Алкогольный террор. Лекции профессора Жданова

Глава 4. О «пользе» малых доз и умеренного пития


Нет во всем организме ни одного органа, ни одной ткани, ни одной составной части, которая не испытывала бы на себе пагубного влияния алкоголя.
Н. Е. Введенский
Наверное, многие запомнили солидного лысого дяденьку, выступавшего во время обсуждения на Первом телеканале (28 февраля 2009 года) фильма архимандрита Тихона (Шевкунова) «Дети и алкоголь». Это был директор Центра исследования федерального и регионального рынков распространения алкоголя Вадим Дробиз.
Выскочив к трибуне, он авторитетно заявил, что, действительно, алкоголики — это отвратительные, асоциальные типы, которые не доживают до 40 лет, не рожают здорового потомства, плодят нищету и прочее. Однако министр здравоохранения Франции заявляет, что выпить 3–4 фужера вина в день — это нормально, и проблема вовсе не в алкоголе, а в культуре потребления.
«Это ложь!» — дружно возражали его оппоненты, в числе которых был известный адвокат Павел Астахов и председатель правления ассоциации «Здоровые регионы» Алексей Шабашов, прямо назвавший выступающего представителем алкогольной мафии, который рядится в «овечьи шкуры».
Ничуть не смутившись от этого обвинения, Дробиз продолжал гнуть свою линию, доказывая, что пить умеренно — безвредно для организма. Но давайте вновь обратимся к статье Л. Н. Толстого «Почему люди одурманиваются?».
«…да, последствия потребления алкоголя, опиума и гашиша ужасны, но без сравнения ужаснее последствия для всего общества того, считающегося безвредным, умеренного употребления водки, вина, пива и табака, которому предается большинство людей, а в особенности так называемые образованные классы нашего мира. Эти последствия должны быть ужасны, если признать то, чего нельзя не признать: почти вся руководящая деятельность общества — деятельность политическая, служебная, научная, литературная, художественная — производится большею частью людьми, находящимися в ненормальном состоянии, людьми пьяными. Человек, выпивший накануне бутылку вина, стакан водки или две кружки пива, находится в обычном состоянии угнетения, следующего за возбуждением, и потому в умственно подавленном состоянии, которое усиливается еще курением».
Совершенно однозначно высказывался в своих книгах по поводу влияния малых доз алкоголя на человека и академик Ф. Г. Углов. На одну из его книг, «Правда и ложь о разрешенных наркотиках», мы и сошлемся.
«Специально проведенными опытами и наблюдениями за людьми, выпившими одну-полторы рюмки водки, установлено, что во всех без исключения случаях алкоголь действует одинаково: замедляет и затрудняет умственные процессы. При этом раньше всех страдают более сложные психические процессы и дольше сохраняются простейшие мыслительные функции. Изменения в чувствительных, умственных и двигательных функциях, вызываемые алкоголем, объясняют нам затруднение восприятий, замедление ассоциаций и понимание сложных вещей. Именно это объясняет пошлость мысли подвыпившего, склонность к стереотипам и тривиальным суждениям, к пустой игре словами и откровенному цинизму.
С точки зрения чисто физиологической, изменения, происходящие в мозге людей, употребляющих алкоголь, нельзя расценивать иначе, как грубые анатомические изменения, которые ведут к ослаблению и выпадению отдельных функций мозга и ухудшению работы всей центральной нервной системы».
Поэтому миф о безвредности малых доз — наивное заблуждение людей, которые сознательно или по невежеству своему не хотят даже заглянуть в исследования известных ученых по этому поводу.
Вот, к примеру, что писал маститый ученый В. М. Бехтерев, чье имя хорошо знакомо многим пьющим ленинградцам и членам их семей:
«…всем известно, что дело обычно начинается с малых доз алкоголя, и что затем эти малые дозы переходят в большие. Здесь приходится считаться с общим свойством наркотических ядов: кто начинает курить с 2–3 папирос в день, тот скоро втягивается и затем переходит к курению 5–20 сигарет в день, т. е. становится завзятым курильщиком; кто начинает себе впрыскивать морфий в малых дозах, тот, если вовремя не будет остановлен, наверное сделается морфинистом. Так же дело обстоит и с алкоголем. Здесь нужно говорить не о малых или больших дозах, а вообще о каких бы то ни было дозах, за-которыми обычно следуют повторные приемы алкоголя, и человек незаметно для себя и постепенно превращается в хронического алкоголика. Конечно, дело не обходится, как и всегда, без многочисленных исключений; но в таких вопросах, как пристрастие, привычка или развитие болезни, нужно рассчитывать не на сильные характеры, которых вообще немного, а на слабые; к тому же известно, что в последнее время вследствие отчасти того же алкоголизма дегенеративность населения чрезвычайно усиливается, а для многих дегенератов, как доказано научными наблюдениями, достаточно одной выпитой рюмки, чтобы развилось непреодолимое влечение к алкоголю, и человек, который мог быть еще полезным членом общества, в конце концов становится хроническим пьяницей с последующим развитием упадка интеллектуальной и нравственной сферы и физической работоспособности. Отсюда ясно, что борьба нужна не только со злоупотреблением спиртными напитками, но и с потреблением их вообще, тем более, что борьба наполовину никогда не обещает успеха; сколько бы мифической гидре ни отрезали голов, они вновь вырастают с необычной быстротою. Только при уничтожении самой гидры можно рассчитывать на победу.
Итак, нужна коренная борьба со злом, которая в конечном итоге должна привести к отрезвлению населения и изъятию алкоголя из вольной продажи, к чему и необходимо всемерно стремиться в интересах оздоровления населения».

Тот же В. М. Бехтерев неустанно твердил и доказывал, что даже малые дозы алкоголя ослабляют умственные способности. И как опытный врач-психиатр, ученый еще в начале прошлого века свидетельствовал, что «на примере России можно видеть, как с повышением количества потребляемого алкоголя увеличилось количество душевнобольных. Так, в 1913 году в психиатрические больницы поступило 10 210 душевнобольных-алкоголиков. Запрещение же спиртных напитков на период войны резко понизило число душевнобольных: в 1914 году их поступило в больницы 6300, в 1915 — 911, а в 1916 году их совершенно не поступало…»
Другой крупный дореволюционный ученый Н. Е. Введенский тоже высказывался по этому поводу однозначно.
«Принять что-либо за меру безвредного употребления алкоголя совершенно невозможно, ибо действие его на разных органах сказывается не одновременно, а на самом высшем органе, органе самоопределения — головном мозгу, алкоголь уже в небольших дозах обнаруживает быстро свое парализующее влияние. Впрочем, многие из прибегающих к алкоголю бессознательно или сознательно этого и добиваются. Итак, говорить о норме или безвредности употребления спиртных напитков совершенно не приходится.
То, что алкоголь вообще яд для всяких живых клеток — это должно считаться твердо установленным в науке. Даже деятельность микроскопического грибка, производящего алкогольное брожение в сахаре, прекращается, когда алкоголь накопляется в бродящей жидкости до известного процента».

Алкоголь — пищевой продукт?
— Владимир Георгиевич, а что вы думаете по поводу малых доз спиртного?
— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно просто четко представлять — что же такое алкоголь…
Еще в 1975 году 28-я сессия Всемирной организации здравоохранения официально признала алкоголь наркотиком, разрушающим человеческое здоровье. Точно таким же наркотиком, как героин, марихуана, гашиш. У нас же он идет по разряду «пищевые продукты» и свободно продается повсюду.
В человеческом организме нет органа, на который бы не действовал алкоголь. Но особенно страдает от его воздействия наш бедный мозг. По данным доктора медицинских наук Коновалова, более 30 % выпитого алкоголя задерживается клетками мозга, а они составляют лишь 2 % от веса нашего тела. Чем больше выпитого алкоголя и чем он крепче, тем пагубнее его влияние на мозг.
Алкоголь разрушает кору головного мозга, где происходит вся мыслительная деятельность человека, где заложена его память, творчество, нравственность. Как говорил академик Углов: «в народе верно подметили, что пьяница в первую очередь пропивает не штаны, а стыд и совесть. Для русского же человека совесть веками была основой нравственности».
Научить народ пить — значит лишить этот народ разума, превратить человека из мыслящего существа в двуногое рабочее животное, в алкогольного наркомана. У алкоголика одна цель — напиться и забыться.
— А как же традиция употребления вина в таких странах, как Франция и Италия, о которых говорил ваш оппонент на телевидении?
— Народы Италии и Франции пьют, в основном, сухие вина, но и при их употреблении они шли до последнего времени на первом месте по количеству алкоголиков, по проценту смертности на почве алкоголя, по проценту рождаемости дебильных детей. Во Франции цирроз печени встречается во много раз чаще, чем в других европейских странах. Сейчас по этим показателям мы у них пальму первенства перехватили.
Франция, кстати, в отличие от нас, понимает опасность алкогольной беды и принимает меры к снижению потребления алкоголя. Если в 1917 году они выпивали 22 литра на душу населения, то к 1980 году эта цифра снизилась до 18 литров.
Тем не менее, по данным крупнейших ученых мира, лауреатов Нобелевской премии Жана Доссе и Франсуа Жакоба, во Франции алкоголь и табак уносят до 100 тысяч жителей, не считая огромного количества инвалидов и умственно отсталых от рождения людей. Содержание инвалидов и лечение болезней, вызванных потреблением этих ядов, обходятся государственной казне Франции в 18 миллиардов долларов в год.
Французские ученые неустанно проводят скрупулезные исследования влияния спиртного на внутренние органы — и с цифрами, фактами, графиками доказывают, что нет ни одного органа, включая сердце, который не страдал бы от алкоголя. Одно из последних исследований такого рода размещено французами на одном из сайтов Интернета. И даже самый придирчивый человек не может усомниться в достоверности их исследования при внимательном знакомстве с ним.
Давайте возьмем другой пример. Миллионы мусульман тысячелетиями живут без алкоголя, и ничего плохого от этого не происходит. И если поехать в любую страну, где действует сухой закон или запретительные меры, ограничивающие употребление алкоголя, то никогда не увидишь там толпы или хотя бы единиц протестующих против такого покушения на их свободу. И только в нашей стране почему-то так боятся любых ограничений, связанных с употреблением алкоголя, считая это покушением на свою свободу.

Выписки из дневников
Пришло понимание причин срыва. Это была выработанная, четкая, укоренившаяся схема. Была ситуация полной безнаказанности. Ситуация, где никто не увидит! Никто не узнает! Никто не, заподозрит! Мысли о борьбе за свое здоровье были полностью заслонены только этим. Мой алкоголизм страшно боязлив. Одна из его задач — сохранить лицо хозяина. Сейчас, прочитав массу литературы, я понимаю, что это заранее проигранный бой. Недалек был бы тот час, когда тайное стало бы явным.
Я всегда понимала, что выпивать в чьем-либо обществе для меня плохо. Во-первых, я зримо тупею и забываю слова, забываю, что хотела сказать. Во-вторых, мои «партнеры» по выпивке всегда были способны на небольшие количества, меня не устраивающие, а вызывать их удивление или немые вопросы не хотелось.
Мой алкоголизм одинок, избегает себе подобных и, основываясь на слабых ядах, беспределен. Но теперь я уже знаю коварство алкоголизма. Я наперед знаю, что будет. Вот как выглядит типичная картина моего срыва:
1. Беды не будет, если чуть-чуть, для веселья.
2. Пока не весело, надо еще чуть-чуть. Две рюмки — что надо.
3. Где две рюмки — там и третья, ничего страшного.
4. Уже выпила три; одной больше, одной меньше — какая разница?..
А утром: депрессия, тошнота, амнезия последних моментов. В себя приду дней через пять.
Я все знаю, я все продумала. Я трезва и счастлива от этого. Организм функционирует нормально, голова ясная и свежая. Как это здорово!
Теперь, размышляя о причинах своих выпивок, я понимаю, что даже бороться с собой мне не надо, просто достаточно подумать, вспомнить, почитать информацию о моем враге. И импульсы не возникают или мгновенно гаснут. И совсем мне не надо уже больше начинать все сначала.
Татьяна С.