Библиотека портала. Раззаков Федор Ибатович. "БАНДИТЫ. Книга 4. "Век террора". Часть 2

Библиотека портала. Раззаков Федор Ибатович. "БАНДИТЫ".
Книга 4. "Век террора". Часть 2

12. Покушения на Сталина в 40-е годы
С началом войны охрана Сталина была приведена в состояние повышенной готовности. Реальная угроза покушения на вождя увеличилась, а Сталин, по свидетельг гвам очевидцев, стал еше более подозрительным.
Однако, как вспоминает его переводчик В. Бережков, и служебных апартаментах Сталина царила деловая, спокойная атмосфера. Некоторые авторы утверждают, что т ех посетителей, даже Молотова, перед кабинетом вождя обыскивали, что под креслами находились электронные приборы для проверки, не спрятал ли кто оружие. Ничего подобного В. Бережков не замечал. «Вопервых, тогда еще не существовало электронных систем, а во-вторых, за все почти четыре года, что я приходил к Сталину, меня ни разу не обыскивали и вообще не подвергали каким-либо специальным проверкам. Между тем в наиболее тревожные последние месяцы 1941 года, когда опасались заброшенных в столицу немецких агентов, каждому из нас выдали пистолет. У меня, например, был маленький «вальтер», который легко можно было спрятать в кармане… Но, приходя в Кремль на работу, следовало спрятать пистолет в сейф. Никто не проверял, сделал ли я это и не взял ли оружие, отправляясь к Сталину».
Конечно, возможности переводчика наблюдать Сталина были ограничены спецификой его работы. Он видел его в обществе иностранных посетителей, где Сталин играл роль гостеприимного хозяина. Когда дежурный офицер докладывал, что гости вошли в Спасские ворота, и до их появления в Кремле оставались считанные минуты, он направлялся в кабинет Сталина, минуя секретариат, комнату, где сидел Поскребышев, и помещение охраны. Тут, по свидетельству Бережкова, всегда находились несколько человек в форме и в штатском, а у самой двери в кабинет в кресле обычно дремал главный телохранитель вождя генерал Власик. Он использовал каждую тихую минутку, чтобы вздремнуть, так как должен был круглые сутки находиться при «хозяине».
Других членов Политбюро охраняли не менее рьяно, чем самого председателя Совнаркома. И вновь — свидетельство очевидца. Бывший начальник контрразведывательного отдела УНКВД по Хакасской автономной области К. Кислов рассказывает:
«Весной 1942 года в Абакан прибыл член Политбюро ЦК ВКП(б) Андрей Андреевич Андреев с дочерью. Андреев в те годы курировал сельское хозяйство…
С приездом таких высоких особ, а вернее, еще за два-три дня до их приезда, для всего личного состава Управления НКВД начинается суета сует. Указания, сигналы к такому авралу исходят главным образом от начальника личной охраны приезжающей персоны. Надо проверить воду, взять на анализ пищевые продукты, из которых будут готовить еду для высокого гостя. Подвергнуть анализу даже воздух помещения, где изволит отдыхать гость.
Начальником охраны у Андреева был подполковник Букатов. Надо сказать, что в охрану подбираются главным образом такие люди, которые на других участках или не проявили себя, или вообще оказались непригодными для работы, где требуется больше знаний и ума, чем физической силы.
В охрану подбирали парней саженного роста, сильных, хорошо натренированных, умевших одним ударом кулака свалить не только человека, но и вола.
Андреев пробыл в Хакасии два или три дня — ждали прибытия теплохода. Андреев решил возвратиться в Красноярск на теплоходе по Енисею.
Комфортабельный лайнер ошвартовался у причала в абаканской протоке. Пассажиров на нем не было. Вся верхняя команда теплохода состояла из сотрудников Управления НКВД края и членов их семей. Группе сотрудников областного Управления, которую возглавлял я, было приказано «подготовить» теплоход для члена Политбюро.
Мы самым тщательным образом обследовали нижнюю и верхнюю палубы теплохода. На верхней палубе все дверные ручки, перила лестниц, мебель и даже туалет — все было протерто спиртом, огромную бутыль которого доставили сюда с Минусинского спиртозавода…»
Надо отметить, что единственным членом сталинского Политбюро (естественно, кроме самого Сталина), кто имел охрану, набранную исключительно из преданных ему людей, был нарком внутренних дел Лаврентий Берия. Об этом свидетельствуют разные люди, по разному относившиеся к Берии. Интересно отметить свидетельство сына Берии — Сергея Лаврентьевича: «…личная охрана действительно любила отца. Он к ним хорошо относился. Было этих ребят человек 10–12, не больше. Да и работали они не в одну смену. Больше трех я никогда не видел. Обычно за его машиной шла еще одна машина сопровождения. Вот и вся охрана. Да еще у ворот дачи дежурный находился, но военным он не был. И еще одна побопытная деталь: в личной охране отца был один грузин и один армянин — Саркисов (начальник охраны. — Ф. Р.). Остальные — русские и украинцы».
Как уже говорилось выше, во время войны опасность для жизни вождя возросла. Было предпринято несколько попыток покушения на Сталина. Первая произошла 6 ноября 1942 года. В тот день военнослужащий Советской Армии Савелий Дмитриев, вооруженный винтовкой, пришел на Красную площадь и, спрятавшись в «чаше» Лобного места, занял исходную позицию. Место было весьма удобным как с точки зрения укрытия, так и расположения: напротив находились Спасские ворота, через которые обычно выезжали Сталин и другие члены Политбюро.
Действительно, через некоторое время после того, как Дмитриев устроился на Лобном месте, из Спасских ворот выехала правительственная машина. Однако Дмитриеву не было известно, что ехал в ней не Сталин, а нарком Анастас Микоян. Как только автомобиль приблизился, Дмитриев открыл по нему огонь. Но едва первая пуля попала в обшивку машины, как опытный водитель вывернул руль и увел машину в сторону. Между тем вторая машина, с охраной, затормозила, и охрана наркома рассредоточилась вокруг Лобного места. Дмитриеву было приказано сдаться, однако он в ответ снова открыл огонь. И тогда против него были применены газовые гранаты. Через несколько минут после этого террорист был схвачен, а 25 августа 1950 года по приговору суда был расстрелян.
Отмечу, что к тому времени сам Сталин и все члены Политбюро отказались от езды на американских «паккардах» и в сентябре 1942 года пересели на отечественные бронированные автомобили «ЗИС-110».

Следующая попытка расправиться со Сталиным была предпринята осенью 1943 года. Однако теперь ее инициатором выступала немецкая разведка. Дело обстояло следующим образом.
Той осенью наметился очевидный перелом на советско-германском фронте. Возникла насущная необходимость встречи лидеров трех стран — Советского Союза, США и Великобритании для обсуждения дальнейших совместных действий. Президент США Рузвельт предлагал выбрать для встречи Северную Африку. Черчилль называл Кипр, а Сталин настаивал на Иране. В конце концов остановились на сталинском варианте.
Между тем, пока главы трех держав вели дипломатическую игру в города, немцы сумели расшифровать американский военно-морской код и уже в середине сентября знали, где состоится конференция. Гитлер отдал приказ провести в Тегеране акцию по устранению всех трех глав великих держав. Операция получила название «Дальний прыжок», и ее разработкой занялись шеф абвера (военная разведка) адмирал В. Канарис и начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА) Кальтенбруннер.
Однако и немцам сохранить в тайне подготовку этой операции также не удалось. О том, что в Копенгагене в специальной школе готовили для этой акции диверсантов, стало известно советской разведке (в частности, об этом сообщал советский разведчик Н. Кузнецов). Возглавить группу немецких диверсантов должен был Отто Скорцени, человек весьма знаменитый, доверенное лицо начальника 6-го управления РСХА (внешняя разведка) бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга. Напомню, что именно О. Скорцени 12 сентября 1943 года провел блестящую операцию по освобождению плененного Б. Муссолини. После этой акции Скорцени был награжден «Рыцарским крестом» и произведен в штурмбанфюреры.
Отмечу также, что именно после этой удачной операции Гитлер приказал Генриху Гиммлеру и Вильгельму Канарису провести акцию по похищению (или убийству, если похищение не удастся) премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Эта операция носила название «Орел» и намечалась на 6 ноября 1943 года. Почему именно на этот день? Дело в том, что агент абвера под кодовым именем «Звездочка», который работал в Англии, передал информацию о том, что в этот день Черчилль с утра будет инспектировать подразделение бомбардировочной авиации Королевских военно-воздушных сил близ Уоша, после чего посетит фабрику недалеко от Кинге-Линна, где выступит перед рабочими. Далее Черчилль намеревался провести уик-энд в поместье сэра Генри Уилларби Стадли Грэнджа, которое располагалось в пяти милях от деревни Стадли Констэбл. И хотя поездка премьера держалась в строгом секрете, «Звездочке» (а под этим именем скрывалась женщина) удалось раздобыть информацию за несколько дней до визита от самого… Генри Грэнджа. Упустить такой шанс немецкая разведка, естественно, не могла.
Получив информацию из Англии, один из отделов управления «Зет» абвера, которое подчинялось лично В. Канарису, приступило к разработке операции. Возглавить группу диверсантов поручили двадцатисемилетнему полковнику Курту Штайнеру, обладателю «Рыцарского креста», который он получил после того, как со своим отрядом вывел из-под Ленинграда две окруженные немецкие дивизии. Теперь ему предстояла не менее сложная операция.
Шестого ноября 1943 года Штайнер и его небольшой диверсионный отряд благополучно приземлились в Англии. Однако осуществить задуманное им не удалось. Черчилль 17 ноября посетил Мальту, откуда через несколько дней вылетел на Тегеранскую конференцию. Вспоминая те дни, он писал в своих мемуарах:
«Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении почти трех миль через каждые пятьдесят ярдов были расставлены персидские конные патрули. Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она проследует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой.
Американская Служба безопасности более умно обеспечила защиту президента. Президентская машина проследовала в сопровождении усиленного эскорта бронемашин. В то же время самолет президента приземлился в неизвестном месте, и президент отправился без всякой охраны в американскую миссию по улицам и переулкам, где его никто не ждал.
Здание английской миссии и окружающие его сады почти примыкают к советскому посольству, и поскольку англо-индийская бригада, которой было поручено нас охранять, поддерживала прямую связь с еще более многочисленными советскими войсками, окружавшими их владение, то вскоре они объединились, и мы, таким образом, оказались в изолированном районе, в котором соблюдались все меры предосторожности военного времени. Американская миссия охранялась американскими войсками, находилась более чем в полумиле, а это означало, что в течение всего периода конференции либо президенту, либо Сталину и мне пришлось бы дважды или трижды в день ездить туда и обратно по узким улицам Тегерана. К тому же Молотов, прибывший в Тегеран за 24 часа до нашего приезда, сообщил, что советская разведка раскрыла заговор, предполагавший убийство одного или более членов «Большой тройки», как нас называли, и поэтому мысль о том, что кто-то из нас должен постоянно разъезжать туда и обратно, вызывала у него глубокую тревогу. Я всячески поддерживал просьбу Молотова к президенту переехать в здание советского посольства, которое было в три или четыре раза больше, чем остальные, и занимало большую территорию, окруженную теперь советскими войсками и полицией. Мы уговорили Рузвельта принять этот разумный совет, и на следующий день он со всем своим штатом, включая и превосходных филиппинских поваров с его яхты, переехал в русское владение, где ему было отведено обширное и удобное помещение…»
Отмечу, что Сталиным тогда двигали не только гостеприимство и желание обезопасить жизнь американского президента. Он также в равной степени желал знать и то, о чем говорится в президентском кругу. А советское посольство, буквально нашпигованное подслушивающими устройствами, как раз и было идеальным местом для этого.
Тем временем 28 ноября, в день открытия конференции, в окрестностях Тегерана были сброшены с самолета шесть немецких диверсантов во главе с помощником О. Скорцени штурмбанфюрером СС Рудольфом фон Холтен Пфлюгом. Приземление прошло успешно, и диверсанты отправились на одну из городских явок, а именно — на квартиру некоего Эбгехая. Однако они не знали, что этот человек был агентом-двойником и помимо немецкой разведки работал еще и на американцев.
Между тем на явочной квартире диверсанты детально обсудили план предполагаемой операции — внедрение в посольства участников конференции отравляющих веществ и управляемых на расстоянии взрывных устройств. Кроме того, с помощью местной агентуры предполагалось устроить несколько засад на трассе, ведущей в аэропорт. Однако ни одному из этих планов не суждено было осуществиться.
Через довольно короткое время после случившегося гитлеровцы предприняли еще одну попытку физически устранить Сталина. Непосредственный участник тех событий начальник 6-го управления РСХА Вальтер Шелленберг в своих мемуарах вспоминает об этой операции: «Среди новинок, разработанных в то время нашими техниками, было изобретение, о котором я упоминаю только потому, что Риббентроп (министр иностранных дел Германии. — Ф. Р.) надеялся найти в нем панацею, гарантирующую успешное окончание войны на Востоке. Рейхсминистр иностранных дел попросил меня приехать к нему по срочному делу в замок Фушль в Австрии. По дороге я заехал к Гиммлеру, который в то время находился в своем спецпоезде в Берхтесгадене. Он сообщил в общих чертах, что Риббентроп собирается обсудить со мной вопрос о покушении на Сталина. Самому ему, сказал Гиммлер, очень нелегко отдавать такой приказ, так как он, как и Гитлер, верит в историческое провидение и считает Сталина великим вождем своего народа, призванным выполнять свою миссию. То, что Гиммлер все же согласился устроить покушение на Сталина, свидетельствовало о том, насколько пессимистически он смотрел теперь на наше военное положение.
Когда я прибыл в Фушль, Риббентроп сначала завел разговор о США, о возможности повторного избрания Рузвельта на пост президента и о прочем. Я поддерживал разговор и уже собирался откланяться, как вдруг Риббентроп переменил тон и с серьезным выражением попросил меня задержаться. Ему нужно, сказал он, обсудить со мной одно очень важное дело, в которое никто не посвящен, кроме Гитлера, Гиммлера и Бормана. Он тщательно ознакомился с моей информацией о России и считает, что для нас нет более опасного врага, чем Советы. Сам Сталин превосходит Рузвельта и Черчилля по своим военным и государственным способностям: он единственный, кто действительно заслуживает уважения. Но все это заставляет рассматривать его как опаснейшего противника, которого необходимо устранить. Без него русский народ не сможет продолжать войну. Риббентроп сообщил, что он уже беседовал с Гитлером на эту тему и заявил ему, что готов пожертвовать в случае необходимости собственной жизнью, чтобы осуществить этот план и тем самым спасти Германию. Необходимо попытаться, сказал Риббентроп, привлечь Сталина к участию в переговорах, чтобы в удобный момент застрелить его. Правда, Гитлер заметил в ответ, что провидение отомстит за это, но все же поинтересовался, кто мог бы взяться за проведение этого плана в жизнь. Тут Риббентроп уставился на меня своим неподвижным взглядом и сказал: «Я назвал фюреру ваше имя». После этого, добавил он, Гитлер поручил ему как следует обсудить это дело со мной. «Вот почему, — заключил он, — я попросил вас приехать».
Думаю, что лицо мое во время этого монолога не светилось радостью, так как план показался мне более чем сумбурным. Но хоть какой-то ответ дать было необходимо. Однако не успел я раскрыть рта, как Риббентроп сказал, что продумал до малейших деталей практическое выполнение плана. Разумеется, сказал он, следует ожидать, что советская охрана будет крайне бдительной, поэтому вряд ли удастся пронести в зал заседаний ручную гранату или пистолет. Но он знает, что наш технический отдел разработал модель авторучки, в корпус которой вмонтирован револьверный ствол. Пуля обычного калибра, выпущенная из этой «авторучки» на расстоянии от шести до восьми метров, попадает точно в цель. Поскольку такая авторучка вряд ли вызовет подозрение охраны, этот план, считал Риббентроп, можно успешно осуществить — лишь бы рука не дрогнула.
Я сказал, что хотя план представляется мне с технической точки зрения осуществимым, но главная проблема заключается в том, как вообще усадить Сталина за стол переговоров. Опираясь на опыт в делах с русскими… я полагал, что это будет очень нелегким делом. Я не утаил также, что вряд ли имеет смысл устанавливать контакты с русскими через меня, так как я уже подорвал свою репутацию в их глазах. Поэтому я предложил Риббентропу попробовать самому установить эти контакты. Если ему это удастся, я всегда готов помочь ему и советом, и делом. «Я подумаю, — сказал Риббентроп, — поговорю с Гитлером и вновь вернусь к этому вопросу». На этом, видимо, все и закончилось. Ибо Риббентроп больше ни разу не затронул этой темы.
Гиммлер, которого обрадовал мой ответ Риббентропу, считал, однако, что определенные шаги в этом направлении необходимо предпринять. Уступая непрерывному давлению сверху, наши специалисты в конце концов разработали специальную аппаратуру, принцип действия которой был таков. Наш агент должен был прикрепить к одному из автомобилей Сталина небольшой комок клейкого вещества, внешне напоминающего глину. Это была высокоэффективная взрывчатка, легко пристающая к любому предмету под нажатием руки. Входивший в состав оборудования передатчик распространял ультракороткие волны на расстояние до семи километров, которые автоматически включали взрыватель, в результате чего происходил взрыв. Это задание было поручено двум военнопленным офицерам Красной Армии, которые долгое время провели в лагерях Сибири и ненавидели Сталина. На большом транспортном самолете, на борту которого находился русский милицейский автомобиль, агентов доставили в окрестности Москвы. Под видом патруля они должны были проникнуть в центр русской столицы, так как не только были хорошо подготовлены, но и, естественно, снабжены всеми необходимыми документами. Но план все же провалился. Мы так никогда и не узнали, что сталось с этими людьми».
Что сталось с этими людьми, догадаться нетрудно. Уже после войны всплыли подробности этой операции.
В Саратовской области проживал до войны Петр Иванович Шило. В 1932 году за растрату 1300 рублей государственных денег он был арестован и помещен в саратовскую тюрьму. Однако до суда это дело тогда так и не дошло, так как Шило вскоре бежал. В 1939 году он по фиктивным справкам получил документы на имя Таврина Петра Ивановича, 1909 года рождения, уроженца Черниговской области. С этими документами он вскоре устроился на работу в должности начальника Туринской геологоразведочной партии Исыковского приискового управления. Четырнадцатого августа 1941 года ШилоТаврина призвали в Красную Армию. На фронте в 1942 году он вступил в ряды ВКП(б), однако пробыл в ней недолго. Тридцатого мая того же года, находясь на Калининском фронте и будучи послан в разведку, он изменил Родине и перешел на сторону немцев. Дело в том, что Особому отделу стали известны факты из его довоенной биографии. Не желая искушать судьбу, Шило-Таврин принял решение бежать к гитлеровцам.
До августа 1943 года Шило-Таврин содержался в венской тюрьме, после чего был завербован СД и переведен в специальный тренировочный лагерь близ города Зандберга. Там он был зачислен в «особую команду» — отряд диверсантов в количестве двадцати трех человек, которых готовили для заброски на территорию СССР. Находясь в этой команде, Шило-Таврин зарекомендовал себя с самой лучшей стороны и поэтому вскоре был отобран из всего состава отряда для совершения особо важного задания. Шестого ноября 1943 года его вызвали в Берлин к подполковнику СС Грейфе, после чего агента перевели в Ригу, где начался основной подготовительный этап перед заброской его в русский тыл. Именно в Риге для него подготавливалась соответствующая легенда, а также нужные документы и экипировка.
В январе 1944 года Шило-Таврина внезапно вызвали в Берлин, и там он встретился с Отто Скорцени. Во время этой встречи последний долго расспрашивал агента о Москве и пригородах и интересовался, возможно ли осуществить в СССР операцию, подобную той, что он провел 12 сентября 1943 года в Италии, то есть похищение Муссолини.
В июне 1944 года Шило-Таврин прибыл в Минск, откуда его должны были перебросить за линию фронта. Однако тогда переброска сорвалась, и агент вернулся в Ригу. Повторная попытка переброски состоялась в ночь с 4 на 5 сентября 1944 года в районе Ржева. Вместе с ним была переброшена и его жена Лидия Шило (они поженились в ноябре 1943 года).
Непосредственным заданием Шило-Таврина было физическое устранение Сталина. Устранение планировалось произвести на одном из торжественных заседаний в Кремле, куда Шило-Таврин должен был проникнуть благодаря поддельным документам. По этим документам он являлся майором Петром Тавриным, заместителем начальника контрразведки «Смерш» 39-й армии 7-го Прибалтийского фронта. При нем также были: Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды и две медали «За отвагу», а также умело сфабрикованные вырезки из советских газет с указами о присвоении П. Таврину звания Героя Советского Союза и награждении его орденами и медалями.
Проникнув в Москву, Шило-Таврин должен был легализоваться, поменять документы и превратиться в офицера Красной Армии, находящегося в отпуске после ранения. В столице он должен был подыскать себе место для жилья на частной квартире и прописаться по поддельным документам. После этого посетить ряд явочных квартир, получить от агентов указания, как и где можно познакомиться с людьми, имевшими право входа в Кремль, и втереться в доверие. Немецкая разведка даже снабдила его специальными таблетками, которые вызывают у женщин сильное половое возбуждение.

В качестве оружия устранения Сталина Шило-Таврин получил ручку «панцеркнаке». При помощи специального кожаного манжета она закреплялась на правой руке убийцы. В ствол помещался реактивный снаряд, который приводился в действие путем нажатия специальной кнопки, соединенной проводом с электрической батареей, спрятанной в кармане одежды. Стрельба из «ручки» производилась бронебойно-зажигательными снарядами. Один такой снаряд пробивал бронированную плиту толщиной в сорок пять миллиметров. В случае неудачной попытки проникновения в Кремль агенту предписывалось попытаться обстрелять машину Сталина при выезде из Кремля.
В своих мемуарах, отрывок из которых я цитировал выше, В. Шелленберг упомянул, что вместе с агентами за линию фронта был переброшен милицейский автомобиль. На самом деле фигурировало другое транспортное средство — мотоцикл. На нем супруги-террористы должны были спешно покинуть место высадки.
Между тем террористам сразу не повезло. Их самолет советские разведслужбы засекли уже в Гжатском районе. В районе станций Кубинка, Можайск-Уваровка его обстреляли советские зенитки, и с горящим мотором самолет вынужден был совершить посадку в районе деревни Яковлево, что в Смоленской области. Туда были направлены силы войск НКВД. Через несколько часов после посадки самолета в двух километрах от поселка Карманово отряд во главе с начальником РО НКВД Ветровым задержал ехавших на мотоцикле мужчину и женщину. Это были Шило и его жена. И хотя все документы у них были в порядке, их все же решили задержать. В Москву пошел запрос на майора «Смерша» Петра Таврина, Москва ответила, что такой человек в КРО «Смерш» 39-й армии не значится. Диверсанты были арестованы и вскоре сознались, кто они есть на самом деле. Так, в общем-то банально, завершилась эта террористическая одиссея. Вернее, ее первая часть. Во второй ее части Людмила Шило стала сотрудничать с советской разведкой, и при ее активном участии велась радиоигра с немцами под кодовым названием «Туман». В результате удалось обезвредить еще одну диверсионную группу, заброшенную в советский тыл. А вскоре завершилась война. Однако даже то, что Шило и его жена активно сотрудничали со следствием, не спасло их от карающей десницы советского правосудия. Первого февраля 1952 года их судили как изменников родины и приговорили к расстрелу. Двадцать восьмого марта 1952 года был расстрелян П. Шило, 2 апреля — его жена.

13. Покушения на А. Гитлера в 40-е годы
В то время как Сталин, разгромив оппозицию, мог уже не бояться террористических актов с ее стороны, Гитлер, наоборот, ходил, что называется, «по лезвию ножа». Сигналом для беспокойства фюрера послужило покушение на начальника имперской службы безопасности (РСХА) группенфюрера СС 38-летнего Р. Гейдриха. В марте того же года в качестве заместителя протектора Богемии и Моравии Р. Гейдрих прибыл в Чехию. Уверенность шефа РСХА в собственной безопасности была настолько велика, что он в тот роковой для себя день выехал из своей загородной резиденции в пражский дворец в открытом «мерседесе» и без всякой охраны. Между тем на одном из участков дороги, по которой он обычно ездил, его ждали два чеха — Ян Кубис и Йозеф Габиек. Оба они являлись солдатами Свободной чехословацкой армии, сформированной в Англии, и были сброшены в Чехию с английского военного самолета ненадолго до «дня возмездия». Двадцать девятого мая они дождались Гейдриха на дороге в Прагу и метнули в его автомобиль бомбу. В результате взрыва у шефа РСХА был поврежден позвоночник (он умрет от сепсиса на пятый день после покушения). За террористами тут же была снаряжена погоня, однако те, воспользовавшись дымовой завесой, успели скрыться у священников церкви Карла Баррамеуса в Праге. Церковь была подвергнута штурму и в ходе боя взята эсэсовцами. Кубис и Габиек погибли во время боя.
Действуя в духе большевиков 18-го года, гитлеровцы за убийство своего высокопоставленного деятеля в течение дня расстреляли 1331 человека, среди которых была 201 женщина. А 9 июня фашисты подвергли варварскому уничтожению деревню Лидице. В результате этой акции были расстреляны 172 мужчины, в том числе и подростки старше шестнадцати лет. Так ответили нацисты на убийство Р. Гейдриха.
Между тем после войны открыто говорили, что Гейдрих пал жертвой Бормана и Гиммлера.
Сейчас, по прошествии стольких лет, трудно уже восстановить истину. Хотя доля правды в рассуждениях В. Шелленберга, безусловно, есть. У шефа РСХА действительно были недоброжелатели в самой верхушке нацистского рейха, которые мечтали его устранить. Впрочем, что говорить о Р. Гейдрихе, если и сам Гитлер находился в таком же положении.
Антигитлеровская„оппозиция в среде генералов вермахта сложилась уже в 1939–1940 годах. Тогда были предприняты попытки установить связь с руководством западного мира, в том числе через Ватикан и Вашингтон. В 1939 году бывший обер-бургомистр Лейпцига Карл Герделер отправился в Лондон для тайной встречи с английскими дипломатами, а сотрудник МИД Германии Адам фон Тротт приехал в Стокгольм для встречи с послом СССР в Швеции Александрой Коллонтай. Однако все эти попытки тогда потерпели неудачу. Между тем на устранение Гитлера генералы вермахта еще не решались, в основном из-за того, что охрана фюрера была на очень высоком уровне и любая такая попытка привела бы к краху. Поэтому заговорщики действовали иначе. Генерал-майор абвера (военная разведка) Ханс Остер в 1940 году выдал западным державам план нападения Гитлера на Голландию. Он же помогал евреям по фальшивым паспортам переехать в Швейцарию.
Первая попытка военных убить Гитлера была предпринята 13 марта 1943 года. Покушение готовили полковник Хеннинг фон Тресков, который в то время руководил штабом группы армий «Центр», и лейтенант Фапиан Шлабрендорф. Тресков еще в 1942 году пытался осуществить акцию по убийству Гитлера, но тогда дело сорвалось из-за того, что у полковника не было с фюрером личного контакта. Однако Тресков не оставил мысли осуществить задуманное и постоянно убеждал адъютанта Гитлера генерала Шмундта в том, сколь необходимо, чтобы Гитлер смог собственными глазами убедиться в положении дел на фронте. Тресков хотел таким образом выманить фюрера из Берлина. Однако Гитлер после того, как в начале 1942 года советские истребители обстреляли его самолет и пробили крыло, на фронт больше выезжать не собирался.
Удача улыбнулась заговорщикам в марте 1943 года. Тогда Трескову все же удалось убедить Гитлера поехать в Смоленск. Как только стало известно, что Гитлер согласился, заговорщики принялись отрабатывать возможные варианты покушения. Тресков предложил расстрелять Гитлера в офицерском казино. Вместе с Гитлером планировалось устранить и Гиммлера. Но 13 марта 1943 года фюрер прибыл в Смоленск без шефа СС. Поэтому фельдмаршал фон Клюге, посвященный в заговор, запретил убивать Гитлера. Он объяснил это тем, что убить Гитлера и оставить в живых Гиммлера значит ввергнуть Германию в пучину гражданской войны, войны между вермахтом и войсками СС.
Однако, несмотря на запрет фельдмаршала, помощник Трескова обер-лейтенант Шлабрендорф подложил в самолет фюрера, улетающего обратно в Берлин, бомбу. Она находилась в пакете с бутылками коньяка «Куантро». Этот пакет Тресков просил передать полковнику Штиффу, которому он якобы проиграл пари.
После обеда Гитлер отправился на аэродром. За ним в одном автомобиле следовали Тресков и Шлабрендорф. Без происшествий колонна добралась до летного поля, где к тому времени командир эскадрильи Баур заправил «Кондор» горючим и подготовил его к взлету. Эскадрилья истребителей должна была сопровождать тяжелые четырехмоторные самолеты.
«В тот момент, когда Гитлер еще стоял на летной дорожке и, перед тем как подняться в свой пуленепробиваемый самолет, беседовал со старшими офицерами группы армий, — описывают эту сцену историки Генрих Френкель и Роджер Мэнвелл в своей книге, — Шлабрендорф переглянулся с Тресковом и раздавил ключом сосуд с кислотой во взрывателе. После этого он передал безобидно выглядевший пакет подполковнику Брандту, поднимавшемуся по трапу самолета».
При выборе «адской машины» заговорщики пришли к выводу, что магнитные мины «Клэм» английского производства сработают стопроцентно. Взрыватель был установлен на тридцать минут. Когда «Кондор» с Гитлером поднялся в воздух, Тресков и Шлабрендорф не сомневались в том, что взрыв произойдет под Минском. Об этом заранее было сообщено в Берлин.
Но радиограмма о взрыве на борту так и не поступила. На взрыватель, по всей видимости, подействовал холод. А через два часа последовало сообщение: самолет фюрера благополучно произвел посадку в Растенбурге. Тресков и Шлабрендорф были потрясены. Теперь они должны были попытаться перехватить свой «дар данайцев» для Штиффа, который к тому времени еще не входил в число заговорщиков (он присоединился к ним лишь 20 июля 1944 года). И сделать это им необходимо было до того, как Штифф узнает о содержимом свертка.
Очевидец событий В. Бертольд пишет о том, как Тресков тут же позвонил в Растенбург и связался с адъютантом Гитлера. Когда тот подошел к телефону, Тресков попросил его оставить у себя пакет с коньяком и не отдавать его Штиффу. «Произошло недоразумение, — оправдывался Тресков. — Я передал не тот пакет, и завтра мой адъютант исправит это недоразумение». Адъютант Гитлера пообещал сделать все, как он просит. Таким образом, беда и на этот раз миновала заговорщиков.
Прошло всего восемь дней после этого инцидента, и вот уже новая попытка покушения на Гитлера была предпринята все теми же заговорщиками. Осуществить эту акцию должен был полковник абвера при штабе армий группы «Центр» фон Герстов. Спрятав у себя на теле под одеждой взрывчатку, он должен был взорвать ее в тот момент, когда Гитлер будет осматривать выставку трофейного оружия. Террорист уже включил часовой механизм бомбы, и часы стали отсчитывать последние минуты жизни Гитлера (да и террориста тоже), когда в дело вмешался случай. Гитлер вдруг заторопился и покинул выставку на пять минут раньше времени, установленного на взрывчатке. Фон Герстову пришлось срочно разряжать «адскую машину».
Отмечу, что тогда же провалились попытки убить Гитлера, предпринятые капитаном Акселем фон дер Бусше и лейтенантом фон Клейстом. Казалось, что Гитлер заключил договор с самим дьяволом и просто смеется над заговорщиками.
В том 1943 году в американском журнале «Лайф» появилась статья под названием «Три лучше всех охраняемых человека на земле». По мнению автора статьи, этими людьми были Сталин, Рузвельт и Черчилль. Как только номер этого журнала дошел до Германии, начальник партийной канцелярии Борман и адъютант Гитлера генерал Шмундт на одном из заседаний выразили начальнику охраны Гитлера Раттенхуберу свое беспокойство относительно безопасности фюрера. На что Раттенхубер спокойно ответил, что повода для беспокойства быть не должно. Фюрера охраняют не хуже, а даже лучше, чем руководителей трех держав.
На мой взгляд, Раттенхубер несколько преувеличил возможности своей организации в тот период. Если заговорщики из числа офицеров вермахта были бы чуть-чуть удачливее, то жизнь фюрера могла прерваться уже в 1943 году.
В дополнение к сказанному замечу, что, в отличие от Сталина и Черчилля, президент США Ф. Рузвельт сел в бронированный автомобиль только в 1942 году. На этом настоял тогдашний шеф Секретной службы Франк Вильсон. Причем президентским автомобилем стала машина, которую в 1931 году полиция отобрала у знаменитого гангстера Аль Капоне после того, как его наконец-то посадили в тюрьму.
Между тем вездесущий шеф СС Г. Гиммлер получал от своих осведомителей все новые и новые сведения о заговоре в стане генералов абвера и вермахта. Разрозненные эпизоды постепенно складывались в общую картину. Наконец в апреле 1943 года Гиммлер решился на первые аресты в стане заговорщиков, но нить расследования оборвалась в результате стойкости арестованных, которым гестапо так и не смогло развязать языки. В анналах тайной полиции этот эпизод получил название «Операция «Черная капелла».
Однако первая неудача не обескуражила шефа СС. В сентябре 1943 года он «посадил под колпак» антинацистский салон в Берлине, который назывался «Чайный салон фрау Зольф». «Колпак» висел над заговорщиками четыре месяца, пока не случилось ЧП: два агента абвера, учуяв слежку, сбежали в Лондон, и тогда Гиммлер нанес свой удар и выложил перед фюрером весь компромат на военную разведку. В результате этого 18 февраля 1944 года абвер был упразднен, а его функции переданы ведомству Гиммлера. С этого момента шеф СС стал еще всесильнее, чем был до этого. И, казалось бы, имея в своем подчинении такую мощную репрессивную организацию, он мог бы в одночасье ликвидировать всех заговорщиков, но не делал этого. О заговоре уже знали в Берлине, Лондоне, Вашингтоне, Москве, а Гиммлер не спешил. Более того, весной 1944 года он в личной беседе с бывшим шефом абвера адмиралом В. Канарисом предупредил того, что ему известно о заговоре в армейской верхушке.
Между тем в среде заговорщиков имелись разногласия по поводу судьбы Гитлера. К примеру, фельдмаршал Роммель считал, что фюрера не надо убивать, дабы не превращать его в мученика, а арестовать и публично судить. Однако желающих убить Гитлера было гораздо больше. Июль 1944 года стал в этом отношении кульминационным месяцем.
На 11 июля было намечено очередное покушение на Гитлера, Гиммлера и Геринга. Однако двое последних в ставку не приехали, и покушение из-за этого сорвалось. Тогда акцию перенесли на 15 июля. Заговорщики были настолько уверены в успехе этой операции, что задолго до взрыва 1200 солдат начали свое движение к Берлину. Но Гитлер вновь покинул совещание раньше срока, и взрыв был предотвращен. Солдат повернули назад. Двадцатого июля 1944 года 34-летний полковник Клаус фон Штауфенберг прибыл на совещание в ставку Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»). Гитлер высоко ценил этого офицера, который, несмотря на свою инвалидность (во время боя в Тунисе он был ранен, в результате чего потерял левый глаз, правую руку и два пальца на левой руке), продолжал служить в вермахте. Знал бы Гитлер об истинной причине того, почему Штауфенберг оставался в армии, он бы изменил к нему отношение. Дело в том, что Штауфенберг взял на себя уничтожение фюрера с помощью взрывчатки, которую он должен был принести на совещание 20 июля. Взрывчатка была английского производства и помещалась в одном из отделений сто портфеля. Выглядела взрывчатка весьма неприметно: зто был плоский лист, похожий на картон, толщиной в десять миллиметров.
Утром 20 июля Штауфенберг прибыл на аэродром Рангсдорф под Берлином. В одиннадцать часов утра самолет уже приземлился в ставке Гитлера. Однако внезапно выясняется, что совещание проходит не в главном подземном зале, в котором ударная волна от взрыва уничтожила бы всех, а на открытой застекленной веранде. И хотя это оказалось большой загвоздкой в планах заговорщиков, однако отступать было уже поздно.
Когда Штауфенберг вошел в зал заседаний, Гитлер произносил речь. Увидев молодого офицера, фюрер прервал доклад и с протянутой рукой пошел ему навстречу. После крепкого рукопожатия Гитлер вернулся на место, к столу, а Штауфенберг встал невдалеке, предварительно опустив портфель с взрывчаткой на пол и прислонив его к дубовой ножке стола. Капсула на взрывателе была раздавлена Штауфенбергом в приемной, поэтому теперь надлежало, не привлекая к себе внимания, тихонько покинуть зал заседаний. Штауфенберг подождал еще минуту, после чего наклонился к соседу, сидевшему рядом, и попросил того присмотреть за его портфелем, пока он на минуту выйдет из зала. Сосед молча кивнул в знак согласия, и Штауфенберг с легкой душой вышел из помещения. Однако, как только он скрылся за дверью, сосед задвинул ногой портфель глубоко под стол. Между взрывчаткой и Гитлером возникла толстая дубовая ножка стола. Тем временем Штауфенберг вышел на улицу, где его уже ждала машина с адъютантом Хефтеном. Мгновение — и машина трогается с места. В тот самый момент, когда они подъезжали к воротам номер один, за их спиной раздался мощный взрыв. Но даже несмотря на это, часовые у ворот беспрепятственно выпускают машину Штауфенберга с территории ставки. Впоследствии эта деталь побудила некоторых исследователей выдвинуть версию о том, что в числе заговорщиков был и начальник личной охраны Гитлера Раттенхубер.

Между тем генерал Фельгибель сразу после взрыва звонит в Берлин командующему армией резерва генералполковнику Фромму и сообщает: «Фюрер мертв». После этого он отключает в ставке Гитлера связь. Однако, видимо, помня о дьявольском везении фюрера, Фромм не торопится действовать дальше. И оказывается прав. Единственным, кто не пострадал в зале заседаний во время взрыва, был Адольф Гитлер. Он оказался лишь слегка контужен.
Заговорщики, проведя три часа в бесплодных спорах, дали наконец сигнал к началу восстания «Валькирия». Однако время было упущено безвозвратно. В стане заговорщиков началась паника. Начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Бек пустил себе пулю в лоб. Генерал-полковник Фромм переметнулся на другую сторону и приказал арестовать Штауфенберга, Ольбрихта, фон Хефтена и других. После того как это было сделано, Фромм тут же отдал приказ немедленно всех расстрелять. Как говорится — концы в воду.
Двадцать третьего июля 1944 года в газете «Красная Звезда» Илья Эренбург заклеймил позором… заговорщиков. Он писал: «Седые, лысые, беззубые генералы восстали против Гитлера. Гитлеру нужна не бомба. Это для него слишком легкая смерть…»
Действительно, Сталину не нужна была смерть Гитлера в 1944 году, когда чаша весов в войне перевесила в сторону СССР. Сталин хотел быть триумфатором, и ключи от Берлина ему должен был вручить сам Гитлер. Живой, а не мертвый.
Отмечу, что в 1944 году покушение на Гитлера готовил и советский Наркомат внутренних дел. Была создана и переправлена в Берлин специальная террористическая группа. Однако в самый последний момент Сталин отменил эту операцию. Он разумно посчитал, что, пока жив Гитлер, Запад не сможет замириться с Германией за спиной СССР.
Тем временем в Германии арестовано около семи тысяч человек, казнено из них около пяти тысяч. Первый закрытый процесс по делу «о покушении 20 июля» открылся в Берлине 7 августа 1944 года. Весь процесс был снят на кинопленку скрытой камерой, для того чтобы Гитлер (как Сталин в 1938 году) смог насладиться видом поверженных противников.
Как выяснилось позднее, в этом заговоре против Гитлера были замешаны: двадцать один генерал, тридцать три полковника и подполковника, два посла, семь дипломатов высших рангов, один министр, три государственных секретаря, начальник уголовной полиции и ряд высших полицейских чиновников, губернаторов провинций.
Прошло вот уже пятьдесят лет со дня того покушения, а споры о нем до сих пор не затихают. Одна за другой рождаются и умирают всевозможные версии, слухи, предположения. В № 9 за 1994 год газеты «Совершенно секретно» появилась статья доктора технических наук Б. Цемаховича под названием «Гитлер был убит в 44-м». Приведу лишь отрывок из нее:
«Вот уже лет двадцать не дает мне покоя это событие времен второй мировой — покушение на Гитлера в ставке «Вольфшанце» 20 июля 1944 года. По официальной версии — неудавшееся. «Бог спас фюрера от неминуемой смерти», — вещал доктор Геббельс. Гитлер якобы отделался легким испугом — у него лопнули барабанные перепонки и слегка обгорел костюм. Правда, во время взрыва шесть генералов и полковников погибли, двенадцать были серьезно ранены, многие, вылетев в окна, отделались ранениями полегче…
Мне представляется… ход событий в зале заседаний был следующим… В зале заседаний полный разгром. Дым, и остро пахнет чем-то химическим. Горит карта на разбитом остатке стола. У стен убитые. Крики о помощи, кровь. Но главный ужас в том, что прямо у входа лежит ОН! Кейтель, которого за подхалимаж Гитлеру называют среди офицеров Лакейтелем, отлично понимает, что все это для него значит. Но он, кажется, нащупал путь. Срочно двойника. Труп Гитлера спрятать в морозильник, на всякий случай. Приготовить сообщение о неудавшемся покушении.
В принципе, все могло случиться. Ведь бывало, и после падения самолета пассажиры оставались живы. Сделаем такую скидку и для Гитлера. Но за одно я готов поручиться. Любой человек, который находился на расстоянии полутора-двух метров от взрыва одного килограмма взрывчатки, даже самой слабенькой (расчетное безопасное расстояние при такой величине заряда — 15 метров), не смог бы в течение многих дней, даже недель, не только говорить, но и слышать: у него лопнут барабанные перепонки, он будет сильно контужен. Не мог Гитлер разговаривать с Ремом, тем более по телефону. Это исключено. Другое дело — обращение Гитлера к народу вечером того же дня. Это была просто звукозапись. В Германии уже тогда существовали кассетные магнитофоны или просто рекордеры для записи на пластинки…
Мне представляется, что после покушения, где Гитлер все-таки был убит, его роль играл двойник под неусыпным надзором фашистской верхушки, жизнь и благополучие которой целиком зависели от него…»
Замечу, что это всего лишь версия человека, хорошо знакомого с действием взрывчатых веществ. На этих знаниях он, собственно, и строит свои умозаключения. С ними можно соглашаться или нет. Но одно все-таки бесспорно. Выжил Гитлер или не выжил после взрыва — это нисколько не повлияло на дальнейший ход войны. Войны, которая с момента покушения растянется еще на девять долгих месяцев.

14. Покушения 40—50-х годов
Казалось бы, что после столь кровопролитной и разрушительной войны, которую мир пережил в 1939–1945 годах, у людей должен был выработаться определенный иммунитет против крови и насилия. Однако этого не произошло. Война сняла с повестки дня одни проблемы и тут же породила другие. И первый выстрел террориста через три года после войны наглядно это продемонстрировал.
В 1947 году Индия получила независимость и была разделена на два государства — Индийский союз и Пакистан. Сразу же после этого начались индо-мусульманские погромы. Страна стояла на пороге гражданской войны. Самым авторитетным лидером в стране тогда был 78-летний Мохандас Ганди — лидер партии Индийский национальный конгресс. За свое подвижничество он был прозван в народе Махатмой (Великой Душой). Однако, как учит история, на каждую великую душу всегда найдется сотня бездушных.
День 30 января 1948 года начался для М. Ганди как обычно. Утром он вышел из дома, чтобы во дворе встретиться с людьми, которые пришли к нему со своей болью, за советом. И, казалось бы, ничто не предвещало беды. Но внезапно из толпы людей, обступивших Ганди, иыскочил мужчина с пистолетом в руке и трижды выстрелил в старика. Сквозь белоснежную одежду Ганди проступила кровь. Он упал на руки подхвативших его людей. Последними его словами были: «Боже, Боже!»
А убийцей оказался член экстремистской индусской организации «Хинду махасабха» Натурам Годсе. Убить М. Ганди для него не составляло особого труда, так как тот был противником всякого насилия и телохранителей возле себя не держал.
Тем временем в далекой от Индии Америке в 1943 году прошли очередные президентские выборы, в результате которых президентом США на второй срок был переизбран 64-летний Гарри Трумэн. Отмечу, что на годы его двойного президентства выпали многие драматические моменты истории, имевшие далекие последствия. Именно при нем в США была испытана первая в мире атомная бомба (16 июля 1945 года, полигон Аламогордо, штат Нью-Мексико); было создано Центральное разведывательное управление (ЦРУ, 1947 год); начались гонения на коммунистов (благодаря стараниям сенатора от штата Висконсин Джозефа Маккарти, откуда и пошел затем термин «маккартизм»); произошла высадка американских войск в Корее (июнь 1950 года). И именно в 1950 году Гарри Трумэн был едва не убит в результате покушения, устроенного на него пуэрториканцами.
Покушавшихся на американского президента было двое, и они с оружием в руках попытались штурмовать президентскую резиденцию в Блэйрхаусе, что напротив Белого дома. Однако охрана президента США отбила эту отчаянную атаку. В результате завязавшегося боя один террорист был убит, а другой — арестован. Состоявшийся затем суд приговорил его к пожизненному заключению.
В последний раз в США выстрелы по президенту звучали, как мы помним, в 1912 году (правда, Теодор Рузвельт тогда уже не был президентом), то есть тридцать восемь лет назад. Достаточный срок для того, чтобы люди успели отвыкнуть от подобных происшествий.
Не менее горячей точкой планеты в те годы становится и Ближний Восток. Четырнадцатого мая 1948 года там возникло новое государство — Израиль. В том же году началась первая арабо-израильская война, в результате которой Израиль значительно расширил свои территории за счет земель Палестины. И именно в то время начала восходить на ближневосточном политическом небосклоне звезда короля Иордании Абдаллаха ибн-Хусейна. В то время он был одним из немногих политиков Ближнего Востока, чью душу не терзала ненависть к евреям, кто хотел мира, а не войны. А это не могло не навлечь на него гнев многих влиятельных арабов.
Двадцать третьего апреля 1949 года парламент провозгласил создание единого Иорданского Хашимитского королевства. Сразу после этого в Иерусалиме возобновились иордано-израильские переговоры (с октября 1946 года Абдаллах был провозглашен и королем Палестины). В феврале 1950 года Абдаллах предложил Израилю подписать пакт о ненападении сроком на пять лет и открыть свободную торговлю между двумя странами. Это была настоящая сенсация, так как Израиль получил реальную возможность заключить мир со своим арабским соседом. Однако в дело вмешался случай. Один из участников переговоров, иорданский полковник, бежал в Египет и рассказал все о секретных контактах Абдаллаха с израильтянами. С этого момента король Абдаллах был обречен на гибель.
Двадцатого июля 1951 года, в пятницу, когда все мусульмане возносят молитву Аллаху, Абдаллах пришел на Храмовую гору, к могиле своего отца. Его сопровождал пятнадцатилетний внук, следом шли несколько телохранителей. Помолившись у могилы, Абдаллах повернулся, чтобы уйти, и в этот момент к нему из толпы шагнул шейх большой Иерусалимской мечети. Он хотел всего лишь поцеловать руку короля, и телохранители, увидя это, расступились, освобождая ему дорогу. И в этот самый момент в образовавшийся проход из толпы метнулся молодой человек с пистолетом в руке. Подскочив к Абдаллаху, он в упор выстрелил по королю несколько раз. Король упал, обливаясь кровью. Замешкавшиеся на секунду телохранители в следующее мгновение уже пришли в себя и буквально изрешетили террориста пулями. После этого, видимо, поддавшись всеобщей панике, они открыли шквальный огонь из автоматов по толпе и уГжли еще двадцать человек.
В тот же день служба безопасности начала следствие по факту убийства короля. Убийцей оказался 21-летний бедный иерусалимский портной — Мустафа Шукри Ашу. Задание убить короля ему дали арабские националисты из террористической группы «Организация священной войны». Восьмерых из них после убийства арестовали и на закрытом процессе приговорили к смертной казни.
В 1952 году в Западной Германии была предпринята «нетрадиционная» попытка покушения на семидесятишестилетнего федерального канцлера Конрада Аденауэра. Террористы прислали ему по почте бандероль, в которой находилась взрывчатка. Однако вскрыл ее первым не канцлер, а один из его телохранителей. В результате произошедшего взрыва он погиб на месте.
Но самым сенсационным, своего рода «покушением века» могло стать в начале 50-х покушение на Иосифа Сталина. Это убийство, по утверждению американского историка Бэртона Херша, планировалось ЦРУ в 1952 году. Инициатором акции выступил заместитель директора ЦРУ (с 1953 по 1961 год — директор) Аллен Даллес. Однако тогдашний шеф ЦРУ Уолтер Смит положил проект под сукно, мотивировав тем, что такая акция могла привести к политической катастрофе в долгосрочном плане.
К тому времени Сталин, несмотря на преклонный возраст (72 года), по-прежнему сохранял в своих руках всю власть в стране и продолжал быть политически активным деятелем. Во всяком случае, головы своим явным или скрытым противникам он рубил так же лихо, как и в ранние годы.
Двенадцатого декабря 1952 года Сталин отдал распоряжение арестовать начальника Главного управления охраны МГБ СССР, своего бессменного телохранителя Николая Власика. В том же году органы МГБ вскрыли так называемый «заговор врачей». По нему выходило, что кремлевские врачи, «залечившие» до смерти А. Жданова, Г. Димитрова, X. Чойбалсана, могли добраться и до самого Сталина. Поэтому в 1952 году все кремлевские врачи были арестованы. О тех днях вспоминает уже известный нам телохранитель Сталина А. Рыбин:
«В августе 1952 года состоялось срочное оперативное совещание, на котором я присутствовал. Развернулась ожесточенная дискуссия. Одни настойчиво требовали ареста врачей, обосновывая это поступающими агентурными материалами и ссылками на показания уже арестованных медиков, проходивших по делу о преждевременной смерти Г. Димитрова (в 1949 году). Другие занимали более лояльную позицию и предлагали составить комиссию из независимых врачей, провести анализы лекарств, которыми пользовались пациенты Кремлевской больницы, а затем уже решать вопрос о судьбе самих врачей. В разгар этих споров выступил начальник правительственной охраны генерал-лейтенант Н. Власик. Он сообщил: «Все лекарственные препараты, которыми пользовались члены правительства в Кремлевской больнице, подвергнуты экспертизе. Отравляющих веществ в них не обнаружено…»
Выступление Власика многих разочаровало. Они продолжали требовать ареста врачей. Начальник нашего отдела, полковник Масленников, знавший весь материал, не дал им отпора. Выступление Власика совершенно не устраивало Берию. Зато его очень устраивало молчание Масленникова. Вырвав из его рук материалы, Берия тут же передал их для следствия своему подручному Гоглидзе. Кроме того, у Власика были натянутые отношения с Хрущевым. «Друзья» нашли хороший предлог для его устранения — непомерно раздутые штаты правительственной охраны. В союзе с Маленковым, Хрущевым, Кагановичем и Булганиным Берия добился освобождения Власика от должности начальника охраны, его ареста и высылки на Урал.
Возникает вопрос: почему И. В. Сталин не защитил Власика? Дело в том, что Иосифу Виссарионовичу представили на утверждение смету на содержание правительственной охраны. Она оказалась фантастически большой. И. В. Сталин сделал разнос и предложил сократить ее на семьдесят процентов. Н. Власик стал возражать. На совещании Власика, защищавшего медиков, никто из руководителей не поддержал…
Во время допросов Н. Власика в январе — феврале 1953 года выяснились многие «прегрешения» как его лично, так и той службы, которую он возглавлял в течение последних полутора десятков лет. Например, он рассказал о своих амурных делах и о том, как одной из своих там сделал пропуск на Красную площадь. Между тем выяснилось, что эта дама имела давние связи с иностранными корреспондентами, аккредитованными в Москве. Такие же специальные пропуска Н. Власик выдавал своим знакомым и в правительственную ложу стадиона «Динамо».
Н. Власик был хорошим фотографом и постоянно снимал членов советского правительства на кинопленку, а на устраиваемых им гулянках показывал эти фильмы своим знакомым. В своем рабочем столе в доме на улице Горького Власик также хранил документы и графики движения правительственных поездов. Напомню, что все это хранилось не в сейфе, а в ящике обыкновенного рабочего стола.
Так что при определенном стечении обстоятельств любой иностранной спецслужбе не составляло бы особого труда спланировать и осуществить террористический акт как против Сталина, так и против других членов правительства. Стоило только внедрить в среду многочисленных знакомых Н. Власика своего агента. Почему этого не произошло — загадка.
Н. Власика суд все-таки пожалел. Он был отправлен в ссылку на Урал, в город Асбест, где полгода служил замначальника местного концлагеря. А умер главный телохранитель Сталина в конце 60-х от рака.
Тем временем при МГБ СССР продолжала существовать Служба диверсий и террора, которую возглавляли известные нам по предыдущему повествованию 45-летний Павел Судоплатов и 53-летний Наум Эйтингон. После войны «клиентами» их службы являлись «рядовые» противники советского режима. В частности, в 1946–1947 годах были уничтожены: глава греко-католической церкви Ромжа; польский гражданин Самет, который, работая в СССР инженером, добыв секретные сведения, хотел выехать с ними в США; украинский националист Шумский; проживавший в Москве американский гражданин Оггинс. За пределами отечества «охота» велась за такими деятелями, как монархист Иван Солоневич. Методы «охоты» были варварские, но привычные для спецслужб. По почте ему отправили в Аргентину конверт с бомбой (как К. Аденауэру). Однако распечатали конверт не Солоневич, а его жена и секретарь. В результате произошедшего взрыва их убило наповал. Сам И. Солоневич не пострадал и с еще большим остервенением продолжал свою печатную борьбу со сталинским режимом.

В 1949 году министр государственной безопасности СССР Виктор Абакумов решил ликвидировать Управление специальной службы. Свое решение перед сослуживцами он мотивировал тем, что «сейчас не время проводить подобные мероприятия». Однако, как показало время, в этом плане В. Абакумов был идеалистом. Служба диверсий не была ликвидирована, просто ее разбили на две организации: Бюро № 1 (диверсии за рубежом) и Бюро № 2 (диверсии в СССР). Первую организацию возглавил Судоплатов, вторую — Дроздов. Произошло это в октябре 1950 года. А за месяц до того, 9 сентября 1950 года, на заседании Политбюро была утверждена инструкция МГБ, в которой допускалось принятие мер по пресечению деятельности враждебных лиц «особыми способами по специальному разрешению».
Осенью 1952 года, кажется, впервые после убийства Л. Троцкого, советские спецслужбы имели реальную возможность провести еще одну «громкую» и эффектную операцию. На этот раз объектом устранения должен был стать генеральный секретарь Союза коммунистов Югославии, председатель Совета Министров Югославии, маршал Иосип Броз Тито.
До войны и во время нее Тито был союзником Сталина, два года жил в Москве. Генеральным секретарем югославской компартии он стал в 1940 году при помощи НКВД. Однако победа над фашизмом (югославские партизаны победили немецких и итальянских фашистов практически самостоятельно) способствовала развитию у Тито чувства независимости от кого-либо. В результате этого у него начались трения со Сталиным. А серьезным поводом к ним послужило то, что Тито узнал об активной работе МГБ в его стране, о вербовке агентуры в высших правительственных кругах, в ОЗНА (служба безопасности) и в армии. Тито публично выразил свое возмущение Сталину, однако тот стерпел. Но когда маршал Югославии выразил желание создать так называемую «балканскую федерацию» и стать ее лидером, терпению Сталина пришел конец. В марте 1948 года Югославию покинули все советские военные и гражданские советпики. А 28 июня Коминформ принял решение исключить из своих рядов Югославию.
Между тем Тито активно разоблачал «агентов Сталим а» в рядах своих соратников. Такие агенты обнаружились даже в его личной охране. Ходили слухи, что эти телохранители замышляли расстрелять все руководство Югославии. За короткое время более двенадцати тысяч подозреваемых в просоветских настроениях граждан Югославии были отправлены в концлагерь на Пустой остров.
И вот осенью 1952 года МГБ начинает активную разработку операции по физическому устранению Иосипа Броз Тито. Обратимся к бесстрастным документам, а именно — к записке заместителя МГБ СССР, составленной на имя Сталина. Вот ее текст:
«МГБ СССР просит разрешения на подготовку и организацию теракта против Тито, с использованием агента-нелегала «Макса» — тов. Григулевича И. Р., гражданина СССР, члена КПСС с 1950 года (справка прилагается).
«Макс» был переброшен нами по костариканскому паспорту в Италию, где ему удалось завоевать доверие и войти в среду дипломатов южноамериканских стран и видных костариканских деятелей и коммерсантов, посещавших Италию.
Используя эти связи, «Макс» по нашему заданию добился назначения на пост Чрезвычайного и Полномочного посланника Коста-Рики в Италии и одновременно в Югославии. Выполняя свои дипломатические обязанности, он во второй половине 1952 года дважды посетил Югославию, где был хорошо принят, имел доступ в круги, близкие к клике Тито, и получил обещание личной аудиенции у Тито. Занимаемое «Максом» в настоящее время положение позволяет использовать его возможности для проведения активных действий против Тито.
В начале февраля с. г. (1952) «Макс» был вызван нами в Вену, где с ним была организована встреча в конспиративных условиях. В ходе обсуждения возможностей «Макса» перед ним был поставлен вопрос, чем он мог бы быть наиболее полезен. Учитывая свое положение, «Макс» предложил предпринять какое-либо действенное мероприятие лично против Тито.
В связи с этим предложением с ним была проведена беседа о том, как он себе это представляет, в результате чего выявились следующие возможные варианты осуществления теракта против Тито:
1. Поручить «Максу» добиться личной аудиенции у Тито, во время которой он должен будет из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, что гарантирует заражение и смерть Тито и присутствующих в помещении лиц. Сам «Макс» не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни «Максу» ему будет предварительно привита противочумная сыворотка.
2. В связи с ожидаемой поездкой Тито в Лондон командировать туда «Макса» с задачей, используя свое официальное положение и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Велебитом, попасть на прием в югославском посольстве, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито.
Теракт произвести путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма с одновременным выпуском слезоточивых газов, чтобы спровоцировать панику среди присутствующих и создать обстановку, благоприятную для отхода «Макса».
3. Воспользовавшись одним из официальных приемов в Белграде, на который приглашаются члены дипломатического корпуса, теракт произвести таким же путем, как и во втором варианте, поручив его самому «Максу», который как дипломат, аккредитованный при югославском правительстве, будет приглашен на прием.
Кроме того, поручить «Максу» разработать вариант и подготовить условия вручения через одного из костариканских представителей подарка Тито в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке, раскрытие которой приведет в действие механизм, выбрасывающий моментально действующее отравляющее вещество.
«Максу» было предложено еще раз продумать и внести предложения, каким образом он мог бы осуществить наиболее действенные мероприятия против Тито.
Считали бы целесообразным использовать возможности «Макса» для совершения теракта против Тито. «Макс» по своим личным качествам и опыту работы в разведке подходит для выполнения такого задания. Просим Вашего согласия».
Ознакомившись с документом, Сталин, по всей видимости, дал «добро» на осуществление этой акции. МГБ приступило к первичной проработке операции. Однако в дело вмешались непредвиденные обстоятельства: 15 марте 1953 года Сталин скончался. В том же месяце Григулевича отозвали в Москву.
Между тем Бюро № 1 без работы не простаивало. В феврале 1953 года в Мюнхене агент МГБ сумел втереться в доверие к бывшему секретарю и телохранителю JL Троцкого Вольфгангу Залусу и отравить его специальным ядовитым веществом. Ничего подозрительного в его смерти врачи не обнаружили. Замечу, что разработкой ядовитых веществ в системе тогдашнего МГБ занимался 4-й спецотдел под руководством кандидата наук Филимонова.
Как известно, после смерти Сталина Л. Берия вновь стал министром внутренних дел. В мае 1953 года по его распоряжению в МВД СССР был создан (на базе Бюро № 1 и Бюро № 2) 9-й отдел, который должен был заниматься террористической и диверсионной работой. Однако руководить деятельностью этого отдела Берии уже не пришлось: 26 июня 1953 года он был арестован, а в декабре — расстрелян. Двадцатого августа 1953 года был арестован Наум Эйтингон, 21 августа — Павел Судоплатов. С ними поступили «гуманнее», чем с Берией, — приговорили к двенадцати годам лишения свободы.
В июле 1953 года функции 9-го отдела взял на себя 12-й отдел при Втором Главном (разведывательном) управлении МВД СССР. Это управление возглавлял кадровый чекист Александр Панюшкин. Именно при нем в феврале 1954 года разрабатывалась операция по физической ликвидации одного из руководителей НТС в Западной Германии, Георгия Околовича. Для этой операции был подготовлен агент Николай Хохлов, который должен был выстрелить в Околовича из специального пистолета пулями, в которых был заключен цианистый калий. Однако произошло непредвиденное. Восемнадцатого февраля 1954 года Хохлов пришел на квартиру Околовича во Франкфурте и во всем ему признался. А 20 апреля ЦРУ устроило сенсационную пресс-конференцию, на которой Хохлов рассказал о том, как Президиум ЦК КПСС руками агентов КГБ убирает неугодных людей.
Однако, даже несмотря на этот провал, карьера А. Панюшкина не претерпела серьезных изменений. Когда в марте 1954 года был образован КГБ СССР (председатель — А. Серов), диверсионную работу возложили на это ведомство. В частности, терактами занимался 13-й отдел Первого Главного управления КГБ СССР (внешняя разведка). А возглавил это управление все тот же А. Панюшкин.
В апреле 1954 года в Западном Берлине был похищен один из лидеров НТС Александр Трушнович. Во время похищения он оказал сопротивление и был задушен в машине. После этого его тело перевезли в ГДР, где оно и было тайно захоронено.
В октябре 1957 года все в той же Западной Германии был убит лидер украинских националистов Л. Ребет.
И наконец, 15 октября 1959 года в Мюнхене агент КГБ выстрелом в лицо из специального газового пистолета отравил знаменитого украинского националиста, создателя ОУНа пятидесятилетнего Степана Бандеру. Знаменательно, что, будучи в 30-х годах сам активным террористом (Бандера участвовал в покушениях на комиссара львовской полиции Чеховского (в 1932 году) и министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого (в 1934 году), Бандера в конце концов сам стал жертвой такого же террориста. А убил его Богдан Сташинский, который в 1961 году бежал в Западную Германию и публично покаялся в этом преступлении. Кстати, за него ему в Москве вручили орден Красного Знамени. Вручал орден сам председатель КГБ СССР Александр Шелепин.
Не буду грешить против истины и отмечу, что почти все спецслужбы мира имеют подобные подразделения и таких же хладнокровных исполнителей. В тот же период, например, в американском ЦРУ существовал технический отдел Управления планирования, который занимался и физическим устранением неугодных лиц. Была в ЦРУ и Служба по координации политики (СКП), которая планировала подобные операции. Например, в 1954 году эта служба планировала физическую ликвидацию министра внутренних дел Албании, второго в тогдашней иерархии албанского государства человека — Мехмета Шexy.
В те годы Албания придерживалась просоветских позиций. После того как в 1948 году маршал Югославии Гито прервал отношения со Сталиным, последний сделал все от него зависящее, чтобы в Албании к власти пришли антиюгославские силы. В результате этого генсек Албанской компартии Энвер Ходжа сместил с поста антисоветски настроенного министра внутренних дел Кочи Дзодзе и утвердил на этот пост Мехмета Шеху. Тот с помощью советников из советского МГБ провел кардинальную чистку албанской службы безопасности «сигурими» и арестовал самого Дзодзе и всех его сторонников. В 1949 году их всех судили и приговорили к расстрелу.
После смерти Сталина в 1953 году ЦРУ решило «расшатать» коммунистический режим в Албании именно путем устранения таких влиятельных людей, как М. Шеху. Операция разрабатывалась совместно с британским секретным агентством «М16», к ее осуществлению также привлекались секретные службы Греции, Югославии и ВМС Италии. В ходе операции планировалось перебросить чартерным рейсом из Греции группу этнических албанцев, которые входили в Национальный комитет за свободную Албанию (штаб-квартира находилась в Риме). Среди этих албанцев находился агент, который и должен был осуществить террористический акт против М. Шеху. Однако албанская «сигурими» раскрыла заговор и арестовала многих его участников.
В 1958 году ЦРУ готовило также убийство Председателя Государственного совета Китая Чжоу Эньлая во время его визита в Рангун (Бирма). То время было начальным периодом советско-китайских разногласий, и ЦРУ рассчитывало, что гибель Чжоу Эньлая обострит наметившийся между Китаем и Советским Союзом конфликт. Поэтому планировалось сделать все так, чтобы подозрение в убийстве пало на КГБ. Исполнение же акции возлагалось на бирманского агента ЦРУ, который но плану должен был подсыпать Чжоу Эньлаю яд в чашку с рисом во время официального обеда, устроенного в честь высокого китайского гостя. Был выбран яд, который подействовал бы через двое суток и вскрытие не доказало бы его применения. Однако операцию отменили в самый последний момент.
Отмечу, что китайская служба охраны во главе с Ван Дунсином была тогда неплохо подготовлена с помощью советских служб. И Председателя Госсовета Китая охраняли так же тщательно, как и Председателя КНР Мао Цзэдуна. Поэтому возможность столь глубокого проникновения агента ЦРУ в окружение Чжоу Эньлая вызывает сомнение. Однако факт остается фактом — покушение подготавливалось.
Осенью 1994 года на Западе вышла книга бывшего личного врача Мао Цзэдуна Ли Чжисуя под названием «Личная жизнь председателя Мао». Этот человек с 1955 по 1976 год находился рядом с «великим кормчим», и его суждения вызывают несомненный интерес. Мы же в этой книге выберем только места, близкие нам по тематике.
«Мао, герой шестисотмиллионного народа, вел на редкость уединенную жизнь. Даже свою жену Цзян Цин он видел редко, друзей же не имел вовсе. Лишь телохранители, которые одновременно выполняли функции домашних слуг, были неотлучно вокруг него. Но поскольку это были молодые необразованные парни из деревни, беседы с ними редко интересовали Мао. Он не мог говорить на свои излюбленные темы — о китайской истории и философии. (Между делом отмечу, что и у Сталина в охране преобладали деревенские парни, в основном малограмотные. Начальник охраны Н. Власик был родом из деревни Бобыничи, что в Белоруссии, и имел за плечами всего три класса церковноприходской школы. Ф. Р.)
Уже спустя шесть дней после первой встречи с Мао я узнал, что председатель отнюдь не замкнутый и вовсе не аскетично живущий человек… Однажды вечером я отправился в зал вместе с Мао. Его тут же окружил десяток симпатичных девушек из так называемой «культурной группы», наперебой приглашавших потанцевать… Согласно официальной версии, «культурная группа», созданная начальником охраны Ван Дунсином, предназначалась для развлечения телохранителей председателя. На самом деле молодые партнерши Мао по танцам были одновременно и его наложницами… Как же горды и счастливы были эти девушки возможностью послужить идолу в постели! Все они были юные — до двадцати или чуть старше и, как правило, не замужем…
Иногда за спиной председателя Мао наложницы флиртовали с молодыми телохранителями или другими мужчинами. Забеременев, они утверждали, что это работа председателя. Мао и я знали, что это уже не могло быть правдой. Но мы не противоречили…
У Мао так часто случался тогда запор, что телохранитель каждые два или три часа должен был ставить председателю клизму. Нормальный стул Мао давал его сотрудникам повод для радости… Мао никогда не умывался, телохранители обтирали его влажными салфетками…
Местонахождение Мао всегда оставалось секретом для всех, кроме партийных руководителей самого высшего ранга. Когда он посещал какое-либо мероприятие в самом Пекине, его автомобиль парковался где-нибудь в стороне, дабы никто не мог увидеть и запомнить номерной знак. Впрочем, даже при таких строгих мерах предосторожности номерные знаки его автомашины все равно часто менялись. Сразу же после революции была принята система безопасности, в основном копировавшая советскую, хотя во многом она продолжала быть похожей на сложную систему обеспечения безопасности китайских императоров. Мне было приказано держать в тайне характер своей работы от всех, кроме самых и самых близких друзей. Охранники Мао боялись, как бы его враги не попытались использовать меня в своих преступных замыслах устранить председателя…
Если Мао с утра решал отправиться в дорогу, после обеда мы зачастую были уже в пути. Редко когда оказывалось день или два на подготовку к поездке, к тому же из соображений безопасности нам никогда не говорили, куда именно мы едем. Мао обычно путешествовал на своем собственном поезде, изготовленном по спецзаказу в ГДР. Ни один другой состав во время движения этого поезда не мог оставаться на близлежащих рельсах. Вместо железнодорожного расписания воцарялся хаос на целую неделю.

Вокзалы, обычно полные пассажиров и торговцев, очищались службами безопасности. На всем протяжении пути через каждые пятнадцать метров стояло по охраннику. График движения поезда Мао невозможно было высчитать заранее, ибо состав двигался, лишь когда председатель бодрствовал. Стоило Мао заснуть, поезд тут же останавливался, чтобы ни один шорох не потревожил покой председателя».
Я уже отмечал тот факт, что именно советские спецслужбы «натаскивали» службы охраны в дружественных нам тогда странах, таких, как Китай, Монголия, Северная Корея. В последней же именно советский офицер в 1946 году спас жизнь будущему президенту страны Ким Ир Сену. Тогда во время военного парада в Пхеньяне террорист метнул в правительственную ложу гранату. И советский лейтенант Яков Новиченко накрыл ее своим телом. В результате взрыва ему оторвало руку.
Через 38 лет после того, в 1984 году, Ким Ир Сен во время визита в СССР разыскал своего спасителя и присвоил ему высшее звание своей страны — Герой труда КНДР и стал ежегодно приглашать героя на отдых в Пхеньян за государственный счет.
Я. Новиченко прожил до восьмидесяти лет и умер в начале января 1995 года в родном новосибирском селе Травном. На его похороны приехали представители северокорейского посольства, а лидер КНДР Ким Чен Ир (сын Ким Ир Сена) направил семье покойного официальную телеграмму с соболезнованиями.
Между тем в середине 50-х годов нашим новым другом стал Египет и его премьер-министр, будущий Герой Советского Союза (1964 г.) Гамаль Абдель Насер.
Двадцать третьего июля 1952 года под руководством генералов Нагиба и Насера в Египте произошла революция, в результате которой самое древнее в мире монархическое государство стало республикой и из нее были выведены английские войска. Генерал Нагиб стал президентом страны, а Насер — премьер-министром.
В октябре 1954 года Насер выступал на митинге в Александрии. В разгар его выступления кто-то из стоявших в толпе людей выхватил пистолет и выстрелил в Насера. Однако пуля прошла в нескольких сантиметрах над головой премьера и разбила лампочку. Террориста задержали и разоружили. Как выяснилось позднее, покушавшимся оказался один из членов организации «Братьямусульмане», Махмуд Абделатиф. Эта организация готовила переворот в стране, кульминационным моментом которого должно было стать убийство Насера. Как выяснило следствие, среди заговорщиков оказался и президент страны Нагиб, в результате чего Нагиб был смещен со своего поста и отправлен в ссылку в одну из глухих деревень страны. Странное наказание для заговорщика, если учитывать, что лидер «Братьев-мусульман» аль-Ходейби был тогда же повешен, а несколько его соратников расстреляны.
В июне 1956 года Гамаль Абдель Насера избрали президентом Египта. Началось постепенное сближение этой страны с Советским Союзом. Сближение настолько тесное, что личную охрану египетского президента тоже «натаскивали» наши специалисты. Об этом свидетельствовал генерал КГБ Вадим Кирпиченко:
«Через моего друга в окружении Насера в 1956 году в КГБ поступила просьба о присылке в Каир специалистов для консультаций по вопросам организации более надежной охраны главы государства. Мы эту просьбу поддержали, и вскоре в Каир прилетели два руководителя 9-го Управления КГБ. Насер пригласил нас к себе на обед и в очень теплой домашней обстановке высказал несколько пожеланий по поводу того, каким образом соответствующие египетские службы должны были бы воспользоваться нашим опытом для организации охраны высшего египетского руководства. Просьба о приезде наших специалистов была вызвана тем, что египетская разведка и контрразведка стала с некоторых пор (в октябре 1956 года началась война Египта с англо-франкоизраильскими силами. — Ф. Р.) получать информацию о зарубежных и внутренних планах физического устранения Насера.
В ходе нескольких бесед с лицами, которые обеспечивали охрану Насера в пути, в местах собраний и манифестаций, на службе, во время поездок за границу и дома, мы убедились, что никакой охраны, кроме группы телохранителей, у него вообще не существует. Хлеб, как выяснилось, повар Насера покупал в лавке напротив дома президента, а мясо и овощи — на ближайшем базаре. Никакого медицинского контроля за продуктами питания не было, и никто на этот счет не проявлял беспокойства. Не было в ту пору и никакой надежной сигнализации в системе охраны помещений, где жил и работал Насер. Обсуждали мы и проблему возможного заноса в служебные помещения и залы заседаний радиоактивных и отравляющих веществ. Египтяне хотели получить от нас специальную аппаратуру для обнаружения таких веществ и были шокированы, когда наши генерал и полковник порекомендовали проверять помещения при помощи птички в клетке. Если птичка погибнет — значит, и человеку находиться в этом помещении опасно. Египтяне никак не могли поверить в эффективность этого способа и все время спрашивали, нет ли более современной технологии. Наши авторитетные специалисты отвечали, что кое-какие работы в этом направлении ведутся, но «птичка все равно лучше». Потом эта «птичка» долго упоминалась в наших разговорах с египетскими коллегами: «И то хорошо, и то прекрасно, но птичка все-таки лучше».
В то время президент Египта был наиболее тщательно охраняемым государственным деятелем в мире. Охота на него велась постоянно. В 1956 году было раскрыто несколько заговоров с целью покушения на его жизнь. Одно из этих покушений должно было состояться в тот момент, когда Насер приехал в здание телецентра в Каире. Однако охрана президента раскрыла этот заговор и обезвредила бомбу, которая должна была взорваться с помощью радиосигнала, посылаемого с американского корабля в Средиземном море.
В 1956 году разведслужбы Саудовской Аравии завербовали начальника сирийской разведки Сараджа, которому и поручили подложить бомбу в самолет Насера во время его отлета из Сирии. За эту операцию на банковский счет Сараджа саудовцы перевели несколько миллионов фунтов стерлингов. Однако и этот заговор был раскрыт охраной Насера. Президент Египта собрал журналистов и предъявил им документы о заговоре и банковские счета Сараджа.
Одним словом, «натасканная» КГБ охрана Насера работала тогда на удивление эффективно.
Отмечу также, что, несмотря на все пертурбации в системе советского МВД — МГБ, после смерти Сталина уровень работы 9-го Управления КГБ не снизился. Хотя, конечно, бывали и «накладки», как случай в Самарканде в 1955 году. О нем рассказывает уже упоминавшийся мною ранее К. Кислов. В середине 50-х он занимал пост замначальника Управления КГБ по Самарканду и области. Вот его рассказ:
«Весной 1955 года нам сообщили из Москвы о предстоящем посещении Самарканда делегацией во главе с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру. С Неру была дочь — министр культуры Индии Индира Ганди…
Мы разработали в деталях план оперативных мероприятий по обеспечению безопасности индийский делегации. Все автомобили прошли в автоинспекции самый тщательный технический осмотр и были опломбированы, а для их охраны установлен милицейский пост. Из Ташкента доставили в Самарканд лимузин первого секретаря ЦК КП Узбекистана «ЗИС-110», его тоже поставили под охрану…
Два самолета «Ил-14» приземлились на взлетной полосе самаркандского аэропорта. Здесь уже толпились встречающие. Среди них — заместитель председателя КГБ СССР генерал-полковник Ивашутин и председатель КГБ Узбекистана генерал-майор Вызов.
Не было ни музыки, ни почетного караула — Самарканд не столичный город, зато много было цветов.
Встречающих представил премьер-министру представитель Совмина республики, а тем временем на летное поле подкатили автомобили. И вот тут случилась первая заминка — Неру не пожелал ехать в шикарном лимузине, украшенном национальными флажками СССР и Республики Индия. Попросил, чтобы ему дали открытый автомобиль. Открытых автомобилей, подготовленных для такого случая, у нас не оказалось… И лишь у председателя облпрофсовета обнаружили старенький коричневый кабриолет «победа». Однако он не прошел технического осмотра, как все остальные автомобили. Не был он включен в официальный кортеж и по другим, не менее сложным обстоятельствам — шофер этого кабриолета был крымский татарин. Однако пришлось рискнуть…
Из аэропорта кортеж машин выехал в 9 утра. Первая машина — ГАИ. Вторым ехал я, со мною наш офицер для поручений и репортер какой-то республиканской газеты, за нами — машина прессы, грузовик с открытыми бортами для телевидения и радио. А уж за ними — старенький кабриолет, за рулем которого ошарашенный неожиданным доверием парнишка.
Джавахарлал Неру, его дочь Индира и начальник охраны — полковник из Управления охраны КГБ СССР — стояли в машине. Шел дождь, а Неру в традиционном белом наряде, держась за плечо начальника охраны, помахивал над головой своей пилоточкой, приветствуя тысячи людей, стоявших стеной по обеим сторонам улицы.
Первая пробка образовалась уже перед старогородским базаром — на проезжую часть дороги беспорядочной толпой высыпали рыночные завсегдатаи. Однако наряд милиции очень быстро разрядил обстановку. Самое страшное было впереди. Как я и ожидал, на подъеме к Абрамовскому бульвару, как раз в том месте, где шоссейную дорогу занимают с обеих сторон заводские корпуса и студенческие общежития, кортеж был заблокирован плотной толпой рабочих и студентов, вышедших встречать гостей из Индии.
Густая людская масса так обступила кортеж, что машины оказались в ловушке. Начался крик, люди, спрессованные как в бочке, руками и ногами упирались в борта машин. Неру же продолжал помахивать своей белой шапочкой. Я приказал своему шоферу проехать через хозяйственный двор торгово-кооперативного института в особый отдел гарнизона. Вместе с начальником особого отдела Зайцевым мы выкатили к воротам особняка автомобиль-тягач с площадкой и осторожно стали продвигаться к кабриолету, на котором ехали гости. Но мы смогли продвинуться не более чем на метр — дальше двигаться было опасно: люди кричали, среди них были, кажется, уже помятые и покалеченные.
Несколько офицеров особого отдела поднялись на площадку тягача, двое из них с большим трудом через головы людей перебрались на кабриолет. Первой перенесли на площадку Индиру Ганди, за ней — самого Неру, таким же необычным способом перенесли и полковника, чей белый китель лишился в этой кутерьме нескольких пуговиц.
И снова через хозяйственный двор института выехали на Абрамовский бульвар, почти свободный от толпы. Гостей увезли на дачу обкома…»
Однако подобные «накладки» случались в основном на периферии. Представить себе такое в Москве или Ленинграде было просто невозможно. Поездки наших высших государственных деятелей обставлялись 9-м Управлением КГБ со всей степенью важности и осторожности.
Вот что, например, вспоминает генерал КГБ Александр Феклисов о первой поездке Н. Хрущева в Америку в сентябре 1959 года (А. Феклисов с 1956 года был начальником американского отдела Первого Главного управления — внешней разведки — КГБ СССР):
«В Комитете государственной безопасности его председатель А. Шелепин создал специальную группу из руководящих работников и специалистов, которая должна была подготовить план мероприятий по обеспечению безопасности Хрущева. В эту группу был включен и я, как начальник американского отдела, специалист, знающий не только политическую, но и агентурно-оперативную обстановку в США. Совещания группы «чекист № 1» проводил лично три-четыре раза в неделю. К подготовке плана мероприятий он относился очень серьезно.
В распоряжении группы имелась программа пребывания Хрущева в США, разработанная государственным департаментом, в которой были учтены пожелания советской стороны о посещении конкретных городов, заводов, ферм, институтов. Мероприятия предусматривали круглосуточную личную охрану хозяина Кремля, действия сотрудников КГБ в самых различных ситуациях: авария самолета, поломка автомобиля, дорожнотранспортное происшествие, нападение террористов, антисоветские демонстрации.
За неделю до отъезда за океан план мероприятий КГБ был готов. Шелепин поручил начальнику Управления охраны правительства генерал-лейтенанту Н. С. Захарову, вылетавшему в США, доложить его лично Хрущеву.
Советский лидер в те дни все время находился на загородной даче, где вместе со своими советниками готовился к поездке. Захаров прибыл на дачу и долго прождал — Хрущев принял его только в полночь. Главный охранник доложил о цели своего визита и собирался передать документ в собственные руки хозяина Кремля для ознакомления. Усталым голосом тот сказал:
— Вам поручено обеспечить мою безопасность. Хорошо, что вы составили план мероприятий. Выполняйте его. Я же к этому никакого отношения не имею. У меня свои заботы».
Отмечу, что визит Н. С. Хрущева в Америку прошел с точки зрения безопасности без всяких происшествий.

15. Покушения на Ф. Кастро
Первого января 1959 года на Кубе произошла революция — пал режим генерала Ф. Батисты, пришедшего к власти в марте 1952 года. Новым премьер-министром страны после революции стал руководитель Повстанческой армии тридцатидвухлетний Фидель Кастро.
Взлет этого человека был не случаен. Еще будучи студентом Гаванского университета в конце 40-х, он принимал активное участие в революционном студенческом движении. В 1947 году он принял участие в экспедиции в Доминиканскую Республику с целью оказания помощи в свержении диктатуры Трухильо. Однако участники экспедиции были по прибытии в республику почти все арестованы, и лишь Ф. Кастро сумел бежать, вплавь пересек залив Нипе и вернулся в Гавану.
В 1952 году, когда к власти на Кубе пришел Ф. Батиста, Ф. Кастро ушел в подполье и создал военно-политическую организацию. Двадцать шестого июля 1953 года члены ее во главе с Ф. Кастро предприняли вооруженное нападение на казарму Монкада в городе Сантьяго-деКуба и потерпели поражение. Ф. Кастро был осужден на пятнадцать лет тюрьмы. Однако в 1955 году режим смягчил ему наказание, а вскоре и вовсе отпустил на свободу. Но Ф. Кастро не изменил своих взглядов после освобождения из одиночной камеры. Он уехал в Мексику и там объединил под своим началом патриотов Кубы. Второго декабря 1956 года они вновь предприняли вооруженную попытку вторжения на остров. И вновь их постигла неудача. Группа из 62 человек попала в засаду и была почти вся уничтожена. В живых остались несколько человек… и неуловимый Ф. Кастро. Именно эта группа молодых кубинцев и составила вскоре ядро Повстанческой армии, которая 1 января 1959 года и свергла в конце концов режим Ф. Батисты.
Отмечу, что харизматическая личность Ф. Кастро привлекла к нему тогда пристальное внимание не только многочисленных соратников, но и врагов. Как гласит официальная кубинская историография, на Ф. Кастро, еще задолго до победы революции, было предпринято несколько попыток покушения. Так, агент Батисты Эутилио Герра за десять тысяч песо втерся в доверие к повстанцам и проник в их лагерь. Свидетель тех событий, не менее известный, чем Ф. Кастро, вождь революции Че Гевара позднее вспоминал: «В одну из последних ночей, перед тем как мы узнали о предательстве, Герра попросил у Фиделя одолжить ему свое одеяло. В горах было тогда холодно. И Фидель сказал ему, что под одним одеялом будет холодно, и предложил спать вместе».
Эта история, больше похожая на легенду, закончилась тем, что, промучившись всю ночь, Герра так и не смог убить Фиделя и утром во всем сознался.
Через некоторое время в отряд проник еще один наемный убийца. Однако и его постигла неудача.
Когда в 1959 году Ф. Кастро взял власть на Кубе в свои руки, в Москве отнеслись к этому событию настороженно. Фидель тогда еще не считал себя марксистом, и перспективы его правления для Кремля были туманны. К тому же в апреле 1959 года Фидель прилетел в США, чтобы встретиться с президентом Д. Эйзенхауэром и урегулировать отношения между двумя странами. Однако эта поездка завершилась полным провалом для молодого кубинского вождя. Президент США отказался встретиться с ним и послал вместо себя вице-президента Ричарда Никсона. Тот, в свою очередь, вел себя с Ф. Кастро грубо, чем вконец взбесил островного премьера. И вот тогда Фидель обратил свой взор в сторону Советского Союза.

Летом 1959 года Ф. Кастро обратился к Москве с просьбой помочь Кубе с оружием. После этого из Советского Союза на остров прибыло около сотни военных советников, в том числе и из КГБ. Когда все это стало известно ЦРУ, там пришли к убеждению, что амбиции Кастро зашли слишком далеко и пришло время его убрать. А сделать это должна была любовница Фиделя Марита Лоренц.
Марита была дочерью капитана океанского лайнера «Берлин», который курсировал вокруг обеих Америк. В феврале 1959 года Марите, тогда ученице девятого класса, отец разрешил выйти с ним в плавание. Двадцать третьего февраля того же года «Берлин» встал на якорь в порту Гаваны. Как пишет сама М. Лоренц в своих мемуарах: «Я была на капитанском мостике, когда в отдалении показалась шлюпка, направлявшаяся к нам. В ней было примерно 27 мужчин, все с одинаковыми бородами. Один из них был выше других. Он стоял на носу, в руке у него была винтовка. Я сказала самой себе: «О черт, что такое? Нас, кажется, собираются взять на абордаж».
Как оказалось, самым рослым из бородачей был Фидель Кастро. Он поднялся на борт теплохода, и здесь произошло их знакомство. Кубинцы остались на корабле и бурно отметили победу своей революции. Все то время, пока они были на корабле, Фидель не отходил от юной Мариты. Когда же пришла пора прощаться, он подарил девушке свои часы, а та назвала ему номер своего ньюйоркского телефона.
Как только Марита вернулась в Нью-Йорк, Фидель тут же принялся звонить ей. А после того как телефонное общение вождю кубинской революции надоело, он прислал за Маритой в Нью-Йорк один из своих личных самолетов. На Кубе девушку поселили в отеле «Хабана либре» («Свободная Гавана»). Там в течение семи месяцев и происходили ее встречи с Фиделем Кастро. К тому времени она была уже беременна, и в ноябре 1959 года у них с Фиделем родился сын. С этого момента в жизни Мариты начинается сплошной детектив.
В мемуарах Марита пишет, что в род доме она потеряла сознание. А очнулась… уже в Нью-Йорке, в обществе агентов ЦРУ. Те показали ей фотографии мертворожденного ребенка. Принялись рассказывать ей о том, что Фидель бросил ее и разрешил увезти в Америку. И предложили Марите сотрудничать с ними. На размышление дали несколько дней. В течение всех этих дней Марита ждала звонка от Фиделя, но тот так и не позвонил. И тогда она решилась.
Психологи, которые позднее будут анализировать психологическое состояние Мариты, отметят, что два драматических события оказали на нее наибольшее влияние. Первое событие произошло в послевоенной Германии, где Марита жила вместе с матерью. Там ее, семилетнюю девочку, изнасиловал американский солдат. Второе — потеря ребенка. Все это сформировало в Марите комплекс ненависти и мстительности, который проецировался на всех мужчин, кого Марита знала. Короче, вскоре она дала согласие работать на ЦРУ. Большое влияние в этом решении оказал на нее Фрэнк Стэрджис. Этот человек в свое время работал в банде знаменитого гангстера Мейера Лански (вспомним покушение на Гитлера в 1933 году), но в середине 50-х прибился к повстанцам под командованием Ф. Кастро. Он дослужился у Фиделя до должности начальника разведки кубинских ВВС. Однако тогда же его завербовало ЦРУ.
Именно Ф. Стэрджису и поручило ЦРУ «обработать» Мариту. И надо признать, что он с этим заданием справился успешно. Сначала он «надавил» на мать Мариты, которая и без того была не лучшего мнения о кубинском лидере. Теперь же, когда тот бросил ее дочь, мать стала чуть ли не главным ненавистником Фиделя Кастро. Вскоре в одном из американских журналов появилось ее письмо под сенсационным заголовком: «Как Фидель Кастро изнасиловал мою несовершеннолетнюю дочь». Позиция матери повлияла и на саму Мариту. Вскоре она получила от ЦРУ свое первое задание.
Этим заданием было ее внедрение в нью-йоркское отделение организации «Движение 26 июля». Это задание она выполнила успешно. Затем она получила второе задание: убить Фиделя Кастро. Для осуществления этого мероприятия 4 декабря 1959 года ее отправили в Гавану и снабдили двумя ампулами с токсином ботулизма. Однако, как пишет в своих мемуарах сама Марита Лоренц, «в тот момент, когда я увидела сквозь иллюминатор очертания Гаваны, я поняла — не смогу этого сделать».
Прибыв в тот же самый отель «Хабана либре», Марита спустила в унитаз все ампулы с токсином. А вскоре к ней пришел Фидель Кастро.
«Он был очень усталым и хотел спать, — вспоминает Марита. — Он жевал сигару, затем прилег на постель и спросил: «Ты приехала сюда, чтобы убить меня?» Вот так просто спросил. Я стояла возле кровати и сказала: «Я хотела увидеть тебя». Он ответил: «Это хорошо. Это хорошо». Потом он поинтересовался, не работаю ли я на ЦРУ. Я сказала: «Не совсем. Я работаю на саму себя». Он согнулся, вытащил свой пистолет 45-го калибра и протянул его мне со словами: «Ты не можешь убить меня. Никто не может убить меня».
Так провалилась еще одна попытка убить Фиделя Кастро.
Между тем на служебной карьере самой М. Лоренц это никак не отразилось. Она продолжала работать в ЦРУ, была любовницей венесуэльского генералиссимуса Маркоса Переса Хименеса, работала в среде торговцев крадеными автомобилями в Майами и в среде сотрудников советского посольства в Нью-Йорке. В 1994 году она выпустила книгу воспоминаний под названием «Марита».
Тем временем ЦРУ продолжало поиски возможных вариантов ликвидации Фиделя Кастро, его брата Рауля и Че Гевары (последний погибнет в Боливии в 1967 году). Поиски убийц велись среди многочисленной агентуры ЦРУ и ФБР. Из архивов и картотек поднимались дела всех сколько-нибудь значительных шпионов, бизнесменов, артистов и даже гангстеров. Именно с помощью последних в 1960 году и планировалось расправиться с Фиделем. Дело выглядело так.
При режиме Ф. Батисты мафия на Кубе контролировала все игорные заведения острова, проституцию, наркоторговлю. С приходом к власти Фиделя Кастро контроль был утрачен буквально в мгновение. Поэтому ЦРУ решило предложить мафии осуществить совместную операцию по физическому устранению Фиделя. Один из крупных мафиози, по имени Роберт Мэхью, работавший и на ФБР, вызвался подыскать людей для операции. Одним из них оказался гангстер Сантос Траффиканте. Через его человека в Гаване на Кубу в феврале 1961 года был доставлен яд. Там его передали другому подручному Траффиканте, который работал в ресторане, где часто бывал Фидель Кастро. Дальше все было делом техники, но вмешался случай. Потенциального убийцу внезапно из ресторана уволили.
Отмечу, что многие источники указывают на то, что оба президента США — Д. Эйзенхауэр и Д. Кеннеди — были в курсе подготовок операций по физическому устранению Ф. Кастро. Так, 3 ноября 1960 года на заседании специальной группы, которой Эйзенхауэр вменил в обязанность обсуждение всех тайных операций против иностранных государств, президент поинтересовался, разрабатываются ли какие-либо реальные планы относительно Фиделя, Рауля Кастро и Че Гевары. А после того как в апреле 1961 года провалилась операция ЦРУ в заливе Кочинос, когда американцы попытались вооруженным путем свергнуть Ф. Кастро, «здоровьем» кубинского лидера уже всерьез заинтересовался новый президент США Д. Кеннеди.
В 1995 году бывший муж Мерилин Монро Ф. Слатзер даже высказал публично версию о том, что его жена, «звезда» Голливуда, была убита в августе 1962 года именно потому, что от своего любовника — президента США Джона Кеннеди — знала о планах покушения ЦРУ на Фиделя Кастро.
Между тем летом 1961 года в Гаване были арестованы агенты ЦРУ во главе с Луисом Тороэллом, которые планировали убийство вождя кубинцев во время его посещения спортивного комплекса в Гаване. Двадцать пятого сентября 1961 года газета «Эль Комерсио» поместила статью об этих террористах и их захвате.
В то же время ЦРУ завербовало одного из высокопоставленных кубинских лидеров Роландо Кубелу. Он хотел бежать в США, но ЦРУ уговорило его повременить с побегом и выполнить одну деликатную просьбу, а именно: убить Фиделя Кастро. Кубела согласился сделать это за весьма солидное вознаграждение. Однако подготовка к акции длилась почти два года. Наконец в ноябре 1963 года в Париже Кубеле передали отравленное автоматическое перо с таким тонким шприцем, что укол его был совсем нечувствителен для человека. Кубела взял перо, деньги… и пропал. А когда он вновь объявился, то заявил, что операцию совершить не удалось. Ему дали новое оружие, деньги, после чего он вновь надолго пропал.
Кубела объявился в последний раз в 1966 году, когда кубинская пресса сообщила об его аресте. Шпионадвойника осудили на 25 лет, правда, сведущие люди утверждали, что сидит он в довольно приличных условиях.
Отмечу, что с 1960 по 1965 год ЦРУ пыталось совершить на Фиделя Кастро восемь покушений и все они провалились. Чего только не придумывали американские разведчики, чтобы устранить островного лидера. Например, разработали план по опрыскиванию особым химическим составом помещения радиостудии, где должен был выступать Фидель. План этот провалился. Тогда решено было подсыпать специальный порошок в ботинки Ф. Кастро, когда он будет спать. И это не получилось.
Во всем мире кубинского лидера узнавали по его роскошной бороде. И вот ЦРУ решает через своего агента намазать соединением таллия (сильнодействующее средство для удаления волос) ботинки коменданте, чтобы лишить его бороды. Не получилась и эта затея.
Зная пристрастие кубинского вождя к сигарам, американцы решили подсунуть ему специальные сигары с запрессованным в них веществом, при попадании которого в организм человека тело его начинает дурно пахнуть. Это должно было произойти накануне официального визита Ф. Кастро в одну из стран. И вновь осечка: сигары по назначению не дошли.
Я пишу эти строки в марте 1995 года. В этот момент кубинский лидер Фидель Кастро с официальным визитом гостит в Париже. Как говорится, «и в воде не тонет, и в огне не горит!»

16. Роковой сентябрь (Трухильо и Хаммаршельд)
В 1961 году произошли два события, которые я не могу обойти вниманием. Тридцатого мая в Доминиканской Республике был убит 70-летний диктатор Рафаэль Леонидас Трухильо, а 17 сентября в Конго в результате авиакатастрофы погиб Генеральный секретарь ООН 56-летний Даг Яльмар Хаммаршельд.
В первом случае все было достаточно банально. Семидесятилетний Р. Трухильо вот уже тридцать один год стоял у власти в Доминиканской Республике. Видимо, столь долгое пребывание у власти вконец притупило бдительность старого диктатора. Он «проморгал» у себя под носом заговор военных офицеров, во главе которого стоял начальник штаба ВВС полковник Марио Луна. Многие исследователи убеждены в том, что этот заговор не обошелся без участия ЦРУ, которое снабдило заговорщиков бесшумным оружием. Дело в том, что, напуганные революцией на Кубе, американцы опасались, что народные массы скинут с трона и престарелого Трухильо. Поэтому было решено не медлить и упредить события. В день покушения — 30 мая 1961 года — Трухильо был настолько беспечен и уверен в собственной безопасности, что взял с собой в дорогу только шофера-телохранителя Ферро. Более того, Трухильо перед самым нападением пересел из бронированного «крайслеримпериала» в обычный «шевроле» 1958 года выпуска. Короче, диктатор делал все от него зависящее, чтобы облегчить заговорщикам их миссию. Дальнейший ход событий мы проследим по книге Е. Шрайера «Адъютант» (1971 г.).
«Скоро автострада перейдет в обычную асфальтированную дорогу. Холодный свет фонарей угасал за несколько сот метров до конца автострады. Но странное дело — и дальше дорога была освещена. Ферро понял: это свет мощных фар настигшей их машины. Как она приблизилась? Не включая ни фар, ни подфарников? Зеркало обзора ярко вспыхнуло, Ферро пригнулся к рулю и услышал звук выстрела. Что-то треснуло — наверное, заднее стекло, и в шею сержанта впились острые, как иголки, осколки стекла, а может быть, и дробинки. Машина обходила их сбоку, снова раздался выстрел, и его снова обдало осколками стекла. Ферро нажал на тормоз, и преследователи пролетели мимо. Сержант почувствовал, как из уха и из щеки льется кровь, повернуть голову он не мог…
— Остановись! — приказал Трухильо. — Я ранен… Надо… отстреливаться…
Здесь, у конца автострады, перед ними были уже две машины: та, что их обогнала, и другая, стоящая поперек шоссе и преграждающая дорогу. Когда Ферро все-таки повернулся к генералиссимусу, он увидел сквозь дыру в заднем стекле приближающуюся третью пару фар. Похоже, они в кольце!
— Я поворачиваю! — заорал он в панике. — Машина в порядке, может, мы уйдем!
— Нет, нет… — Трухильо прижался к правой задней дверце. — Выйдем, будем отстреливаться. Уйти нам не дадут… — Он открыл дверь, хотя машина еще катила.
Это заставило Ферро остановиться. Он нажал на тормоз мягко, чтобы шеф не выпал из машины от резкой остановки. В глубине души сержант надеялся, что в третьей машине сидят люди из секретной службы «сигуридад». Он остановился в световом пятне фар машины, из которой стреляли. Сейчас она стояла боком к ним, развернувшись по осевой. Двойные фары ослепили его: дать по ним очередь из автомата не пришло ему в голову.
Снова послышались выстрелы.
Одни пули пролетели мимо них, шипя, словно кто-то разрывал шелк, другие с шумом вгрызались в металл машины. Трухильо все-таки вышел, начал стрелять из автомата, а сержант остался в машине под защитой двигателя. Вспышкам выстрелов из машины и из тьмы за автострадой не было конца. Ферро заметил, что при всем при этом движение машин, идущих в город, не прекращалось. Зато из столицы — ни одной машины, как будто третий автомобиль, который он сейчас не видел, вымел всю автостраду.
Ветровое стекло давно было разбито выстрелами почти в упор. Ферро просунул в одну из дыр автоматическую винтовку и нажал на курок. Пока он расстрелял все тридцать патронов, его несколько раз ранило в голову и плечо. Кровь заливала ему глаза, но он взял вторую винтовку, «кристобаль», поставил ее на постоянный огонь и стрелял, пока патроны не кончились и в ней. Взял 9-миллиметровый «люгер», лежавший на всякий случай между сиденьями, и выполз из машины. Отовсюду доносились хлопки выстрелов, пули хлестали по машине, вырывая из нее куски металла, со звоном разлеталось стекло. Ферро стрелял, перезаряжал, стрелял снова. Дрожа всем телом, пополз вокруг машины, из шин которой с шипением выходил последний воздух, и тут, возле багажника, увидел тело шефа. Тот лежал без движения в желтоватом свете фар — белая бесформенная груда, отбрасывающая длинную тень, огромный сверток, обернутый порванной белой материей и брошенный на асфальт.
При виде убитого шефа у Ферро словно отняли всю его волю: он бросил оружие и, спотыкаясь и падая, потащился среди свистящих вокруг пуль (поразительно, но больше ни одна его не задела) к стенке высотой в метр, тянувшейся вдоль всей автострады…»
В заключение отмечу, что позднее на теле Трухильо было обнаружено пятьдесят три раны, многие из которых были смертельны. А вот телохранитель диктатора сержант Ферро остался в живых и вскоре эмигрировал в Пуэрто-Рико. Там он и рассказал журналистам о деталях покушения. Отмечу также, что за пятьдесят лет до этого похожий случай произошел с телохранителем диктатора Доминиканской Республики Касераса, который спасся от пуль убийц.
Семнадцатого сентября 1961 года в Конго, в двенадцати километрах от города Ндолы, потерпел катастрофу самолет, в котором находились Генеральный секретарь ООН Даг Яльмар Хаммаршельд и еще пятнадцать человек сопровождавших его лиц. Все они погибли.
В Африку Генсек ООН прибыл для того, чтобы на месте решить проблему воссоединения провинций Конго в единое государство. Как писал в своей книге «Тайна гибели Хаммаршельда» В. Лесиовский: «Единого Конго не было. Провинция Катонга оставалась независимой, но была под полным контролем Бельгии. Провинция Касан управлялась марионеткой Бельгии Калонджи. Провинция Ориенталь находилась под контролем сторонников Лумумбы. Они не стремились к расколу, но их не признавали в Леопольдвиле. Центральная часть Конго вокруг Леопольдвиля была в руках вооруженных сил ООН. Единого законного правительства Конго не существовало. В каждом из четырех регионов были свои правительства со своими армиями».

Чтобы урегулировать эту сложную ситуацию в Конго, и вылетел Хаммаршельд. Целью его было создание правительства прочной прозападной ориентации. В Африку он прибыл 13 сентября. А ночью 17-го разбился под Ндолой. В книге все того же В. Лесиовского об этом написано так:
«В 16 часов 51 минуту местного времени самолет взлетел и взял курс на юго-восток.
Можно утверждать, что весь полет «Альбертины» от Леопольдвиля до окрестностей Ндолы проходил нормально и в полном соответствии с намеченным, хотя и не зафиксированным официально планом. Четыре часа и сорок одну минуту самолет Хаммаршельда хранил радиомолчание. В 20.02 по Гринвичу «Альбертина» связалась с центром полетов в столице Родезии Солсбери и запросила время прибытия самолета Лансдауна в Ндолу. Через полчаса она указала свое положение над южной частью озера Танганьика и сообщила расчетное время прибытия в Ндолу — 00 часов 35 минут местного времени (на два часа вперед от времени Гринвича). Центр в Солсбери информировал «Альбертину», что Лансдаун только что, то есть в 22 часа 35 минут местного времени, прибыл в Ндолу. После этого «Альбертина» вступила в прямую радиосвязь с Ндолой. В 00 часов 10 минут «Альбертина» информировала вышку в Ндоле, что видит огни аэродрома, и запросила высоту снижения. Вышка Ндолы ответила, что высота захода на посадку — две тысячи метров, и «Альбертина» подтвердила получение сигнала. Это якобы был последний радиосигнал от «Альбертины».
Примерно в 00 часов 10 минут «Альбертина» прошла на заданной высоте над аэродромом в прямой видимости вышки аэропорта по нормальному курсу захода на посадку. Ей оставался один поворот для прямого выхода на посадочную полосу. Диспетчер аэродромной вышки в Ндоле видел снижающийся самолет Хаммаршельда.
Катастрофа произошла в 00 часов 11 минут — 00 часов 13 минут местного времени в двенадцати километрах по прямой линии от взлетной полосы аэродрома, когда самолет Хаммаршельда делал последний поворот на посадку. Самолет упал на склоне холма, обращенном к аэродрому, на высоте 60 метров над уровнем взлетной полосы и загорелся при ударе».
Буквально сразу после гибели Генсека ООН мировые газеты обрушили на читателей град всевозможных версий этого происшествия. Заголовки статей буквально кричали: «Диверсия воздушных пиратов против ООН!», «Самоубийство Генерального секретаря?!». На основе этого было выдвинуто три основные версии трагедии.
Первая склонялась к тому, что самолет потерпел аварию из-за ошибки пилота. Эта версия была самой удобной и со временем ее приняли многие в ООН.
Вторая версия говорила о диверсии — или прямом нападении на самолет воздушных пиратов, или обстреле с земли либо воздуха.
Третья версия сводила дело к тому, что Хаммаршельд таким образом покончил жизнь самоубийством. Весьма своеобразный, надо сказать, способ уйти в мир иной и не только самому, но и с группой ничего не подозревающих товарищей.
Между тем английская колониальная администрация Родезии (на территории которой и произошла трагедия) приняла все меры к тому, чтобы никого из ООН не допустить к расследованию аварии. И лишь спустя полгода после катастрофы к расследованию была допущена международная комиссия. Однако поезд уже ушел, и следствие так ни до чего и не докопалось. К тому времени и шумиха в прессе вокруг этой трагедии окончательно утихла, и дело было благополучно списано в архив.

17. Неуязвимый де Голль
В том же 1961 году во Франции началась настоящая «охота» (другого слова не подобрать) на президента страны Шарля де Голля. «Охоту» на президента объявили члены так называемой «Секретной вооруженной организации» (ОАС), во главе которой стоял генерал Сален. Чем же не угодил глава республики оасовцам?
Шарль де Голль стал премьер-министром в июне 1958 года. Боевой генерал, основатель патриотического движения «Свободная Франция» в годы второй мировой войны, де Голль был именно тем человеком, прихода которого к власти ждала буквально вся Франция. Покончив с продажной и нерешительной Четвертой республикой, он основал Пятую, разработал и принял новую конституцию. Однако настоящим «камнем преткновения» в его политике был Алжир. Будучи с 1830 года французской колонией, эта североафриканская страна вот уже несколько десятилетий боролась за свою независимость. С 1954 года в Алжире началась национальноосвободительная война.
Придя к власти в 1958 году, Шарль де Голль во всеуслышание заявил, что Алжир не отдаст, что он всегда будет французским. Однако уже через год, а точнее, 16 сентября 1959 года, де Голль торжественно признает право алжирского населения на самоопределение. В январе 1960 года в Алжире вспыхивает мятеж антиголлистов, который продлился всего неделю и был подавлен. Четырнадцатого ноября 1960 года на заседании совета министров де Голль объявил о своем решении вынести алжирский вопрос на референдум, который назначил на 8 января 1961 года. И вскоре на этом референдуме 75 процентов голосовавших ответили де Голлю «да».
Между тем противники президента не сидели сложа руки. В марте 1961 года в Швейцарии состоялся съезд военных и гражданских ультра, которые учредили «Секретную вооруженную организацию» (ОАС). Методом борьбы с голлистами они избрали террор, который вскоре буквально захлестнул как Алжир, так и Францию. В сентябре 1961 года было совершено и первое покушение на Шарля де Голля. Поначалу считали, что авторами его были оасовцы. Но значительно позднее выяснилось, что помимо ОАС в стране действовала еще одна антиголлистская организация, строго законспирированная и состоявшая из высокопоставленных военных и гражданских деятелей, сенаторов, депутатов, которые до определенного момента поддерживали президента, но затем решили его убрать.
Покушение состоялось 8 сентября в двадцати километрах от Парижа по дороге в Коломбэ, около Пон-сюрСен и было весьма неплохо подготовлено. Для его осуществления на обочину дороги террористы привезли груду песка, в который и спрятали бомбу, содержащую в себе сорок пять килограммов взрывчатки. Если бы эта бомба взорвалась, воронка от взрыва была бы диаметром в сто метров. Естественно, что все, кто мог оказаться рядом с этой грудой песка, взлетел бы на воздух. Однако мощного взрыва тогда не произошло. Когда в десять часов вечера мимо груды песка проезжал президентский кортеж, произошел всего лишь легкий взрыв, в результате которого никто не пострадал. Как говорили потом сведущие люди, этот безобидный взрыв подстроила сама служба безопасности президента. Разоблачив заговорщиков, охрана изъяла мощную бомбу и вместо нее подложила в песок свою. Зачем? Высказывались догадки, что неудачное покушение могло оказаться выгодным де Голлю по политическим мотивам.
Между тем первая неудача не обескуражила врагов президента. Даже наоборот, она подстегнула их к новым попыткам свести с ним скорые счеты. Двадцать второго августа 1962 года было совершено одно из самых громких покушений на Шарля де Голля. В самом лучшем романе, который когда-либо повествовал о наемном убийце, в романе Фредерика Форсайта «День Шакала», об этом покушении рассказано следующее:
«В семь часов сорок пять минут другая группа появилась за стеклянными дверьми, приковав внимание охраны. Шарль де Голль в неизменном темно-сером двубортном костюме и черном галстуке галантно пропустил вперед мадам Ивонн де Голль и, взяв ее под руку, вместе с ней спустился по ступенькам к ожидающему «ситроену». Они сели на заднее сиденье: мадам де Голль — слева, президент — справа от нее.
Их зять, полковник Ален де Буасье, тогда начальник штаба танковых и кавалерийских соединений французской армии, проверил, надежно ли закрыты задние дверцы, и занял свое место рядом с Марру.
Двое мужчин, сопровождавших президента и его супругу, направились ко второму лимузину. Анри Джудер, телохранитель де Голля, сел рядом с шофером, поправил кобуру с тяжелым пистолетом, закрепленную под левой подмышкой. Второй мужчина, комиссар Дюкре, начальник службы безопасности президента, сказал пару слов охранникам и, убедившись, что все в порядке, залез на заднее сиденье. Один.
Два мотоциклиста в белых шлемах завели двигатели и вырулили к воротам. Их разделяло не более четырех метров. «Ситроены» описали полукруг и выстроились в затылок друг другу за мотоциклами. Часы показывали семь пятьдесят.
Снова распахнулись железные ворота, и маленький кортеж мимо стоящих навытяжку гвардейцев выкатился на Фобур Сен-Оноре, а затем на проспект Мариньи. Молодой человек в белом защитном шлеме, сидящий на мотоцикле в тени каштанов, подождал, пока кортеж проследует мимо, и устремился следом. Регулировщики не получали никаких указаний относительно времени отъезда президента из дворца, движение транспорта было таким же, как в любой другой день, и о приближении кортежа полицейские узнавали по вою мотоциклетных сирен, едва успевая перекрывать движение на перекрестках.
На утопающем в тени проспекте кортеж набрал скорость и вырвался на залитую солнцем площадь Клемансо, направляясь к мосту Александра III. Мотоциклист следовал тем же путем. За мостом Марру выехал на проспект генерала Галлиени и далее на бульвар Инвалидов. Мотоциклист получил нужную ему информацию: генерал де Голль покидает город. На пересечении бульвара Инвалидов и улицы Варен он сбросил скорость и остановился у кафе на углу. Войдя в зал, он достал из кармана металлический жетон и направился к телефону-автомату.
Подполковник Жан-Мари Бастьен-Тири ждал звонка в баре на окраине Медона. Он работал в министерстве авиации, был женат, имел троих детей. Под обликом респектабельного чиновника и примерного семьянина подполковник скрывал жгучую ненависть к Шарлю де
Голлю, который, по его мнению, предал Францию, и к тем, кто в 1958 году вернул старого генерала к власти, уступив Алжир местным националистам…
Он потягивал пиво, когда зазвонил телефон. Бармен пододвинул к нему телефонный аппарат, а сам отошел к телевизору на другом конце стойки. Бастьен-Тири послушал несколько секунд, пробормотал: «Очень хорошо, благодарю вас» и положил трубку. За пиво он заплатил заранее. Не спеша вышел из бара на тротуар, вытащил сложенную в несколько раз газету и дважды развернул ее.
На другой стороне улицы молодая женщина опустила тюлевую занавеску в квартире на первом этаже и повернулась к дюжине мужчин, рассевшихся по стульям и кушеткам:
— Маршрут номер два.
Пятеро юношей, новички, нервно вскочили. Семеро остальных, возрастом постарше, держались спокойнее. Командовал ими лейтенант Ален Бургене де ла Токне, помощник Бастьена-Тири, придерживавшийся крайне правых взглядов, выходец из семьи дворян-землевладельцев, тридцать пять лет, женат, двое детей…
По знаку де ла Токне мужчины через дверь черного хода вышли в переулок, где стояло шесть автомобилей, украденных или нанятых. До восьми часов оставалось пять минут.
Бастьен-Тири готовил покушение много дней, замеряя углы стрельбы, скорость движения автомобилей и расстояние до них, огневую мощь, достаточную для того, чтобы остановить машины. Местом для засады он выбрал прямой участок проспекта де ла Либерасьон, у пересечения главных дорог в предместье Парижа Пети-Кламар. По плану первая группа снайперов начинала стрелять по машине президента, когда та находилась в двухстах ярдах от них. Укрытием им служил стоящий на обочине трейлер.
По расчету Бастьена-Тири, сто пятьдесят пуль должны были прошить первую машину в тот момент, когда она поравняется со снайперами, лежащими за фургоном. После остановки президентского лимузина из боковой улицы должна выехать вторая группа боевиков, чтобы в упор расстрелять агентов службы безопасности, ехавших во второй машине кортежа. Отход обеих групп должен
Оыл осуществляться на трех автомобилях, ждущих на другой улице.
На самого Бастьена-Тири, тринадцатого участника операции, возлагалась задача подать сигнал о приближении президентского кортежа. В восемь часов пять минут обе группы заняли исходные позиции. В сотне ярдов от трейлера Бастьен-Тири расхаживал на автобусной остановке все с той же газетой в руке, взмах последней служил сигналом для Сержа Бернье, командира группы снайперов, стоящего у трейлера. Те должны были открыть огонь по его приказу. Бургене де ла Токне сидел за рулем автомобиля, призванного отсечь вторую машину кортежа. Ватин Хромоногий, устроившись рядом, сжимал в руках ручной пулемет.
Когда щелкали предохранители винтовок у ПетиКламара, кортеж генерала де Голля вырвался из интенсивного транспортного потока центра Парижа на более свободные проспекты окраины. Скорость машин достигла шестидесяти миль в час.
Увидев, что дорога впереди пуста, Франсуа Марру взглянул на часы и, спиной чувствуя нетерпение генерала, еще сильнее надавил на педаль газа. Оба мотоциклиста переместились в хвост кортежа. Де Голль не любил мерцания маячков. В таком порядке в восемь часов семнадцать минут кортеж въехал на проспект Дивизии Jleклерка.
А в миле от них Бастьен-Тири пожинал плоды допущенного им серьезного просчета, о сути которого он узнал от полиции лишь шесть месяцев спустя. Готовя покушение, он воспользовался календарем, в котором указывалось, что 22 августа сумерки падали в 8.35, то есть кортеж де Голля появился бы в Пети-Кламар значительно раньше этого времени, даже с учетом задержки, как и произошло на самом деле. Но подполковник ВВС взял календарь 1961 года. Двадцать второго августа 1962 года сумерки упали в 8.10. Эти двадцать пять минут оказались решающими в истории Франции. В 8.18 Бастьен-Тири заметил кортеж, мчащийся по проспекту де ла Либерасьон со скоростью семьдесят миль в час, и отчаянно замахал газетой.
На другой стороне дороги, на сотню ярдов ближе к перекрестку, сквозь сгущающиеся сумерки Бернье вглядывался в едва различимую фигуру на автобусной остановке.
— Подполковник уже махнул газетой? — задал он риторический вопрос.
Слова едва успели слететь с его губ, как президентский кортеж поравнялся с автобусной остановкой.
— Огонь! — заорал Бернье.
Они начали стрелять, когда первый лимузин поравнялся с трейлером и помчался дальше. Двенадцать пуль попали в машину лишь благодаря меткости стрелков. Две из них угодили в колеса, и, хотя шины были самозаклеивающимися, внезапное падение давления привело к тому, что машина пошла юзом. Вот тут Франсуа Марру спас жизнь де Голлю.
Если признанный снайпер экс-легионер Варга стрелял по колесам, то остальные — по удаляющемуся заднему стеклу. Несколько пуль засело в багажнике, одна разбила заднее стекло, пролетев в двух-трех дюймах от головы президента. Сидевший впереди полковник де Буасье обернулся и крикнул тестю и теще: «Головы вниз!» Мадам де Голль легла головой на колени мужа. Генерал холодно бросил: «Что, опять?» — и повернулся, чтобы посмотреть, что делается позади.
Марру, плавно сбрасывая скорость, выровнял машину, затем вновь вдавил в пол педаль газа. «Ситроен» рванулся к пересечению с проспектом дю Буа, на котором притаилась вторая группа боевиков ОАС. Лимузин с охранниками, целый и невредимый, не отставал от машины президента.
Учитывая скорость приближающихся автомобилей, Бургене де ла Токне, ждущий на проспекте дю Буа в машине с работающим двигателем, мог выбрать один из двух вариантов: выехать перед ними и погибнуть в неизбежном столкновении или появиться на дороге на полсекунды позже. Де ла Токне предпочел остаться в живых. «Ситроен» президента успел проскочить вперед, и машина оасовцев оказалась рядом с автомобилем охраны. Высунувшись по пояс из окна, Ватин опорожнил магазин ручного пулемета в заднее окно удаляющегося «ситроена», сквозь разбитое стекло которого виднелся характерный профиль генерала де Голля.
— Почему эти идиоты не отстреливаются? — проворчал генерал.
Джудер пытался выстрелить в Ватина, их разделяло не более десяти футов, но ему мешал водитель. Дюкре крикнул, чтобы тот не отставал от президентского лимузина, и через минуту машина оасовцев осталась позади. Оба мотоциклиста, вылетевшие на обочину после внезапного появления де ла Токне, также догнали лимузины. И кортеж в полном составе продолжил путь к базе французских ВВС Виллакоблу.

У оасовцев не было времени выяснять отношения. Бросив машины, использованные в операции, они расселись по трем автомобилям, предназначенным для отхода, и растворились во все более сгущающихся сумерках».
После этого покушения французская полиция устроила крупнейшую облаву в истории страны. По следам террористов устремилась служба безопасности СДЭКЭ, в сферу деятельности которой входили разведывательная деятельность за пределами Франции и контрразведка на своей территории. Из семи отделов этой службы деятельностью ОАС непосредственно занимался Пятый отдел, носивший название — Отдел Противодействия. Штабквартира этого отдела размещалась в квартале неподалеку от бульвара Мортье, ближе к Порт де Милья, северозападному предместью Парижа. В штат отдела в основном входили молодые, физически крепкие люди, которые проходили подготовку в специальном тренировочном лагере в Сатори. Там их учили стрельбе, рукопашному бою, радиосвязи, обращению с взрывными устройствами и многому другому. Помимо искусства выживать в экстремальных условиях, их обучали и умению профессионально убивать. Поэтому, когда кто-нибудь из оасовцев внезапно исчезал или умирал от несчастного случая, сведущие люди прекрасно понимали, чьих рук это дело. «Питомцы Сатори» были так же безжалостны к своим противникам, как последние к ним. На их стороне была вся мощь государства и негласная поддержка уголовного мира страны. Сотни бандитов тайно работали на Пятый отдел, выдавая местонахождение членов ОАС. В результате всего этого уже осенью 1962 года большинство участников покушения 22 августа были арестованы.
Двадцать второго февраля 1994 года в газете «Известия» была опубликована заметка корреспондента «Ассошиэйтед пресс» Кристофера Бернса под заголовком: «Шакал умер в Парагвае». В ней сообщалось: «В Парагвае в возрасте 71 года умер Жорж Ватен, пытавшийся убить президента Франции генерала Шарля де Голля. Эта история легла в основу изданного во всем мире романа Фредерика Форсайта «День Шакала». В 1963 году Ватен был заочно приговорен к смертной казни.
Жорж Ватен сражался против алжирцев, требовавших независимости, и возненавидел генерала де Голля, который в 1962 году согласился на самостоятельность Алжира. Он возглавлял одну из групп ОАС, организации французских офицеров, не примирившихся с решением де Голля. В 1961 году ОАС пыталась устроить государственный переворот. Двадцать второго августа 1962 года Ватен (у Форсайта он — Ватин Хромоногий. — Ф. Р.) и девять членов его группы обстреляли автомобиль президента. Де Голль не пострадал.
В 1990 году Ватен рассказал журналистам, что по первоначальному плану де Голля хотели похитить, передать в руки военного трибунала и только затем казнить. Но автомобиль появился раньше, чем заговорщики были готовы, и они стали стрелять.
Ватен бежал в Швейцарию. Полиция его арестовала, но не выдала Франции, потому что по закону Швейцария не выдает преступника, если ему грозит смертная казнь. Его выслали в Испанию, затем он уехал в Латинскую Америку».
Однако вернемся во Францию 62-го года.
Оперативный штаб ОАС теперь возглавил полковник Антуан Арго. В свое время он служил лейтенантом у де Голля в «Свободной Франции» и храбро сражался с нацистами за свободу своей родины. Но теперь нацистов не было, и главным врагом Арго избрал для себя своего бывшего командира и его сторонников. В недрах ОАС готовилось новое покушение на президента Франции.
Это покушение должно было состояться 15 февраля 1963 года у главного входа в военную академию, что на Марсовом поле в Париже. В тот день предполагалось выступление Шарля де Голля в академии, и в тот момент, когда он должен был подойти к парадным дверям, террорист Жорж Ватен собирался выстрелить в него с крыши одного из корпусов академии. Заговор раскрыли, можно сказать, случайно. Чтобы провести Ватена на территорию академии, оасовцы заручились поддержкой одного из охранников. Однако накануне покушения он все рассказал властям. В тот же день трое организаторов заговора были арестованы.
Когда президент Франции узнал об очередном заговоре против него, он тут же вызвал к себе министра внутренних дел Фрея и внушительно произнес: «С этими покушениями мы зашли слишком далеко». После чего СДЭКЭ и ее шеф генерал Эжен Гибо получили приказ обезглавить ОАС. Этот приказ поступил 20 февраля, а уже 25 февраля в Мюнхене в отеле «Эден-Вольф» агентами Пятого отдела СДЭКЭ был арестован сам Антуан Арго. Однако до конца войны было еще далеко.
В заключение этой главы отмечу, что, несмотря на пятнадцать покушений, готовившихся и осуществленных против Шарля де Голля, он умер в своей постели в Коломбэ 9 ноября 1970 года.

18. Убийство Джона Кеннеди. Одиннадцать версий
В отличие от де Голля, на Джона Кеннеди было совершено одно-единственное покушение. И оно, увы, удалось.
Джон Фитцджеральд Кеннеди стал президентом США 20 января 1961 года. Было ему в ту пору 43 года. После президентства мрачных и нелюдимых Г. Трумэна и Д. Эйзенхауэра открытый, доброжелательный Джон Кеннеди буквально покорил Америку. И не только он. Его жена Жаклин ни в чем не уступала мужу и была популярна не менее, чем он. И вот 22 ноября 1963 года в Далласе случилась трагедия. Общеамериканская трагедия.
Ноябрьская поездка президента США в Даллас была вызвана тем, что в демократической партии Техаса осенью 1963 года произошел раскол. Губернатор штата Джон Коннэли стал настойчиво уговаривать президента Джона Кеннеди и вице-президента Линдона Джонсона посетить его «вотчину». Основным аргументом в этих уговорах было то, что накануне выборов 1964 года разлад среди демократов может обойтись стране слишком дорого, прежде всего для самого Д. Кеннеди, который мечтал о втором президентском сроке. В конце концов Д. Кеннеди согласился с доводами Коннэли, хотя ехать в Даллас особой охоты не испытывал. Дело в том, что местный нефтяные воротилы, недовольные его налоговой политикой, развернули в штате оголтелую антипрезидентскую кампанию. Да и Секретная служба предупреждала его о том, что ехать в этот город опасно. Накануне визита министру юстиции США положили на стол письмо от члена Национального комитета демократической партии Техаса Байрона Скелтона, в котором тот откровенно выражал беспокойство в связи с предстоящим визитом президента в Даллас. Б. Скелтон в своем послании заявлял, что есть люди, способные нанести президенту ущерб. Поэтому он настоятельно просил исключить Даллас из техасского маршрута президента.
Кроме всего прочего, ни для кого в администрации президента не являлось секретом и то, что Даллас был самым криминальным городом Техаса. Штат занимал первое место в США по количеству убийств. В 1962 году три из каждых четырех убийств (72 процента) были совершены с помощью огнестрельного оружия. На ноябрь 1963 года в Далласе уже насчитывалось 110 убийств. Помимо этого, произошло несколько опасных инцидентов политического толка. В 1960 году во время избирательной кампании толпа разъяренных домохозяек набросилась на Линдона Джонсона, а 24 октября 1963 года в городе было совершено нападение на представителя США в ООН Эдлая Стивенсона. Одним словом, насилие в этих местах стало едва ли не особенностью здешнего образа жизни.
И все же президент США не рискнул отменить свой визит, не желая давать своим противникам повода упрекнуть его в трусости. К тому же многие члены его администрации единственно, чего опасались в поездке, — так это нелестных выкриков из толпы или, на худой конец, града тухлых яиц. Даже жена президента Жаклин Кеннеди, видя, какой популярностью пользуется ее муж не только в родной стране, но и далеко за ее пределами, не верила в то, что в Далласе их могут встретить враждебно.
Восемнадцатого ноября 1963 года, то есть за четыре дня до визита Д. Кеннеди, в Даллас прибыл агент Секретной службы при Белом доме Уинстон Дж. Лоусон, который вместе с начальником полиции города Джессом Кэрри и главным агентом Секретной службы Далласа Дж. Форестом Соррелзом проехал по маршруту президентского кортежа. Некоторые места на этом пути вызвали у них законную тревогу. Однако сделать что-нибудь существенное, чтобы «прикрыть» эти места, они уже не могли — времени оставалось буквально в обрез. Может быть, они понадеялись на «авось». А может быть, просто растерялись, увидев, что на дорогу, по которой проследует президентский кортеж, выходило больше двадцати тысяч окон.
Двадцать первого ноября в 11.05 с аэродрома Эндрюс стартовал президентский самолет. Он взял курс на город Сан-Антонио. Вместе с президентом в самолете находились: его жена Жаклин, ее секретарь Памелла Турнюр, секретари президента, губернатор Ральф Ярборо, несколько корреспондентов из пресс-бюро Белого дома, телохранители и члены экипажа. Что касается самого самолета, то, как писал У. Манчестер, самолет 26000 Джона Кеннеди был как бы продолжением его самого. Президент лично наблюдал за внешним оформлением самолета и дал указание покрыть его голубой краской. Получив самолет 21 октября 1962 года, он налетал на нем 75 тысяч миль. На стенах главного салона в середине самолета, на обивке кресел, на посуде и в центре телефонных дисков была изображена золотая президентская эмблема. Туда выписывалось пятнадцать журналов и пять ежедневных газет. Все другие самолеты — военные и гражданские — уступали ему дорогу. За его полетом следили радарные установки, и внизу, вдоль линии его воздушного маршрута, была введена система контрольных пунктов Секретной службы.
Если бы президентский самолет совершил вынужденную посадку, на ее месте оказался бы в кратчайший срок агент Секретной службы в специальной машине. В течение пятнадцати минут до и после того, как пилот производил посадку или стартовал с любого аэродрома, летное поле было закрыто для всех других самолетов. В пути президентский самолет имел право приоритета. Только после того, как он набрал высоту, разрешался старт для сопровождающих его самолетов и самолетов с представителями прессы. В пути они должны были обгонять самолет президента, с тем чтобы их пассажиры в месте назначения могли подготовиться к встрече президента до того, как он спустится по трапу под звуки гимна «Слава вождю».
Что касается личной охраны президента, то возглавлял ее 49-летний Рой Келлерман. Он выглядел настоящим атлетом, однако в жизни был несколько медлителен и неразговорчив, за что и получил среди своих товарищей шутливое прозвище Говорун. В той роковой поездке он сопровождал президента и был главным среди агентов Секретной службы, хотя по инструкции в каждую поездку с президентом должен был отправляться и начальник Секретной службы Белого дома Джерри Бен. Однако Бен выхлопотал для себя право не сопровождать Д. Кеннеди в каждой поездке и в тот день находился в Вашингтоне.
Отношения Д. Кеннеди и охраны в целом были ровными и доброжелательными. Правда, Д. Кеннеди, в отличие от своего предшественника Д. Эйзенхауэра, был гораздо активнее и, «идя в народ», ставил порой в трудное положение своих охранников, но те, выражая свое неудовольствие в открытой форме, все же прощали ему все «прегрешения».
Отмечу еще один интересный момент во взаимоотношениях Д. Кеннеди и его охраны. Дело в том, что его охрана была посвящена во все его амурные дела и даже всячески потворствовала ему, несмотря на то, что все тайные поездки президента к любовницам доставляли охране лишнюю головную боль. Поэтому многие встречи Д. Кеннеди с женщинами происходили прямо в Белом доме.
Вспомним, что связь Д. Кеннеди и Мерилин Монро продолжалась восемь лет: с 1954 по 1962 год. Затем Д. Кеннеди «передал» свою знаменитую любовницу родному брату Роберту, но в августе 1962 года Мерилин Монро внезапно скончалась.
Однако вернемся к ноябрю 1963 года и продолжим наше повествование о поездке Д. Кеннеди в Даллас.
Посетив Сан-Антонио, Д. Кеннеди со свитой побывал также в Хьюстоне и Форт-Уорте. В последний перед Далласом пункт своего маршрута — Форт-Уорт — президентская команда прибыла в 23 часа 07 минут. С аэродрома все отправились на ночевку в отель «Техас». Супруги Кеннеди почти сразу легли спать. Однако большинство их окружения бодрствовало почти всю ночь.
И что самое поразительное и, несомненно, вопиющее — девять агентов Секретной службы, не поставив в известность своего начальника Роя Келлермана, отправились развлекаться в город. Более того, время от времени к ним присоединялись еще три агента из смены, которая охраняла гостиничные апартаменты президента.
Утром 22 ноября президентская команда вновь отправилась на аэродром, села в самолет и вылетела в Даллас. В 11. 38 они уже были в пункте назначения. К тому времени Даллас был буквально наводнен полицейскими. Начальник полиции Джесс Кэрри мобилизовал все силы, отменил для сотрудников отпуска и собрал под своим началом семьсот полицейских, пожарных, шерифов, техасскую конную полицию, агентов техасского департамента общественной безопасности и агентств ФБР при губернаторе. Говорят, что Даллас еще никогда не был свидетелем столь строгих мер безопасности.
По описанию все того же У. Манчестера, президентский кортеж двигался по городу в следующем порядке. Головная машина — белый «форд» без номера, управляемый начальником полиции Кэрри. Рядом с Кэрри сидел агент Лоусон. На заднем сиденье — шериф Билл Декер (слева) и В. Форест Соррелз (справа). За задним буфером шли три мотоцикла, за которыми на расстоянии пяти автомобильных корпусов двигались остальные машины.
«СС 100Х» — машина президента. Шесть пассажиров находились на своих обычных местах: Келлерман рядом с Гриром (шофер), чета Коннэли на откидных местах, супруги Кеннеди на заднем сиденье. Четыре мотоцикла, по два с каждой стороны, эскортировали машину президента.
За президентской машиной следовал лимузин «хавбек» с агентом Сэмом Кинни за рулем. Рядом с Кинни — Эмори Роберте, командир «хавбека». Клинт Хилл стоял на подножке слева, агент Билл Макинтайр — позади него. Джон Риди — на правой подножке, агент Лэндис — позади. Дэйв Пауэре сидел на правом откидном месте, Кен О'Доннел — на левом. Агент Джордж Хикки занимал левое место на заднем сиденье, агент Гленн Беннет — правое. Между ними лежал автомат системы АР-15233 с такой пробивной силой, что, если бы его пуля попала в грудь человека, она разнесла бы и голову.
Открытая машина вице-президента шла от «хавбека» на расстоянии двух с половиной автомобильных корпусов.
Таким образом, мы видим, что с президентом в машине был лишь начальник его охраны Келлерман. Во времена президентства Ф. Рузвельта агенты охраны стояли на подножках машины и окружали его живым щитом. У Д. Кеннеди в гараже была всего лишь одна машина с подножками, и в тот роковой день она везла не президента, а его охрану. Охрана предложила ему надеть на себя бронежилет, но Д. Кеннеди отказался. Тогда поступило предложение двум телохранителям встать за президентом в машине. Но и это предложение он отклонил, объяснив это так: «Я не хочу быть слишком отрезанным от людей!» И охрана повиновалась.
Президентский кортеж начал свое движение в 11 часов 55 минут. По всему маршруту движения на улицах города стояли толпы людей, радостно приветствовавших своего президента. Не меньшее количество приветствовало Д. Кеннеди из раскрытых настежь окон окрестных домов.
В 12.30 президентская машина выехала с Хьюстонстрит на Элм-стрит, хотя безопаснее было бы проехать прямо по Мэйн-стрит. До Торгового центра, где должен был состояться завтрак, оставалось всего несколько минут езды. Президентская машина миновала красивое кирпичное здание Дал-Текса и кирпичный фасад склада школьных учебников. Если бы кто-то из охраны глянул в тот момент в сторону этого склада, он бы заметил в крайнем окне шестого этажа ствол винтовки, направленный в сторону машины президента.
Как установят потом, обладателем винтовки оказался 24-летний Ли Харви Освальд. Этот молодой человек родился в 1939 году в Новом Орлеане. Его отец умер от сердечного приступа за два месяца до рождения сына, и до трех лет мальчик жил в семье своей тетки. Мать его вновь вышла замуж и почти не уделяла внимания младшему сыну. Учился Ли в разных школах, однако особого рвения в учебе не проявлял. В пятнадцать лет он внезапно увлекся марксизмом и даже мечтал вступить в коммунистическую партию. Едва же ему исполнилось семнадцать лет, он пошел по стопам старших братьев и записался в армию.

Осенью 1957 года Освальд был направлен на военную пазу в Адуги, в Японии. Служба там проходила спокойно и вполне устраивала Освальда. Однако вскоре его подразделение должно было переправиться на другую базу, на Филиппины. Чтобы не ехать, Освальд прострелил себе руку из пистолета. Вскоре после того состоялся трибунал, который установил, что выстрел произошел случайно, но за незаконное хранение оружия присудил Освальду штраф и отправил на гауптвахту. Исполнение приговора было отложено на шесть месяцев, в течение которых неуравновешенный Освальд сумел «влипнуть» еще в одну историю. Он ввязался в драку с сержантом и оскорбил его. За это — новый трибунал и приговор: понижение в чине, штраф и 20 дней военной тюрьмы.
Прослужив еше некоторое время (и даже поучаствовав в военных действиях на Тайване в сентябре 1958 года), Освальд вернулся в Америку и вскоре был уволен из армии, на четыре месяца раньше срока. Однако дома он не засиделся. Через два дня после увольнения он выехал в Европу и 15 октября 1959 года был уже в Хельсинки. А оттуда его путь лежал в Москву. Шестнадцатого октября он ступил на советскую землю.
В Москве Освальд обратился к советским властям с просьбой предоставить советское гражданство. Однако ему отказали. И тогда Освальд режет себе вены, после чего его отвозят в больницу, а через некоторое время власти решают оставить его в СССР, правда, гражданства не дают. Тридцать первого октября Освальд явился в американское посольство в Москве и официально заявил, что отказывается от американского гражданства. А в ноябрьском письме одному из своих братьев он осуждает американский империализм и хвалит Советский Союз. Он пишет: «Америка — умирающая страна!»
Однако КГБ, от греха подальше, решает отправить непредсказуемого американца в Минск. В январе 1960 года Освальд устраивается на работу на Минский радиозавод. Там ему предоставляют однокомнатную квартиру в центре города. В марте 1961 года на танцах во Дворце культуры он знакомится с девятнадцатилетней Мариной Прусаковой, фармацевтом городской больницы. Ее судьба не менее незавидна, чем у Освальда. Дочь материодиночки, она никогда не видела своего отца. Воспитывал ее отчим. После того как в Ленинграде умерла ее мать, Марина сбежала от отчима к бабушке в Минск. Там судьба свела ее с Освальдом. Вскоре они поженились. В 1962 году у них родилась дочь, которую назвали на американский манер — Джун. Тогда же Освальд решает навсегда покинуть СССР и вернуться в Америку. В своем дневнике он делает запись: «Я начинаю пересматривать свое намерение остаться здесь. Работа скучная. Деньги, которые получаешь, некуда девать. Здесь нет ни ночных клубов, ни кегельбана. Никаких развлечений, за исключением организуемых профсоюзами танцев. С меня хватит».
В июне 1962 года семья Освальдов прилетела в Даллас. Первые несколько недель они жили в доме одного из братьев Ли, но затем сняли квартиру в Форт-Уорте. Семейная жизнь молодой четы была в Америке несладкой. Впрочем, такой же она была и в СССР. Молодые часто ссорились, даже дрались, о чем Марина писала в Ленинград своему бывшему возлюбленному Анатолию. Освальд знал о его существовании и порой ревновал свою жену к нему. Исследователи позднее отметят такой факт: Освальду казалось, что Анатолий очень похож на Джона Кеннеди, и поэтому мысль убить президента США пришла к Освальду в момент очередного приступа ревности.
Что касается взаимоотношений молодых супругов в Америке, то В. Симонов в «Литературной газете» описывал их так:
«Ли с ужасом убедился: его русская комсомолка превратилась в Далласе в копию буржуазной домохозяйки…
Еще впереди их драки, в которых частенько берет верх она. Впереди странные для взрослых наказания — Марина запирает его в ванной комнате, тушит свет. И Ли бросается. в этой кромешной тьме на колени и бьется в рыданиях. И мечтает доказать ей, любимой и ненавистной, как он на самом деле мужествен, незауряден, полноценен…»
Может быть, для того чтобы почувствовать в себе силу, Освальд в январе 1963 года купил себе по поддельным документам карабин «манлихер-каркано» с оптическим прицелом. В начале апреля 1963 года, когда его уволили с работы в фотонаборной студии, Освальд стал часто исчезать из дома, в каждом случае прихватывая с собой и карабин. Десятого апреля в Далласе неизвестный совершил покушение на местного фашиста генерала Уокера. Покушение оказалось неудачным: пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы генерала. И хотя террориста так и не нашли, кое-кто связал это покушение с Ли Харви Освальдом.
В конце апреля 1963 года семья Освальдов переезжает в Новый Орлеан. Здесь Ли становится активным сторонником коммунистической Кубы, распространяет в городе отпечатанные за свой счет листовки. В результате местное ФБР заводит на него дело, как на коммуниста.
В конце сентября Освальд внезапно уезжает в Мехико и прямиком направляется в советское посольство. Там он начинает плакаться о том, как ему плохо живется, как его преследует ФБР, и поэтому просит вернуть его обратно в СССР. Вице-консул советского посольства (он же работник КГБ) Олег Нечипоренко отвечает Освальду: «Чтобы вернуться в СССР, нужно время». Освальд взрывается: «Меня это не устраивает! Это кончится трагедией!» После чего он идет в кубинское посольство, но и там его ждет такой же ответ.
Между тем далласское управление ФБР завело досье на Ли Харви Освальда. А инструкция ФБР предписывала агентам быть начеку в случае получения информации, указывающей на возможность покушения на личность или безопасность президента. Досье же на Освальда находилось в руках агента ФБР Джеймса Я. Хости-младшего. И вот этот агент, знавший, что Освальд весьма психически неуравновешен и опасен с точки зрения своих прокоммунистических взглядов, к тому же работает на складе школьных учебников, — а этот объект входил в категорию опасных на пути следования президентского кортежа, — не сделал ничего, чтобы предупредить далласское отделение Секретной службы.
Двадцать второго ноября 1963 года Ли Харви Освальд, как всегда, утром пришел на работу на склад школьных учебников. В руках он держал пакет с разобранной винтовкой. На шестом этаже тогда проходил ремонт (перекрывали пол), поэтому все картонные ящики с книгами перетащили в южную часть помещения, мимо которой и должен был проезжать кортеж. За этими ящиками и устроился Освальд, поджидая у крайнего окна президентскую машину.
Первый выстрел раздался в 12.30, когда машина ехала по Элм-стрит. Пуля попала Д. Кеннеди в шею и вышла через горло, пробив навылет спину, грудь, правую кисть и левое бедро губернатора Коннэли. Президент наклонился вперед и схватился за шею. Большинство из тех, кто находился с ним рядом в первые мгновения, не поняли, что произошло. Ни начальник личной охраны президента Рой Келлерман, ни водитель Грир вовремя не сориентировались и даже не попытались свернуть машину в сторону. Агент Клинт Хилл, увидев, как Д. Кеннеди дернулся вперед, выпрыгнул из «хавбека» и бросился к автомобилю президента. Однако драгоценные мгновения были потеряны. Через пять секунд после первого выстрела раздался второй, который и стал роковым для президента США. Пуля пробила ему голову.
Только после второго выстрела всем стало ясно, что на президента совершено покушение. Жаклин бросилась к мужу, пытаясь поднять его. Водитель «хавбека», увидев, как вторая пуля снесла часть затылка президента, нажал на педаль сирены, после чего «линкольн» рванулся вперед. И это едва не стоило жизни Хиллу, который как раз в эту минуту успел добежать до президентской машины и ухватиться за задний поручень. Нога Хилла соскочила с подножки, и он повис на поручне, но Жаклин протянула ему руку и помогла влезть в машину.
А «линкольн» президента тем временем взял курс на Парклендский госпиталь.
Между тем Ли Харви Освальд, произведя выстрелы по президенту, положил винтовку на пол и спокойно направился к лестнице, ведущей вниз. В 12.33 он спустился на первый этаж и покинул территорию склада через главный вход. Через семь минут на углу Элм-стрит и Мэрфистрит он сел в автобус. Проехав несколько остановок, он сходит с автобуса, ловит такси и доезжает на нем до Бекли-стрит. Затем идет пешком до своего дома, там берет пистолет и, положив его в куртку, вновь выходит на улицу. В 13.15 возле аптеки на Десятой авеню его остановил полицейский Типпит, который счел его подозрительным. Как только Типпит окликнул Освальда, тот, не раздумывая, выхватил пистолет и выстрелил в полицейского. После этого Освальд бросился бежать и через восемь кварталов спрятался в кинотеатре «Техас». Здесь он надеялся пересидеть облаву, однако уже через десять минут после того, как он в кинотеатр вбежал, явились полицейские. Ли Харви Освальд был арестован.
Я вкратце пересказал официальную версию действий Освальда, возникшую сразу после убийства, хотя уже им да многие подвергали ее сомнению.
Тем временем, пока полиция ловила преступника, в Парклендском госпитале врачи боролись за жизнь прешдента. Однако все их попытки совершить чудо ни к чему не привели. В 13.00 президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди скончался, так и не приходя в сознание. Фактическим главой государства после этого стал находившийся в том же госпитале 55-летний вице-президент Линдон Джонсон.
Личную охрану вице-президента возглавляли агенты Секретной службы Эмори Роберте и Руфус Янгблад (последний был протеже Л. Джонсона). Надо отметить, что, хотя формально Янгблад подчинялся Р. Келлерману, он вел себя вполне независимо и при случае старался это подчеркнуть. А в тот роковой день, когда был убит президент и его место занял Л. Джонсон, для Руфуса Янгблада взошла звезда удачи. Он теперь стал главным телохранителем президента США и постарался сделать все от него зависящее, чтобы в первые же минуты президентства Джонсон почувствовал незаменимость своего главного охранника.
Как только весть о том, что Д. Кеннеди уже не выживет, распространилась, Янгблад стал готовить немедленный отъезд Л. Джонсона из Далласа. Причем втайне от своих же товарищей, от телохранителей Д. Кеннеди. Как писал по этому поводу У. Манчестер:
«Пока у власти был Кеннеди, система управления охраны работала безотказно. Сейчас весь прежний порядок был безнадежно нарушен. Теоретически начальником охраны продолжал оставаться Рой Келлерман. Однако Эмори Роберте дал понять, что не признает его старшинства. Поэтому сейчас, когда Рой приказал всем агентам из машины «хавбек» охранять входы в госпиталь, никто даже не потрудился сообщить ему, что его приказание не может быть выполнено, так как Роберте уже поставил перед ними иную задачу…
Таким образом, Секретная служба пребывала в состоянии полного разлада.
По существу, у агентов охраны, как и у других членов президентской группы, не оказалось высшего начальника, и они были столь же ошеломлены случившимся, как и все остальные. Келлерман и Хилл продолжали охранять Кеннеди, а остальные (Янгблад, Роберте, Джонс) перешли в охрану Джонсона. Неизбежным следствием всего этого была анархия…
Другим усугубляющим сумятицу обстоятельством стало отсутствие Джерри Бена — начальника Секретной службы Белого дома… Будь он здесь в данную минуту, агенты, толпившиеся вокруг Джонсона, и не подумали бы предпринимать что-либо без его санкции. Однако Бен в это время сидел в Белом доме и, судорожно зажав в руке телефонную трубку, ждал, что ему сообщит из Далласа Рой Келлерман».
Отмечу, что в скором времени Руфус Янгблад занял место Джерри Бена и возглавил Секретную службу Белого дома. Более того, президент Линдон Джонсон лично приколол ему на грудь высшую награду Министерства финансов за храбрость, проявленную в тот роковой день — 22 ноября. Видя все это, Жаклин Кеннеди обратилась к министру финансов Диллону с просьбой наградить и агента Клинта Хилла, который единственный из всей президентской охраны попытался хоть как-то помочь президенту.
Между тем эти награждения вызвали скрытое недовольство среди большей части официального Вашингтона. Ведь президентская служба охраны не выполнила своего долга перед Д. Кеннеди. Комиссия Уоррена, которая занималась расследованием обстоятельств покушения, предлагала подчинить Секретную службу непосредственно кабинету министров. Она хотела, чтобы на посту начальника Секретной службы стоял чиновник, лично ничем не связанный с президентом. Однако против этого выступил Линдон Джонсон. Он уже назначил Р. Янгблада главным телохранителем, и тот с первых же дней своей службы на этом посту рьяно взялся за дело. Тот «линкольн», который явился ловушкой для Д. Кеннеди, был теперь переоборудован: на нем установили форсированный двигатель, две с половиной тонны новой стальной брони, стекла толщиной в три дюйма и не пробиваемые пулями покрышки.
Тем временем утром 23 ноября арестованный по подозрению в убийстве президента США Ли Харви Освальд был признан виновным. На следствии выяснилось, что нот молодой человек с сентября 1962 года был… секретным сотрудником ФБР, тогда же его завербовало и ЦРУ.
Двадцать четвертого ноября в полдень Освальда вымели из камеры, чтобы этапировать в окружную тюрьму. Полицейские вели его по коридору, в котором находичись лица, в том числе корреспонденты телевидения, допущенные туда строго по пропускам. И вот из толпы этих лиц внезапно выскочил мужчина и с криком: «Ты убил президента, крыса!» выстрелил Освальду из пистолета в живот. Пуля пронзила аорту, печень и селезенку Освальда. Раненого уносят в контору тюрьмы и пытаются там оказать первую медицинскую помощь, лишая его последнего шанса выжить. Освальду делают искусственное дыхание, хотя именно это при ранении в живот делать категорически запрещается: кровоизлияние усиливается по мере увеличения давления на внутренние органы.
Вскоре в тюрьму прибывают врачи и увозят Освальда в Парклендский госпиталь. Однако на операционном столе Освальд скончался.
Убийцей убийцы президента США оказался знакомый Освальда, хозяин двух ночных заведений Далласа, наркоман и гомосексуалист Джек Рубинштейн, по прозвищу Руби. ФБР он был известен своими связями с мафией и с кубинскими эмигрантами. Свой поступок он мотивировал только тем, что хотел отомстить за погибшего президента.
Удивительно, но факт: в конце 1966 года заключенный Руби внезапно заболел и был помещен все в тот же Парклендский госпиталь в Далласе. А 3 января 1967 года он скончался. Как сказали врачи, от рака. Так этот госпиталь стал последним прибежищем для президента США Джона Кеннеди, его убийцы Ли Харви Освальда и убийцы убийцы президента Джека Руби.
Кстати, вот вам, читатель, еще одна загадка в этом деле. Незадолго до смерти Руби с ним встречалась популярная тележурналистка Дороти Келгален. После этих встреч она публично заявила, что обладает сенсационной информацией и вскоре поделится ею с телезрителями. Однако после этого заявления произошло знаменитое «нью-йоркское затмение» — авария, когда полчаса на всем Манхэттсне не было света. А когда он зажегся, Дороти Келгален была обнаружена мертвой. Кто ее убил, так никогда и не узнали. Но если ее убрали из-за Руби, то можно себе представить масштабы заговора, если заговорщики для достижения своих целей отключают электроэнергию в самом Нью-Йорке. Однако можно предположить, что это была всего лишь случайность. И даже более того: Келгален могла стать жертвой какого-нибудь маньяка, который воспользовался удобным моментом.
Однако вернемся в те дни, когда Америка прощалась со своим президентом, а именно: в 25 ноября 1963 года. В этот день в Вашингтоне состоялись похороны Джона Кеннеди. На них съехались (и это было беспрецедентно) восемь глав различных государств, десять премьер-министров и большинство коронованных особ мира. И в связи с тем что Секретная служба США в Далласе зарекомендовала себя с самой печальной стороны, все деятели, прилетевшие на похороны, привезли с собой усиленную охрану. Как описывает тот же У. Манчестер, в 16.30 в воскресенье (24 ноября) собор Святого Матфея походил на съезд Интерпола. Никогда за всю историю секретной полиции в храме Господнем не собиралась столь космополитическая компания агентов личной охраны.

С самого утра в понедельник количество анонимных угроз росло. В качестве возможных жертв чаще всего называли де Голля, Анастаса Микояна, президента Джонсона, Роберта Кеннеди и Эрла Уоррена.
Наемному убийце в тот день не обязательно было обладать меткостью снайпера или пользоваться подложными документами — если бы он промахнулся, целясь в одну знаменитую персону, то уж наверняка попал бы в другую. Восемь кварталов от Белого дома до собора Святого Матфея, по которым медленным шагом предстояло пройти руководителям крупнейших государств мира, буквально кишели людьми.
До последней минуты делались попытки уговорить отдельных участников пешей процессии следовать в машинах. Микоян имел прекрасный предлог для того, чтобы ехать в автомобиле. Ему было немало лет, и к тому же он едва оправился от недавно перенесенной им операции и связанного с ней заболевания гепатитом. Однако первый заместитель Председателя Совета Министров был столь же непреклонен, как и другие. Невозможно было повлиять и на ирландского президента де Валера. Состояние де Валера было настолько тяжелым, что его сын, врач по профессии, вынужден был шагать рядом со шприцем в кармане. Как и следовало ожидать, и здесь главным источником их решимости была Жаклин Кеннеди. Поскольку она собиралась возглавить траурное шествие, остальные вынуждены были следовать ее примеру.
Последние три уведомления о готовящихся покушениях поступили от королевской конной полиции Канады, ФБР и ЦРУ. Канадская полиция «получила сведения» о том, что неопознанный канадец французского происхождения выехал на юг, чтобы застрелить генерала де Голля. ФБР изъяснялось еще более туманным языком: директор «обеспокоен» и «рекомендовал не принимать участия» в шествии.
Данные ЦРУ носили более конкретный характер. Они поступили от агентов ЦРУ в Женеве через центр связи в Нью-Йорке. Резидентура ЦРУ считала, что ей удалось получить неоспоримые доказательства весьма продуманного заговора против генерала де Голля, которого намеревались убить при входе в собор Святого Матфея. Маккоун — директор ЦРУ — был убежден, что дело приобретает «угрожающий» характер и надо немедленно информировать генерала.
Сообщив генералу суть тревожных слухов, Маккоун настоятельно уговаривал его воспользоваться закрытым лимузином, не подвергать свою жизнь опасности. Ответ генерала можно было предвидеть заранее. Де Голль ограничился лишь звуком «пфт»…
Но вот настало время трогаться в путь. Пентагон и вашингтонская полиция держали под ружьем четыре^тысячи человек, включая отряд полицейских из Нью-Йорка, присланных городскими властями за счет своих средств. В процессии должны были идти агенты охраны Белого дома, 64 сотрудника ЦРУ, 40 агентов ФБР, 250 сотрудников Службы безопасности госдепартамента и отборные сотрудники полиции иностранных государств. Одного де Голля охраняли 12 телохранителей Франции и 10 агентов охраны от госдепартамента.
Между тем, несмотря на все угрозы, похороны прошли без всяких инцидентов. В 15.34 они завершились на Арлингтонском военном кладбище.
Итак, первую версию мы рассмотрели. Террористический акт был совершен убийцей-одиночкой. Комиссия Уоррена указала на Ли Харви Освальда.
На сегодняшний день существует несколько версий убийства Джона Кеннеди. И надо сказать, что каждая из них по-своему убедительна. Как выяснилось после смерти этого 46-летнего человека, он успел нажить себе кучу врагов, и кто-то из них 22 ноября 1963 года и подвел итог его короткой, но яркой жизни.
В СССР было проведено уникальное исследование в баллистической лаборатории экспертно-криминалистического управления ГУВД Москвы. Старший эксперт лаборатории Н. В. Мартынников сделал заключение относительно того, откуда был произведен выстрел, оказавшийся смертельным — спереди (и тогда подтверждалась бы теория заговора) или сзади, с шестого этажа склада школьных учебников, где сидел в засаде Освальд.
Вывод Н. Мартынникова был однозначен: в результате всестороннего анализа представленных материалов и в их числе репродукций фотоснимков винтовки, пуль, гильз, огнестрельных повреждений на одежде губернатора Коннэли и президента и на трупе последнего можно заключить, что огнестрельные повреждения были причинены, вероятнее всего, двумя пулями в результате выстрелов, произведенных сзади сверху и справа.
На этой же версии убийства настаивают и два американских патологоанатома, которые 22 ноября 1963 года производили вскрытие тела Д. Кеннеди: Джеймс Джозеф Хьюмс и Торнтон Босуэлл. Правда, обнародовали они свои выводы только весной 1992 года.
Многие исследователи утверждали, что на тело Д. Кеннеди уже после смерти были нанесены раны, которые указывали на то, что в президента стреляли сзади, а значит — Освальд. Д. Хьюмс и Т. Босуэлл опровергли выводы, что эти раны президенту были нанесены «искусственно», то есть post factum.
В выводах комиссии Уоррена значилось, что губернатора Коннэли поразила та же первая пуля, что ранила президента. Однако некоторые специалисты утверждают, что Коннэли был ранен через 1,6 секунды после первого выстрела в Кеннеди. Значит, стрелял не Освальд. Дело в том, что карабин Освальда «манлихер-каркано» не может выпускать пули быстрее, чем в 2,3 секунды.
Поэтому новое расследование этого покушения, предпринятое в 1979 году специальной комиссией, и привело к выводу, что существует 95-процентная вероятность того, что Д. Кеннеди все же стал жертвой заговора. И качестве его возможных участников комиссия назвала представителей мафии и кубинских контрреволюционных организаций.
Версия вторая: мафия.
Многие исследователи отмечают, что связи с мафией у семейства Кеннеди сложились еще со времен «сухого закона», то есть с 30-х годов. Отец Д. Кеннеди, Джозеф, нажил себе состояние на подпольной торговле виски. А в 30-х годах его частым партнером по гольфу был один из влиятельнейших мафиози Джонни Роселли. Джон Кеннеди унаследовал многие связи своего отца. В 1957 году, когда Д. Кеннеди и его друг Билл Томпсон отдыхали на Кубе, судьба свела их со знаменитым гангстером Мейером Лански. Тот был завсегдатаем тех мест и охотно помогал молодым людям советами по «женской линии».
Но самой крепкой связью Джона Кеннеди с мафиозным миром была связь с Сальваторе Джанканой, одним из трех самых могущественных главарей мафии в США, вершившим преступные дела на территории от Лас-Вегаса до Мексики и дореволюционной Кубы. Когда в июле 1960 года Д. Кеннеди выдвинули кандидатом в президенты от демократической партии, многие поговаривали, что голоса избирателей ему помогал набирать Сэм Джанкана.
Осенью 1991 года в США вышли в свет мемуары Джудит Экстер, которая в 1960–1963 годах была любовницей Джона Кеннеди. До этого у нее была непродолжительная связь со знаменитым американским певцом Фрэнком Синатрой, который в феврале 1960 года и познакомил ее в Лас-Вегасе с будущим президентом США. А уже 6 апреля того же года Д. Кеннеди просит Экстер выполнить одну его деликатную просьбу: передать ее давнему знакомому Сэму Джанкане пакет с деньгами. Эти деньги предназначались для борьбы за голоса избирателей в Западной Вирджинии. Кеннеди считал, что борьба в этом штате сыграет решающую роль в президентской кампании, и поэтому боялся проиграть. Часть огромного личного состояния клана Кеннеди была роздана именно в Западной Вирджинии, в том числе в виде законных пожертвований местным политическим деятелям. Но вполне вероятно, что Джанкана практиковал и другие формы воздействия.
После того как Д. Кеннеди стал президентом США, его связи с Джанканой не прервались. Я уже упоминал в главе о Фиделе Кастро о том, что после провала высадки американского десанта в заливе Кочинос (апрель 1961 г.) Кеннеди решил попытаться физически убрать кубинского лидера. Однако ЦРУ в этом вопросе проявляло крайнюю нерасторопность, и тогда Кеннеди вспомнил о Джанкане. Правда, и в этом случае покушение на Ф. Кастро сорвалось, однако само обращение президента к гангстеру о многом заставляет задуматься.
Но в таком случае почему мафия решила его убрать? Ответ может заключаться в следующем.
По словам Скинни д'Амато, одного из подручных Сэма Джанканы, Д. Кеннеди, в случае избрания его президентом, обещал вернуть высланного из страны главу мафии Джо Адониса. Однако своего обещания так и не сдержал. Более того, младший брат Джона, Роберт Кеннеди, став министром юстиции, объявил мафии войну. К началу 1962 года контакты Д. Кеннеди и Джанканы прекратились. Отметим, что и роман с Д. Экстер у президента завершился, и она нашла утешение в связи с Джанканой.
В заговоре против Д. Кеннеди мог участвовать как сам Джанкана, так и упоминавшийся ранее в главе о Фиделе Кастро главарь флоридской мафии Сантос Траффиканте, а также и Джо Адонис.
В заключение отмечу, что и убивший Освальда Д. Руби был связан с мафией.
Версия третья: ФБР и Линдон Джонсон.
Шеф ФБР Эдгар Гувер и будущий президент США Линдон Джонсон были давними приятелями еще с 30-х годов, а с сороковых они жили в Вашингтоне по соседству.
Один из самых удачливых политических махинаторов Вашингтона Джонсон ясно отдавал себе отчет в том, какие выгоды сулит ему дружба с всесильным шефом ФБР. Джонсон буквально лез из кожи вон, выказывая Гуверу свою любовь, хотя в узком кругу и называл шефа ФБР не иначе как «педерастическим мерзавцем». Кто знает, но, может быть, именно эта «наклонность» Гувера и стала фундаментом в той неприязни, какую питал шеф ФБР к Джону Кеннеди, бывшему активным бабником («про будущего президента США в сердцах как-то сказал: «Нам надо было в детстве его кастрировать»).
Несмотря на то что со старшим Кеннеди, Джозефом, и Гувера были самые добрые отношения, тем не менее на младшего Кеннеди уже в начале второй мировой войны ФБР стало собирать подробное досье. Попала туда и информация о том, что Д. Кеннеди, служивший в ту пору в военно-морской разведке, завел бурный любовный роман с 28-летней датской журналисткой Ингой Арвад. Про эту особу тогда ходили слухи, что она имела тесные связи с главарями нацистской Германии и даже какое-то время была любовницей самого Гитлера. Теперь же опытная дама вскружила голову молодому и богатому американскому повесе. Их встречи происходили в номере 132 гостиницы «Форт Самтер» в Чарлстоне, что в Южной Каролине, и ФБР тщательно записывало их на магнитофонную пленку.
С 1946 года Д. Кеннеди стал профессиональным политиком. Вскоре он попал в палату представителей конгресса, а затем перебрался в сенат. Однако амурных своих связей не прекращал, чем весьма усердно помогал ФБР расширять досье на самого себя. И вот в 1960 году Д. Кеннеди включился в избирательный марафон по выборам очередного президента США. И, надо сказать, включился весьма успешно, так как «обскакал» по всем статьям всех своих соперников. И когда Гувер это понял, он тут же извлек на свет досье на Д. Кеннеди. Результатом этого стало то, что летом 1960 года, не без поддержки Гувера, Джонсон оказался напарником Кеннеди в борьбе за Белый дом, то есть получил вторую роль — кандидата в вице-президенты.
Бывшая секретарша Д. Кеннеди Эвелин Линкольн, уже после гибели своего шефа, призналась: «Я услышала достаточно, чтобы понять: информация, переданная Джонсону Гувером, — вот их (братьев Кеннеди. — Ф. Р.) проблема. Джон Кеннеди был вне себя: его загнали в угол. Они с Бобби пытались сделать все, что в их силах, чтобы избавиться от Джонсона, но тщетно».
Многие исследователи считают, что Л. Джонсон выходил из себя, видя популярность Д. Кеннеди, быть вечно вторым ему не нравилось. К тому же популярность Д. Кеннеди была так велика, что ни у кого не было сомнений: демократическая партия выдвинет его кандидатуру в президенты и в 1964 году. И это отнимало у стареющего Джонсона последний шанс.
Учитывая давние приятельские отношения Л. Джонсона и Э. Гувера и взаимную их неприязнь. к Д. Кеннеди, можно предположить, что у них в конце концов созрел заговор с целью физического устранения президента США.
После убийства Д. Кеннеди именно Э. Гувер приложил все усилия к тому, чтобы скрыть правду об убийстве президента. Занимаясь этим покушением, ФБР искажало вещественные доказательства и свидетельские показания, опровергавшие теорию «убийцы-одиночки». Нельзя скидывать со счетов и сведения о том, что Ли Харви Освальд был платным агентом ФБР.
Версия четвертая: ЦРУ.
Эта версия тоже имеет своих сторонников. Периодически на свет появляются доказательства ее правоты. Так, газета «Правда» 5 августа 1990 года опубликовала заметку, в которой говорилось, что на состоявшейся в Далласе пресс-конференции 29-летний Рики Уайт заявил, что его отец, Роскоу Уайт, был одним из трех человек, кто 22 ноября 1963 года стрелял в президента США. Делалось это по заданию ЦРУ.
Далее в заметке писалось, что за два месяца до запланированного приезда в Даллас президента Кеннеди Уайт-старший, следуя инструкции ЦРУ, поступил на службу в местную полицию. В день визита президента Роскоу Уайт занял отведенную ему позицию на вершине поросшего высокой травой холма, откуда хорошо просматривались площадь и кортеж автомобилей. Двое других участников заговора, в том числе Освальд, находились в различных зданиях с окнами, выходящими на площадь. В одном размещался книжный склад, в другом архив. Как утверждал Уайт-младший, по президенту вели огонь его отец, ранивший президента в горло и смертельно — в голову, и третий, до сих пор неизвестный. Освальд же не произвел ни одного выстрела. Таким образом, Уайт опроверг официальную версию властей, согласно которой в гибели Кеннеди был виновен убийца-одиночка — Ли Харви Освальд. По словам Уайтамладшего, Освальду в заговоре заранее отводилась роль «козла отпущения». Не был он виновен и в гибели полицейского Типпита, который, по официальной версии, пытался арестовать Освальда, но был им застрелен. Согласно утверждениям Уайта, Освальд после убийства президента был задержан его отцом и Типпитом. Когда последний потребовал немедленно отвезти арестованного в главное полицейское управление города для допроса, Уайт-старший застрелил его.
Рики Уайт не высказал никаких предположений о том, почему ЦРУ решило убить Кеннеди, однако он уверен в причастности разведывательного ведомства к «преступлению века». Он также уверен, что гибель его отца во время пожара в 1971 году — не случайность, а дело рук тex, кто хотел избавиться от свидетелей трагических событий в Далласе. Долгое время Уайт хранил у себя главное доказательство своей версии — дневники отца, где детально описывались события. Но в 1988 году его неожиданно вызвали на допрос в местное отделение ФБР, вскоре после чего дневники бесследно исчезли. В его распоряжении остались винтовка с оптическим прицелом, аналогичная той, из которой стреляли в Кеннеди, документы, свидетельствующие о том, что Уайт-старший и Освальд вместе служили в морской пехоте, а также три записки, являющиеся, по его словам, письменными инструкциями из ЦРУ.
Версию Уайта-младшего поддерживает и духовник его отца Джек Шоу, также принявший участие в прессконференции. Много лет Шоу поддерживал тесные контакты с супругами Роскоу и Джинивой Уайт. Те, по словам священника, не раз разговаривали с ним во время исповеди об убийстве Кеннеди. Джинива Уайт призналась, в частности, что неоднократно присутствовала при разговорах своего мужа с Джеком Руби, позже застрелившим Освальда. Во время этих бесед речь шла о подготовке убийства Джона Кеннеди, а затем о «ликвидации» опасного свидетеля — Освальда…
Версия пятая: нефтяные промышленники.
В январе 1963 года Д. Кеннеди предложил конгрессу провести в жизнь закон, уменьшающий льготы нефтяным компаниям. Проведение этой меры срезало бы доходы техасских нефтепромышленников примерно на триста миллионов долларов в год. Согласитесь, что из-за таких потерь можно было убить и самого президента. В качестве одного из организаторов и исполнителей акции называют нефтяного магната графа Джорджа де Мореншильда. Судьба этого человека весьма интересна.

Его настоящее имя Георгий Сергеевич Мореншильд. Родился он 17 апреля 1911 года в Белоруссии. В годы Советской власти его семью сослали в Сибирь, откуда им удалось перебраться в Польшу. После смерти матери Георгий, перед самой войной, уехал в США. Многие исследователи считают, что он уже тогда работал на несколько разведок. Поэтому-то в 1941 году его арестовали в Арканзасе как немецкого шпиона.
Однако прошло всего три года, и вот уже граф Георгий Мореншильд становится известным техасским нефтяным бизнесменом. В 1949 году он наконец получает американское гражданство. Как специалист по нефти он разъезжает по всему миру. В начале 60-х годов в Далласе он знакомится с семьей Освальдов (как известно, жена Освальда Марина Прусакова, как и Мореншильд, была родом из Белоруссии). И когда в начале 63-го года Д. Кеннеди стал продвигать в конгрессе свой антинефтяной закон, Мореншильд решил организовать на него покушение.
Между прочим, после убийства президента была обнародована фотография, сделанная за несколько минут до покушения. На ней в правом верхнем углу с пистолетом в руках был запечатлен человек, очень похожий на Мореншильда.
Отмечу, что, как и многие причастные к убийству президента США люди, Мореншильд плохо кончил: 29 марта 1977 года его нашли с простреленной насквозь головой в фешенебельном отеле в Палм-Бич, что во Флориде.
Версия шестая: кубинские эмигранты.
Так же, как и нефтепромышленники, эти люди имели «большой зуб» на президента США. После «карибского кризиса» (в октябре 1962-го) Д. Кеннеди пообещал Н. Хрущеву в случае демонтажа и вывоза советских ракет с Кубы отказаться от дальнейших попыток вторжения на остров и прекратить поддержку кубинских эмигрантов. После этого, выполняя свое обещание, он начал тормозить деятельность антикастровских групп в США. Исследователь Джордж Эвики в своей книге «И все мы смертны» как раз и рассматривает версию убийства
Д. Кеннеди кубинскими эмигрантами в союзе с мафией и при попустительстве ЦРУ.
Осенью 1993 года на Кубе состоялась премьера трехсерийного документального фильма «Винтовка Зе Эр», снятого по материалу книги бразильской журналистки Клаудии Фурцати. Эта журналистка оказалась единственным человеком, которого пустили в архив кубинской службы безопасности, в частности, познакомили с документами о покушении на Д. Кеннеди.
Из них стало известно, что в операции по убийству Д. Кеннеди участвовали пять человек, стреляли с нескольких точек, и при этом было сделано четыре или пять выстрелов. В соответствии с проведенным нами расследованием стрельбу по президенту вели трое наемных убийц, связанных с чикагской мафией, и двое кубинцев-контрреволюционеров. Имена этих кубинцев — Эладио дель Валье Гутьеррас и Эрминио Диас Гарсиа.
Первый из них был агентом кубинской военной разведки во времена диктатора Ф. Батисты. В мае 1966 года он и еще один известный кубинский контрреволюционер, Тони Куэстра, тайно проникли на Кубу для организации очередного покушения на жизнь Фиделя Кастро. Дель Валье Гутьеррас погиб в перестрелке в гаванском районе Мирамар, когда агенты госбезопасности попытались его задержать. Тони Куэстра получил тяжелое ранение, от которого ослеп, и после этого многие годы провел в заключении на Кубе. Эрминио Диас Гарсиа был одним из ближайших помощников доминиканского диктатора Трухильо. После гибели Д. Кеннеди Гарсиа убили в Нью-Орлеане при невыясненных обстоятельствах. Все это было отражено как в книге, так и в фильме.
Однако не будем забывать, что и то и другое создавалось при участии кубинских спецслужб, которые в этом деле имели свой интерес.
Версия седьмая: Фидель Кастро.
Если исходить из того, что Д. Кеннеди, будучи президентом США, замышлял физическое устранение кубинского лидера, то почему бы не допустить, что и тот не оставался в долгу перед американским президентом. Да еще если кое-какие факты на это указывают.
Четырнадцатого ноября 1962 года из Гаваны в Вашингтон было послано письмо на имя некоего Антонио Родригеса. В этом письме говорилось: «Товарищ Родригес! В связи с тем что Кеннеди упорно продолжает готовить вторжение на Кубу, наши планы покушения на его жизнь должны быть приведены в действие. О деталях я не пишу, ибо все необходимое ты и так уже знаешь…»
Однако письмо это по ошибке досталось другому Родригесу, и тот тут же поспешил отдать его американским властям. Секретная служба при Белом доме начала расследование и выяснила, что настоящий Родригес проживает в Вашингтоне и тесно контактирует с работниками кубинской миссии при Организации американских государств, многие из которых были агентами спецслужб Кубы.
Прошло всего около двух недель со дня прибытия в Вашингтон первого письма, как уже второе послание с острова Свободы появилось в Майами. В нем писалось: «Сегодня Карлос передал мне новый номер твоего постового ящика… Я уже сообщил твоим друзьям в Майами и Пассаике, а также в Вашингтоне точные инструкции о покушении на Кеннеди в Вашингтоне или во время его визита в Бразилию. Необходимо поразить империализм в самое сердце…»
Секретная служба нашла адресата этого письма, но он оказался ярым антикастровцем. Тогда и подумали, что все эти письма писались с одной целью — бросить тень на кубинских эмигрантов.
Однако на этом история не закончилась. В октябре 1963 года Секретная служба получила информацию, что четверо кубинцев планируют совершить покушение на Д. Кеннеди в Чикаго 2 ноября, во время футбольного матча между командами армии и военно-воздушных сил. И хотя Секретная служба буквально перевернула все Чикаго, террористов найти так и не удалось. А президента США на всякий случай все-таки отговорили ехать на матч. Однако всего через двадцать дней пули наемных убийц все-таки настигли его в Далласе.
Версия восьмая: Никита Хрущев.
Эта версия строится на том, что два года своей жизни убийца президента США провел в СССР. И, естественно, там его завербовал КГБ.
Как стало известно только сейчас, КГБ действительно занимался Ли Харви Освальдом (было собрано шеститомное досье на него под номером 31451), но не вербонал его в свои ряды. Однако некоторые исследователи (Майкл Эддоус) считают иначе.
В своей книге «Хрущев убил Кеннеди» М. Эддоус выдвигает версию о том, что под видом Освальда в Америку Оыл заслан террорист (самого Освальда русские расстреляли), который должен был убить Д. Кеннеди. В качестве доказательства этой поистине сногсшибательной версии Эддоус заявил, что настоящий Освальд был на несколько сантиметров ниже того Освальда, который стрелял в Кеннеди в Далласе. Это заявление вызвало в Америке такой шум, что власти пошли на эксгумацию трупа Освальда. Однако проверка показала, что Эддоус, мягко говоря, не прав: в могиле оказался настоящий Ли Харви Освальд.
Версия девятая: Пентагон.
Эта версия стала вновь популярной после того, как в 1993 году на экраны США, а затем и всего мира вышел фильм Оливера Стоуна «Дж. Ф. К.». В этом фильме фигурирует таинственный персонаж, некто Икс, который заявляет, что президента США убрала верхушка Пентагона, напуганная планами Кеннеди вывести американские войска из Южного Вьетнама.
Этот Икс — Л. Флетчер Праути, полковник ВВС, служивший в комитете начальников штабов, обнаружил в закрытой информации меморандум НСАМ 263, составленный за шесть недель до убийства Кеннеди и одобренный президентом. В нем говорилось о выводе тысячи американских советников из Южного Вьетнама до конца 1963 года. Полный вывод всего американского персонала должен был завершиться не позднее декабря 1965 года.
Между тем через четыре дня после убийства Д. Кеннеди новый президент США Линдон Джонсон издал новый меморандум — НСАМ 273, где ни о каком выводе войск не говорилось. Так начиналась война во Вьетнаме.
По этому поводу профессор Питер Скотт в интервью журналу «Эхо планеты» (№ 16, 1968) сказал: «Войну готовил и начинал не один человек. На ней сделаны состояния, политические карьеры. Целому поколению политиканов она открыла дорогу к власти. От такого добровольно не отказываются. За годы подготовки к войне в Индокитае и особенно во время нее внутри американской политической машины сложился целый аппарат, который этой войной жил и который ее поддерживал. О его могуществе можно только догадываться… Я не вижу реальной возможности, чтобы в этой обстановке Джон Кеннеди мог остановить этот процесс. Судьба его была предрешена».
Версия десятая: убийство по ошибке.
В середине 1990 года на Западе вышла книга бывшего израильского разведчика В. Островского под названием «Я был агентом «Моссада» (у нас она появилась летом 1993-го). Об убийстве Д. Кеннеди там сказано следующее:
«По версии «Моссада», убийцы — наемники мафии, а не Ли Харви Освальд, на самом деле хотели убить тогдашнего губернатора Техаса Джона Коннэли, который находился в машине с Джоном Кеннеди, но был только ранен. Коннэли мешал гангстерам, пытающимся проложить себе путь в нефтяной бизнес. Чтобы проверить эту точку зрения, была воспроизведена последовательность проезда президента, чтобы определить, смогли бы снайперы из более совершенного оружия, чем у Освальда, попасть по движущейся мишени с расстояния 88 ярдов. Они не смогли.
Если бы убили Коннэли, все подумали бы, что покушались на Кеннеди. Если бы хотели попасть в Кеннеди, то можно было сделать это в любом месте. Предположительно, одна пуля прострелила Кеннеди затылок и попала в Коннэли. Если вы посмотрите фильм, то увидите, что эти точки не выстраиваются в одну линию.
У «Моссада» есть все фильмы, снятые об убийстве в Далласе, все фотографии района, топографические данные и данные аэрофотосъемки — все. Используя манекены, они дублировали выезд президента снова и снова. Освальд использовал купленную по почте винтовку калибра 6,5 мм с телескопическим прицелом четырехкратного увеличения. У него был также револьвер системы «Смит и Вессон» калибра 9,65 мм. Так и не определено, сделал он два выстрела или три, но пользовался он типовыми боевыми патронами с пулей со сплошной оболочкой.
Во время моделирования этих событий «Моссад», используя лучшее, более мощное снаряжение, обычно нацеливал винтовки, установленные на треногах. Следонала команда: «Выстрел», и лазерный пеленгатор покапывал, куда войдет пуля и где выйдет при попадании в людей, сидящих в машине. Судя по всему, винтовка, вероятно, была нацелена в затылок Коннэли, но Кеннеди неожиданно дернулся.
Проверка показала, что невозможно было сделать то, что предположительно сделал Освальд. Он не был профессионалом. Каждый знает, что для того, чтобы на повой винтовке установить телескопический прицел, нужны время и навык. Официальная версия просто неправдоподобна…»
Версия одиннадцатая: Секретная служба.
В начале 1992 года в США вышла в свет книга Бонара Меннингера и эксперта по баллистике Говарда Донахью под названием «Смертельная ошибка», в которой говорится, что смертельное ранение в голову резидента Д. Кеннеди нанес не Освальд, а сотрудник Секретной службы Джордж Хикки. Как же объясняют этот свой вывод авторы книги?
По их: версии, Освальд произвел только два выстрела — первый из них не достиг цели, а второй лишь ранил президента. Президент был убит выстрелом в голову, который случайно произвел Хикки, следовавший в открытой машине за президентской. Как только прозвучал первый выстрел, Хикки якобы схватил лежавшую у его ног автоматическую винтовку и снял ее с предохранителя. Однако, пытаясь занять удобное положение для стрельбы, он не смог удержать равновесие и нажал на курок. Давая же показания комиссии Уоррена, расследовавшей обстоятельства гибели президента, Хикки заявил, что он схватил винтовку уже после третьего выстрела. Однако его напарник Гленн Беннет, находившийся тогда рядом с Хикки, категорически заявил, что он видел оружие в руках Хикки уже после второго выстрела. На одной из фотографий, сделанных в момент покушения репортерами АП, можно увидеть человека с винтовкой в руках, предположительно Хикки.
Однако мне думается, что версия о непосредственной причастности агентов Секретной службы к заговору против своего президента далека от истины. Безусловно, охрана президента сработала 22 ноября из рук вон плохо. Но не более того. И здесь мне хотелось бы привести слова И. Ефимова (автора книги об убийстве Д. Кеннеди), касающиеся этой темы. Он пишет: «Зачем было обрекать себя на такие сложности? Если бы заговор действительно созрел среди агентов Секретной службы, не проще ли было заговорщикам поместить стрелка-убийцу на крышу ТРУ (склад школьных учебников), — если бы его там обнаружили, он сказал бы, что поставлен сюда для охраны президента, — дать ему винтовку калибра 6,5 и такие же пули, как у Освальда? Траектории пуль были бы неотличимы от траекторий, исходящих из «Освальдова» окна. Совершив убийство президента, тот же самый стрелок мог спуститься с крыши, войти на шестой этаж и уничтожить Освальда «на месте преступления». Он был бы представлен героем, его портрет красовался бы в газетах сразу под портретом убитого им президента…»
В заключение этой главы приведу слова корреспондента газеты «Собеседник» Дмитрия Быкова: «После смерти Кеннеди, навсегда подкосившей его клан, место его занял вице-президент Линдон Джонсон, и шестидесятые годы окончились, едва начавшись. Погибли вместе со своим символом. Надежды на мир были похоронены. Через месяц после смерти Кеннеди Джонсон дал указание готовить войну в Индокитае. Грянул Вьетнам. Без которого, кстати, могло не быть Афганистана. Время сломалось. Надвигался глобальный крах иллюзий, и последние из них — в 1968 году — были раздавлены уже в Праге».

19. Как охраняли и сместили Н. Хрущева
Со смертью И. Сталина в 1953 году изменилось многое и в Службе охраны МГБ: у нее появилась масса новых обязанностей, а значит, увеличился штат. Дело в том, что при Сталине контакты его самого и членов Политбюро с внешним миром были весьма ограниченными. Высшие руководители нашего государства общались со своим народом только с трибуны Мавзолея и почти не ездили за границу. Сам Сталин выезжал за рубеж всего два раза: в Тегеран в 1943 году и в Потсдам в 1945-м. Отсюда и результат, что службы обеспечения его заграничных поездок в структуре Управления охраны не существовало. Те же люди, что сопровождали его в поездках по стране, отправлялись с ним и за границу.
После смерти Сталина члены Политбюро явно стали более энергичными, чем раньше, их поездки по стране и лаже прогулки по Москве участились. Начались и многолневные зарубежные турне. В связи с этим прибавилось хлопот и у охраны. В структуре 9-го Управления, которое тпглавлял генерал-лейтенант Н. С. Захаров, появилось мощное подразделение, обеспечивающее безопасность зарубежных поездок высших руководителей страны. Напомню, что конкретно входило в функции этого подразлеления.
Как только его руководство принимало сообщение о предстоящем визите кого-нибудь из руководителей страны за пределы государства, оно тут же отправляло в эту страну группу специалистов из четырех-пяти человек. Эта группа тщательно изучала обстановку, интересовалась возможностями местных спецслужб, их участием в будущих охранных мероприятиях, деталями государственного протокола, уровнем квалификации тамошних полицейских, спецификой уличного движения. В контакте с местными спецслужбами совместно вырабатывалась система мер безопасности, решались вопросы взаимодействия, соприкосновения, допуска, применения технических средств.
За два-три дня до визита транспортный самолет доставлял из Москвы автомобили и водителей. Им надо было успеть за это время изучить основные и запасные маршруты предстоящих поездок, познакомиться с подъездными путями, парковками, приспособиться к местной специфике, к примеру, к левостороннему движению, узким улицам, езде по брусчатке.
Что касается конкретно работы Службы охраны при Н. Хрущеве, то здесь следует отметить то, что вздорный характер этого человека сказывался на работе подразделения КГБ. Да и сам КГБ при Н. Хрущеве претерпел многочисленные структурные и кадровые изменения, многие из которых сослужили Комитету не самую лучшую службу. Вот что рассказывает о тех годах кадровый чекист, один из руководителей «девятки» (в 70-е годы), Михаил Докучаев:

«Хрущев запомнился сотрудникам Службы безопасности как человек, который постоянно ими был недоволен. Он строго, порой грубо с ними обращался, не заботился о людях, которые готовы были защищать его, не щадя своей жизни.
Хрущев придирался к охранникам, требовал, чтобы они всегда были в белых рубашках. Летом разрешал переходить на рубашки с короткими рукавами и тенниски.
Он отыгрывался на охране, когда у него что-то не получалось или когда ссорился с кем-то из высших руководителей.
Впрочем, Хрущев был строг не только с охраной, но в первую очередь с членами своей семьи. В доме был установлен строгий порядок — ничего не делать без его разрешения. Даже его дочь Рада должна была всякий раз спрашивать, может ли она взять машину, чтобы доехать до работы.
Его охрану составляли люди, которые работали с ним еще до войны. Водители автомашин были, как правило, пожилые. Повара, горничные, официантки, садовники — среднего возраста. В доме строго запрещалось курение, за что больше всего доставалось прикрепленному Короткову…
Хрущев не любил, когда около него было много сотрудников охраны, поэтому сложнее было строить тактику обеспечения его безопасности.
Крупных террористических актов против Хрущева не было. Только в Киеве во время большого совещания работников сельского хозяйства (21–22 декабря 1961 г. — Ф. Р.) в сторону Хрущева и Подгорного кинулась буфетчица с ножом.
В июне 1961 года в Вене, когда Хрущев вместе с министром иностранных дел Австрии Бруно Крайским выходил с вокзала, из толпы в его сторону бросили пакет. Когда пакет упал на землю, сотрудник охраны Солдатов накрыл его своим телом, полагая, что это взрывное устройство. Но в пакете оказалось письмо одного румына с просьбой к Хрущеву помочь ему вернуться на родину.
Правда, случались неприятности другого рода. В Новосибирске (март 1961-го) и в Караганде Хрущеву пришлось убегать от разбушевавшихся людей. Из Горького после митинга, на котором народу объявили о замораживании облигаций, пришлось срочно уезжать ночью. В Тбилиси пытались бить окна в автомашинах правительственного кортежа. В Киеве (декабрь 1961-го), Новосибирске (ноябрь 1961-го), Ташкенте (ноябрь 1961-го) собиралось на улицах множество недовольных тем, что запретили содержать скот в рабочих поселках. Большое количество жалобщиков стекалось в Пицунду и в Ливалпю, когда Хрущев приезжал туда на отдых.
В Крыму Хрущев отдыхал на даче, расположенной между Ливадией и Нижней Ореандой. Это удобное и красивое место, выбранное еще Сталиным.
Хрущев брал отпуск дважды в году. В апреле, чтобы 17-го числа отпраздновать свой день рождения, и в конце лета. На отдых всегда отбывал с семьей. Ехали поездом до Симферополя (к обычному поезду прицепляли четыре вагона), а дальше до Ялты — на автомашинах.
В отличие от дач других высоких руководителей, охрана в Ливадии была очень слабая. Одна супружеская пара как-то ночью свободно перебралась через забор и дождалась, когда Хрущев утром пойдет купаться.
На пляже все было очень просто: ставились легкая парусиновая палатка для переодевания, стол и пара плетеных кресел.
Искупавшись, Хрущев вышел на берег и стал вытираться. Вот тут-то супружеская пара и бросилась к нему. Они добежали до Хрущева раньше, чем их перехватила охрана. Это были обычные жалобщики, которые передали ему письмо насчет предоставления квартиры.
Из Москвы немедленно прилетели председатель КГБ В. Семичастный и начальник 9-го Управления Н. Захаров. Часть охраны заменили, отправили в Москву, а затем уволили.
Могло быть и хуже, если бы не дочь Хрущева Рада, которая в таких случаях всегда выступала в роли примирительницы и защитницы провинившихся и пострадавших.
Никита Сергеевич любил голубей и вместе с внуком Никиткой разводил их на даче под Москвой. Однажды после возвращения с юга внук обнаружил, что голуби другие. Он пожаловался деду. Выяснилось, что кошка съела трех голубей и комендант купил новых. Вот тут Никита Сергеевич задал охране жару.
На море он любил плавать с надувным кругом. Иногда приплывал на городской пляж и запросто беседовал с отдыхающими…»
Продолжая «водную» тему, расскажем одну историю, которая живописует нравы как нашей прошлой, так, может быть, и нынешней власти.
Никита Сергеевич помимо плавания страстно любил рыбную ловлю. Однако рыбаком был не слишком удачливым и каждый раз, когда после долгой ловли его ведерко оставалось пустым, впадал в такой гнев, что находившиеся с ним в тот момент люди буквально дрожали от страха. И не дай Бог, если кто-то из других рыбаков оказывался более счастливым, чем Хрущев! Как-то мать Н. Подгорного наловила рыбы больше, чем Хрущев, и тот приказал немедленно выгнать бедную женщину с дачи и больше ее не пускать.
И вот тогда находчивые люди, уставшие от припадков гнева своего хозяина, нашли единственный, но верный выход. При 9-м Управлении КГБ СССР была создана специальная группа аквалангистов, которая тайком от Хрущева нацепляла под водой на его крючок увесистую рыбу. И с тех пор рабочее настроение Никиты Сергеевича никогда больше не портилось. Во всяком случае, на рыбалке.
Как мы помним, крупных террористических актов против Н. Хрущева никем не предпринималось. Однако после убийства президента США Д. Кеннеди 22 ноября 1963 года охрана Н. Хрущева была усилена и приведена в состояние повышенной готовности. Правда, даже после случая с Д. Кеннеди Хрущев не отказался от поездок в открытых автомобилях. Так, во время визита в Египет в мае 1964 года вместе с А. Насером они стояли во весь рост в открытом лимузине и отвечали на громкие приветствия толпы. Однако и охрана была основательная. Вдоль всей трассы вплотную друг к другу ехали мотоциклисты. В самой машине глав государств находились водитель и пятеро охранников. Трое — на переднем сиденье, двое других прикрывали сзади высоких руководителей. Следом за основной машиной двигалось несколько машин с вооруженной охраной и микроавтобус, буквально набитый телохранителями.
Точно такие же меры предосторожности предпринимались и во время поездок Н. Хрущева в Данию, Швецию, Норвегию (июнь 1964-го) и в Чехословакию (июль 1964-го). Отмечу, что возглавлял личную охрану Хрущева тогда полковник Литовченко.
Между тем отсутствие каких-либо серьезных покушений на жизнь советского лидера, видимо, как-то удручало его охрану. И тогда, чтобы как-то разнообразить свою монотонную и скучную жизнь, выдумывались всевозможные заговоры.
Правда, выдумывало их не 9-е Управление (к тому времени во главе его стоял генерал Чекалов), а головное ведомство — КГБ. Так, весной 1964 года был раскрыт «заговор» шестерых студентов МГИМО, которые якобы готовили покушение на жизнь Н. Хрущева. Студентов звали: Александр Зубарев, Юрий Воронцов, Игорь Ломов, Георгий Антонос, Вальдур Винк и Ромас Эйдригявичус.
Вспоминая то «дело», Т. Козлова в газете «Собеседник» писала: «Улики, собранные во время обысков в их комнатах, были просто смехотворны. Например, в деле фигурирует гирька от стенных часов, которой якобы и намеревались убить Хрущева. Найденная бутылка бумажного клея рождала обвинение в расклейке антиправительственных листовок (самих листовок, естественно, не нашли). Конспекты лекций по марксизму следователи КГБ пытались выдать за шифрованную программу террористической группы.
Была еще одна сумасшедшая версия: для покушения на Хрущева студенты якобы собирались использовать… старинные пушки начала века, стоявшие у музея близ Красной площади (!).
Задержанные вели себя по-разному. Эйдригявичус вину не признавал, от показаний отказывался. Винк, Воронцов, Антонос признались во вредных, необдуманных разговорах. Ломов (кстати, сын известного ученого, академика) непонятно почему признал существование группы и ее программы. Возмущенный Зубарев от показаний отказался и, попросив лист бумаги, на грамотном английском сделал заявление послу США с просьбой предоставить политическое убежище. Впоследствии этот дерзкий поступок стоил ему смирительной рубашки и психушки.
Какими бы ни казались бредовыми обвинения, известно, чем кончались подобные дела во времена Сталипа. А вот гуманизм хрущевской эпохи сберег жизнь шести молодым людям. Их судили в закрытом трибунале и приговорили к разным срокам каторжных работ».
Как же объясняет Т. Козлова этот арест и последовавшие за ним абсурдные обвинения? Она объясняет это тем, что к весне 1964 года в Кремле уже созрел заговор против Н. Хрущева. Причем сместить его хотели любыми способами, вплоть до убийства. Уже в наши дни бывший председатель КГБ СССР (1961–1967) В. Семичастный вспоминал свой тогдашний разговор с Л. Брежневым:
«Л. Брежнев: Как вы оцениваете возможность устранения «Первого»?
Семичастный: Что вы имеете в виду, Леонид Ильич?
Брежнев: Ну там, что-нибудь такое…
Семичастный: Яд, например, или пуля?
Брежнев: Да не мне вас учить…
Семичастный: А как вы это представляете? Кто будет исполнять? Ведь это не один человек. Я не могу дать гарантию, что это останется тайной…»
Однако убийство Н. Хрущева могло быть крайним вариантом, и его припасали напоследок. Для этого и арестовали «международников»; если бы с Хрущевым что-нибудь случилось, то студентов заставили бы признаться в этом преступлении. Для правдоподобия арестовали троих прибалтов (Антонос, Винк и Эйдригявичус), так как Прибалтика всегда была в оппозиции к Москве».
Так размышляет журналистка из «Собеседника», и согласимся, что доля истины в ее размышлениях есть.
Между тем заговор в Политбюро тогда действительно зрел, и возглавляли его Л. Брежнев, А. Шелепин, М. Суслов, Н. Подгорный. Н. Хрущеву о нем стало известно в конце сентября 1964 года, когда он собирался отбыть на отдых в Пицунду. Сообщил ему об этом бывший начальник охраны члена Президиума ЦК Н. Игнатова Василий Голюков. Этот человек сумел подслушать разговоры заговорщиков (одним из них был и Н. Игнатов) и тут же сообщил о них сыну Н. Хрущева Сергею. А тот уже рассказал отцу. И что же предпринял Хрущев? Да ничего. Послушал, не поверил и улетел отдыхать. А через две недели — 14 октября 1964 года — его вызвали в Москву и на Пленуме ЦК сняли со всех постов. Так Н. Хрущев стал персональным пенсионером. Но главное — его не убили.

20. Убийство М. Л. Кинга
Крах иллюзий на лучшее обустройство мира, начавшийся с убийства Д. Кеннеди в 1963 году, продолжился в 1964 году смещением Н. Хрущева. Америка «утверждала себя» во Вьетнаме, Советский Союз проделал то же самое в 1968-м — в Чехословакии. Этот год вошел в историю как год неспокойного Солнца — был годом сожженной вьетнамской деревушки Сонгми, годом молодежных бунтов во Франции, годом советских танков в Чехословакии и годом двух громких политических убийств. Оба зтих убийства произошли в Америке.
Четвертого апреля 1968 года в городе Мемфисе из винтовки «ремингтон» калибра 30,06 был убит известный американский священник, борец за права чернокожих 59-летний Мартин Лютер Кинг.
Этого человека знала вся Америка. Будучи с 1954 года баптистским пастором, Кинг в 1957 году организовал негритянскую организацию «Южная конференция христианского руководства». Тогда же он привлек к себе внимание ФБР. В 1962 году директор ФБР Эдгар Гувер направил президенту США Д. Кеннеди и министру юстиции США Р. Кеннеди служебную записку, в которой сообщал, что лидер движения за гражданские права Мартин Лютер Кинг находится под коммунистическим влиянием, это подтверждается хотя бы тем, что его ближайший помощник Стэнли Ливайсон является членом Коммунистической партии США. Кстати, именно эта причина позволила тогда ФБР перевести досье на Кинга в «секцию А», что означало, что этот объект особо опасен и в случае возникновения в стране чрезвычайного положение подлежит немедленному аресту.
После такой записки министр юстиции США Роберт Кеннеди, в чьем ведении был надзор за ФБР, разрешил прослушивать телефонные разговоры Кинга, чтобы убедиться в его связи с коммунистами.
Между тем Кинг 28 августа 1963 года возглавил 250-тысячную демонстрацию участников Движения за гражданские права в Вашингтоне. Демонстранты требовали от правительства принятия Акта о гражданских правах.
В 1964 году ФБР активизировало свои действия по шскредитации чернокожего лидера. Когда в октябре 1964 года стало известно о присуждении Кингу Нобелевской премии мира, ФБР подготовило к выходу в свет специальную брошюру, порочащую Кинга. ФБР, установив в номерах гостиниц, где проживал Кинг, подслушивающие устройства, записывало на пленку все его интимные контакты. Эти записи и легли в основу выпущенной брошюры. Брошюру ФБР разослало в адрес администрации президента США и в редакции крупнейших газет. Кроме того, одну магнитофонную кассету ФБР решило направить жене Кинга Корретте Кинг. А самому Кингу ФБР направило письмо с предложением… покончить жизнь самоубийством. Однако пастора ничто уже не могло остановить. В 1967 году он начал открытую кампанию против войны во Вьетнаме. С этого момента слежкой за ним занялась и разведка военного ведомства США — Пентагона.
Отметим, что к тому времени на Кинга было уже совершено пять покушений. Один раз в него стреляли, другой раз — пытались зарезать, три раза подкладывали бомбы в его дом. Плюс ко всему этому его 118 раз заключали в тюрьму за активную правозащитную деятельность. Однако все это, как ни странно, шло только на пользу Кингу и удесятеряло его популярность в Америке.
Весной 1968 года Кинг готовил марш бедняков на Вашингтон. Эта акция должна была состояться 22 апреля, и в ней намеревались участвовать не только негры, но и белые жители Америки, а также индейцы, мексиканцы, пуэрториканцы.
Между тем в те дни в Мемфисе проходила стачка санитарных рабочих — городских уборщиков мусора, преимущественно черных. Началась эта стачка еще в феврале, и тогда же священник Джеймс Лоусон, глава стачечного комитета, попросил Кинга поддержать рабочих и приехать в город. Кинг ответил утвердительно. Он прибыл в Мемфис 28 марта, и в тот же день на улицах города произошли столкновения полиции и демонстрантов. Местная газета «Коммершл Эппил» писала: «Доктор Мартин Лютер Кинг прибыл в Мемфис, чтобы стать звездой шоу, которое расценивают как «генеральную репетицию» его марша бедняков на Вашингтон, назначенного на 22 апреля. Имея в виду его собственные стандарты «ненасилия», репетиция потерпела полный провал».
После той демонстрации Кинг покинул Мемфис, однако ненадолго. Уже 3 апреля 1968 года он вторично приезжает в город, чтобы провести новую ненасильственную демонстрацию. Он останавливается в отеле «Лоррейн», в номере 306, на втором этаже. Вместе с ним был его соратник и друг Ральф Абернетти.
Четвертого апреля, пообедав, они вдвоем собирались на митинг у местной церкви. Пока Абернетти приводил себя в порядок, Кинг вышел на балкон. И в это время раздался выстрел. Пуля неизвестного убийцы, попав в челюсть, раздробила Кингу позвоночник. Он умер мгновенно. Это произошло в 18 часов 01 минуту.
А через два часа вся Америка благодаря телевидению шала об этом преступлении. Многих обуял гнев. Ночью того же дня в Мемфисе чернокожие жители города устроили настоящий погром. То же стало происходить и в некоторых других городах Америки. Как писала тогда американская печать, это был самый грозный всплеск расовых волнений в бурной истории Соединенных Штатов. Даже столица США Вашингтон не избежала волнений. К Белому дому стянули армейские подразделения, а вокруг Капитолия разместили пулеметные посты. Настоящие бои велись между тем в Чикаго, Детройте, Балтиморе и других городах Юга США. Напряженность сохранялась в ста тридцати городах Америки. Итогом же всего этого кошмара явились 39 убитых и тысячи раненых. Не этого ли итога желали те, кто спланировал убийство пасгора?
В то время как Америка буквально бурлила волнениями, полицейские власти сообщили, что они уже взяли след неизвестного человека, проживавшего в гостинице напротив отеля «Лоррейн» и подозреваемого в совершении этого преступления. А уже 20 апреля вездесущее ФБР официально объявило, что, судя по отпечаткам пальцев, оставленных на винтовке, из которой стреляли в Кинга, обладателем ее был сорокалетний Джеймерл Рэй, который отбывал наказание в штате Миссури и бежал оттуда в апреле 1967 года.

В картотеке ФБР Рэй числился еще с 1946 года, сначала — как «джи ай» (солдат), а с 1948-го, после увольнения из армии ввиду «непригодности к военной службе», в графе профессиональных преступников. В 1967 году ею посадили в тюрьму на двадцать лет за вооруженное ограбление. Но он просидел лишь несколько месяцев и сбежал. По непонятным причинам розыска на него объявлено не было, и Рэй смог передвигаться по стране без особенных помех. Сначала он приехал в Новый Орлеан, а затем уехал в Мексику. И, самое удивительное, везде он вел роскошный образ жизни и сорил деньгами. Выдавал же он себя за Эрика Колта, героя весьма популярных в то время в США детективных романов с Джеймсом Бондом.
Четвертого апреля 1968 года Рэй прибыл в Мемфис под именем Джона Уиллорда. В отеле на Саут-Мэйнстрит он снял номер, окна которого выходили на отель «Лоррейн». Однако стрелять решил не из номера, а из окна общей ванной комнаты. Для этого у него была припасена винтовка «ремингтон». Расстояние от окна ванной до балкона Кинга было семьдесят метров. В 18.01 Кинг вышел на балкон и был сражен наповал с одного выстрела.
После этого Рэй собрал, свои вещи и выехал на белом «мустанге» из города. Путь его лежал в канадский город Торонто.
В 1993 году в газете «Вашингтон пост» некий Роберт Эндрюс написал статью под названием «Так кто же действительно убил Мартина Лютера Кинга?», в которой писал о том, что Рэй с момента своего бегства из тюрьмы и до ареста 8 июня 1968 года в Лондоне вел себя не как хронический недотепа (таков был его имидж), а как профессиональный шпион, который умело маскировался под именами реальных людей, живших в Торонто и внешне напоминавших Рэя: брюнеты той же комплекции и возрастной группы. То есть этих людей взяли не наугад, из телефонного справочника. Просто кто-то ему во всем этом помогал. Тем более что до этого Рэй никогда не был в Торонто.
Между тем именно Торонто всегда славился тем, что там всегда можно было купить или изготовить любой фальшивый паспорт. Вспомним убийство Л. Троцкого: Рамон Меркадер делал себе фальшивый паспорт именно в Торонто.
В Торонто Рэй пробыл два месяца и все это время с кем-нибудь встречался или ему звонили по телефону. Кто были эти люди, полиция так и не установила.
Прожив в Торонто до начала июня 1968 года, Рэй затем вылетел в Лондон, где его и арестовали 8 июня. К тому времени он уже носил имя Джорджа Снейда, и именно это имя привлекло внимание канадской полиции. Она дала знать о своих подозрениях английскому (котланд-Ярду, и тот арестовал Рэя прямо в аэропорту. Однако все обвинения полиции в причастности к убийству Мартина Лютера Кинга Рэй категорически отвергал. 1-го адвокат Артур Дж. Хейнс делал все от него зависящее, чтобы не допустить выдачи Рэя американским властям. Однако это в конце концов все-таки произошло, и в журнале «Лайф» тут же появилась статья, в которой писалось: «Погоня длилась 64 дня, и это была детективная работа высшего класса… Свыше 600 сотрудников канадской полиции, мексиканских и португальских полицейских, Интерпола и Скотланд-Ярда приняли участие в этой криминалистической погоне, которая проходила на территории пяти стран».
В начале 1969 года в Мемфисе состоялся суд над Джеймсом Эрлом Рэем. Защита подсудимого предъявила судье Беттлу письменное признание Рэя своей вины, после чего был оглашен приговор: 99 лет тюрьмы. В лаконичном обосновании приговора подчеркивалось, что Рэй действовал в одиночку, никакого заговора против Мартина Лютера Кинга в данном убийстве не было. Таким образом, Рэй повторил судьбу убийцы президента США Д. Кеннеди Ли Харви Освальда, который тоже был объявлен убийцей-одиночкой.
Между тем так же, как и убийство Д. Кеннеди, это убийство таило в себе массу неразгаданного. Например, было известно, что Рэй никогда не страдал расизмом, был всего лишь мелким уголовником, и поэтому его желание убить лидера чернокожих американцев казалось но меньшей мере странным. Комиссия, расследовавшая но дело, первоначально разрабатывала версию о том, что некий неизвестный расист заплатил Рэю пятьдесят тысяч долларов за это убийство, но реального подтверждения эта версия так и не нашла.
Суд над Рэем длился всего лишь час, так как адвокат убедил его во всем признаться. Однако если бы Рэй признал себя невиновным, доказать обратное было бы совсем не легко. Так, например, на винтовке Рэя были обнаружены отпечатки пальцев, которые не удалось идентифицировать. В номере гостиницы, где он жил, не было найдено ни одного отпечатка его пальцев. Баллистическая экспертиза оказалась невозможной, поскольку смертельная пуля раскололась на три части и не годилась для идентификации винтовки. Кроме того, опознать Рэя как жильца гостиницы, из которой и был произведен выстрел, могла лишь супружеская чета Стивенсов. Но, как выяснилось, в момент, когда убийца выходил из гостиницы, Чарльз Стивене был беспробудно пьян и поэтому не мог опознать его.
К. Хеерман в книге «Джимены из ФБР и их темные дела» писал:
«Через три недели после «упрощенного судопроизводства» шансы вскрыть полную правду значительно упали. Судья Беттл, который мог бы при желании установить определенные взаимосвязи, вдруг скончался при таинственных обстоятельствах.
Но еще большую сенсацию произвела в начале 1974 года весть о том, что апелляционный суд удовлетворил ходатайство Рэя о пересмотре его дела. В сообщении говорилось, что суд принял во внимание приведенное в обосновании ходатайства утверждение осужденного, что в 1969 году он признал себя виновным только под давлением и в результате шантажа».
Отмечу, что Рэй, находясь в тюрьме, успел написать две книги на эту тему и в обеих утверждал, что Кинга убило ФБР. Однако специальная комиссия конгресса, расследовавшая обстоятельства этого убийства, заключила в 1979 году, что ФБР не имело к этому преступлению никакого отношения и стрелял в Кинга действительно Рэй.
Между тем многие как не верили, так и не верят до сих пор в версию убийцы-одиночки. Последняя сенсация в этом деле произошла в декабре 1993 года, когда английский еженедельник «Обсервер» опубликовал статью, посвященную убийству М. J1. Кинга. В ней открыто говорится, что Рэй — «козел отпущения», на которого списали это преступление. Истинным же преступником является белый предприниматель из Мемфиса, который за это убийство получил от неких влиятельных лиц в Новом Орлеане сто тысяч долларов. Помогали этому предпринимателю четверо чернокожих и один чернорабочий, который и нажал на курок винтовки. Правда, получил он за это всего 10 тысяч долларов.
Теперь, когда с момента преступления прошло двадцать пять лет и начал действовать закон «срока давности», организатор преступления — белый предприниматель — начал надиктовывать на магнитофонную ленту свои откровенные показания. По его словам, роковой для Кинга выстрел был произведен не из окна дешевой гостиницы, где остановился Рэй и где нашли ружье, а из кустов перед отелем «Лоррейн». Рэй же действительно был задействован в операции, но лишь для того, чтобы отвлечь преследователей на себя и увести в сторону от настоящих исполнителей и организаторов покушения. Он и не догадывался, что его знакомый Рауль, которому он подарил крупнокалиберное ружье для охоты на оленей и кабанов, был еще одним участником заговора.
Адвокат Рэя Билл Пеппер со страниц «Обсервер» в связи с этими признаниями резюмирует: «Я думаю, что следствие в конечном счете ведет к директору ФБР Дж. Эдгару Гуверу и к его коллегам из бизнеса и разведывательных сообществ. Я убежден, что в не слишком отдаленном будущем мир будет знать, кто же на самом деле стоял за убийством д-ра Кинга».
Что ж, в таком случае наберемся терпения…

21. Убийство Роберта Кеннеди
Не успела еще, как говорится, вырасти трава на могиле Мартина Лютера Кинга, как уже новое сенсационное убийство буквально потрясло Америку. Пятого июня 1968 года в городе Лос-Анджелесе в отеле «Амбассадор», что на бульваре Уилшир, был смертельно ранен 34-летний сенатор Роберт Кеннеди, родной брат убитого в 1963 году президента США Джона Кеннеди.
Отмечу, что, несмотря на непростые личные взаимоотношения, два брата Кеннеди были единомышленниками и всегда поддерживали друг друга в трудную минуту. Будучи министром юстиции США в 1961–1964 годах, Р. Кеннеди на этом посту прослыл ярым борцом с преступностью, и кое-кто утверждает, что именно это и сгубило обоих братьев. В 1965 году Р. Кеннеди стал сенатором.
В марте 1968 года (за 19 дней до убийства М. Л. Кинга) Р. Кеннеди заявил о своих притязаниях на президентское кресло в Белом доме. Вместе с ним в президентскую гонку включился сенатор от штата Миннесота Юджин Маккарти. Как писали тогда газеты, «вступив в борьбу за Белый дом, Роберт Кеннеди возродил в широких слоях населения страны надежды, которые погибли вместе с Джоном Кеннеди».
Четвертого июня 1968 года в Лос-Анджелесе должны были состояться предварительные выборы, перед которыми Р. Кеннеди официально заявил, что если он на них не победит, то снимет свою кандидатуру окончательно. Однако снимать свою кандидатуру Р. Кеннеди не пришлось. В 23 часа стал известен результат выборов: 46 процентов избирателей проголосовали за Р. Кеннеди, 42 процента — за Ю. Маккарти. Путь в Белый дом перед Р. Кеннеди теперь практически был открыт.
Тысячи приверженцев Р. Кеннеди праздновали в Лос-Анджелесе победу своего кандидата, на улицах царило веселье, в небо взлетали праздничные фейерверки. А центром всеобщего ликования стал отель «Амбассадор», где размещался избирательный штаб Р. Кеннеди. Когда через несколько минут после объявления результатов выборов Р. Кеннеди вышел к трибуне, ликованию толпы не было предела. Шум стих, и кандидат в президенты произнес краткую речь, в конце объявив: «А теперь — в Чикаго, на Национальный съезд! Там мы победим окончательно!»
После того как зал опустел, Р. Кеннеди сошел со сцены и в сопровождении телохранителей, а также вездесущих журналистов направился к выходу из зала. Часы в вестибюле показывали полночь. Наступило 5 июня. Р. Кеннеди, ведомый охраной, шел через кухню, так как этот путь сочли самым безопасным. Кандидат в президенты шел не спеша, по дороге успевая отвечать на вопросы корреспондентов. Особо ретивых, кто хотел подойти к Р. Кеннеди поближе, сдерживал мощный негртелохранитель Рэйфер Джонсон, победитель Римской олимпиады в десятиборье. Рядом с ним находился и другой богатырь — ирландец Билл Барри.
Часы показывали 12 часов 15 минут, когда внезапно выскочил щуплый черноволосый молодой человек с пистолетом в руке и произвел несколько выстрелов в Р. Кеннеди. В первые мгновения никто из окружающих не мог сообразить, что произошло, и лишь после того, как Р. Кеннеди рухнул на пол, телохранители сбили убийцу с ног. На него тут же набросилась толпа разъяренных избирателей, и телохранителям с большим трудом удалось предотвратить новое кровопролитие. Схва! ив убийцу в охапку, они буквально на руках вынесли его на улицу и бросили в полицейскую машину.
Тем временем раненный в голову и горло Р. Кеннеди лежал на полу. Помимо него убийца ранил еще пятерых человек, и теперь всем им нужна была медицинская помощь. Наконец в 12 часов 30 минут, то есть через 15 минут после покушения, к отелю подъехала санитарная машина. Полицейские подняли тело Р. Кеннеди и погрузили его в машину, которая тут же взяла курс на госпиталь «Добрый самаритянин». Жить Р. Кеннеди оставалось чуть более суток. Роковым для него (так же как и для Джона Кеннеди) оказалось ранение в голову.
Между тем убийцу кандидата в президенты доставили в полицейский участок. На вопросы полицейских он отвечать наотрез отказался и имени своего не назвал. У него взяли отпечатки пальцев и отправили их в компьютерный центр штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне. И надо отметить, ответ из столицы пришел мгновенно. Убийцей оказался 24-летний иммигрант из Иордании Сирхан Бишара Сирхан Абу-Кхатар. В США он проживал с 1957 года в городе Пасадена, в Калифорнии. Основным мотивом своего жестокого поступка Сирхан объявил жажду мести. Мол, год назад израильские войска захватили в Иерусалиме Старый город — место рождения Сирхана, — и за это он и убил Роберта Кеннеди. Последний обещал передать Израилю пятьдесят сверхзвуковых «фантомов». (На самом деле с этим заявлением выступил президент США Линдон Джонсон.) И вот, обуреваемый чувством мести, Сирхан вооружился восьмизарядным пистолетом «джонсон-кадет» калибра 5,6 и 4 июня пошел в отель «Амбассадор». Дальнейшее известно.
Дело об убийстве Р. Кеннеди взяло в свое производство лос-анджелесское управление полиции. Однако уже в конце первой недели после убийства следственная группа была коренным образом реорганизована. В новую группу, которая получила кодовое название «Спецподразделение «Сенатор», включили 47 офицеров, которые прошли самую тщательную проверку на лояльность. С того момента надзор за этим делом взяли на себя ЦРУ, ФБР и армейская разведка. И все они, отмечу, имели давний «зуб» на братьев Кеннеди. Так что если кому и хотелось скрыть следы реальных участников заговора против Р. Кеннеди, так это в первую очередь касалось именно этих трех могущественных организаций.
Тем временем, как отмечал один из исследователей этой проблемы И. Маня, за Сирханом был установлен самый строгий в истории Соединенных Штатов надзор, какой когда-либо применялся к заключенному. Посаженный в одиночную камеру лазарета на третьем этаже центральной тюрьмы в Лос-Анджелесе, он находился под наблюдением и в то же время под защитой надзирателя, не отходившего от преступника более чем на полметра. Четверо других полицейских постоянно стояли у двери с пуленепробиваемым стеклом. Спал ли он, принимал ли пищу, четверо полицейских не спускали с него глаз ни днем, ни ночью. В камере не было окон, а соседние камеры оставались пустыми. В них никто не входил, кроме сменявших друг друга групп полицейских. Лифт, ведущий к лазарету, был выключен, чтобы избежать возможного внезапного нападения. Пищу и напитки, которые подавались Сирхану, сначала проверяли. Два врача, наблюдавшие за ним, были обязаны контролировать друг друга и, перед тем как посетить заключенного, подвергались обыску. Точно так же поступали и с официально назначенным адвокатом, с генеральным прокурором, проводившим расследование, с представителями властей, которые должны были вступать с Сирханом в контакт. Что касается тюрьмы, то она является самой современной в США. Все двери открывались и закрывались электронными аппаратами, каждый, кто хотел подойти к входу, должен был получить специальное разрешение. Патрулировавшие вокруг автомобили с вооруженными полицейскими задерживали всех любопытных. День и ночь над тюрьмой летал вертолет, контролируя любое подозрительное движение.
Между тем, так же как и в деле о покушении на Д. Кеннеди и в деле о покушении на М. Л. Кинга, в этом случае официальные власти придерживались версии об убийце-одиночке. Причем такое мнение сложилось с самого начала расследования. Например, вместе с ответом по поводу отпечатков пальцев Сирхана из Вашингтона пришло заявление самого министра юстиции США о том, что никаких признаков заговора против Роберта Кеннеди нет.
Упоминаемый мною выше Питер Скотт, говоря о загадках этого убийства, отмечал:
«Полицейское управление Лос-Анджелеса занималось расследованием убийства Роберта Кеннеди более восьми месяцев. За это время было допрошено в общей сложности 4700 свидетелей. Однако на большинстве документов немедленно появлялся штамп «секретно» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вопреки многократным обещаниям предать огласке обстоятельства трагедии, как только они будут восстановлены детективами, прессу и общественность держали на голодном информационном пайке. Уже тогда независимые исследователи обратили внимание на фанатическое упорство полиции в опровержении любых версий о возможности заговора…
Однако в журналистских кругах бытовала версия об убийце в сарафане в горошек. По словам некоторых очевидцев, сразу же после того, как в отеле «Амбассадор» раздались роковые выстрелы, из парадного подъезда отеля выбежала молодая женщина, которую запомнили по яркому сарафану-польке с бабочкой. «Мы застрелили его!» — якобы кричала она. «Кого?» — спросил кто-то из стоявших. «Сенатора Кеннеди», — бросила «бабочка» на ходу и бесследно исчезла.

«Женщину в сарафане» детективы найти не смогли. Однако двенадцать человек заявили о том, что видели «польку-бабочку». Беседа ни с одним из них не была записана на пленку.
В апреле 1988 года основная часть полицейских архивов по делу Роберта Фитцджеральда Кеннеди была рассекречена. Пятьдесят тысяч документов, включая дневник убийцы со словами «РФК должен умереть», 1700 фотографий, вещественные доказательства, среди них — револьвер системы И вера-Джонсона 22-го калибра.
Предварительно сотрудник государственных архивов Калифорнии Джон Берне попытался их систематизировать для удобства последующей работы. И снова загадка — ключевых для понимания трагедии документов не оказалось. Бесследно исчезли 2400 фотографий, на которых запечатлены важные для следствия детали на месте убийства, а также результаты баллистической эксперти» м. Улики перестали существовать. Точнее, сгорели в исчах полицейского управления Лос-Анджелеса через три месяца после убийства. То есть почти за полгода до официального окончания следствия!»
Среди других загадок этого преступления отмечу и такую. Как установили врачи, смертельным для Р. Кеннеди оказалось ранение в голову. (Пуля задела ту часть мозга, которая контролировала моторные центры, движение, речь, зрение. Даже если бы Р. Кеннеди выжил, то он на всю жизнь остался бы инвалидом.) При осмотре тела было обнаружено, что у входного отверстия присутствуют явные следы пороха. Эта рана говорила, что стреляли сзади и практически в упор, не дальше чем с трех сантиметров от правого уха. Между тем все видели, что Сирхан стрелял в сенатора, глядя ему в глаза, и расстояние между ними было чуть больше метра.
Помощник метрдотеля «Амбассадор» Карл Юклер, который в те роковые минуты вел Р. Кеннеди через кухню, заявил, что Сирхан не имел возможности подойти к сенатору слишком близко из-за плотности охраны и поэтому стрелял не в упор. И выстрелов ему позволили произвести только два, после чего сбили с ног. Между тем было известно, что в Кеннеди попали четыре пули. Значит, стрелял еще кто-то. На мой взгляд, эта версия достаточно правдоподобна. Так же как и покушение на Д. Кеннеди, это убийство было подготовлено профессионалами своего дела и укладывалось в типичное покушение «с подставкой». То есть «живое мясо» (Освальд, Сирхан) до конца уверено, что действует в одиночку. Между тем одновременно с ним по цели стреляет (или стреляют) еще кто-то. И, в отличие от «мяса», благополучно покидает место преступления.
В покушении на Р. Кеннеди в качестве возможного второго (и главного) исполнителя участвовал охранник из частной компании «Эйс» Тайн Сизар. Это именно он в те роковые минуты стоял за спиной сенатора, и именно у него был пистолет 22-го калибра (такой же, как и у Сирхана). Правда, на первом допросе Сизар сказал, что у него на руках в тот день был пистолет 38-го калибра, а прежний, 22-го калибра, он якобы продал за несколько месяцев до покушения. Однако в 1974 году, во время дополнительного расследования, было установлено, что в ночь с 4 на 5 июня 1968 года пистолет 22-го калибра все еще был на руках у Сизара. Продал же он его только в сентябре 1968 года. Стали искать этот пистолет, однако он бесследно исчез в штате Арканзас (еще бы, ведь с момента его продажи прошло шесть лет). Так оборвалась на ниточка.
Так же как и в покушении на М. JT. Кинга, в этом преступлении всплыла тема принадлежности убийцы к секретным службам. Мы помним, что убийца Кинга Джеймс Эрл Рэй вел достаточно шикарный образ жизни и менял свои имена и документы, как заправский шпион. Вот и Сирхан в период с 1964 по 1966 год совершил поездки по четырем арабским государствам… будучи бедным иорданским иммигрантом. Иорданское правительство сообщило об этих поездках ФБР, однако на суде) га тема так и не всплыла.
На суде Сирхана взялись защищать три адвокатские « звезды» — Эмиль 3. Берман, Грант Купер и Рассел Пареонс. Многие тогда удивлялись, почему это три видных защитника по уголовным делам «бесплатно» взяли на себя защиту нищего Сирхана. Не потому ли, что кто-то весьма могущественный и таинственный оплачивал их нелегкий труд?
Между тем за время следствия полиция закрыла за недостатком улик 25 версий, которые могли поставить под сомнение вывод об убийце-одиночке. Но уже тогда мало кто верил в версию об убийце-одиночке. В основном в народе муссировались две версии: месть генералов и мафии.
Генералы Пентагона боялись, что, придя в Белый дом, Роберт Кеннеди прекратит войну во Вьетнаме. Д ведь эта война подняла и без того высокие дивиденды военных монополий до невиданного прежде уровня. Прибыли только от одного производства авиабомб к 1964 году вдвое превысили их доход за весь период второй мировой войны.
О второй версии говорит все тот же Питер Скотт: «Состояние клана Кеннеди было в несколько раз увеличено, если даже не сказать — сколочено, во времена «сухого закона» в 30-е годы. До сих пор поговаривают, что Кеннеди-старший имел солидные дивиденды от «бутлегерства» (контрабанды спиртного). В этом деле преуспеть без крепких связей с организованной преступностью невозможно. Роберт Кеннеди, наоборот, предпринял яростное наступление на мафию, которое, если бы у него хватило времени, могло стать самым крупным и самым успешным. Были сведения, что он получил данные о причастности мафии к убийству его старшего брата…»