рыцарские мечи, попавшие на Русь из Европы. Один из таких мечей с двуручной рукояткой, имеющей грушевидное навершие, найден в Пскове и датируется 1-й пол. XV в. Это указывает на то, что русские использовали мечи того же типа, что и тевтонские рыцари.
В XV в. во время войн против кочевников на смену мечу пришла более удобная для всадников сабля. Постоянное давление со стороны Золотой Орды привело к распространению сабли, а меч стал играть все меньшую роль в качестве основного оружия конного воина; географическая зона распространения сабли постепенно продвигалась на север, пока не достигла Новгорода. Однако точная граница этой зоны неизвестна, так как в некоторых русских землях одновременно пользовались обоими видами клинков. Русские сабли ковались по той же технологии, что и восточные, — из высококачественной полосной или витой дамасской стали. Они использовались для нанесения как режущих, так и колющих ударов. Сабли XV— начала XVI вв. имели очень узкое острие и прямую крестовину; один английский путешественник XVI в. утверждал, что у русских такие же точно сабли, как у турок. Ни одна русская сабля XIV–XV вв. не сохранилась, но дошедшие до наших дней образцы этого оружия из соседних регионов позволяют сделать предположение, что сабли эти имели слегка изогнутую форму и больше походили на сабли XIII, а не XVI в.


Боевые ножи и булавы
Кончар впервые упоминается в рассказе о Куликовской битве в 1380 г. Это был облегченный колющий меч, название которого произошло от арабского ханджар, имевший длинный узкий клинок, способный пробить кольчугу, и обыкновенно носился с правой стороны на поясе или у седла. Кончар, по-видимому, не имел широкого распространения: в русских музеях хранятся всего несколько экземпляров. Кинжалы и ножи были поясные, засапожные и подсайдачные, которые хранились вместе с саадаком — комбинированным колчаном со стрелами и налучьем с луком.
Поясные ножи имели короткий обоюдоострый клинок и носились в устье — ножнах, которые на крючке подвешивались к поясу. У подсайдачного ножа был длинный и широкий, слегка изогнутый клинок, заточенный с одной стороны; он привязывался ремнем с левой стороны седла. Засапожные ножи имели кривые клинки. Иногда эти ножи привязывались шелковым или кожаным плетеным шнуром, украшенным кисточкой.
Булавы и палицы являлись традиционным русским оружием, и многие из них выделялись своей оригинальной формой. В XII–XIII вв. на Руси, например, появляется булава с головкой четырехугольной формы со срезанными углами, которая оставалась на вооружении вплоть до середины XVII в. Другая разновидность ударного оружия — шестопер — использовалась европейскими рыцарями начиная с XIV в., о нем упоминается еще в 1502 г. в Пскове, хотя к тому времени шестопер превращается скорее в символ воинской власти и теряет функции боевого оружия.


Арбалеты
Множество наконечников арбалетных стрел, найденных на территории России, свидетельствует о роли этого оружия. Вне сомнения, арбалет являлся важным компонентом вооружения уже к 1240 г., судя по находкам археологов на территории городов, разрушенных монголами. В городе Изяславлс были найдены останки арбалетчика, по всей видимости командира, погибшего при защите крепостной башни. Крюк для натягивания арбалетной тетивы, сохранившийся на его поясе, является самым древним из найденных в Европе. Одним концом крюк приклепывался к натяжному ремню, а другим скользил по ложу арбалета. Приспособление, найденное в Изяславле, может указывать на переход от ручного натягивания тетивы к более сложной системе, что, предположительно, связано с использованием составного лука. Арбалеты, натягиваемые посредством плечевых скоб или ремней, упоминаются в Ипатьевской летописи под 1291 г. Такими арбалетами могли пользоваться и всадники.
Известен случай, когда эффективная стрельба арбалетчиков предотвратила нападение монгольского войска на город Холм. Но если в Западной Европе процесс совершенствования арбалета стимулировал создание более надежных и крепких оборонительных доспехов, то на Руси такая тенденция была менее заметной и проявилась разве что в принятии на вооружение в пехоте большого «желобчатого», или «килевого», пехотного щита павеза, прикрывающего стоящего в рост человека. Тем не менее арбалет на Руси приобретал все более широкую популярность, и к XIV в. отряды арбалетчиков становятся решающей силой русского войска и продолжают сражаться и позднее, когда уже появилось ручное огнестрельное оружие [22] . Стоит заметить, что первое сообщение о пушке на стене Кремля, которая стреляла не ядрами, а арбалетными болтами, один из которых поразил татарского царевича, относится к 1382 г. В 1486 г. арбалет как боевое оружие упоминается в последний раз, на смену ему приходят пищали, хотя арбалетами еще продолжали пользоваться для охоты.
У некоторых арбалетных стрел были довольно тяжелые наконечники — в четыре раза тяжелее, чем обычные. Древки арбалетных стрел имели длину 30–50 см; такая стрела пробивала мощные доспехи. Наконечники были обычно пирамидальной формы, заостренные, квадратные или ромбовидные в сечении, соединение наконечника с древком осуществлялось таким образом, чтобы стрела в этом месте не ломалась при значительном ударе. В XIV–XV вв. наконечники стали еще тяжелее, хотя сделанные в Изяславле находки указывают, что арбалетчики пытались экспериментировать с тяжелыми наконечниками еще в 1-й половине XIII в. Со временем наконечники становились толще, их режущие края укорачивались, они все больше становились похожими на маленькие снаряды. Эти «снаряды», очевидно, пробивали чешуйчатые или пластинчатые доспехи и наносили тяжелые раны.


Шлемы
Судя по книжным миниатюрам, изображениям на иконах и письменным свидетельствам, а также хранящимся в Оружейной палате Московского Кремля экспонатам, на Руси существовали две основные разновидности воинских шлемов — конический и полусферический, и оба были известны еще в домонгольский период. Богатые воины, по-видимому, носили двойные доспехи и шлемы обоих видов, один из которых, возможно, служил в качестве «подшлемника» [23] .
Слово шишак заимствовано у турок или венгров; так мог называться подшлемник. Шишак упоминается в завещании великого князя Ивана Ивановича в 1359 г. — самое первое свидетельство о появлении этой разновидности шлема в Европе. Два самых ранних образца русских шишаков были найдены Н.С. Шеляпиной в 1975 г. в колодце Арсенальной башни Московского Кремля. Судя по узорам на тульях и навершиях, изготовили их на Руси. Венцы шишаков были окованы медной полосой, а тульи покрыты серебром. Возраст этих шлемов, найденных вместе с доспехами и тремя богатыми шпорами, датируется примерно 1500 г., а пользоваться ими московские конники могли до конца XV в.

Существовали шлемы полусферической или еще более редкой — пирамидальной — формы, с дополнительными элементами для защиты головы от удара сзади, для защиты ушей и носа, с острием (шишом) на вершине.


Доспехи и одежда
В течение XIII в. русский военный костюм претерпел значительные изменения, и к середине столетия на вооружении русского войска появились пластинчатые доспехи. К сожалению, существует мало подробных описаний того, как эти доспехи выглядели в XIV–XV вв. Тем не менее летописец, повествующий о Куликовской битве, утверждает, что на доспехах князя Дмитрия Ивановича после сражения оказалось множество вмятин, — значит, это были пластинчатые доспехи, а не кольчуга. Такие доспехи были, несомненно, тяжелыми, по этой причине их иногда сбрасывали во время бегства. Под воздействием огня эти доспехи разрушались. В XIV–XV вв. стальные пластины доспехов подгоняли друг к другу таким образом, что на поле сражения они, по словам летописца, сверкали «как серебро».

На этом рисунке один из наступающих всадников вооружен прямым мечом, другой обеими руками держит высоко занесенную кривую саблю. Один из отступающих конников обороняется, по-видимому, так называемой «литовской павезой» с вертикальным «килем» на лицевой стороне. Радзивилловская летопись, из списка копии (XV в.) оригинала XIII в.

Военные предпочитали одежды ярких цветов, как видно на изображениях из миниатюр; особенно распространены были синие, зеленые и красные цвета. Шапки и плащи обычно изображались зелеными, щиты — красными или красно-зелеными, иногда с зеленым узором в «елочку», белыми, коричневыми, красно-черными. Сабельные ножны окрашены в красные или коричневые цвета, знамена — обычно в красный. Слово «красный» означало тогда в русском языке также и «красивый» (отсюда такие выражения, как «красная девица» или «красное солнышко»), наверное, поэтому на Руси были так популярны щиты красного цвета.

 

 

 

 

 

КОННИЦА. 1250-1300

1. Конный воин из Западной Руси в полном вооружении
Оружие и доспехи смешанного типа, сложившегося под влиянием различных воинских традиций, которые Западная Русь активно перенимала в ту эпоху. Шлем так же отличается от типичного русского шлема, как отличались от Руси Византия и Балканские страны, тогда как «желобчатый», или «килевой», шит относится к типу «малой литовской павезы». Воин вооружен вместо лука копьем и дротиками, что указывает на более сильное влияние на вооружение литовской легкой конницы, чем Золотой Орды. Его меч, вероятно, был завезен из Центральной Европы.
2. Псковский боярин
Знатный воин облачается в доспехи. Пока на нем только кольчатые поножи европейского типа. Его тяжелый украшенный меч, вероятно, немецкого происхождения. Шлем с металлической иконой на золоченой пластине, защищающей глаза и нос, отчасти напоминающей очки, и с длинной кольчужной бармицей, прикрывающей лицо, изготовлен по традиционно русским или даже ближневосточным образцам.
3. Конный воин из Юго-Восточной Руси
Богато экипированный конный стрелок, типичный представитель военной элиты Юго-Восточной Руси, граничившей со Степью и сильнее всего подверженной военному влиянию из Золотой Орды. На воине, кроме кольчуги с короткими рукавами, нет ни пластинчатого, ни иного оборонительного доспеха. Снаряжение для стрельбы из лука и кривая сабля похожи на однотипные виды оружия из Юго-Восточной Европы, Ближнего Востока и даже Центральной Азии. На левую руку надевался небольшой жесткий кожаный браслет, оберегающий запястье от ударов тетивы.

 

 

 

 

ПЕХОТА. 1250-1325

1. Русский арбалетчик
В эту эпоху на вооружении пехоты находились оружие и доспехи, возможно, даже более смешанного типа, чем у конницы, образовавшегося под влиянием различных воинских традиций, которые Русь активно перенимала в конце XIII–XIV вв. Его арбалет и сопутствующее снаряжение, а также короткий, но довольно широкий меч выглядят как типично европейские, хотя кажутся немного устаревшими. То же самое относится к его кольчуге и стеганой куртке под ней. Но его высокий остроконечный шлем с узким венцом является образцом характерно русского доспеха, как и его сапоги, глядя на которые, можно предположить, что воин может сражаться и верхом.
2. Городской ополченец
На воине высокие сапоги из мягкой, слегка декорированной кожи. Подобная обувь была, конечно, незаменима в суровые русские морозы и обычную для этих краев осенне-весеннюю распутицу. В то же время внушительный меч, пехотное копье с широким наконечником и большой щит — ополченец предстает перед нами во всеоружии — напоминают экипировку хорошо оснащенных воинов из европейских гарнизонов. Особенно характерна структура вооружения. Шлем типично русского образца склепан из отдельных сегментов, вместо кольчужной бармицы для защиты лица и шеи здесь использована толстая стеганая набивная ткань — деталь откровенно монгольская. А тяжелый крытый материей панцирь с широкими наплечниками, непривычный для европейского глаза, также был, по-видимому, перенят у монголов.
3. Легковооруженный пеший стрелок
Этот пехотинец вооружен и одет в типично русской манере, почти не испытавшей влияния извне. Судя по головному убору и обуви, это человек невысокого происхождения, возможно даже крестьянин. Его кафтан из толстой стеганой материи с очень высоким воротником защищает его как от непогоды, так и в определенной степени от вражеских стрел. Его большой составной лук был в ходу, конечно, не только на Руси, но и в самых отдаленных регионах Европы, Азии и Среднего Востока. Боевой топор откован кузнецом, знакомым со скандинавским оружейным делом. Узорчатый колчан на правом бедре выдает свое тюрко-монгольское происхождение, хотя, возможно, и он был изготовлен в соответствии с традицией, которая издавна существовала на Руси и в Северной Азии.

 

 

 

 

КОННИЦА. 1300-1375

1. Легковооруженный конный воин из Западной Руси. 1350
В течение XIV в. оружие, доспехи и военное снаряжение в целом западных и восточных русских земель начинают заметно отличаться, а некоторые западнорусские княжества подпадают под власть Литвы и, соответственно, польско-литовское влияние. Однако облачен этот конник, кроме обычного для Центральной Европы кольчужного доспеха, еще и в пластинчатую кирасу. Вместо меча у него сабля, которой европейцы почти не пользовались, а килевой щит является развитием литовской павезы.
2. Тяжеловооруженный конный воин из Западной Руси. 1375
Руки и ноги этого представителя западнорусской военной элиты защищены пластинчатыми металлическими доспехами, характерными для вооружения конного рыцаря из Европы. Только шлем, который мог бы показаться старомодным в Германии или Франции, и чешуйчатый панцирь монгольского типа отличают его от тяжеловооруженного конного воина из Европы. Однако голова и грудь его лошади защищены пластинчатыми доспехами, заимствованными у степных монголов.
3. Конный воин из Новгорода. 1350
Как ни парадоксально, но этот новгородский конный стрелок снаряжен в тюрко-монгольском или даже исламском стиле. Его оружие, доспехи и конская сбруя чисто азиатского происхождения. Даже украшенные пластинчатые наплечники, защищающие руки, и чешуйчатые доспехи под безрукавкой полностью напоминают экипировку конников Золотой Орды или мусульманской Азии. Подобный стиль вооружения присущ в основном восточным народам. Боевая собака, пытающаяся защитить попавшего в опасное положение хозяина, — феномен типично русского или монгольского происхождения.

 

 

 

 

ПЕХОТА. 1325-1400

1. Спешившийся боярин. Середина XIV в.
В течение XIV е. в ходу снова появляются оружие и доспехи исключительно русского типа. Этот тип сложился под влиянием нескольких традиций, хотя монгольское влияние оставалось определяющим. В течение XIV–XV вв. русское оружие, доспехи, конская сбруя и военное снаряжение в целом претерпели значительные изменения и стали резко отличаться от европейского типа, сохраняя свою оригинальность вплоть до царствования Петра Великого. В данном случае на боярине как кольчатые, так и пластинчатые доспехи и шлем, бывшие в ходу на Ближнем Востоке. По его меч явно европейского образца, как и щит, хотя последний мог бы показаться несколько старомодным для того времени.
2. Пеший воин из Суздаля. Середина XIV в.
Нет ничего удивительного в том, что воинское снаряжение пешего воина из Суздаля, отделенного от Западной Руси и остальной Европы огромными пространствами и границами нескольких соперничающих княжеств, большинство из которых также находились под властью Золотой Орды, выглядит довольно архаичным. С другой стороны, на нем не заметно следов монгольского влияния. Перед нами пример сохранения старой, но изолированной военной традиции.
3. Арбалетчик. Конец XIV в.
В отличие от предыдущих случаев, снаряжение этого арбалетчика представляет собой комбинацию оригинального русского платья и доспехов, включая толстую стеганую куртку под чешуйчатым панцирем, с мечом и арбалетом западноевропейского типа. Однако его шлем является типичным образцом русского оружейного мастерства.

 

 

 

 

ВОСТОЧНАЯ РУСЬ. 1375-1425

1. Конный воин. Конец XIV в.
В конце XIV и в XV вв. среди княжеств Восточной Руси возникает новая держава. Это Москва, или Московия, мощное войско которой в основном строилось по принципам монгольского военного искусства. Московиты с успехом перенимали у своих степных соседей не только вооружение, но и тактику и военную организацию. Как и в монгольской армии, в русском войске существовали большие элитные подразделения тяжеловооруженной конницы. На их вооружении в основном находились пластинчатые и другие доспехи монгольского типа, а также и различные компоненты оборонительных доспехов европейского образца, например металлические наколенники у этого воина. Были они изготовлены местными мастерами или завезены из Европы, остается неясным.
2. Конный барабанщик. Начало XV в.
Барабаны в отрядах московской конницы служили для поддержания боевого духа и подачи определенных сигналов на поле брани — еще один яркий пример монгольского влияния на русское военное дело. Действительно, появление конных барабанщиков в армии средневековой Москвы произошло в полном соответствии с военной традицией, распространившейся на огромном пространстве от границ Китая до мусульманской Гранады на юге Испании. Доспехи этого воина выглядят настолько типичными для Западной Азии, что с равной вероятностью могли быть изготовлены в Иране или на Кавказе. Шлем — укрепленный металлическими пластинами кольчужный капюшон — также напоминает кавказский оборонительный доспех зырих-кулах.
3. Князь в золоченых доспехах. Конец XTV в.
Хотя вооружение этого воина кажется смешанным — как западным, так и восточным, — его доспехи тем не менее очень напоминают те, что носили воины Золотой Орды и даже Средней Азии и Ирана. Это пластинчатые наручи, чешуйчато-пластинчатые рукавицы и металлические поножи. Богато золоченые доспехи включают шлем с антропоморфной личиной, которая восходит еще к тюркским племенам западных степей домонгольского периода. Конские доспехи полностью заимствованы из тюрко-монгольского арсенала, поскольку Европа в этом смысле мало что могла предложить.

 

 

 

 

ЗАПАДНАЯ РУСЬ И ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ. XV в.

1. Тяжеловооруженный конный воин. Начало XV в.
В течение XV е. большая часть средневековой Руси потеряла свою самостоятельность и оказалась в составе самого обширного в Европе того времени государства — объединенного Королевства Польского и Великого княжества Литовского. Бывшие русские княжества занимали значительную территорию этого государства, а поскольку литовцы составляли в нем абсолютное меньшинство населения, все его институты, в том числе и армия, стали испытывать значительное влияние русской военной культуры. Тем не менее оружие и доспехи, которыми пользовались в элитных подразделениях тяжелой кавалерии, были европейского происхождения. Только по конской сбруе и щиту — щиты подобного типа были распространены в Балканских странах, Венгрии и Польше — можно было отличить этого воина от итальянского конного воина-профессионала XVв.
2. Новгородский знатный конный воин. Середина XV в.
Не у многих воинов, представленных на рисунках этой книги, вооружение такого смешанного типа, как у этого новгородского боярина. Его шлем с кольчужной бармицей и легкий, но прочный чешуйчато-пластинчатый панцирь поверх кольчуги являются типично русскими. То же самое можно сказать о тяжелом подбитом мехом плаще; однако пластинчатые наручи и поножи были, по-видимому, завезены из Германии или даже Италии. Вместо традиционной на Руси конской сбруи тюрко-монгольского образца сбруя его коня скорее европейского типа.
3. Пеший воин. Конец XV в.
Характерным в облике этого полностью вооруженного пешего воина является то, что за пределами Руси могло показаться обычным скорее для воина XIV или даже XIII вв., чем XV в., — кольчуга и защитная толстая стеганая куртка. Наиболее современным кажется шлем итальянского образца, завезенный, возможно, через одно из итальянских поселений на Черном море. С другой стороны, его булава, боевой топор и большая павеза выглядят также очень по-современному.

 

 

 

 

МОСКОВСКАЯ ПОЛЕВАЯ АРМИЯ. 1425-1500

1. Конный воин. Начало XV в.
Стоит заметить, что в течение нескольких столетий конные московиты отдавали предпочтение характерным высоким остроконечным шлемам. Шлемы такого типа, возможно, были заимствованы с Востока, однако давно стали неотъемлемым атрибутом вооружения московского всадника в глазах европейцев. Остальная часть вооружения конного лучника соответствует аналогичному вооружению его противников из Золотой Орды.
2. Тяжеловооруженный конник. Конец XV в.
К концу XV в. Московское государство стало играть доминирующую роль в отношениях с небольшими татарскими ханствами, на которые распалась Золотая Орда. На западных рубежах московская армия также создавала проблемы для Польско-Литовского государства. Москва превращалась в мощную державу, из которой вскоре на европейский простор выйдет возродившаяся Россия. Высокий остроконечный шлем этого воина дополнен оригинальной сборной кольчужной бармицей, закрывающей как заднюю часть шеи, так и лицо. Его доспехи состоят из кольчуги и пластинчато-кольчатого бахтерца, а щит полностью обит металлом.
3. Пеший воин. Начало XV в.
Как и в Золотой Орде, самым важным подразделением в армии Московского государства была конница, однако и пехота играла значительную роль даже в полевых сражениях. В ее составе воевали копейщики в тяжелых доспехах и воины, вооруженные боевыми топорами. И опять вооружение пехотинца откровенно смешанного типа, сложившегося под влиянием как Запада, так и Востока, — Руси, Европы и монгольского мира. Однако таким боевым топором и щитом вряд ли пользовались воины татарских ханств, образовавшихся после распада Золотой Орды.

 

 

 

 

ВОИНЫ МОСКОВСКИХ ГАРНИЗОНОВ. 1450-1500

1. Спешившийся стрелец. Конец XV в.
В быстро расширявшемся Московском государстве никогда не было такого большого числа замков и крепостей, как в соседних европейских странах. Тем не менее множество каменных кремлей, или городских цитаделей, постепенно возводилось на месте прежних деревянных, а еще несколько каменных или кирпичных появилось на северо-западе, западе и юго-западе страны. В этих крепостях размещались большие гарнизоны, вследствие чего значение пехоты стало постепенно возрастать. Хотя воин на этом рисунке — спешившийся стрелец, по размерам его лука можно предположить, что он предназначался для использования в пешем строю. Его шлем представляет собой шастинчато-кольчатую комбинацию, как и верхняя часть доспехов для защиты туловища. Гравированные наручи на предплечьях характерны скорее для мусульманского или русского типа вооружения, нежели для западноевропейского.
2. Спешившийся воевода. Конец XV в.
Интересно отметить, что подобные шлемы, популярные у турок-османов на Балканах и Ближнем Востоке, также были очень распространены и на Руси, несмотря на то что до столкновения русских с турками на поле битвы пройдет еще много лет. Эта разновидность шлема, называемая шишак, имела впереди наносник, или стрелку, по бокам — большие крылья, защищающие уши, и в более поздние времена — назатыльник для защиты шеи. Остальные доспехи командира, его металлический щит и сабля также очень напоминают османские. Возможно, это указывает на то, что хорошо вооруженная московская военная элита заимствовала некоторые военные традиции турок-османов, сменивших в Малой Азии православных византийцев.
3. Пищальник. Середина XV в.
Русские с охотой принимали на вооружение огнестрепьное оружие, и существует множество доказательств того, что вскоре это оружие стало производиться в Москве. У этого воина в руках тяжелая пищаль, аналоги которой к тому времени уже были широко распространены по всей Европе. Доспехи, включающие толстую стеганую куртку (тегиляй) и тяжелые сапоги, а также высокий остроконечный шлем с наушами и кольчужной бармицей, относятся к типично русскому типу вооружения.

 

 

 

 

КРЕПОСТИ И ОСАДНЫЕ ОРУДИЯ

В 1240-х гг. в Юго-Западной Руси для защиты подступов к воротам строились многоярусные каменные башни высотой до 30 м. Эти башни возводились с таким расчетом, чтобы их защитники могли стрелять по врагам, даже если тем удастся захватить всю остальную крепость. Фактически эти башни служили выполнению одной задачи: стрельбе по неприятелю с дальней дистанции. Похожие башни воздвигались в Западной Руси во 2-й половине XIII в.; упоминаются 15 таких башен, хотя их истинное количество, похоже, было намного больше даже в одном Волынском княжестве. Подобные конструкции возводились в деревнях и временно захваченных городах, предположительно, для отражения набегов монгольских отрядов. Они оказались настолько эффективными в качестве «огневых баз», что в сер. XIV в. стали появляться в княжествах Северной Руси.
Полностью каменные крепости появились позднее, хотя уже в 1259 г. князь Даниил Романович построил из этого материала свой новый столичный город Холм.

В XIII–XVI вв. русские князья вели войны в основном с целью захвата чужой территории, поэтому особенную стратегическую важность приобретали крепостные укрепления. В каждой третьей из 460 военных кампаний, проведенных между 1228 и 1462 гг., русские либо осаждали города, либо их защищали. В монгольский период применялись различные способы защиты территории в зависимости от местных условий; это отражалось и на использовании крепостных укреплений. В годы, последовавшие за нашествием войск хана Батыя, татарские отряды избегали применения громоздкого и тяжелого транспорта и осадных орудий и редко нападали на города. Если отряды были малочисленны, они довольствовались грабежом сельских окраин, но если их численность была достаточной, они могли попытаться взять крепость хитростью или одолеть ее гарнизон в открытом сражении.
На северо-западных и западных границах русских земель, где тевтонские рыцари и литовцы активно использовали осадную технику при штурме городов, ситуация была противоположной. С конца XIII в. здесь особое внимание уделялось возведению фортификационных сооружений и созданию многочисленных камнеметных машин. Вслед за укреплением столичных городов в 1302–1309 гг. жители Пскова и Новгорода построили множество крепостей, особенно вдоль границ. По мере устаревания деревянные и земляные укрепления заменялись более надежными каменными сооружениями. В стратегически уязвимых регионах создавались новые города-крепости, такие как Копорье, Корела, Орешек, Изборск, Ям (Яма) и Порхов.
В период между 1382 и 1426 гг. русские при осаде и обороне крепостей стали наряду с существующими осадными машинами использовать огнестрельное оружие. Крепостные стены и башни строились так, чтобы их защитники могли беспрепятственно стрелять из пищалей, луков и арбалетов, но только во второй четверти XV в. использование огнестрельного оружия привело к реальным изменениям в военной архитектуре. Впервые это проявилось в 1430 г., когда было произведено утолщение стен города-крепости Порхова и последовавшая затем в 1448 г. перестройка Ямгорода.

Восточная стена с раскатом и угловая башня крепости Копорье, сооруженной в середине XV в. (Фото В. В. Косточкиной)

Во 2-й пол. XV в., совпавшей с образованием Московского государства, артиллерия стала настолько мощной, что теперь пушки могли разбивать каменные стены. Впервые в русской истории это произошло в 1481 г. при осаде немецкой крепости Феллин в Ливонии [24] . Следующим этапом в развитии русской военной архитектуры стала постройка в 1492 г. в Ивангороде крепости строго четырехугольной формы — первого такого сооружения на Руси. Но поскольку русские при строительстве крепостей следовали западноевропейским образцам, Ивангородская крепость без угловых башен уже в момент строительства представляла собой устаревшую конструкцию даже для того времени. Этот архитектурный недостаток стал полностью очевиден, когда шведские войска легко овладели новой крепостью всего 4 года спустя после ее постройки. После этого Ивангород был заново укреплен и модернизирован, с тем чтобы полностью соответствовать современным требованиям ведения военных действий, когда осада крепостей целиком возлагалась на артиллерию.

Раскрашенная деревянная статуэтка Георгия Победоносца, Россия, XV в. (Краеведческий музей, Юрьев-Польский)

В последующие годы наблюдается интенсивное развитие на Руси военной архитектуры, особенно на юге страны, в результате чего она становится одной из наиболее развитых в этом отношении стран Европы. Недаром эти перемены происходят в то время, когда русские княжества объединяются в единое государство. Они также ярко свидетельствуют о том, что теперь исход военных действий определяется не столько в сражениях на открытом пространстве, сколько в осадах и обороне городов.


Деревянные укрепления
Самобытные русские укрепления достигли вершины развития в XVI–XVII вв. Размеры и формы русских городов определялись, конечно, стенами, башнями, церковными сооружениями и общим рельефом местности. До XIII в. любое населенное место, защищенное изгородью, именовалось «городом», но постепенно стали появляться и другие особые названия. Сюда входили: тын, обозначающий забор или частокол, городня, тарасы, острог, обозначающие особые виды деревянных конструкций.
Тын, или частокол, являлся самой простой и древней разновидностью деревянного укрепления. Оно состояло изо рва и вала, который мог достигать значительной высоты. Для укрепления частокола использовались бревна, заостренные концы которых высовывались из стены наружу, — они назывались «иглами». Полати, или помосты, возводились с внутренней стороны каждой деревянной стены. Такие стены, где комбинировались частокол и подобные связующие конструкции, были намного крепче.
В остроге заостренные бревна были наклонены внутрь, представляя собой гладкую и трудную для подъема поверхность, а стена поддерживалась невысокой земляной насыпью и специальными внутренними козлами, или лесами, вплотную пристроенными к стене. Наиболее очевидным преимуществом подобных деревянных укреплений являлись скорость и простота при их возведении. Существенным недостатком было то, что нижние концы бревен быстро сгнивали.
То же самое происходило и с каркасными конструкциями, называемыми город, городня или тарасы, являющимися более крепкими и сложными разновидностями деревянных укреплений. Их стены обычно в два раза выше, чем у простого тына или частокола, и толщина их, как правило, равна высоте последнего. Фактически город, городня или тарасы появились в ответ на возникновение огнестрельного оружия, особенно пушек. Все эти конструкции слегка отличаются друг от друга. Тарасы состоят из двух параллельных стен с внушительным проемом между ними, эти стены через определенные промежутки соединяются посредством поперечин. Некоторые из образующихся ниш заполнялись булыжником, но другие, более широкие ниши оставались пустыми и использовались в качестве оборонительных позиций членами гарнизона. У каждой из таких ниш имелось обычно две бойницы и дверь.
Городня состояла из отдельных каркасных конструкций, тесно пристроенных друг к другу. Одним из недостатков подобного сооружения было то, что в местах соединений конструкции начинали быстро гнить, и стены расшатывались. Кроме того, для их возведения требовалось гораздо больше времени и строительных материалов. В таких стенах также прорубались дополнительные бойницы.

Рогатина князя Бориса Александровича, Россия, ок. 1450. Втулка украшена художественной гравировкой с изображением лучника (внизу). (Государственная Оружейная палата, Москва)

(1) Боевые топоры, найденные при раскопках в Ипатьевском переулке в Москве в 1969 г. (2, 2а) Боевые топоры из Новгорода, XIV–XV вв.
(3) Боевой топор из Владимира, XIV–XV вв.
(4) Боевой топор из Новгорода, XIV–XV вв.
(5) Топор, XIV–XV вв.

Вплоть до XIII в. внутри таких укреплений башни не возводились, они появились вместе с огнестрельным оружием. В средневековых русских крепостях возводились деревянные башни множества разновидностей, в зависимости от их назначения и конструкции. Основными были: вежа, стрелышца, костер и столп, а само слово «башня» вошло в обиход только в XVI в.
К подобным конструкциям относились угловая башня с воротами, круглая башня, четырехугольная башня, двухъярусная башня, глухая башня в центре стены и другие. Такие башни отличались по форме, назначению, количеству ярусов и дереву, из которого строились.
Количество башен и их величина зависели от размеров крепости и ее положения. Если последнее основывалось на рельефе местности, то обычно строились круглые башни. Если крепость была геометрически правильной формы, строились четырехугольные башни, которые легче соединялись стенами и обеспечивали более широкий угол обстрела.
Башни также использовались для хранения припасов, для жилья, в качестве церквей и часовен. Почти в каждой большой крепости над главными воротами была висячая часовня — с нее было не только удобнее оборонять ворота, но она сама служила в качестве защитницы наиболее уязвимого узла крепостного сооружения. Самые большие башни оборудовались будками для часовых, имеющими по окну с каждой из четырех сторон, а также галереями, обнесенными перилами, с которых хорошо обозревались окрестности.
Крепостные конструкции обычно подразделялись на две группы. К первой относились оборонительные системы, непосредственно входящие составными частями в главную оборонительную структуру, такие как обламы (см. ниже), бойницы и тому подобное. Ко второй группе относились дополнительные сооружения, такие как насыпи, рвы и т. д., которыми обычно ограждали города и тюрьмы.
Облам являлся другой разновидностью деревянной конструкции, возводимой над нижней частью стены или башни, хотя иногда и сама нижняя часть каркасной стены могла называться обламом. На башнях облам обычно надстраивался над ее нижней частью по всей окружности, тогда как на стенах обламы имелись только с наружной стороны. Бойницы имели форму маленьких окон, через которые обороняющиеся могли вести стрельбу, их размеры зависели от вида применяемого оружия. Тем не менее обычно они были около 8— 10 см шириной. С наружной стороны их нижние и боковые края делались скошенными, что обеспечивало больший угол обстрела. Когда через них стали применяться пушки, эти амбразуры, естественно, стали шире и достигали порой 30–40 см.

(1) Сабля с Кубани, XIV в. (Государственный исторический музей, Москва)
(2) Меч из Ридомля (Волынь), XIV— нач. XV вв. (Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург)
(3) Меч из Водички (Хмельницкая обл.), XIV–XV вв. (Исторический музей, Каменец-Подольский)
(4) Меч из Киева, XTV–XVee. (местонахождение неизвестно)
(5) Меч из Себежа, XV в. (Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург)
(6) Так называемый «меч Довмон-та», сер. XIII в. (Исторический музей, Псков)
(7) Так называемый «меч Всеволода Мстиславича». (Исторический музей, Псков)
(8) Способ крепления ножен

В течение VIII–X вв. неотъемлемой частью крепостных сооружений были глубокие рвы с обрывистыми краями, но начиная с X в. и далее большее значение стало уделяться земляным насыпям, которые в конце концов начали достигать высоты 10–16 м.

Богато украшенный «меч Всеволода Мстиславича» был изготовлен для русского князя в Центральной Европе, возможно, в кон. XIV в.
(А и В) Две стороны навершия
(С и D) Две стороны крестовины
(E, F) Внешние стороны оправы ножен
(G) Наконечник

Одна из наиболее хорошо сохранившихся средневековых сабель, обнаруженная при раскопках близ г. Нежин; датируется XII–XIII вв. Арабская вязь и надпись на сабле указывают на ее восточное происхождение. (Государственный исторический музей, Чернигов)

В конце XV в. вся северная часть Восточной Европы, вплоть до Полярного круга, вошла в состав Русского государства.
Опустошительные набеги северных племен на города и деревни Поморья вынудили русских к возведению крепостей даже на этой далекой земле. Кроме больших фортификационных сооружений, здесь в немалом количестве строились монастыри, маленькие остроги и погосты, или административные единицы, — все они в совокупности образовывали по берегам северных рек мощную эшелонированную систему обороны.

Ножи. У некоторых сохранились деревянные рукоятки и декорированные кожаные ножны. Новгород. XII–XV вв. (Кремлевский музей, Новгород)

Острог на Коле впервые упоминается еще в XIII в., с тех пор он выполнял функции самого северного стратегически важного аванпоста Руси, и его укрепления несколько раз перестраивались. Но и в этом случае стены крепости продолжали строить из древесины до самого XVIII в., применяя, как правило, такие деревянные конструкции, как городни и тарасы. В стенах таких укреплений образовывались пустые ниши, которые предназначались для хранения продуктов и других припасов, точно так же делалось в сибирских крепостях. В то же время большинство башен в этих северных землях строились в форме неправильного шестиугольника с двойными наружными стенами.
Вторым по стратегической важности из северных укрепленных аванпостов являлся Устюг. Впервые он появляется на карте Руси в середине XII в., а к XVII в. уже представляет собой большую крепость, состоящую из двух частей, известных как Городище и Великий Острог. У этой крепости были 24 башни и стены, сложенные из заостренных бревен, с внутренними оборонительными галереями; от нападения с северо-востока Устюг защищал широкий ров глубиной 3,5 м.
Другой характерной особенностью фортификационных сооружений на Русском Севере было то, что у многих крепостей с внутренними каменными стенами наружные стены делались деревянными. Примером такой крепости-города является Новгород. Для ускорения строительства использовались стандартные заготовки, и в большинстве русских городов имелись рынки, где продавались готовые элементы для строительства укреплений. Примером города, построенного с применением технологии стандартных заготовок, является Полоцк.
Крепости в Южной Руси строились на самых уязвимых участках границы, где со временем возникли сплошные линии оборонительных сооружений. В XIV–XV вв. началось освоение русскими Сибири. Здесь для зашиты новоприобретенных земель и отражения вражеских набегов строились небольшие остроги. Количество таких острогов, как и слобод, или укрепленных зимних лагерей, постоянно увеличивалось. В XVIII в. они превратились в военные или административные и торговые центры.
Среди всех видов крепостных сооружений самое широкое распространение в Сибири получили остроги, простейшие из которых представляли собой обычные лагеря, окруженные частоколом из бревен. Впоследствии ко многим из них были пристроены деревянные башни.

Русские перначи из Пронска, Сахновки, Хмельни и Звенигорода: (1–3, За) XIII в.; (4–5) XIV в.


Осадные орудия
Первые попытки русских применить осадные орудия относятся ко времени похода на Византию в 968–971 гг., после чего в течение нескольких столетий об этом виде военной техники в русских летописях не упоминается. Однако в 1237–1240 гг. монголы при взятии более чем десяти больших русских городов применили осадные машины китайского или центрально-азиатского происхождения, известные как пороки. Вне сомнения, благодаря именно монгольским завоевателям во второй половине XIII в. эти орудия получили такое широкое распространение на Руси и стали незаменимыми как при осаде, так и при обороне городских стен. Например, в летописях Юго-Западной Руси о них упоминается под 1245 и 1260 гг., а Северной — под 1268 и 1301 гг. В XIV в. камнеметные машины находились на вооружении войска и хранились в военных арсеналах крупнейших русских городов; в Москве такие машины были в 1382 г. В XIV в. применение камнеметных пороков достигло своей высшей точки, ими продолжали пользоваться еще много лет наряду с артиллерийскими орудиями. Однако в течение первых десятилетий XV в. пороки все реже появляются под стенами осаждаемых городов, а к 1450 г. о них окончательно забывают.

Жертвователи в храме. Мужчины облачены в богатые одежды позднесредневековой Руси, равно как и стоящая справа женщина.

 

Наконечники арбалетных и лучных стрел, найденные в Новгороде. (Музей Новгородского кремля, Новгород)

Мощность метательных машин могла увеличиваться пропорционально увеличению их размера, а также за счет усиления метательного элемента посредством плотного соединения нескольких упругих деревянных стволов. Если верить наиболее достоверным свидетельствам, камнеметная машина могла достигать высоты 8 м, весить 5 т и метать камни весом 60 кг и больше. Для обслуживания самых больших машин такого типа требовалось от 50 до 250 человек.
Недостатком таких машин являлась их недолговечность, поэтому, чтобы они оставались пригодными для серьезных операций, их приходилось постоянно обновлять и ремонтировать. Особые специалисты — порочные мастера — руководили их сборкой; чтобы построить камнеметную машину, мастер должен был обладать достаточными познаниями в математике, необходимыми для точных расчетов. Более того, он должен был знать особые артиллерийские команды, а также уметь поддерживать машину в хорошем техническом состоянии. Такие машины строились, ремонтировались и содержались в столицах многих княжеств, для чего требовалось большое количество квалифицированных специалистов.
На Руси использовались различные типы камнеметных машин, и с течением времени здесь появлялись все более эффективные и точные метательные орудия. К ним относились требюше — камнеметы с подвижным противовесом, которые стали очень популярными. Однако, невзирая на все возрастающую мощь и точность, камнеметные машины оказались бессильными перед каменными укреплениями и были вытеснены намного более эффективным огнестрельным оружием.

 

 

 

 

ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ

Огнестрельное оружие впервые появилось на Руси между 1376 г., когда русские войска были обстреляны из огнестрельного оружия неустановленного типа со стены одного из городов Волжской Булгарии, и 1382 г., когда пушки и тюфяки (короткоствольные пушки) наряду с арбалетами и камнеметными пороками впервые применялись для обороны Москвы. Логично предположить, что это новое оружие было завезено в Москву в период интенсивной военной подготовки, предшествующей битве на Куликовом поле.
Согласно письменным свидетельствам, в Восточной Европе и Азии огнестрельное оружие применялось: в 1374 г. — тевтонскими рыцарями, в 1378–1381 гг. — в Венгрии, в 1382 г. — в Литве, в 1383 — в Польше и Богемии, в 1360–1370 гг. — в Египте, в 1389 г. — в Турции, в 1379 г. — в Центральной Азии, в 1399 г. — в Индии и в 1366 г. — в Китае. В письменных источниках данные случаи приводятся как достойные внимания, хотя огнестрельным оружием могли пользоваться и раньше; к тому же все случаи его первого применения совпадают по времени с началом его распространения по землям Центральной, Северной и Восточной Европы. Примечательно, как недалеко друг от друга отстоят вышеперечисленные даты.

Эта крепостная башня в Столпье была построена во 2-й пол. XIII— 1-й пол. XIV вв. Если не считать нескольких надвратных башен в крупнейших городах, эта башня стала первым каменным укреплением на Руси. Такие башни появились в самых западных княжествах; здесь, возможно, не обошлось без влияния Центральной Европы; в Восточной Руси подобные укрепления возникнут только через много лет.

Отдельно стоящая круглая башня в г. Каменец была построена во 2-й пол. XIII в. Известная как «Белая башня», она, вероятно, возводилась по образцу однотипных приграничных укреплений Польши или Венгрии.

 

Московский Кремль. Так он, возможно, выглядел в сер. XIV в., когда кремлевские башни и стены сооружались целиком из дерева; единственными каменными строениями на этом рисунке являются церкви на заднем плане.

Судя по описанию первых московских пушек, можно предположить, что они прибыли в столицу с двух разных сторон: с западной стороны — из Германии, Польши, Литвы, и южной — из стран Черноморского бассейна или с Ближнего Востока; тем не менее их европейское происхождение более вероятно.

К 1400 г. в арсеналах основных русских городах, таких как Новгород, Псков, Тверь и Москва, вне сомнения, уже имелось огнестрельное оружие, которое, возможно, теперь изготавливалось местными мастерами. Положение дел начало меняться в середине XV в., когда города стали брать при помощи пушек. Вскоре артиллерия доказала свою мощь и способность разрушать укрепленные стены. Даже в полевых сражениях это новое оружие показало, каким эффективным оно является, и в 1480 г. во время стояния на Угре московские стрелки поразили множество татар стрелами и пулями и отогнали их от берега реки. Данный эпизод достоин внимания как первый случай использования на Руси огнестрельного оружия в полевом сражении.

Княжья башня Новгородского кремля, построенная в XV в. Так она выглядит со стороны Спасской башни. Между башнями — разрушенная стена, состоящая из внешней и внутренней кирпичных стенок, пространство между которыми заполнено булыжником.

Начиная с 1471 г. в наступательных операциях московитов против Новгорода, Твери, Феллина, Серпейска и Выборга решающую роль стали играть стрельцы. Аристотель Фиоравапти, прибывший в Москву в 1475 г., организовал одну из крупнейших на Руси литейных мастерских по изготовлению пушек. Вслед за тем в 1484, 1490, 1494, 1504,1507 и 1513 гг. греческие, итальянские, немецкие, шотландские и другие мастера ружейного дела прибывают в Москву — яркое свидетельство того, с каким энтузиазмом и быстротой огнестрельное оружие внедрялось на Руси. С того времени до нас дошли в сохранности один мушкетный ствол, две оригинальные пушки и 28 описаний подобных предметов. Сравнивая различные группы данного вида оружия, можно прийти к заключению, что существовала система его отливки по стандартным формам. Литейные формы, а значит и отливаемые в них стволы, характеризовались одинаковой длиной и калибром, и, по-видимому, изготавливались с применением идентичных измерительных инструментов. В более поздние времена технология литейного производства огнестрельного оружия почти не претерпела изменении, за исключением того, что орудийные стволы стали более тяжелыми. Стандартизация сделала возможным широкомасштабное изготовление огнестрельного оружия, в результате чего в очень короткое время весь его арсенал на Руси был модернизирован и значительно пополнен. Таким образом, еще задолго до военной реформы Петра Великого в начале XVIII в., государственное регулирование положило конец несанкционированному производству пушек и ружей. Общепринятое мнение, что до Петра Великого па Руси в сфере военного производства существовала полная неразбериха, является в корне неправильным.

Покровская башня Новгородского кремля. Это очень массивное кирпичное фортификационное сооружение было построено в XIV–XV вв. и является по времени создания одной из самых первых башен. (Фото Д. Николле)

 

Русская крепость Ивангород стоит на берегу реки Нарвы, впадающей в Балтийское море. Она была построена между 1496 и 1507 гг. и обороняла западные рубежи Руси; была обращена своими бойницами прямо на замок Германнсбург, находящийся на другом берегу реки, самую восточную крепость тевтонских рыцарей в Эстонии.

 

Реконструкция укрепленного деревянного города Ольгов на берегу р. Ока. Таким он, возможно, был в XIII в. (Г.В. Борисевич)

Судя по описанию литейного производства, которое оставили мастера Як в 1483 г. и Петр в 1501 г., начали делать и пушечные лафеты. Изобретение пушечных лафетов послужило толчком к развитию полевой артиллерии, как это произошло в армии гуситов в Чехии. Итальянец по имени Павел Иовий писал (перевод Дмитрия Герасимова) следующее: «В Московском Кремле можно увидеть множество медных (возможно, имеется в виду бронзовых) пушек, отлитых умелыми итальянскими мастерами и установленных на колеса». Изданного текста можно заключить, что Павел Иовий имеет в виду орудия на колесных лафетах, благодаря которым они стали значительно мобильнее и могли применяться в полевых условиях, как это и произошло в битве на реке Угре в 1480 г.

Разрез отдельных элементов тына XIII–XVI вв. — простейшего частокола, затем более сложного острога наклоненного типа и острогов, укрепленных с внутренней стороны козлами, или лесами, и полатями, или помостами. (О. В. Тумкина)

Вместе с производством пушек в Москве появились мастерские по отливке пушечных ядер и изготовлению пороха; первое упоминание о них относится к 1494 г.; все данные указывают на переход к гранулированному пороху от более ранней и менее практичной «пороховой мякоти».
В 1513 г. во время нападения на Смоленск, по словам одного из очевидцев, в ход было пушено до 2000 больших и малых пищалей. Одновременно с резким увеличением количества огнестрельного оружия происходило значительное улучшение его качества.
Из всех разновидностей огнестрельного оружия обычно пушки первыми получали характерные прозвища, и в самых древних письменных свидетельствах их иногда называют «великими». Начиная с 1382 г. пушки постоянно упоминаются, когда речь касается обороны городов. С 1399 г. пушки применяются при обороне вагенбургов — разновидности полевых укреплений — как и при штурме различного типа фортификационных сооружений. Некоторые источники особо подчеркивают гигантские размеры так называемых «великих пушек»; существует описание пушки, которую в 1463 г. транспортировали на 40 телегах; другие авторы приводят случаи, когда пушки разрывались при первом же пробном выстреле и когда приходили в негодность после трех выстрелов. Однако, невзирая на свои чудовищный вес и техническое несовершенство, эти массивные орудия проделывали огромные бреши в городских стенах и производили такие разрушения, что города часто сдавались после первого обстрела.

Конструкция верхней части деревянной укрепленной стены с нависающей галереей. Обратите внимание на отверстие в полу галереи, через которое осажденные имели возможность вести стрельбу по врагам или забрасывать их камнями. (О. В. Тумкина)

 

Тарас. Два сруба заполнены камнями или землей, а два остаются пустыми — в них потом разместятся обороняющиеся. (О.В. Тумкина)

 

Русская пищаль, 1375–1450. Короткий ствол притянут к деревянной ложе двумя металлическими кольцами. (Государственный Исторический музей, Москва)

Изготовление 1000-тонной «великой» пушки в 1448 г. рассматривалось в качестве события государственной важности. А отлитая гораздо позже, в 1585 г., знаменитая Царь-пушка изготавливалась мастером Андреем Чоховым согласно технологиям середины XV в., хотя и была в два с половиной раза тяжелее любой из своих предшественниц. Это орудие калибром 920 мм и длиной 5,34 м справедливо считается одним из самых больших в средневековом мире.
Ядра, которыми заряжались русские «стенобитные» пушки XV в., нередко достигали по высоте до «колен» или «пояса». Конечно, они еще были каменные. В конце XV в. на Руси появился новый тип орудия, способный выпускать снаряды по навесной траектории, — мортира, предназначенная для обстрела внутренней территории крепости. С обратной стороны городской стены такое огромное орудие вследствие его малой подвижности не могло применяться достаточно эффективно для обороны города. Вместо этого вплоть до 1474 г. для защиты городских стен применялись установленные на них небольшие пушки.
Наряду с пушками в летописях упоминаются тюфяки. Они обычно использовались при обороне укрепленных центров, как в 1382 г., или при осадке крепостей, как это было в 1408 г. К концу XV в. тюфяки больше не используются в полевых сражениях, однако все еще применяются при обороне крепостей. Слово «тюфяк» заимствовано из древнетюркского языка и происходит от слов «туфак», «тюфенк», обозначающих охотничью духовую трубку. Возможно, это слово означало оружие для метания «греческого огня», однако вскоре стало служить названием самой ранней разновидности легкой или ручной пушки. Термин прижился на Среднем Востоке и в конце концов стал обозначать ружье.

Реконструкция деревянного укрепления типа город с одной деревянной башней. (О.В. Тумкина)

 

Крепость Старый Изборск; башни Вышка и Рябиновка, возведенные в кон. XIV в.

Русские называли тюфяками особые пушки немецкого изготовления, и совсем не обязательно, чтобы восточным словом тогда назывались только пушки восточного образца. Возможно, что словом тюфяк именовались пушки с широким или слегка расширяющимся каналом ствола.
Тюфяки XV в. использовались не только в качестве оборонительного оружия, но и при нападении на города, однако стрельба из легкой пушки по укрепленным стенам приносила мало пользы, возможно, поэтому были изобретены некоторые другие разновидности пушек. Так, в книге «Описание пушек и аркебуз» («The cannons and Arquebuses Description Воок») обнаруживается неожиданное упоминание о тюфяках с калибром ствола от 4 до 8,85 см. Вероятно, тюфяки с относительно короткими стволами с раструбом, стреляющие картечью, изначально предназначались для уничтожения живой силы противника. По мере усовершенствования этого раннего вида огнестрельного оружия оно могло быть коренным образом переделано, и в последней четверти XV в. на смену тюфякам пришло более точное и компактное оружие, стреляющее пулями.

Это были пищали, которые начинают упоминаться в летописях в качестве оружия, применяющегося при штурме городов, с 1408 г., а как одно из средств их обороны — с 1450 г.; затем, в 1470-х гг., значение их быстро растет, и они становятся намного популярнее тюфяков. Такое развитие огнестрельного оружия явилось следствием увеличения поражающей способности и точности металлической пули. Самые ранние пищали, устройство которых можно более или менее точно описать, были отлиты на московском Оружейном дворе и имели на себе клеймо мастера и дату изготовления. Судя по сохранившимся образцам однотипных немецких и шведских аркебуз, одна из самых ранних русских пищалей была изготовлена между 1400 и 1450 гг.

Миниатюра из списка XV в. утерянного оригинала Радзивилловской летописи (XIII в.), изображающая нападение конницы на ворота города или крепости.

 

Деталь левой части иконы «Чудеса Богоматери Знамение» (1460-е гг.). Изображены два человека благородного происхождения (обратите внимание на их головные уборы), выезжающих из Новгорода. Защитники города собрались под иконой Богоматери, которая, по преданию, чудесным образом спасла Новгород при осаде его суздальцами. Новгородцы вооружены копьями и большими каплевидными щитами. (Музей истории искусства и архитектуры, Новгород)

Новгородская рать наносит поражение суздальскому войску. Икона «Чудеса Богоматери Знамение» (1460-е гг.). На переднем плане — вооруженная копьями тяжелая конница; обратите внимание на две отчетливо видные изогнутые сабли в центральной верхней части изображения. (Музей истории искусства и архитектуры, Новгород)

Между группами священников и, вероятно, горожан изображена фигура человека в типичной средневековой русской шапке с бердышом. История Новгорода, русский манускрипт, XV в. (Музей Новгородского кремля, Новгород)

Угловая Водовзводная башня Московского Кремля. Она была построена около 1490 г. по проекту итальянского архитектора Ньетро Антонио. (Фото Д. Николле)

 

Позднесредневековые русские шлемы:
(1) Шлем с желобчатой тульей. XIV–XV вв. (Государственный исторический музей)
(2) Шлем XV в. из Северной Руси. Шлемы подобного типа быт широко распространены как на Руси, так и в Иране. (Музей Новгородского кремля, Новгород)

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Огромный военный арсенал, накопленный на Руси к 1240 г., показывает, что в технологическом отношении страна была передовой. Такой она оставалась и в последующие десятилетия и, несмотря на монгольское иго, продолжала развиваться еще интенсивней. Технология изготовления оружия и доспехов в XIV–XV вв. во многом базировалась на опыте XIII в. В эпоху, когда возникла угроза самому существованию русского народа, стоимость и значение вооружения возросли во много раз. В то же время русские мастера внимательно приглядывались к тому новому, что появлялось в сфере производства оружия как дома, так и за рубежом, и активно перенимали все, что им подходило, приспосабливая к нуждам собственных воинов. Этот процесс развивался особенно интенсивно в годы правления Даниила Галицкого, Дмитрия Донского и Ивана III. В результате русское военное снаряжение и воинская подготовка находились на том же уровне, что у соседей с Запада и Востока. На деле русские воины вызывали удивление первых и оказывали впечатление на вторых своим воинским мастерством, мужеством и экипировкой.
У русских находились на вооружении только современные виды оружия. Устаревшее оружие и доспехи исключались, а по тем, что находились в обращении, можно понять, что они использовались в процветающей и передовой стране, ни в чем не уступающей остальной Европе [25] . Некоторые типично русские виды оружия отличались большим совершенством, чем их западные аналоги, например остроконечные шлемы, доспехи типа бригантины, бердыши, или пехотные топоры на длинной рукояти, большие щты-павезы, тяжелые арбалетные стрелы и кулеврины. Даже в то время, когда Русь особенно страдала от вражеских нападений как на своих северных, так и южных рубежах — во 2-й половине XIII в., — происходило непрерывное развитие оружейного дела и связанной с ним технологии, особенно в направлении пехотного вооружения. Данный процесс происходил одновременно с усовершенствованием камнеметных машин, строительством каменных фортификационных сооружений и внедрением огнестрельного оружия.

Русские доспехи:
(1) Кольчуга с короткими рукавами, обнаруженная на поле Куликовской битвы 1380 г.
(2) Пластинчато-кольчатый бахтерец. Конец XV или XVI вв. (Рис. А.С. Шепса)

Технологический прогресс был тесно связан с разработкой во 2-й половине XIV в. военной тактики, особенно тактики ведения полевого сражения. Армии вместе с системой каменных фортификационных укреплений, особенно значительной на северо-западе страны и вдоль южных рубежей, организовывались для обороны страны в целом от нападения с юга и севера. В течение всего Средневековья открытые полевые сражения являлись основополагающими событиями военных кампаний и в целом определяли их исход. Увеличение продолжительности и тактической сложности операций повышало роль более мобильных отрядов. Все это происходило одновременно со становлением многочисленного и дисциплинированного командного состава, профессиональной военной элиты и призыва на военную службу представителей свободного крестьянства [26] . Наряду с отрядами арбалетчиков армия укреплялась инженерными и артиллерийскими подразделениями. Ко времени окончательного избавления от монгольского ига происходит образование единого Русского государства. Монгольское вторжение не привело к отделению Руси от технологических достижений остальной Европы, и было бы справедливым сказать, что в битве на Куликовом поле победа была одержана благодаря европейскому оружию.

Фрагмент русского ламеллярного панциря. XIV в. (Музей Новгородского кремля, Новгород)

 

Позднесредневековая русская кольчуга, обнаруженная на поле Куликовской битвы 1380 г. (Музей Куликова поля)

 

Русские шпоры с зубчатыми колесиками.
(1) Приозерск. 1-я пол. XIV в.
(2) Старая Ладога. XIV в.
(3) Приозерск. 1-я пол. XIV в.
(4) Новгород. XIV в.
(5) Владимирская обл. XIV–XV вв.
(6) Приозерск. 1-я пол. XIV в.
(7) Ленинградская обл. XIV–XV вв.
(8) Серенск. 1-я пол. XIV— 2-я пол. XV вв.
(9) Кингисепп. 2-я пол. XIV— 1-я пол. XV вв.
(10) Новгород. 1420-е гг.
(11) Новгород. 2-я пол. XV в.
(12) Новгород. XV в.
(13) Вышгород. XV в.

Русь опережала прибалтийские страны по производству и применению новых разновидностей щитов, особенно прикрывающих всего человека павез, пластинчатых доспехов, шпор с зубчатыми колесиками и остроконечных шлемов. Есть данные, что кольчуги и панцири, шлемы, кожаные оплечья лат или защитные наплечники и, возможно, щиты русского производства экспортировались в страны Скандинавии, в Польшу, Венгрию и на территорию Тевтонского ордена [27] . Этот процесс мог в определенной степени привести к унификации военного снаряжения в армиях прибалтийских государств. Тенденция к унификации также наблюдалась при изготовлении осадных катапульт, арбалетов и пушек, как и в проектировании и строительстве крепостных сооружений.
Несмотря на общую тенденцию к унификации, необходимость для русских вести борьбу на два фронта, как это было в XI и XII вв., привела в итоге к формированию в Новгороде и Пскове тяжеловооруженной конницы, чье оружие и доспехи заметно отличались от более легкого вооружения конных отрядов из Южной Руси. Действительно, в результате возникновения двух разных направлений в области вооружения и военной тактики на территории Руси образовались как бы две военно-географические зоны: в северной применялись пластинчатые, а в южной — кольчужные доспехи; в северной — мечи, в южной — сабли; в северной — большие пехотные щиты, в южной — круглые кавалерийские; в северной — арбалеты, в южной — луки; в северной — шпоры, в южной — плети; в северной зоне возводились каменные укрепления, в южной — вырабатывалась система дозоров и патрулирования приграничных земель. С другой стороны, никогда не существовало абсолютного разделения между видами оружия для борьбы с европейским противником и для борьбы против монголов. Пешие полки из северных городов принимали участие в битве на Куликовом поле, а московская конница ходила в дальние походы на север. Тяжелые щиты, которые прикрывали всего человека и ставились на землю, шпоры с зубчатыми колесиками, пушки и аркебузы применялись в сражениях против татар, а саблями и луками на северо-западной границе отбивались от тевтонских рыцарей. Основательно укрепленные кремли, или цитадели, были столь же характерны для внешнего облика Москвы и Суздаля, как и для северного Новгорода.
В трактате, названном «Политика», который был написан между 1663 и 1666 гг., Юрий Крижанич таким образом комментирует особенности военного дела на Руси: «Способы ведения войны у русских наполовину напоминают скифские (подразумеваются турки и татары), а наполовину — европейские. Только скифы пользуются легкими видами оружия, а европейцы почти исключительно — тяжелыми. Мы, в свою очередь, достаточно успешно пользуемся обоими видами. Мы можем имитировать тактику обоих народов, хотя одолеть их не можем. По сравнению со скифами, мы лучше владеем тяжелым оружием и почти с таким же умением, как они, пользуемся легким оружием. Совсем наоборот происходит в отношении европейцев. Вот почему мы должны применять оружие обоих видов против наших врагов и извлекать преимущества из подобного положения».

В этих словах, написанных почти современником событий, кратко выражена суть и характерные особенности русского военного дела в эпоху Средневековья. Только после завершения XV в. в арсенале русской конницы в большом количестве появляется вооружение восточного происхождения, особенно сабли и набивные седла. Тенденция ко все большему заимствованию с Востока последних военных достижений особенно проявилась с началом многолетней борьбы русских против Крымского ханства, а также с принятием на военную службу в московское войско большого количества татар.
Таким образом, военная история позднесредневековой Руси может быть разделена на три следующих периода.
1240–1350 гг. Это время восстановления сил и залечивания ран, нанесенных стране монголами. Территория русских княжеств значительно сократилась, однако на севере и юго-западе было организовано сопротивление монгольским захватчикам. Что касается вооружения и военной тактики, получившей название «русского боя», то они сохранились и даже значительно усовершенствовались.
1356–1400 гг. Этот период характеризуется интенсивным развитием военной технологии и переходом от оборонительных к наступательным военным операциям. В эти годы также протекала деятельность князя Дмитрия Ивановича Донского (1359–1389) и появились первые каменные укрепления на Москве (1367). Одновременно с борьбой против татарской Золотой Орды русские княжества были вынуждены противостоять литовской экспансии. Тем временем среди русских все сильнее складывалось убеждение в необходимости организации централизованного военного руководства и строгой военной дисциплины, стали обычными общерусские воинские сборы перед лицом общего врага. В Москве была создана большая армия, в которой служили воины со всей Руси, на вооружении которой главным образом находилось оружие европейского типа и которая воевала по европейским канонам. Эта армия разбила татар в битве на Куликовом поле — одном из самых значительных сражений Средневековья. Татары еще не были полностью разгромлены, однако миф об их непобедимости был разрушен. В Москве и других русских городах огнестрельное оружие, как только это стало возможным, было с готовностью принято на вооружение. Русские продолжали практику традиционного патрулирования вдоль берегов Оки на границах с Золотой Ордой. Стала очевидной необходимость в строительстве каменных фортификационных укреплений, в то же время монгольские методы ведения осадных действий все более отставали от аналогичных возможностей русского войска.
1400–1480 гг. Это было время, когда Русь собирала силы для решающего удара, который привел к свержению монгольского ига. Эта победоносная «весна» русской истории совпала с фундаментальными сдвигами в традиционной системе вооружения и военной тактики. Вооруженная саблями конница заменила копейщиков, а пушкари и стрельцы органично пополнили русские военные формирования.
Подводя итоги, можно сказать, что в XIII–XV вв., когда многочисленные враги угрожали самому существованию русской нации, достижения домонгольской Руси в области военного дела были не только сохранены, но и преумножены. В условиях феодальной раздробленности и титанической борьбы одновременно на нескольких фронтах русскими было создано мощное государство со столицей в Москве.

 

 

 

 

БИБЛИОГРАФИЯ

Беловинский Л. В. С русским воином через века. М., 1992.
Борисов НС. Русские полководцы XIII–XVI вв. М., 1993.
Вернадский Г. Монголы и Русь. М., 1997.
Горелик М.В. Куликовская битва 1380 г. Русские и золотоордынские воины // Цейхгауз, № 1, 1992. С. 2–7.
Горелик М.В. Монголо-татарское защитное вооружение второй половины XIV — начала XV вв. Куликовская битва в истории и культуре нашей родины. М., 1983. С. 238–269.
Горелик М.В. Оружие Ворсклинской битвы // Цейхгауз, № 3, 1994. С. 21–25.
Греков И.Б., Шахмагонов Ф.Ф. Мир истории: Русские земли в XIII–XV вв. М., 1986.
Дзысь И., Щербаков А. Новгородцы времен Куликовской битвы 1380 г. // Цейхгауз, № 121. С. 5–7.
Каргалов В. В. Свержение монголо-татарского ига. М., 1973.
Каргалов В.В., Сахаров А.Н. Полководцы Древней Руси. М., 1985.
Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Л., 1971.
Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XII–XV вв. Л., 1976.
Кирпичников А.Н., Медведев А.Ф. Вооружение // Древняя Русь: Город, замок, село. М., 1985.
Крадин Н.П. Русское деревянное зодчество. Москва, 1988.
Маковская Л. К. Ручное огнестрельное оружие русской армии конца XIV–XVIII вв. М., 1992.
Медведев А.Ф. К истории пластинчатого доспеха на Руси // Советская археология, № 2, 1959.
Русское оружие и доспехи. Под ред. Миллер Я. Л., 1982.
ТоропцовА. От Руси к России: Киевская Русь. М., 2000.
Феннел Дж. Кризис средневековой Руси: 1200–1304. М., 1989.
Allsen Т. Т. Mongol Census-Taking in Rus, 1245–1275. // Harvard Ukrainian Studies, v. 1 (March 1981). P. 32–53.
Billington J. The Icon and the Axe: An Interpretive Historz of Russian Culture. N.Y., 1966.
Cherniavsky M. Khan or Basileus: An Aspect of Russian Medieval Political Theory. // Journal of History of Ideas, XX, 1959. P. 459–476.
Crummey R.O. The Formation of Moscow: 1304–1613. L, 1987.
Esper T. Military Self-Sufficiency and Weapons Technology in Muscovite Russia. // Slavic Review, XXVHI/2 (June 1969).
Fennell J.L. The Emergence of Moscow, 1304–1359. L., 1968.
Fennell J.L. The Tver Uprising of 1327: A Study of the Sources. // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas, XV (1967). P. 161–179.
Halperin C.J. The Concept of the ruskaia zemlia and Medieval National Conscioussness from the Tenth to the Fifteenth Centuries. // Nationalities Papers, VIII/1 (Spring 1980). P. 75–86.
Halperin C.J. Know Thy Enemy: Medieval Russian Familiarity // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas, XXX (1982). S. 161–173.
Halperin C.J. Russia and the Golden Horde. London, 1985.
Halperin C.J. Russia and the Mongol Empire in Comparative Perspective. // Harvard Journal of Asian Studies, XLIII/1 (June 1983). P. 239–261.
Halperin C.J. The Russian Land and the Russia Tsar: The Emergence of Muscovite Ideology, 1380–1408. // Forschungen zur osteuropaischen Gcschichte. XXIII (1976). S. 7-103.
Halperin C.J. Tsarey ulus: Russia in the Golden Horde // Cahiers du monde russc et sovietique, ХХШ/2 (April-June 1982). P. 257–263.
GumilevL.N. Les Mongoles dc XHIe siecle et la Slovo о polku Igoreve. // Cahiers du monde russe et sovietique, VII/I (Januar— Mars, 1966). P. 37–57.
Kollmann N.S. Kinship and Politics: The Origin and Evolution of the Muscovite Boyar Elite in the Fifteenth Century. Diss. Harvard, 1980.
Langer L.N. The Medieval Russian Town // Hamm M. (ed.) The City in Russian History. Lexington, Kentucky, 1976.
Noonan T.S. Medieval Russia, the Mongols and the West: Novgorod's Relations with the Baltic, 1100–1350. // Medieval Studies, XXXVII (1975). P. 316–339.
Pelenski J. Russia and Kazan. Conquest and Imperial Ideology: 1438–1560. The Hague, 1973.
Spuler B. Die Goldene Horde. Die Mon-golen in Russland 1223–1502. Wiesbaden, 1965.