Контрразведка и защита госсекретов. Часть 2. Главы из книги Александра Колпакиди и Александра Севера "Спецслужбы Российской Империи"

Глава 21
Закон к шпионам и изменникам суров, но...
Первым современным законодательным актом, предусматривающим уголовную ответственность за шпионаж, был французский закон Code penal. В 1870 г. Германия приняла Уголовное уложение, в котором был учтен опыт Франции. Правда, специалисты уже в то время отмечали явное несовершенство этих документов.
В 1886 г. генерал Жорж де Буланже [391], став военным министром Франции, обнародовал закон, где впервые дал четкое определение термина «шпионаж» и того, кто совершает это преступление [392]. Французский закон от 18 апреля 1886 г. послужил основой для аналогичных законодательных актов многих европейских стран.
К сожалению, наша страна не учла опыта Франции и Германии. Ответственность за военный шпионаж, как одну из форм государственной измены, хотя и была введена в действие Законом от 20 апреля 1892 г., но перечень описанных в нем деяний был узок. Если французский Закон 1886 г. критиковали за слишком мягкое наказание за шпионаж, то российский – за слишком узкое понятие «шпионажа» и, как следствие, невозможность применить его на практике.
Под термином «шпионаж» в конце XIX – начале XX в. отечественное законодательство подразумевало: «способствование иностранному государству по сбору сведений или предметов, касающихся внешней безопасности России и вооруженных сил или сооружений, предназначенных для защиты страны». Таким образом, наказуемым является сообщение всехсведений, касающихся российской армии и государственной обороны.
В Российской империи уголовно наказуемыми деяниями в сфере шпионажа считались:
само занятие шпионажем, согласно определению, которое приведено выше;
нарушение правил обработки и хранения секретных документов и предметов. Уголовная ответственность наступала только в случае их хищения, утраты или уничтожения. При этом было не важно, получил ли доступ к этим документам и предметам противник или нет;
содержание голубей или организация беспроволочного телеграфа в приграничных районах.
Вступление в силу Закона от 20 апреля 1892 г. повлекло за собой изменение законодательной базы: в отечественном «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» появилась ст. 111, 425 и 1034 пункт 5 и, в «Уставе о наказаниях налагаемых мировым судом» – ст. и в «Уставе уголовного делопроизводства» ст. 1030, 1054 и 1061.
При этом ответственность за шпионаж для гражданских и военных лиц была разной. Ответственность за шпионаж, как один из семи видов государственной измены, для гражданских лиц предусматривалась статьями: «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» (ст. 111, 425, 1034 пункт 5), «Устава о наказаниях, налагаемых мировым судом» (ст. ), а для военных чинов – в «Приказах по военному ведомству» (ст. 243 и 271).
Статья 111 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» почти без изменений вошла в «Уголовное уложение» 1903 г., поэтому ее мы подробно рассмотрим ниже.
Согласно ст. 425 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» «должностное лицо, допустившие в силу небрежного обращения или нарушения правил работы или хранения документа или предмета, подпадающего под действия грифа « долженствующие сохраняться в тайне», хищение, уничтожение или утрату, приговаривалось «к заключению в крепость от двух лет и восьми месяцев до четырех лет или от одного года двух месяцев до двух лет с лишением особенных прав и привилегий».
А статья 1034 пункт 5 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» карала за распространение сведений, содержащих государственные секреты, в «открытой» печати.
По «Уставу о наказаниях, налагаемых мировым судом» (ст. ) устройство беспроволочного телеграфа или содержание почтовых голубей в приграничных районах каралось заключением в тюрьму на срок от одного месяца до одного года.
В правление Николая II завершила работу специальная комиссия, учрежденная еще Александром III в 1882 г., под председательством криминалиста Николая Таганцева [393]. Составленное ее «Уголовное уложение» вступило в силу 22 марта 1903 г. В отличие от «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» оно устанавливало более детальный перечень государственных преступлений и усилило наказание за их совершение [394].
С 1903 г. к уголовно наказуемым деяниям в сфере шпионажа добавились:
сообщение или опубликование в интересах иностранного государства секретных сведений – являлось тягчайшим видом государственной измены, за который по Уголовному уложению 1903 г. грозило 8 лет каторги, а по Закону от 5 июля 1912 г. – до 15 лет каторжных работ;
опубликование же сведений, составляющих военную тайну, наказывалось лишь в том случае, если виновный действовал в интересах иностранного государства, и при этом не имело значения, действовал ли он по соглашению с иностранным правительством или его агентами, мотивы действия виновного безразличны – он мог просто опубликовать эти сведения из ненависти к России или по другой причине.
Актуальность введения уголовной ответственности за это деяние демонстрируют следующие примеры. За несколько лет перед началом Первой мировой войны в одном из немецких журналов был напечатан весь секретный «Проект о русской малой судостроительной программе» за два дня до его рассмотрения на закрытом заседании Государственной думы [395].
Другой типичный случай. В № 12 от 10 мая 1910 г. английский журнал «Инжиниринг» поместил подробные чертежи вновь сооруженных русских броненосцев «Гангут», «Полтава», «Севастополь» и «Петропавловск» [396].
Между тем, если бы удалось установить источник утечки информации, виновный был бы привлечен к уголовной ответственности за разглашение сведений, содержащих государственную тайну.
В «Уголовном уложении» понятие «шпионаж» было значительно расширено. Рассмотрим, какие еще деяния, кроме тех, что были перенесены из «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», попали под определение «шпионаж»:
1. Было введено разграничение для тех, кто занимался шпионажем или разгласил секретные сведения, не имея к ним официального допуска, и для тех, кому они были доверены по службе или получены ими в силу служебного положения. Для второй категории предусматривалось более суровое наказание.
2. Была введена смертная казнь за убийство с целью «благоприятствования или способствования в шпионстве». Это единственное из перечисленных деяний в сфере шпионажа, за которое предусматривалось наказание в виде смертной казни.
3. Отдельно предусматривалось наказание за снятие копий с секретных документов. Для России того периода это было актуально. В тот период большое количество унтер-офицеров и писарей были готовы, при благоприятных условиях, начать торговать копиями с секретных документов.
4. Нахождение в «закрытом» районе с целью осуществления противоправной деятельности. Для наступления уголовной ответственности достаточно было иметь фальшивые документы (паспорт, справку и т. п.), пытаться скрыть свою национальность, подданство, род занятий и т. п.
5. Участие в организации, поставившей своей целью «учинение государственной измены». Попытка привлечь на скамью подсудимых не только непосредственных исполнителей – людей, занимающихся шпионажем, но и курьеров, хозяев конспиративных квартир, резидентов, вербовщиков и т. п.
Статья 108 «Уголовного уложения» предусматривала смертную казнь для российского подданного, если он совершил убийство с целью «способствование или благоприятствования в шпионстве».
Если российский подданный был военнослужащим в войске неприятеля, то его ожидала бессрочная каторга (ст. 109).
Статья 111 (переписана из «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных») гласила, что разглашение сведений, содержащих государственные секреты, каралось каторгой на срок не больше 8 лет для гражданских лиц. А для чинов военного ведомства наказание определено в форме каторжных работ на срок от 12 до 15 лет.
Отдельно в ст. 111 было определено, что если «перечисленные данные были вверены виновному по службе, или получены по его служебному положению, или наконец, ему было объявлено воспрещение сообщать или публиковать их, то он наказывается строгой каторгой на срок от 4 до 15 лет». Более сурово наказывались за аналогичное преступление военные чины – каторга до 20 лет или бессрочная. А если виновный осознавал всю тяжесть совершаемых преступлений, то мера наказания – смертная казнь.
Статья 112 «Уголовного уложения» предусматривала наказание за снятие копий с документов, подпадающих под гриф « долженствующие сохраняться в тайне», для гражданских лиц заключением в тюрьму на срок от 2 недель до года, а для военных – отдание в исправительные арестантские отделения на срок от полутора до трех лет.
Тех шпионов, которые по тем или иным причинам не имели при себе компрометирующих документов, но находились в «закрытых» районах, ожидало заключение в тюрьму от 2 недель до одного года – для гражданских лиц, а для военных – отдачей в арестантские роты от 3 до 4 лет.
При этом согласно ст. 113 уголовная ответственность наступала, если «лицо скрыло свое звание, подданство, национальность...» Согласно этой статье виновного ожидало тюремное заключение, если это лицо, используя поддельные документы или «легенду», «проникло в Российское укрепленное место, на военное судно или иное военное сооружение, предназначенное для защиты страны».
Статья 118 «Уголовного уложения» предусматривала наказание за «участие в обществе, поставившем своей целью для учинения государственной измены». Основная цель этой статьи – привлечь к ответственности не только непосредственных исполнителей, но и организаторов агентурной сети, вербовщиков, курьеров, хозяев конспиративных квартир и т.п. Правда, в российской судебной практике не было ни одного громкого дела, связанного с осуждением всех участников шпионской сети. Обычно на скамью подсудимых попадали лишь исполнители, при условии, что они занимали не слишком высокое положение в обществе.
Статья 119 «Уголовного уложения» предусматривала ответственность иностранцев и лиц без гражданства при нарушении ими ст. 108 (по всем пунктам).
Одной из особенностей нормативно-правовой базы того периода являлось отсутствие подробного «Перечня сведений, составляющих государственную тайну». На основании законодательства можно лишь выделить отдельные группы сведений, имеющих гриф «долженствующие сохраняться в тайне»:
планы, чертежи, рисунки или макеты российских укрепрайонов, крепостей и других фортификационных сооружений;
технические данные о военных кораблях;
сведения о содержании мобилизационных планов и расположении войск на случай войны.
Хотя говорить о том, что отечественное законодательство позволяло эффективно бороться с агентами и сотрудниками иностранных спецслужб, которые занимались добычей секретных сведений на территории Российской империи, не совсем корректно. Например, из-за «особенностей» законодательства из 150 установленных правоохранительными органами Варшавского военного округа австрийских и германских шпионов (от мелких контрабандистов до офицеров Штаба военного округа) к уголовной ответственности было привлечено 33 человека [397]. Всего же в этом военном округе с 1901 по 1910 г. было выявлено 48 австрийских и 110 германских агентов [398].
Говорить о том, что определенные деяния классифицировались правоохранительными органами как «шпионаж», на основе только процитированных выше документов, будет не совсем корректно. Существовал как минимум один ведомственный нормативный документ, где понятие «шпионаж» трактовалось более широко. Речь идет об «Инструкции начальникам контрразведывательных отделений», которая была утверждена 8 июня 1911 г. военным министром Владимиром Сухомлиновым [399].
Согласно этому документу секретными, а значит, их сбор или разглашение подпадали под действия статей «Уголовного уложения», считались 11 групп сведений:
«а) Состав, организация, дислокация, вооружение, комплектование вооруженных сил (сухопутных и морских), обучение войск и флота, внутренний быт, командный состав и настроение войск и флота.
б) Сведения о военных и морских учреждениях, заведения, складах и магазинах и о состоянии запасов их (торговых, интендантских, артиллерийских, минных, инженерных, санитарных и т. п.).
в) Сведения о крепостях, укрепленных пунктах и базах флота.
г) Мобилизация и сосредоточения войск и флота по объявлению войны.
д) Приказы и отчеты о произведенных маневрах, стрельбах и опытах сухопутных войск и флота (в последнем особенности учебных отрядов), уставы, инструкции и наставления по различным отделам обучения войск и флота.
е) Сведения военно-географические, топографические и статистические о местностях пограничных, как сухопутных, так и морских, имеющих стратегическое значение, особенно о позициях, о свойстве и проходимости местных преград (рек, болот и пр.) и возможных местах высадки, равно и прилегающих к укреплению районах. Сведения о свойствах и проходимости прилегающих к отечественным берегам морских, речных и озерных водных пространств; со всеми заливами, бухтами, пристанями, гаванями и прочими удобствами для стоянки судов военных и коммерческих.
ж) Данные о грунтовых путях сообщений в этих местностях (пограничных районах. – Прим. авт.), особенно о сети шоссейных дорог (их состояние, переправы и другие препятствия).
з) Сведения о железных дорогах, узловых пунктах и в особенности о важнейших железнодорожных сооружениях, порча коих может оказать существенное влияние на движение (мосты, тоннели, трубы, насыпи, водокачки, гати и пр.) и относительно оборудования железных дорог, влияющие на перевозную (пропускную. – Прим. авт.) способность (водоснабжение, склады, топливо, число путей, запасы оборудования станций, средства мастерских, платформы, наградные и разгрузочные приспособления, сигнализация, пакгаузы и проч.), склады переносных железных дорог.
и) Телеграфные и телефонные сообщения; прибрежные и островные наблюдательные пункты морского ведомства и пограничной стражи; голубино-почтовые станции и радиотелеграфные станции.
к) Военное воздухоплаванье.
л) Личные характеристики начальствующих лиц военного и морского ведомств» [400].
С фактами существования ведомственных перечней, о которых знало ограниченное число лиц, мы еще не раз столкнемся. В Советском Союзе это было распространенным явлением.
В 1912 г. в Российской империи был принят самый прогрессивный в Европе законодательный акт, направленный на правовое обеспечение защиты государственной тайны и противодействие иностранному шпионажу [401]. По крайней мере, так утверждали правоведы той эпохи. Хотя их мнение могло быть субъективным.
Своевременность и необходимость изменения законодательной базы доказывает «Объяснительная записка к проекту об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионажа», которую подписали 3 марта 1912 г. военный министр Российской империи Владимир Сухомлинов и министр юстиции Иван Щегловитов [402]. В этом документе доказывается несоответствие правовых норм требованиям времени.
«Наше уголовное законодательство дает возможность бороться не с самим шпионажем в современной его постановке, а лишь с исключительными его проявлениями – передачею и сообщением, правда, наиболее важных, но благодаря принятым мерам и наиболее редко добываемым сведениям о военной обороне государства. Обычная же деятельность шпионства, собирание и передача данных о военных силах России, на основании коих иностранные власти получают уже самостоятельно безусловно тайные сведения, относятся к области ненаказуемых действий. Равным образом ненаказуемым является умышленное соглашение с иностранными властями для добывания интересующих их сведений о военной мощи России, хотя, вступая в такое соглашение, проходя подготовительный курс шпионской работы, виновный, конечно, не может не осознавать, что такою деятельностью он оказывает услуги иностранному государству и тем самым приносит ущерб безопасности России». Такие выводы мотивировались тем, что «в прежние время, когда военные сооружения и вооружения армий не достигали такой сложности и состояли в различных странах более или менее на одном уровне, а военной техники, в строгом смысле этого слова, почти не существовало, шпионство носило совершенно иной и притом случайный характер. Государства, интересовавшиеся планами соседей, посылали к ним шпионов и ставили последним задачу проникнуть главным образом в политические замыслы, в предложения относительно с их стороны агрессивных действий самостоятельно или в союзе с другими державами. В связи с этим и те сведения, которые пытались добыть шпионы, касались главным образом государственных тайн в обширном смысле, тайн, имеющих международный характер и находящихся в близкой связи с внешними интересами государства. Сведения же о военных планах собирались шпионами старого времени попутно, наряду с выполнением главных задач. Отмеченными обстоятельствами обуславливался как судебный характер самого шпионства, так и выбор лиц для этой деятельности».
Далее в документе говорилось, что стояние на месте не только преступно, но и смертельно опасно. «Наше время – время вооруженного мира, стремления цивилизованных государств превзойти друг друга военным могуществом, не обнаруживая преждевременно собственных приготовлений, – вызвано изменением самого понятия военной мощи, главенствующую основу которой ныне представляют прогрессивные технологические усовершенствования. В силу этого представилось необходимым быть в курсе постоянных изменений состояния сил вероятных противников, нововведений вооружений и военных приспособлений, которые почти ежедневно вводятся в армиях европейских стран» [403].
Закон от 5 июля 1912 г. «Об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионства в мирное время» (далее Закон от 5 июля 1912 г.) значительно расширил понятие государственной измены путем шпионажа, изменив, с одной стороны, изложение некоторых статей Уголовного уложения, а с другой стороны, ввел в действие ряд новых карательных постановлений, предусматривающих уголовную ответственность за некоторые виды шпионажа, ранее уголовно ненаказуемые.
Согласно новому Закону, шпионаж теперь рассматривался как самостоятельное преступление, а не как один из семи видов государственной измены, охватывая не только сам процесс шпионажа и пособничество ему, но и просто разглашение секретных сведений.
В Уголовном уложении разглашение секретных сведений по неосторожности или халатности рассматривалось как отдельное должностное преступление, не связанное со шпионажем.
Кроме этого, было введено новое определение сведений, являющихся государственной тайной в военной сфере. «Это сведения или предметы, касающиеся внешней безопасности России или ее вооруженных сил, предназначенных для военной обороны страны».
Рассмотрим теперь, какие еще действия, кроме перечисленных в «Уголовном уложении», попадали под определение шпионаж согласно Закону от 5 июля 1912 г.:
1. Опубликование, сообщение или передача другому лицу в интересах иностранных государств сведений, содержащих гостайну. При этом было не важно наличие самого факта передачи сведений. Достаточно было и попытки.
2. Передача третьим лицам описания изобретения или патента в сфере обороны и внешней безопасности России.
3. Сбор сведений, содержащих гостайну, без намерения передать иностранным агентам или представителю иностранного правительства эти сведения.
4. Попытка совершить полет на летательном аппарате над фортификационными сооружениями или «закрытыми» районами.
Если участник шпионской организации донес в полицию или существенно помог следствию в ликвидации такой организации, то тогда предусматривалось освобождение от уголовной ответственности.
Закон состоял из двух разделов:
– первый, содержал статьи, которые были добавлены в Уголовное уложение;
– второй раздел состоял из трех пунктов.
При этом ст. 111 кардинально изменилась. Теперь она звучала так:
«виновный в способствовании иностранному правительству или агенту иностранного государства в собирании сведений или предметов, касающихся внешней безопасности России или вооруженности ее сил, сооружений, предназначенных для военной обороны страны, наказывается:
заключением в исправительный дом.
Покушение наказуемо».
Важно отметить, что закон ввел новое определение государственной тайны, применительно к военной сфере: это «сведений или предметов, касающихся внешней безопасности России или вооруженности ее сил, сооружений, предназначенных для военной обороны страны» [404].
Статья гласила, что виновный в опубликовании, сообщении или передаче другому лицу в интересах иностранного государства, без надлежащего уполномочия, сведений, содержащих гостайну, наказывался каторгой на срок не свыше 8 лет или срочной каторгой.
Статья карала не только в случае совершения преступлений, предусмотренных статьями 111 и , но и если была предпринята только попытка совершить деяние, предусмотренное этими статьями. Срок наказания – 3 года тюрьмы.
В статье предусматривалась ответственность для лиц, « виновных в совершении преступных деяний, предусмотренных ст. 111... если означенные в статьях сведения или сведения, вверенные ему по службе, либо он имел возможность получить их и ознакомиться с ними, пользуясь своим служебным положением, наказывается:
1) в случае совершения деяний, предусмотренных ст. 111, каторгой на срок не свыше 6 лет;
2) в случае совершения деяний, предусмотренных пунктом 1 ст. срочной каторгой;
3) в случае совершения деяний, предусмотренных пунктом 2 ст. – каторгой на срок не свыше 8 лет;
4) в случае совершения деяний, предусмотренных ст. , – заключение в исправительный дом на срок не ниже 3 лет».
Статья гласит, что виновный может провести на каторге не свыше 8 лет, если он сообщит другому лицу сведения, касающиеся описания изобретений, патентов в сфере обороны и внешней безопасности России.
В статье 112, полностью взятой из «Уголовного уложения», предусматривалось теперь наказание не только за сам факт шпионажа, но и за попытку. Кроме того, добавился раздел, гласящий: «сему же наказанию подлежит виновный в собирании, без надлежащего разрешения долженствующих сохраняться в тайне сведений или предметов, касающихся внешней безопасности России или вооруженных ее сил или сооружений, предназначенных для военной обороны страны».
В статье говорилось, что «виновный в пролете, без надлежащего разрешения, на летательном аппарате над российским укрепленным местом в пределах крепостного района, а также над районами, пролет над коими запрещен подлежащую властью, наказывается:
заключением в тюрьму».
Граница зоны крепостного района, согласно Приказам по военному ведомству, ограничивается 20–25 верстами в окружности.
Тем самым была предпринята попытка противодействовать аэроразведке путем ввода объявления районов закрытых для пролета летательных аппаратов.
В ст. предусмотрено освобождение от уголовной ответственности лиц или смягчение наказания лица, чьи деяния подпадают под действие ст. 118, если он донес о «противозаконном сообществе» или существенно помог следствию в ликвидации такой организации.
Статья предусматривает ужесточение наказания за преступления, совершенные в период войны. Так согласно пункту 1 данной статьи, преступления подпадающие под пункт 2 ст. , пунктов 2 или 3 ст. , карается каторгой без срока [405].
Первая мировая война заставила усилить мероприятия по защите военной тайны, в том числе и в сфере цензуры, как одного из методов защиты информации.
Так, 10 июля 1914 г. был принят указ «Об утверждении временного положения о военной цензуре». Согласно этому Положению, в «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» вводились новые статьи .
Статья гласила, что виновного, сообщившего в публичной речи, докладе или в печати сведения, подпадающие под понятие гостайна, ожидало заключение в тюрьму на срок от двух до восьми месяцев.
Статья предусматривала ответственность за непредоставление периодического или непериодического печатного издания в военно-цензурное управление.
Следует отметить, что Закон 5 июля 1912 г. представлял право министру внутренних дел запрещать на определенный срок сообщение в печать сведений, касающихся внешней безопасности России или ее вооруженных сил и сооружений, предназначенных для военной обороны страны. И 28 января 1914 г. министр воспользовался этим правом, запретив публикацию указанных выше сведений на один год.
А 12 июля 1914 г., за несколько дней до начала Первой мировой войны, был объявлен второй, значительно дополненный перечень сведений, которые не подлежат оглашению в печати:
«Об устройстве, составе и численности всякого рода воинских частей и учреждений военного и морского ведомства, а равно о местах расположения, о передвижении сих частей и учреждений и об изменениях в их устройстве, составе и численности.
О вооружении, снаряжении, обмундировании, довольствии, санитарном состоянии, боевых качествах и всякого рода техническом оборудовании армии и флота или их отдельных частей, а равно и о всех предполагаемых и вводимых изменениях по сим предметам.
О современном состоянии, вооружении, снаряжении, снабжении всякого рода запасами и значении для военного времени крепостей, укреплений, опорных пунктов (баз) и военных портов, а также о проектировании и сооружении новых, о расширении или упразднении существующих, о численности и составе их гарнизонов.
О местах расположения и о передвижении отрядов и учреждений добровольной санитарной помощи.
О производстве всякого рода работ в крепостях, укреплениях, упорных пунктах (базах), на судах флота и при подготовке позиций, а также на заводах по изготовлению заказов военного и морского ведомств для надобностей военного времени.
Сведения, указывающии на подготовку к мобилизации» [406].
Первая мировая война послужила причиной принятия двух важных законодательных актов – «Об утверждении Временного положения о военной цензуре» (Указ 10 июля 1914 г.) и «Перечня сведений и изображений, касающихся внешней безопасности России и ее военно-морской и сухопутной обороны, оглашение и распространения коих в печати, в речах или докладах, произносимых в публичных собраниях, воспрещается на основании статьи 1 отдела 2 Закона от 5 июля 1912 г. и статьи 5 Высочайшего указа правительствующему Сенату от 20 июля 1914 г.».
Основной задачей военной цензуры был контроль над издаваемой в военное время печатной продукцией и просмотр корреспонденции в целях пресечения разглашения гостайны.
Согласно Указу от 10 июля 1914 г. появились еще два уголовно-наказуемых деяния:
сообщение в докладе, публичном выступлении или печати сведений, составляющих гостайну;
непредставление печатного издания в военно-цензурное управление.
Первый перечень (вступил в силу 20 июля 1914 г.) включал в себя 25 пунктов, связанных с различными аспектами военной жизни. Под категорию гостайна попали сведения, начиная от количества нейтрализованных шпионов и заканчивая описанием посещения царскими особами театра военных действий.
После начала Первой мировой войны перечень сведений был значительно расширен. Существовало 29 групп сведений, опубликование или использование которых в публичных выступлениях было запрещено:
1. О структуре, численности и кадровом составе частей морских и сухопутных сил, о личном составе военного и морского ведомств, об изменении в их структуре, численности этих частей и учреждений.
2. О личном и количественном составе войсковых частей и учреждений военного и морских ведомств.
3. О качестве вооружения, снаряжения, обмундирования, снабжения, санитарного обеспечения армии и флота, о боевых и морских качествах строящихся и проектируемых военных судов.
4. О назначении, современном состоянии, вооружении крепостей, морских баз и военных портов, о проектировании новых и упразднении старых, об численности и составе гарнизонов.
5. О местах дислокации и перемещения частей и учреждений, указанных в пункте, как и об учреждениях медицинской помощи.
6. О производимых работах в крепостях, укреплениях, морских базах, военных портах, на судах и на флоте, на заводах по изготовлению заказов военного и морских ведомств, о производстве в связи с военными нуждами работ на оборудование коммерческих и государственных заводах, с указанием их дислокации и производимой продукции.
7. О движении коммерческих судов, входящих, стоящих и уходящих из русских портов, о доставке военных грузов в Россию, количестве и номенклатуре.
8. О боевой готовности армии и флота.
9. Информация, указывающая на начало мобилизации частей и учреждений, о ходе мобилизационных работ и их состоянии, о готовности частей к передислокации на театр военных действий.
10. О порядке укомплектования частей и соединений.
11. О пропускной способности и техническом состоянии железных дорог.
12. О существующих и проектируемых грунтовых, шоссейных дорогах и водных путях, ведущих в районы боевых действий.
13. О техническом состоянии телефонных и телеграфных линий связи.
14. Об особенностях рельефа местности районов боевых действий с учетом стратегии и тактики.
15. О результатах обстрелов противником территории России.
16. О катастрофах неприятельских судов.
17. О смотрах и парадах войск, их проводе на фронт.
18. Все приказы, касающиеся пункта 1.
19. О содержании писем и телеграмм с театра военных действий.
20. О способах и результатах стрельб.
21. О проверках и опытных мобилизациях.
22. О боевых и военных мероприятиях за границей.
23. О слухах и предположениях о действиях войск.
24. О состоянии снабжения армии и флота топливом и продовольствием.
25. О потерях личного состава и военной техники.
26. О поимке шпионов, следствии и суде над ними.
27. Об авариях, забастовках и стачках.
28. Сведения о деятельности предприятий, работающих на оборону.
29.Фотоснимки, рисунки, описания всего, что не подлежит разглашению [407].
Чуть позднее, 9 ноября 1914 г., был издано дополнение к этому перечню. Он состояло всего лишь из одного пункта: «О предположениях, постановлениях и мероприятиях по Совету министров, как связанных с чрезвычайными расходами военного времени, так и вызванных военными обстоятельствами» [408].
Через год после начала войны, когда часть пунктов перечня перестали быть актуальными, например, о результатах опытной мобилизации, 29 июля 1915 г. был издан новый перечень сведений [409]. Больше перечней сведений до 1917 г. не издавалось.
9 ноября 1914 г. перечень был дополнен еще одним пунктом: «О предложениях, постановлениях и мероприятиях по Совету Министров, связанных с чрезвычайными расходами, вызванными войной». А 29 июля 1915 г. был издан новый перечень. В нем появилось шесть новых пунктов, а еще один был убран, как устаревший. Больше перечней до 1917 г. не издавалось.