Три секрета. Беседы о практике пистолетной стрельбы

Каплунов Я.М.
Три секрета. Беседы о практике пистолетной стрельбы
ПРЕДИСЛОВИЕ
Искусство меткой стрельбы трудно передать словами, для этого надо быть одновременно и мастером стрельбы, и мастером слова.
Автор этой маленькой брошюры давно отошел от занятий стрелковым делом.

Но его прошлый опыт стрелка-рекордсмена и методиста, в сочетании с умением занимательно и доступно изложить свой предмет, позволил ему успешно решить трудную задачу заочной популяризации мастерства пистолетной стрельбы в форме непринужденной, легкой беседы.
Было бы ошибкой рассматривать "Три секрета" как исчерпывающее методическое руководство; ни по своему характеру, ни по объему эта брошюра не может претендовать на подобную роль. Офицеры, совершенствующиеся в стрельбе из пистолета, равно как и курсанты военных училищ и спортивно-стрелковый актив, несомненно, оценят работу Я. М. Каплунова как весьма полезное подспорье к Наставлению и другим официальным изданиям и как интересную и удачную попытку развития популярного жанра в нашей военной литературе.
Генерал-лейтенант Герасимов М.Н.

БЕСЕДА ПЕРВАЯ. ОБ ИЗГОТОВКЕ И ПРИКЛАДКЕ
Верьте мне, лейтенант: мастерское владение личным оружием очень украшает офицера.
Нет, я не преувеличиваю — хотя старого призового стрелка легко обвинить в пристрастии там, где дело касается стрельбы. Конечно, слава беспромашных стрелков по бубновым тузам перестала быть столь романтической, как во времена Пушкина и Лермонтова. Но есть спортивная слава, есть стрелковые соревнования, учебные офицерские стрельбы, и, что важно помнить, — невозможно обучить стрельбе других, если не умеешь стрелять сам.
Искусство меткой стрельбы из пистолета украшает репутацию офицера, повышает его авторитет в глазах солдат.
А в бою искусный стрелок из пистолета не знает промаха по противнику в радиусе 100 метров.
Я хочу, лейтенант, по-товарищески поделиться с вами некоторыми "тайнами" своего мастерства. Мне было бы гораздо легче это сделать, оказавшись вместе с вами в подходящем стрелковом тире. Но раз уж это неосуществимо, давайте объяснимся заочно. Я постараюсь получше все рассказать, а вы — получше понять в усвоить то, что я буду рассказывать. Ваш успех вознаградит нас обоих.
Кое-что о правилах
Множество великих и малых ошибок совершается людьми из-за того, что правила известны, а цена их — нет.
Подумайте над этим и заметьте, что неопытные стрелки совершают такую же ошибку, заучивая, как одинаково важные, все правила стрельбы, но не выделял из них секреты, то есть те главные, наиболее ценные правила, от выполнения которых решающим образом зависит меткость выстрела. Такой стрелок точно выполняет малосущественные, но легкие требования, а за спуск дергает, как звонарь за колокольную веревку. Да еще недоумевает: почему промах, когда почти все правила были соблюдены?
Вам выгоднее изжить эту ошибку за счет моего опыта, а не своего собственного.
Давайте окинем критическим взглядом хорошо известные вам правила изготовки и прикладки, чтобы решить, всегда ли их нужно соблюдать и что повлечет за собой их нарушение…
Стать правым боком к цели (рис. 1). А почему, собственно, не лицом к цели или не левым боком?
Чтобы получить самое экономное, ненапряженное положение мышц, связанных с правым плечом, а значит и с пистолетом. Правая рука будет меньше утомляться при выцеливании и лучше сохранять устойчивость.
Это рассуждение родилось гораздо позже, чем самая стойка для стрельбы из пистолета, созданная практикою многих поколении лучших стрелков. Хорошенько поупражнявшись в принятии различных положений для стрельбы стоя, вы в конце концов придете к тому же и вряд ли захотите менять стойку, которая вам больше всего понравилась.
Так все стрелки, а с ними и все руководства остановились на стойке правым боком к цели.
Ну, а теперь представьте себя в бою. Вы глядели вперед, а противник нежданно-негаданно появился слева, вооруженный, как и вы, пистолетом. По правилам, если не двигаться с места, то ваша позиция допускает стрельбу вправо, но никак не влево. Что же — делать поворот кругом, чтобы оказаться правым боком к цели?
Я большой поклонник академической школы стрельбы, но здесь без колебаний допустил бы грубейшее отступление отправил: не двигаясь с места, развернул бы корпус в поясе налево и, вытянув руку с пистолетом в ту же сторону, как можно скорее выстрелил бы.

Рис. 1

Чем я рисковал бы в данном случае, нарушая первое правило изготовки? Усталостью мышц от выцеливания и потерей кучности? Но ведь здесь все решает только один скорый и меткий выстрел!
Правда, стоять правым боком к противнику еще и потому выгодно, что обращенная к нему площадь вашей фигуры — наименьшая, а такой важный орган, как сердце, наиболее защищен. Но я бы не посчитался и с этой выгодой: зачем испытывать меткость противника даже на малой площади своей фигуры, а не предотвратить это испытание, выстрелив первым по его фигуре?
Слегка расставить ноги и вес тела распределить равномерно на обе ступни.
Действительно, так стоять легче и удобнее всего.
Но только на ровном месте. А на крутом скате или на лестнице приходится придавать ногам совсем иное положение и вес тела сосредоточивать на одной ступне.
Отложите ли вы свой выстрел до ровной площадки?
Левую руку свободно опустить вниз, упереть в бедро или заложить за спину.
Левая рука для производства выстрела из пистолета вообще не нужна, и вся забота о ней сводится к тому, чтобы не замечать ее существования.
Но, например, находясь на дереве, чем вы стали бы держаться за сук, если в правой руке пистолет, а левая — за спиною?
Голову слегка откинуть назад.
Верно — если противник перед вами.
А если он внизу, под вами?
Правую руку свободно, без напряжения, вытянуть на уровне глаз.
Вытянув руку до отказа, вы создадите ненужное напряжение части мышц; согнув ее в локте — заставите работать другую их часть. Поэтому наилучшим считается совершенно свободное, расслабленное положение правой руки.
А как быть, если высунутая из-за укрытия рука с пистолетом может вас демаскировать? Не лучше ли тогда согнуть эту руку в локте?
…Правила стрельбы можно и даже должно нарушать, если их соблюдение пойдет лишь на пользу противнику.

Очки и правила
Но очень жаль, лейтенант, если я невольно поколебал ваше уважение к правилам стрельбы; это не входило в мои намерения. Я только хотел, чтобы вы, тщательно изучив правила изготовки, в то же время отучились держаться их "как слепой стены", чтобы вы знали точный смысл и практическую цену каждого правила, ибо без этого обладание секретами стрельбы не даст ничего ни вам, ни вашим ученикам.
Для большей наглядности разменяем цену правил изготовки на мишенные очки. Эта цена определится довольно точно, если провести много — очень много! — опытных стрельб, по правилам и с нарушением правил. Сравнение средних результатов покажет, чего стоит то или иное правило.
Получится такого вида таблица:

Нарушив сразу все эти правила, мы потеряем в сумме 5 очков.
Получится, к примеру, не 45, а 40 из 50 возможных…
Разница не так уж велика. Но, откровенно говоря, мне случалось лишаться хорошего настроения из-за гораздо меньшей разницы: нередко и полочка создают рекордсмена.
В напряженной спортивной борьбе за каждое очко и отшлифовались академические правила стрельбы.
Но каждое мишенное очко — это в то же время доля вероятности поражения трудной боевой цели. Никогда не следует этой долей пренебрегать, если только в дело не вступают факторы, цена которых значительно выше.
…Зрелый стрелок — не раб правил, а их рачительный хозяин…

Первый секрет
Он очень прост и выражается всего только тремя словами:
Не жмите рукоятку.
Я вполне понимаю психологию молодого стрелка; я сам был им когда-то. Прежде всего, такой стрелок сознает, что в его руке ~ оружие, да еще огнестрельное, то есть предмет важный и грозный. Эта мысль сама по себе порождает инстинктивное стремление держать пистолет покрепче, наподобие ручной гранаты или шашки. К тому же, при каждом выстреле боевым патроном стрелок видит, как вскидывается его пистолет под влиянием отдачи. Надо признаться, что вид собственного оружия, как бы стремящегося вырваться из рук, — смущающее зрелище. И оно еще более убеждает стрелка, что пистолет надо держать крепко, поплотнее сжимая рукоятку.
А между тем, нет ничего ошибочнее этого убеждения; я знал многих стрелков, которые не могли добиться хороших результатов только из-за одной этой ошибки, а устранив ее — тотчас же стали отличными стрелками.
То, что при выстреле развиваются мощные силы порохового взрыва, нисколько не мешает действиям стреляющего быть весьма тонкими и деликатными.
Нужно держать пистолет с усилием, необходимым и достаточным только для того, чтобы не уронить его при выстреле.
Почему?!
Да по той простой причине, что кисть руки, сжимаемая в кулак, начинает дрожать. И чем крепче вы держите пистолет, тем больше он дрожит в вашей руке.

Как дрожит рука
Нет таких секретов и методов тренировки, которые могли бы сообщить пистолету полную неподвижность при стрельбе с руки. Совсем не дрожат руки только у мертвого; живая рука всегда будет хоть немного колебаться.
Рука стрелка может дрожать в трех случаях:
1. Рука колеблется, как одно целое, не сгибаясь ни в локте, ни в запястье. Это плавные, медленные колебания; пистолет "похаживает". Даже при довольно значительном "похаживании" ствол отклоняется от своего направления на небольшой угол, так как вершина угла находится далеко от пистолета — в плечевом суставе (рис 2).
Только так должен колебаться пистолет при правильной хватке.
2. Колеблется предплечье руки, согнутой в локте. Более частая, вертикальная качка. Теперь вершина угла отклонения находится ближе к пистолету, в локтевом суставе; при том же смещении мушки, что и в первом случае, угол отклонения больше (рис. 3).
Этих колебаний не будет, если рука свободно вытянута.
3. Колеблется кисть руки. Она дрожит мелкой, частой дрожью
Глаз не успевает контролировать слишком частые, мгновенные отклонения, и они кажутся стрелку незначительными. А на самом деле здесь получается громадный угол отклонения ствола, так как его вершина — рядом с рукояткой пистолета, в запястье (рис. 4).
Это самый худший, самый зловредный вид колебаний, испытываемых пистолетом; они-то и являются неизбежным спутником крепкого сжатий рукоятки.

Если вы все это хорошо поняли, то самая техника хватки вас уже не удивит (рис. 5).

 

Рис. 5.

Пистолет удерживается только средним пальцем к мякотью большого. Сам большой палец направляет пистолет; с этой целью он не сгибается, а вытягивается вдоль пистолета. Указательный палец лежит на спусковом крючке, но не касается рукоятки.
А безымянный палец и мизинец вовсе не участвуют в работе. Можете для проверки выпрямить их, отведя от рукоятки.
Так разжимается кулак, в который невольно складываются пальцы стрелка, и образуется правильная, легкая хватка пистолета.
Вспомните теперь нашу расценку правил изготовки. Там речь шла об одном-двух очках, не более. А правильная хватка пистолета стоит десятки очков; сжатие рукоятки вполне может повлечь и промах по боевой цели.
Там — правила, здесь — секрет!
…Секрет не в самом приеме, а в его цене.

БЕСЕДА ВТОРАЯ. О ПРИЦЕЛИВАНИИ
Неужто наводка пистолета возможна?
Расчет пистолета состоит только из одного человека,
Вы и наводчик, вы и заряжающим, и замковый, и правильный. Но, мало того, вы еще и "лафет"!
Ваш корпус, наши ноги и руки составляют единственную опору пистолета, опору неустойчивую, подверженную всяческим колебаниям.
Как же, будучи плохим "лафетом", выполнить роль хорошего наводчика? Иначе говоря, как навести в цель постоянно колеблющийся пистолет? Вот в чем заключается коренной вопрос прицеливания.
Правило требует от стрелка:
во-первых, взять ровную мушку, то есть совместить мушку с серединой прорези так, чтобы. вершина мушки лежала вровень с верхним, горизонтальным краем прорези;
во-вторых, совместить вершину ровной мушки с выбранной точкой прицеливания.

 

Рис. 6.

И вот эти-то сложные действия предлагается выполнить в то время, когда и мушка, и прорезь ни секунды не знают покои!
Но это еще не все.
Па плакатах и рисунках, изображающих правильное прицеливание, оно выглядит просто и понятно (рис. 6). Прорезь, мушка и цель помещены в одной плоскости и имеют точные, резко очерченные контуры. Но ведь так бывает только на рисунках…
Целящийся стрелок видит нечто иное. Плоская картинка для него сильно растягивается в глубину: прорезь — в шестидесяти сантиметрах от глаза, мушка — в семидесяти пяти с лишним сантиметрах, а мишень — в десятках метров.
…Оторвав взгляд от этой страницы и устремив его в окно, я вижу скворешники на деревьях сада, мезонины и крыши соседних домов, легкие облака в светлом небе…
Полно, неужели я в состоянии видеть столько разных вещей одновременно? Сейчас проверим.
Вот на жердь села рядом пара галок; неподалеку от них опустилась третья. Останавливаю взор на последней галке и ясно различат не только отдельные перья в хвосте, но, мне кажется, даже выражение ее глаз.
Теперь — внимание. Ни на йоту не переводя взгляда, спрашиваю свое зрение о первых двух галках. И — увы! Убеждаюсь, что оно может дать мне очень мало сведений о них: я их плохо вижу (рис. 7).
Сколько бы ни повторять этот опыт, каждый раз он будет приводить к одному и тому же заключению: мы плохо видим все, кроме того предмета, на который устремлены или, говоря научно, сконвергированы наши глаза. Чтобы составить отчетливое представление о всей картине, лежащей в поле нашего зрения, мы вынуждены непрерывно переводить взгляд с предмета на предмет, разглядывая и запоминая их детали.

Рис. 7.

Наши глаза без устали мечутся в своих орбитах. Признайтесь, вы не отдавали себе отчета в этой особенности вашего зрения…
Один из ученых прошлого века говорил, что если бы мастер принес ему оптический прибор, подобный глазу, то он его забраковал бы. Это несправедливая оценка, но доля истины в ней есть.
Нельзя одновременно видеть с одинаковой отчетливостью и прорезь, и мушку, и цель. Это те же три галки… В каждый момент только один из этих трех различно удаленных предметов будет виден вполне хорошо. Значит, нужно скользить взглядом по ним, взирая то на мушку, то на цель, то на прорезь. Но пока мы переводим взгляд, изменяется вся картина прицеливания — колеблющаяся рука уведет пистолет в сторону.
…Тот, кто утверждает, что может точно нанести пистолет в цель так, как наводчик наводит орудие, — хвастун и обманщик.

Второй секрет
Чтобы поразить цель, нужно пожертвовать точностью прицеливания.
Если мне не удастся убедить вас в этом, то вам, как стрелку, не видать успехов.
Стрелок из пистолета не должен тягаться с наводчиком стоящей на земле пушки; тот может сначала выполнить наводку, да еще отдельно по горизонтали и по вертикали, а потом, нисколько не тревожась о наводке, ждать выстрела. Пистолетному же стрелку приходится идти на какой-то компромисс, сознательно выбрав главное и жертвуя второстепенным, чтобы нечаянно не получилось наоборот.

На этом и основан секрет прицеливания (рис. 8): тщательно удерживайте ровную мушку, но не добивайтесь особенно точного совпадения ее вершины с точкой прицеливания.

Рис. 8

Из двух элементов прицеливания мы выбираем ровную мушку как главный, решающий элемент. Что же определило такой выбор? Геометрия, которой мы уже пользовались в прошлой беседе.
1. Пистолет отклонился вниз так, что в плоскости мушки, между ее вершиной и нижним краем яблока мишени образовался просвет в 1 миллиметр, ровная мушка сохранилась (рис. 9). Каково будет отклонение пули?

Рис. 9

Около 61/2 сантиметров на дистанции 50 метров. Иначе говоря, это будет чистая восьмерка.
Вполне хороший результат.
2. Пистолет опустился так, что получилась мелкая мушка, в плоскости мушки между ее вершиной и краем прорези возник просвет тоже в 1 миллиметр. Вершина мушки по-прежнему касается нижнего края яблока. Каково будет отклонение теперь?
Свыше 25 сантиметров. То есть — чистый промах…
Как же так, при одной и той же ошибке и 1 миллиметр совершенно различные результаты?
Когда стрелок видит колебания ровной мушки, то это значит, что вся линия прицеливания поворачивается на угол, вершина которого — в зрачке глаза. Это происходит так, как если бы двигался свободный конец туго натянутой бечевки, другим концом закрепленный в зрачке, а пистолет был бы привязан к бечевке за вершину мушки и за середину раствора прицельной прорези. Практически же вершина угла отклонения лежит немного ниже — в плечевом суставе (рис. 10).

Рис. 10

Колебания этого рода уже были раньше оценены как "хорошие".
А в случае утопленной на 1 миллиметр мелкой мушки вершина угла находится на вершине самой мушки. Повторяя аналогию: бечевка закреплена обоими концами — у зрачка и в точке прицеливания, а пистолет привязан к ней только за вершину мушки; прицельная прорезь свободна и может вращаться (рис. 11).

Рис. 11

Практически это равноценно колебаниям с вершиной угла в запястьи… "Плохие" колебания.
…Разные угловые отклонения — разные попадания.

Всегда ровная!
Однажды я участвовал в "олимпийской" соревновательной стрельбе из револьвера: в 30 метрах против каждого стрелка стояли шесть фигурных мишеней в рост — шесть насупленных черных "противников", стрельба по ним велась сериями по шесть патронов в 15 секунд, по пуле в каждую фигуру.
Трудная стрельба.
Я долго к ней готовился и в конце концов научился укладываться в скупо отведенные секунды, но как-то не придал значения тому, что стрелять придется не с одной, постоянной точкой прицеливания, а с шестью разными, изрядно растянутыми по фронту.
Я почувствовал эту разницу, как только открыл огонь по свистку судьи. И в первой же серии — на третьем или на четвертом выстреле — вдруг увидел, что в грудь "противника" смотрит не ровная мушка, а крупная. Едва успел я это осознать, как уже — представьте себе мой ужас! — услышал выстрел своего револьвера…
Над точкой прицеливания был запас в полметра, а в широкой "вражеской" груди вполне хватило бы места для множества не совсем точно посланных пуль. Но этой пули в мишени не было!
Вот почему при церемонии раздачи призов мне пришлось быть не действующим лицом, а только зрителем.
Этот эпизод подтверждает сказанное раньше, но, помимо того, содержит и кое-какую новую мораль: никогда не играйте мушкой.
Я имею в виду довольно распространенную ошибку неопытных стрелков, пытающихся корректировать стрельбу мелкой, крупной или придержанной мушкой.
Сохраняя всегда ровную мушку, стрелок сохраняет также постоянный и точный контроль прицеливания. В любое мгновение видно, куда наведен пистолет, куда ляжет пуля, если выстрел раздастся именно в это мгновение.
Но может ли стрелок, "играя мушкой", с такой же точностью судить о наводке?
Взяв мелкую мушку, он знает, что пули пойдут ниже, а насколько ниже — на полмишени или на полсажени — глаз не видит.
Поэтому, если ваши пули ложатся выше, не вздумайте брать мелкую мушку; цельтесь ниже, сохраняя ровную мушку. Пули ложатся левей — цельтесь правей, сохраняя ровную мушку…
Помните, что ровная мушка — непререкаемый закон прицеливания.

Чем мы целимся?
Чем мы целимся? Конечно, глазом — скажете вы.
Нет, не только глазом. Мы целимся еще и рукой.
Глаз контролирует наводку, рука ее выполняет. И может статься, что неумелая рука подведет самый острый глаз.
Что — рука или глаз — сохраняет ровную мушку и оберегает пистолет от сваливания?
Рука.
Чтобы глаз все время видел ровную мушку, рука должна вести себя как одно целое.
Найдя правильное положение, она уже не должна больше сгибаться ни в локте, ни в запястья, а только в плече.
Здесь обнаруживается замечательная связь, существующая между прицеливанием и прикладкой: для правильного прицеливания необходима правильная прикладка.
Пистолет отклонился немного в сторону от цели. Начинающий стрелок, как показывает практика, нередко рассуждает так: я могу выправить наводку одним из трех способов — движением всей руки, сгибанием локтя или поворотом одной кисти; я выбираю последний способ как самый простой, скорый и экономный. Нет, — говорит опытный стрелок, — неверно. Такая "экономия" может стоить промаха, а уж нескольких потерянных очков — обязательно, так как ваше "экономное" движение кисти сбивает ровную мушку (рис. 12).

Рис. 12.

…Тот, кто действительно хочет сохранить ровную мушку от начала прицеливания до самого выстрела, должен вообразить, что гипсовая повязка сковала его локоть, и запястье, полностью лишив эти сочленения какой бы то ни было подвижности.
Так должна действовать рука, чтобы удовлетворить глаз.

Наводка пистолета вполне возможна
Чем короче ствол оружия, тем, вообще говоря, короче и его прицельная линия (расстояние от прорези до мушки), тем ниже точность прицеливания. Однако нет худа без добра.
…Галки еще не успели покинуть своих мест на жерди, и если я теперь переведу взгляд с одной птицы на пару, сидящую рядком, то их обеих я буду ясно видеть (рис. 13).

Рис. 13.

И прорезь с мушкой будут почти одинаково хорошо видны, если их разделяет короткое расстояние, как у пистолета. Значит, стрелок может брать ровную мушку, не бегая взглядом с мушки на прорезь и обратно, а сосредоточив его на чем-нибудь одном, по своему усмотрению, это можно сделать с тем большей уверенностью, чем лучше рука стрелка натренирована в сохранении ровной мушки. А так как от точного наведения вершины мушки в точку прицеливания мы уже решили отказаться, то отпадает и надобность переводить взгляд на цель; пусть себе будет видна не резко.
Мы останавливаем свой выбор на мушке каина центральном пункте прицеливания и говорим: фиксируйте взглядом вершину ровной мушки, удовлетворяясь нерезким видом цели.
На вершине мушки сосредоточивается все внимание стрелка; вершина мушки — фокус его воли…
Раз уж мы забрели в область стрелковой психологии, то мне хочется рассказать вам об одной психологической подробности прицеливания, которая, может бить, выглядит мелкой, но на самом деле играет изрядную роль в воспитании стрелка.
Известно, что размер предмета кажется большим или меньшим, смотря по тому, к какой дальности мы относим место предмета.
На этой зависимости построен один забавный рассказ. Герой рассказа напуган до потери чувств появлением на склоне отдаленного холма ужасного чудовища ростом "гораздо больше, чем какой-либо существующий линейный корабль". А в действительности "чудовище" оказывается небольшим насекомым, по ползущим не по холму, а по окну, у самого глаза наблюдателя.
Подобным же образом неопытного стрелка крайне смущает громадный размах колебаний мушки, если он относит эти колебания к дальности цели. Это мешает примириться с вполне допустимыми фактически отклонениями, отнимает веру в возможность попадания и очень вредит стрельбе. Нужно внушить себе, что вся картина прицеливания расположена пев плоскости цели, а гораздо ближе, в плоскости мушки. Тогда размах колебаний покажется маленьким, а вероятность попадания — большой. Ваша уверенность в успехе стрельбы, столь необходимая для самого успеха, повысится.
Так, путем полного развития добытого секрета преодолеваются трудности прицеливания, и мы убеждаемся, что наводка пистолета в цель, вопреки первоначальному пессимизму, все-таки возможна. Только не нужно в стрелковое понятие прицеливания вкладывать артиллерийское содержание: пистолет не пушка. Но навести его с такой степенью точности, чтобы цель была наверняка поражена, тем не менее, безусловно, можно. А чего же еще может желать стрелок?
…Не воображайте, что вам удастся прицелиться лучше, чем любому рекордсмену, и помните: вы добьетесь точной стрельбы не раньше, чем отучитесь добиваться точного прицеливания.

БЕСЕДА ТРЕТЬЯ. О СПУСКЕ КУРКА
Самое главное
В наше время техника быстро прогрессирует, и каждый день может принести изменения в устройстве огнестрельного оружия.
Но я буду горько жалеть, если пистолет однажды окажется с какой-нибудь пустяковой кнопкой вместо привычного для нас спуска.
Эту маленькую стальную деталь оплакивали бы все те, кому доводилось трепетать в ожидании сигнала "огонь", кто дырявил мишень меткой пулей, кто гордо получал приз, — словом, все настоящие стрелки-спортсмены. Ибо освобождение курка, производимое нажимом пальца на спусковой крючок, — это самая суть искусства стрельбы.
…Кажется, лейтенант, вы не совсем-то поверили мне, когда я в прошлой беседе убеждал вас не гнаться за точной наводкой пистолета в цель, и про себя решили побить рекорд, вопреки всем правилам и даже наперекор секретам?
Но сколько бы вы ни восставали против секрета прицеливания, колебания руки не дадут вам сохранить точную наводку в момент выстрела.
Вы: Не спорю, пистолет невозможно удержать в положении идеального прицеливания. Но ведь выстрел — это малая доля секунды. А что, если спустить курок как раз в тот момент, когда вершина ровной мушки проходит через точку прицеливания? Верная десятка (рис. 14).
Я: Скажите лучше — верный промах. Если послушать вас, то придется в нужный момент мгновенно дернуть за спусковой крючок, тем самым обрушив на неустойчивый пистолет мощное усилие в два-два с половиной килограмма! Не то же ли это самое, что бросить тяжелую гирю на хрупкую чашечку аптекарских весов?
Вы: Нет, зачем же дергать! Я знаю, что дергать нельзя и что спуск курка нужно производить плавно. Я и буду плавно нажимать на спусковой крючок, но с таким расчетом, чтобы подловить момент совпадения вершины мушки с точкой прицеливания и выстрелить именно в этот момент.
Я: Но это вреднейшее заблуждение! Оно может привести вас в число незадачливых стрелков, страдающих хроническим улавливанием момента выстрела.

Рис. 14. Улавливание момента выстрела

Вы: Объясните же, какую ошибку вы усмотрели в моем рассуждении?
Я: Обязательно объясню. Однако прошу учесть, что на моей стороне, кроме логики, еще и полутысячелетний опыт миллионов стрелков…
Вы: Простите, но ведь когда прославленный Лобачевский создавал свою неевклидову геометрию, то против него тоже был многовековой опыт портных и землемеров?
Я: Вы вовремя напомнили мне, что молодость не склонна слепо доверять седому опыту старины. В конце концов, вашего личного опыта будет вполне достаточно, чтобы убедиться в моей правоте. Возьмите в руку незаряженный пистолет и, прицеливаясь, несколько раз спустите курок, действуйте по своему собственному рецепту и скажите мне, что вам удалось наблюдать?
Вы: Как будто небольшой клевок мушки в момент спуска курка… Похоже на рыболовный поплавок, когда рыба берет наживку.
Я: Вот, вот. Клюет мушка, клюет и весь ствол. А что такое "небольшое" отклонение, когда его производит кисть руки, мы знаем. Остальное, надеюсь, понятно?
Вы: Конечно… Но в чем же, все-таки, причина загадочных клевков?
Я: Когда вы научитесь нажимать на спуск не по-своему, а по-моему, вам не придется доискиваться ответа на этот вопрос: клевков не будет вовсе. А покамест знайте, что улавливание момента выстрела всегда и неизбежно приводит к дерганию. Ведь для того, чтобы поспеть с выстрелом точно к нужному моменту, всегда приходится немножко — совсем немножко, чуть-чуть — ускорить нажим на спуск. Всякий же нарочитый, с ускорением, нажим и есть как бы легкая форма дергания, особенно предательская потому, что она может остаться незамеченном ни самим стрелком, ни его учителем. И только плачевные результаты стрельбы заставят обоих ломать головы: в чем же ошибка? Так рушится ваш план установления рекорда — соблазнительный, по обманчивый.
Вы:. . . .

Третий секрет
Путь к рекордам вовсе не третий закрыт; он только немного длинней, чем вам сначала показалось. И пистолетный спуск — главная помеха на этом пути.
Но такова уж спортивная натура, что спортсмен любит трудности и наслаждается их преодолением. А спуск курка — увлекательная трудность; способ же ее преодоления и есть третий и самый главный секрет меткой стрельбы: нажимайте на спуск таким образом, чтобы каждым выстрел был для вас неожиданным.
Впрочем, если хорошенько подумать, то что же здесь НОВОГО — после того, как мы осудили ваш рецепт спуска курка? Неожиданность выстрела логически вытекает из отказа от улавливания его момента:
Но вот что непонятно. Ведь колебания руки временами бывают довольно значительны, и стрелок, не ведающий момента выстрела, может очень некстати выпалить как раз тогда. когда ствол пистолета будет глядеть мимо цели. Как уберечься от такого конфуза?
Очень просто.
Нажимайте на спуск только в те периоды, когда ровная мушка колеблется в пределах цели. А как только вы увидите, что пистолет начинает непозволительно отклоняться в сторону, прекращайте дальнейший нажим. Но при этом обязательно берегите уже достигнутое давление на спуск, чтобы не пришлось начинать все сначала, когда мушка снова вернется к цели
…Чудесная игра "каждая пуля в цель" и состоит в волнующем чередовании, но ходу паводки, плавного нажима на спуск, прекращения нажима, возобновления нажима, снова прекращения — и так до тех пор, когда внезапно прогремит выстрел и пистолет рванется в руке стрелка, как зверь, пойманный врасплох.

Палец на спуске
Не приходится удивляться, если такой кропотливый спуск курка займет много времени — секунд 15–20, а выстрела все не будет. Тогда у нас не хватит дыхания, которое вы затаили для выстрела, и нажим придется остановить, чтобы перевести дух.
Кстати, известно ли вам, как надо затаивать дыхание? Вернее, даже не как, а когда: на вдохе или на выдохе?
Может показаться, что выгодно прекращать дыхание, набрав в запас полную грудь воздуха. Неопытные стрелки часто так и делают.
Но это ошибка. Понаблюдав за собственным дыханием, вы заметите, что выдох следует сейчас же за вдохом, а затем наступает некоторый перерыв. Иначе говоря, схема дыхания такова: вдох — выдох — пауза.

Рис. 15. Положение указательного пальца

Вот эту-то паузу, этот естественный перерыв дыхания и выгодно использовать для выстрела вместо того, чтобы целиться, надувшись, как футбольный мяч.
А переводя дух, оставайтесь в том же положении и сохраняйте давление на спуск, как и при отклонении мушки от цели.
Вообще спуск курка напоминает подъем на крутую гору. Нелепо было бы при каждой остановке возвращаться к подножию горы, чтобы затем начать восхождение сначала, — если только стихии не грозят катастрофой. При стрельбе такую угрозу создает утомление руки или глаза, заставляющее стрелка освободить спуск и опускать пистолет.
Но пока этого не случилось, — указательный палец, не уступая ни грамма давления, твердо лежит на спуске.
А чтобы давление пальца не отклоняло пистолет куда-нибудь вбок, он должен касаться спускового крючка своим первым суставом и совершенно не касаться рукоятки (рис. 15). Иначе пистолет может получить ощутимое угловое отклонение за время от срыва курка с боевого взвода до вылета пули из ствола.
В этот короткий промежуток времени ваш пистолет действует самостоятельно, и вы ничего не можете ему указать.

Время — жизнь
В бою доля секунды может стоить жизни, ибо нередко остается в живых тот, кто выстрелит первым.
Как же примирить эту мораль с нашей неторопливой техникой спуска курка, допускающей задержки, остановки, перерывы? Неужели эта техника годится только для тира, но не для боя?
В известной степени — да. В бою вряд ли когда-либо окажется возможным целиться и выжимать спуск в течение десятков секунд, как мы это делаем на первом этапе обучения и в точной спортивной стрельбе. Чаще всего придется укладываться в одну-две секунды и почитать большой удачей, если обстоятельства позволят затратить на выстрел секунд пять.
Да и спортивные стрельбы — "Олимпийские", "дуэльные" и просто скоростные — ставят перед стрелком те же задачи.
Однако все это вовсе не значит, что для скорой стрельбы нужно отказаться от плавного нажима и позабыть секрет спуска курка.
Выстрел должен оставаться неожиданным при любом темпе стрельбы.
Но, имея на производство выстрела не 20 секунд, а всего 2 секунды, за счет чего, из какого источника почерпнуть 18 секунд разницы?
Источников этих — четыре:
1. Упрощение прикладки, практикуемое рядом любителей. Они стреляют не со свободно вытянутой, а с вытянутой до отказа правой руки. Получая ускорение прикладки не более чем на 1 секунду, стрелок расплачивается за это напряжением мышцы: проверьте сами, нисколько вам лично это выгодно.
2. Нажим на спуск "авансом", производимый с начала грубого прицеливания, еще когда ствол глядит вверх. Можно применять только при хорошо изученном спуске своего пистолета и необходимых условиях безопасности. Дает 1–2 секунды.
3. Экономия времени, затрачиваемого на грубую наводку. Достигается тренировкой. Дает 2–3 секунды.
4. Снисходительная оценка прицеливания. Это главный источник, главный резерв времени, вполне покрывающий недостающие 12–15 секунд.
Сначала новичок не хочет и слышать о девятках и восьмерках; ему подавай только одни десятки. Поэтому, целясь, он долго и тщетно ждет, когда мушка установится точно под нижним краем яблока, нерешительно и вяло нажимает спуск, "зацеливается", по нескольку раз опускает пистолет, не произведя выстрела… В конце концов, выбившись из сил, он грубо дергает, чтобы любой ценой прекратить свои мучения.
Второй этап: примирившись после неудач с невозможностью сразу научиться бить по десятке и удовлетворяясь в качестве цели срединной областью черного яблока, стрелок приобретает способность произвести "грамотный" неторопливый выстрел.
А на третьем этапе, когда инструктор или судья стоит поблизости и не отрывает взгляда от мчащейся стрелки секундомера, приходится признать вполне хорошей целью уже все яблоко, а то и всю фигуру в рост. И если мушка отклоняется на величину, которая прежде служила бы повелительным сигналом "остановить нажим", то теперь сознание стрелка скажет: "продолжать нажим".
Так, благодаря снисходительной оценке прицеливания, сначала сократятся, а потом почти отпадут вовсе перерывы нажима на спуск, отнимавшие большую часть драгоценных секунд,
…Черпая время из этих источников, вы сможете своим выстрелом помешать противнику закончить плавный спуск курка.

БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ. О ТОМ, КАК НАУЧИТЬСЯ СТРЕЛЯТЬ
Больше всего я боюсь, лейтенант, к концу наших бесед услышать от вас упрек, который мне уже делали некоторые педанты: упрек в том, что я не открыл ничего нового.
Говорят — ново то старое, что хорошо забыто. Я же скажу: ново и то старое, что недостаточно глубоко понято…
Наконец, позвольте мне быть о вас лучшего мнения, чем об упомянутых педантах.

Секреты не впрок
Ну-с, довольно слов. Выньте-ка свой пистолет из кобуры, зарядите его и изготовьтесь для стрельбы стоя. Следя за ровностью дыхания, не спеша выпустите несколько пуль в мишень.
Вообразите, что я нахожусь рядом с вами и наблюдаю за тем, как вы исполняете мои советы.
Главное — три секрета меткой стрельбы — у вас в руках.
Гром выстрелов, легкий запах горелого пороха, тишина перед сигналом "отбой"… К мишеням!
Но почему же, несмотря на твердое знание секретов, такие мизерные очки? Почему половина пуль — "жуки" на белом поле мишени, а одна пуля вообще ушла "за молоком"?
Нет, лейтенант, я не обманул вас. Просто я еще не все вам сказал.
Кроме трех секретов, вам известных, есть еще и четвертый, которого вы не знаете…
— Знаю, знаю! — говорите вы. — Пистолет! Неверно бьет пистолет. Он разбрасывает.
…Как-то, много лет тому назад, я услышал такую же жалобу от двух офицеров, систематически не выполнявших уставные упражнения. Один говорил, что его револьвер бьет на два метра вправо, другой, как и вы, обвинял свой наган в немыслимом разбросе пуль… Я предложил им пойти в тир и, не пожалев по три патрона, дать мне самому опробовать каждый из револьверов, подозреваемых в саботаже.
Не прибегая ни к каким фокусам, я легко вогнал все пули в черное яблоко. И любой порядочный стрелок на моем месте сделал бы то же самое, потому что оба револьвера были исправны.
Сваливать свои неудачи на оружие — это последнее дело. Стрелок, особенно начинающий, должен трижды — нет, тридцать раз проверить самого себя прежде, чем бросить хоть тень подозрения на свое оружие или патроны. Даже не испытав вашего пистолета, я ручаюсь, что он не виноват в случившемся.
— Тогда, может быть, что-нибудь со зрением? — спрашиваете вы уже без прежней уверенности.
Нет, и не в зрении дело. Ведь вы же видите, хотя бы сносно, цель? А этого вполне достаточно. Я желаю вам достигнуть таких же результатов, какие показывает один мой приятель пятидесяти семи лет от роду и с заметно ослабевшим зрением.
Пистолетные дистанции слишком малы, а мишени слишком велики, чтобы оставить стрелку хоть малейшее право ссылаться на зрение при неудачной стрельбе.
…Четвертый секрет состоит в том, что недостаточно знать три первых, а надо еще уметь применять их на деле.

Как создается привычка
Я знаю, как надо выполнять все плавательные движения, но плавать не умею. Значит, быть бы мне давно утопленником, если бы я хоть однажды доверился своему знанию на глубоком месте.
Знающий, но неумелый пахарь не смог бы вспахать поле.
Инженер, лишенный навыков каменщика, не сложил бы дом.
Профессор гармонии, непривычный к музыкальному инструменту, ничего бы на нем не сыграл.
…Умение, навык, привычка. Вот чем надо обладать, помимо знания, чтобы дело спорилось!
Как же приобрести навык в стрельбе?
Для этого есть всего одно средство: тренировка. Правильная, методичная, терпеливая тренировка. Только тренировкой можно добиться того, что улегшийся в памяти рассказ о секретах стрельбы обратится в целостный навык, где прикладка неотделима от прицеливания, прицеливание — от спуска курка, а спуск курка — от прикладки, в единый, слитый психофизиологический механизм, автоматически и однообразно срабатывающий при каждом выстреле.
Наступление этого момента вы ясно заметите: результаты вашей стрельбы сразу подскочат вверх. Затем они станут медленно, но неуклонно расти, пока не достигнут своего "потолка".
Тренируйтесь! Тренируйтесь регулярно и много. Но тренировка не значит обязательно стрельба. Я лично всегда предпочитал тренировку без стрельбы или, что то же, стрельбу без патронов, впустую.
И не потому, что экономил патроны; их в то время в моем распоряжении было вполне достаточно. Просто я считал и считаю, что такая тренировка продуктивнее, чем действительная стрельба. Она дает лучший контроль спуска курка, более точную "отметку выстрела", то есть мысленную оценку положения вершины ровной мушки в момент "выстрела", предшествующий началу отдачи, а также, что очень важно, большую плотность рабочего времени, так как избавляет стрелка от хождения к мишени и прочей тировой возни, да и от самого путешествия в тир.
Отметка выстрела позволяет даже подсчитать "очки" по карандашным "пробоинам" на отчетной мишени (рис. 16). Действительная стрельба, проводимая время от времени, покажет, насколько точно вы научились отмечать выстрел.
Домашняя тренировка без стрельбы, по уменьшенной мишеньке, должна стать как бы составной частью ежедневной гимнастики стрелка.
Однако я обязан предостеречь от небрежного, механического щелканья курком без отметки выстрела.
Говорят, что это бездумное занятие помогает "набить руку". А по-моему — только набить мозоли на руке.

Рис. 16

…Тренируясь в стрельбе, вы развиваете не руку и не глаз, а мозг, который ими управляет.

Памятка обучающего
Секреты стрельбы не боятся огласки: скорее даже они в ней нуждаются.
Тем более, что секреты пистолетной стрельбы есть в то же время и секреты стрельбы из всех видов ручного огнестрельного оружия. Цевье винтовки также нельзя сжимать, как и рукоятку пистолета, автоматчику сохранять ровную мушку также важно, а добиваться точного прицеливания своего оружия еще менее разумно, чем пистолетному стрелку; и даже выстрел ручного пулемета — первый выстрел каждой очереди — должен быть неожиданным для наводчика.
Я надеюсь, вы захотите поделиться тем. что узнали, со своими учениками и товарищами.
В таком случае, не надо мне подражать. Не тратьте столько слов, сколько трачу я. Лучше молча показать то, что я вынужден долго рассказывать.
Я лишен возможности предложить вам подсунуть свой палец под мои пальцы, удерживающие рукоятку пистолета, чтобы вы ощутили, насколько незначительна сила сжатия. Не могу я ни показать вам аналогичным образом правильный нажим на спуск, ни проверить, не "прикусывает" ли бумажку ваш указательный палец, незаконно прижавшийся к рукоятке (рис. 17).
Но вы в отношении своих учеников находитесь в более выгодных условиях. Пользуйтесь же этим, показывайте и проверяйте, не читая длинных лекций.
Внимательно оглядите упражняющегося ученика со всех сторон, чтобы подметить малейшие дефекты изготовки; оседлайте пистолет ортоскопом, и вы обнаружите ошибки прицеливания; наденьте на указательный палец ученика бумажный "фунтик" ("козью ножку"), а то незаметно зарядите пистолет вперемежку учебно-контрольными и боевыми патронами — и вы воочию увидите дергание и улавливание момента выстрела…

Рис. 17.

Помните, что даже близнецы различаются характерами, и учитесь подходить по-разному к каждому из обучаемых.
Никогда не раздражайтесь неловкостью и неуверенностью ученика. Человеку, впервые кладущему пальцы на клавиши рояля, кажется невозможным что-либо сыграть, но проходит время, и робкий ученик обращается в зрелого виртуоза.
И — последнее мое вам напутствие, лейтенант: проникнитесь желанием научить других всему, что вы знаете сами, желанием отдать свои знания до последней крупицы, не оставляя ничего только для личного пользования.