Джидду Кришнамурти. Невыбирающее осознавание. Собрание выдержек из бесед

II. Природа невыбирающего осознавания

Что такое осознавание?

Вопрошающий: В чем различие между осознаванием и восприимчивостью?

Кришнамурти: Мне интересно, есть ли вообще какое-то различие? Когда вы задаете вопрос, важно выяснить для себя суть дела, а не просто принимать то, что говорит кто-то другой. Так что давайте вместе выясним, что значит осознавать.
Вы видите красивое дерево с листьями, сверкающими после дождя; вы видите блеск солнца на воде и на серых перьях птиц; вы видите крестьян, идущих в город с тяжелой ношей, и слышите их смех; вы слышите лай собаки или мычание теленка, зовущего свою мать. Все это – часть осознавания, осознавания того, что есть вокруг вас, не так ли? Подходя немного ближе, вы замечаете свое отношение к людям, идеям и вещам; вы осознаете, как вы расцениваете дом, дорогу; вы наблюдаете свои реакции на то, что вам говорят люди, и то, как вы всегда оцениваете, судите, сравниваете или осуждаете. Все это – часть осознавания, начинающегося на поверхности, а потом идущего все глубже и глубже, но для большинства из нас осознавание останавливается на определенном этапе. Мы воспринимаем шумы, красивые и некрасивые виды, но не осознаем свои реакции на них. Мы говорим: «Это красиво» или «Это уродливо» и проходим мимо; но мы не задаемся вопросом, что такое красота, что такое уродство. Несомненно, видеть, каковы ваши реакции, быть все более и более внимательными к каждому моменту своего собственного мышления, наблюдать, что ваш ум обусловлен влиянием ваших родителей, учителей, культуры и расы, – все это часть осознавания, не так ли?
Подумайте об этом, стр. 202–203

Вы не можете целостно осознавать, если выбираете

Осознавание – не что-то загадочное, что вы должны практиковать; не что-то, чему можно научиться только у проводящего беседу, или у какого-то бородатого господина, или кого-то другого. Все это слишком абсурдно. Просто быть осознающим – что это значит? Осознавать, что вы сидите здесь и я сижу здесь; что я говорю с вами, а вы меня слушаете; осознавать этот зал, его форму, его освещение, его акустику; наблюдать различные цвета, которые носят люди, их позы, их старание слушать, их почесывание, зевание, скуку, их неудовлетворенность своей неспособностью получать из того, что они слышат, нечто для себя; их согласие или несогласие с тем, что говорится. Все это составляет часть осознавания – очень поверхностную часть.
Позади этого поверхностного наблюдения есть реакция нашей обусловленности: мне нравится и мне не нравится, я англичанин, а вы не англичанин, я католик, а вы – протестант. И наша обусловленность действительно очень глубока. Она требует глубокого изучения, понимания. Сознавать наши реакции, наши скрытые мотивы и условные рефлексы – это тоже часть осознавания.
Невозможно быть целостно осознающим, если вы выбираете. Если вы говорите: «Это правильно, а то неправильно», правильное и неправильное зависят от вашей обусловленности. То, что верно для вас, может быть неверно на Дальнем Востоке. Вы верите в спасителя, в Христа, а они не верят, и вы думаете, что они отправятся в ад, если только не верят так, как вы. У вас есть средства для постройки замечательных соборов, в то время как они могут поклоняться каменному идолу, дереву, птице или скале, и вы говорите: «Как глупо, какое язычество». Быть осознающим – значит сознавать все это, не выбирая, это значит быть целостно осознающим все ваши сознательные и бессознательные реакции. И вы не можете целостно осознавать, если осуждаете, оправдываете или говорите: «Я буду хранить свои убеждения, свой опыт, свое знание». Тогда вы лишь пристрастно осознаете, а пристрастное осознавание – это в действительности слепота.
Видение или понимание – это не вопрос времени, не вопрос градаций. Вы либо видите, либо не видите. И вы не можете видеть, если глубоко не осознаете свои собственные реакции, свою собственную обусловленность. Осознавая свою обусловленность, вы должны наблюдать ее без выбирания; вы должны видеть данность, а не предлагать мнение или суждение о ней. Иными словами, вы должны смотреть на данность, не думая. Тогда имеет место осознавание, состояние внимания без центра, без границ, где не вмешивается известное…
Лондон, 4-я публичная беседа, 12 июня 1962 г.Собрание трудов, т. XIII, стр. 188

Полностью сознавать весь свой процесс мышления и быть способным идти за его пределы – это осознавание

В: Означает ли осознавание состояние свободы или просто процесс наблюдения?

Кришнамурти: На самом деле это весьма сложная проблема. Можем ли мы понимать все значение того, что значит быть осознающим? Не спешите с какими бы то ни было выводами. Что мы имеем в виду под обычным осознаванием? Я вижу вас и, наблюдая вас, глядя на вас, я формирую мнение. Вы меня обидели, вы меня обманули, вы были со мной грубы, или сказали нечто приятное и польстили мне и, сознательно или бессознательно, все это остается у меня в уме. Когда я вижу этот процесс, когда я его наблюдаю, это только начало осознавания, не так ли? Я также могу осознавать свои мотивы, свои привычки мышления. Ум может осознавать свои ограничения, свою собственную обусловленность, и есть вопрос, может ли ум вообще быть свободным от собственной обусловленности. Несомненно, все это – часть осознавания. Утверждать, что ум может или не может быть свободным от своей обусловленности, – это все равно часть его обусловленности, но наблюдать эту обусловленность, не утверждая ни того ни другого, – это продвижение осознавания, осознавания всего процесса мышления.
Итак, посредством осознавания я начинаю видеть себя таким, каков я на самом деле, целостность себя. Момент за моментом будучи внимательным ко всем своим мыслям, чувствам, реакциям, как сознательным, так и бессознательным, ум постоянно открывает значение своей деятельности, что является самопознанием. В то же время, если мое понимание носит просто накопительный характер, это накопление становится обусловливанием, препятствующем дальнейшему пониманию. Так может ли ум наблюдать сам себя без накопления?
Все это – по-прежнему только часть осознавания, не так ли? Дерево – не только лист, цветок или плод, это также ветка, ствол, это все, что образует дерево целиком. Точно так же осознавание – это осознавание целостного процесса ума, а не отдельного сегмента этого процесса. Но ум не может понимать весь процесс самого себя, если он осуждает или оправдывает любую часть или отождествляется с приятным и отвергает болезненное. Пока ум просто накапливает опыт, знание – что он делает постоянно, – он не способен идти дальше. Вот почему, чтобы открывать что-то новое, должно быть умирание к каждому опыту, а для этого должно быть осознавание от момента к моменту.
Все отношения – зеркало, в котором ум может открывать свои собственные действия. Отношение бывает между человеком и другими людьми, между человеком и вещами или имуществом, между человеком и идеями и между человеком и природой. И в этом зеркале отношения человек может видеть себя таким, каков он на самом деле, но только если способен смотреть без суждения, оценки, осуждения, оправдания. Когда у человека есть фиксированная точка, из которой он наблюдает, в его наблюдении нет понимания. Итак, осознавание означает полностью сознавать весь свой процесс мышления и быть способным идти за его пределы. Вы можете сказать, что постоянно быть осознающим очень трудно. Конечно, это очень трудно – это почти невозможно. Нельзя заставлять механизм все время работать на полной скорости; он может сломаться; он должен замедляться, отдыхать. Точно так же мы не можем все время поддерживать целостное осознавание. Как это возможно? Достаточно быть осознающими от момента к моменту. Если человек целостно осознает в течение минуты или двух, а затем расслабляется и в этом расслаблении спонтанно наблюдает работу собственного ума, то в этой спонтанности он откроет намного больше, чем в старании следить постоянно. Вы можете наблюдать себя без усилий, легко – когда вы ходите, говорите, читаете – в любой момент. Только тогда вы узнаете, что ум способен освобождаться от всего, что он пережил и узнал, и только в свободе он может открывать то, что истинно.
Брюссель, Бельгия, 4-я публичная беседа, 23 июня 1956 г.Собрание трудов, т. X, стр. 53–54

Когда вы говорите: «Я должен осознавать все время», вы делаете из этого проблему…

В: Я нахожу невозможным все время быть осознающим.

Кришнамурти: Не будьте осознающим все время! Просто осознавайте понемногу. Пожалуйста, никакого бытия осознающим все время – это чудовищная идея! Это кошмар, это ужасное желание непрерывности. Просто будьте осознающим в течение одной минуты, одной секунды, и в эту одну секунду осознавания вы можете видеть всю Вселенную. Это не поэтическая фраза. Мы видим вещи в одно мгновение; но увидев что-либо, хотим это схватить, удержать, придать этому непрерывность. Это совсем не осознавание. Когда вы сказали: «Я должен осознавать все время», вы сделали из этого проблему, и теперь вам в действительности следует выяснить, почему вы хотите осознавать постоянно. Увидеть жадность, стоящую за этим, желание приобретать. А говорить: «Ладно, я все время осознаю» не означает ничего.
Лондон, 3-я публичная беседа, 10 июня 1962 г.Собрание трудов, т. XIII, стр. 184

Из этого осознавания приходит невызванная ясность…

Если вы сидите на берегу реки после бури, то видите поток, несущий массу мусора. Точно так же вам следует наблюдать за собственным движением – следить за каждой мыслью, каждым чувством, каждым намерением, каждым мотивом – просто наблюдайте это. Такое наблюдение – также слушание; это осознавание вашими глазами и ушами, вашей интуицией всех ценностей, созданных людьми, которыми вы обусловлены, и только это состояние целостного осознавания положит конец поиску.
Пожалуйста, послушайте. Большинство из нас думает, что осознавание – это таинственное нечто, что следует практиковать, и что нам следует день за днем собираться, чтобы говорить об осознавании. Но так вы вообще не приходите к осознаванию. Однако если вы осознаете внешние вещи – изгиб дороги, форму дерева, цвет одежды другого человека, очертание гор на фоне голубого неба, нежность цветка, боль на лице прохожего, невежество, зависть, ревность других, красоту земли – тогда, видя все эти внешние вещи без осуждения, без выбирания, вы можете скользить на волне внутреннего осознавания. Тогда вы сможете осознавать свои собственные реакции, свою мелочность, свою зависть. От внешнего осознавания вы приходите к внутреннему. Но если не осознаете внешнее, к внутреннему прийти невозможно.
Когда есть внутреннее осознавание любой деятельности вашего ума и вашего тела, когда осознаете свои мысли, свои чувства, тайные и открытые, сознательные и бессознательные, тогда из этого осознавания приходит ясность, которая не вызывается, не скрепляется умом. И без этой ясности вы можете делать что угодно, вы можете искать в небесах, на земле и в глубинах, но никогда не узнаете того, что истинно.
Саанен, 10-я публичная беседа, 1 августа 1965 г.Собрание трудов, т. XV, стр. 242–243

То, что есть, – это то, чем вы являетесь, а не то, чем вам хотелось бы быть

То, что есть, – это то, чем вы являетесь, а не то, чем вам хотелось бы быть; это не идеал, потому что идеал нереален, но это в действительности то, что вы делаете, думаете и чувствуете от момента к моменту. То, что есть, реально, а для понимания реального требуется осознавание, очень внимательный, быстрый ум.
Бангалор, 6-я публичная беседа, 8 августа 1948 г.Собрание трудов, т. V, стр. 50

Осознавание, о котором я говорю, – это осознавание того, что есть, от момента к моменту…

Понимание приходит с осознаванием того, что есть. Не может быть никакого понимания, если имеется осуждение того, что есть, или отождествление с ним. Если вы осуждаете ребенка или отождествляетесь с ним, вы перестаете его понимать. Поэтому, осознавая возникающие мысль или чувство, не осуждая их и не отождествляясь с ними, вы будете обнаруживать, что они развертываются еще шире и глубже, и тем самым открывать все содержание того, что есть.
Чтобы понимать процесс того, что есть, должно быть невыбирающее осознавание, свобода от осуждения, оправдания и отождествления. Когда вы сильно заинтересованы в полном понимании чего-либо, вы отдаете свои ум и сердце, не утаивая ничего. Но, к сожалению, вы воспитаны, обучены и приучены религиозной и социальной средой осуждать или отождествляться, а не понимать. Осуждать глупо и легко, но понимание трудно, оно требует восприимчивости и гибкости. Осуждение, как и отождествление, – форма самозащиты. Осуждение и отождествление препятствуют пониманию. Чтобы понимать неразбериху и страдание, в которых находится человек, и значит, неразбериху и страдание в мире, следует наблюдать весь их процесс. Чтобы осознавать и отслеживать все его вовлеченности, требуется терпение, быстрое следование и безмолвие.
Понимание есть, только когда есть безмолвие, когда есть безмолвное наблюдение, пассивное осознавание. Только тогда проблема показывает все свое значение. Осознавание, о котором я говорю, это осознавание того, что есть, от момента к моменту, деятельности мысли и ее тонких обманов, страхов и надежд. Невыбирающее осознавание полностью растворяет наши конфликты и невзгоды.
Мадрас, 11-я публичная беседа, 28 декабря 1947 г.Собрание трудов, т. IV, стр. 143–144

Красота слушания…

Красота слушания в том, чтобы быть чрезвычайно восприимчивым ко всему вокруг вас – к безобразию, грязи, убогости, нищете, – а также к грязи, беспорядку, нищете самого себя. Когда вы осознаете и то и другое, нет никакого напряжения – когда есть осознавание без выбора, нет никакого усилия.
Бомбей, 2-я публичная беседа, 14 февраля 1965 г.Собрание трудов, т. XV, стр. 61

Осознавание – это не усилие

Разве усилие не означает борьбу, чтобы превращать то, что есть, в то, чем оно не является, или в то, чем ему следует быть, или в то, чем оно должно становиться? Мы постоянно бежим от того, что есть, чтобы преобразовывать или изменять его…
Только когда нет осознавания в точности того, что есть, имеет место попытка преобразовывать. Так что усилие – это не осознавание. Осознавание раскрывает значение того, что есть, а полное приятие значения приносит свободу. Значит, осознавание – это не усилие, осознавание – это восприятие того, что есть, без искажения. Искажение существует всегда, когда есть усилие.
Мадрас, 7-я публичная беседа, 30 ноября 1947 г.Собрание трудов, т. IV, стр. 117–118

Делай это, и увидишь

В: Сэр, если нет усилия, если нет никакого метода, тогда любой переход в состояние осознавания, любой сдвиг в новое измерение должен быть полностью случайным и потому полностью не затрагиваемым всем, что бы вы об этом ни говорили.

Кришнамурти: О нет, сэр! Я этого не говорил. [Смех. ] Я говорил, человек должен быть осознающим. Если он осознающ, ему открывается его обусловленность. Будучи осознающим, я знаю, что я обусловлен – как индуист, как буддист, как христианин; я обусловлен как националист: англичанин, немец, русский, индиец, американец, китаец – я обусловлен. Мы никогда не пытаемся это преодолеть. Это мусор, каковым мы являемся, и мы надеемся, что из него вырастет что-то чудесное, но я боюсь, это невозможно. Осознавание не означает случайное событие, что-то безответственное и неясное. Если человек понимает следствия осознавания, то не только его тело становится чрезвычайно восприимчивым, но активируется вся сущность, ей дается новая энергия. Делайте это, и увидите. Не сидите на берегу, рассуждая о реке; прыгайте в нее и следуйте течению этого осознавания, и вы откроете для себя, как чрезвычайно ограничены наши мысли, наши чувства и идеи. Наши проекции богов, спасителей и учителей – все это становится таким очевидным, таким незрелым.
Лондон, 5-й публичный диалог, 6 мая 1965 г.Собрание трудов, т. XV, стр. 138

Осознавание происходит, когда человек наблюдает…

Вы знаете, сосредоточение – это усилие: фокусирование на определенной странице, идее, образе, символе и так далее, и так далее. Сосредоточение – это процесс исключения. Вы говорите студенту: «Не смотрите в окно; уделяйте внимание книге». Он хочет смотреть наружу, но заставляет себя смотреть на страницу, так что налицо конфликт. Это постоянное усилие сосредоточиться представляет собой процесс исключения, не имеющий ничего общего с осознаванием. Осознавание имеет место, когда наблюдаешь – вы можете это делать, любой может это делать – наблюдаешь не только внешнее, дерево, то, что говорят люди, что человек думает и так далее, внешне, но при этом также и внутренне осознаешь без выбора, просто наблюдаешь, не выбирая. Ибо когда выбираешь, когда происходит выбор, только тогда есть путаница, а не когда есть ясность.
Оджаи, 5-я публичная беседа, 12 ноября 1966 г.Собрание трудов, т. XVII, стр. 82–83

Осознавание – это не самосовершенствование

В: В чем различие между осознаванием и самоанализом? И кто осознает в осознавании?

Кришнамурти: Давайте сперва рассмотрим, что мы подразумеваем под самоанализом. Под самоанализом мы подразумеваем смотрение внутрь себя, исследование себя. Почему человек исследует себя? Для того, чтобы улучшать, изменять, преобразовывать себя. Вы занимаетесь самоанализом для того, чтобы чем-то становиться, иначе вы бы не предавались ему. Вы бы не исследовали себя, если бы не было желания изменяться, становиться чем-то иным, чем то, что вы есть. Это очевидная причина для самоанализа. Я сердит, и я занимаюсь самоисследованием, анализирую себя, чтобы избавиться от гнева, или преобразовать его, изменить. Там, где есть самоанализ, являющийся желанием преобразовывать или изменять реакции, реакции самости, всегда имеется в виду цель. Когда эта цель не достигается, налицо уныние, подавленность; поэтому самоанализ неизменно сопровождается депрессией. Не знаю, замечали ли вы, что когда занимаетесь самоанализом, когда смотрите внутрь себя, чтобы изменять себя, всегда бывает волна депрессии, волна уныния, против которой приходится бороться; вам приходится снова анализировать себя, чтобы преодолеть это настроение, и так далее. Самоанализ – это процесс, в котором нет освобождения, так как это процесс преобразования того, что есть, во что-то, чем оно не является. Очевидно, это именно то, что происходит, когда мы занимаемся самоанализом, когда мы предаемся этому специфическому действию. В этом действии всегда есть процесс накопления, «я», исследующее что-то, чтобы его изменять, так что всегда налицо конфликт двойственности и, следовательно, процесс разочарования. Никогда не бывает облегчения; и сознание разочарования ведет к депрессии.
Осознавание совершенно иное; осознавание – это наблюдение без осуждения. Осознавание приносит постижение, поскольку нет никакого осуждения или отождествления, но лишь безмолвное наблюдение. Если я хочу что-то понимать, я должен наблюдать, я не должен критиковать, не должен осуждать, я не должен стремиться к этому как удовольствию или избегать этого как неудовольствия. Должно быть только безмолвное наблюдение данности. Не предвидится никакая цель, но есть лишь осознавание всего, как оно возникает. Это наблюдение и постижение этого наблюдения прекращаются, когда есть осуждение, отождествление или оправдание. Самоанализ – это самосовершенствование, и потому он представляет собой «я»-центрированность. Осознавание не является «я»-совершенствованием. Напротив, это конец «я», со всеми его специфическими особенностями, воспоминаниями, потребностями и стремлениями. В самоанализе есть отождествление и осуждение. В осознавании нет никакого осуждения или отождествления; поэтому нет никакого «я»-совершенствования. Между ними огромная разница.
Человек, который хочет совершенствоваться, никогда не может быть осознающим, так как совершенствование подразумевает осуждение и достижение результата, в то время как в осознавании есть наблюдение без осуждения, без отрицания или приятия. Такое осознавание начинается с внешних вещей, с бытия осознающим, бытия в контакте с миром вокруг, с природой. Во-первых, есть осознавание окружающего, восприимчивость к объектам, к природе, затем к людям, что означает отношение; затем есть осознавание идей. Это осознавание – восприимчивость к вещам, природе, людям, идеям – не состоит из отдельных процессов, но представляет собой единый процесс. Это постоянное наблюдение всего, каждых мысли, чувства и действия, как они возникают в тебе. Так как осознавание не осуждает, нет никакого накопления. Вы осуждаете, только когда у вас есть эталон, и это означает, что имеет место накопление и потому улучшение самого себя. Осознавание – это постижение деятельности самости, «я», в его отношениях с людьми, с идеями и вещами. Такое осознавание происходит от момента к моменту, и потому его нельзя практиковать. Когда вы что-то практикуете, это становится привычкой, но осознавание – не привычка. Ум, привычный к чему-либо, невосприимчив, ум, функционирующий в русле отдельного действия, бывает притупленным, неподатливым; тогда как осознавание требует постоянной податливости, бдительности. Это не трудно. На самом деле это то, что вы делаете, когда вас что-то интересует, когда вам интересно наблюдать за своим ребенком, своей женой, своими растениями, деревьями, птицами. Вы наблюдаете без осуждения, без отождествления; поэтому в таком наблюдении имеется полный контакт; наблюдаемое и наблюдатель находятся в полном контакте. Это действительно происходит, когда вас что-то глубоко и основательно интересует.
Таким образом, существует огромная разница между осознаванием и «я»-расширя ющим совершенствованием самоанализа. Самоанализ ведет к разочарованию, к дальнейшему и большему конфликту; тогда как осознавание представляет собой процесс освобождения от действия самости; он означает осознавать свои повседневные движения, свои мысли, свои действия и осознавать другого человека, наблюдать его. Вы можете это делать, только когда кого-то любите, когда вас что-то глубоко интересует. Когда я хочу знать самого себя, все свое существо, все содержание себя, а не только один или два слоя, тогда, очевидно, не должно быть никакого осуждения; тогда я должен быть открытым к каждой мысли, каждому чувству, ко всем настроениям, ко всем подавлениям. И по мере того как имеется все более и более широкое осознавание, есть все большая и большая свобода от всех скрытых движений мыслей, мотивов и стремлений. Осознавание – это свобода, оно приносит свободу, оно дает свободу, в то время как самоанализ взращивает конфликт, процесс «я»-замыкания; поэтому в нем всегда есть разочарование и страх.
Спрашивающий также хочет знать, кто осознает. Что происходит, когда у вас случается любое глубокое переживание? Когда имеется такого рода переживание, осознаете ли вы, что вы переживаете? Когда вы сердиты, в долю секунды гнева, ревности или радости, осознаете ли вы, что ревнуете или гневаетесь? Только когда переживание заканчивается, есть переживающий и переживаемое. Тогда переживающий наблюдает переживаемое, объект опыта. В момент переживания нет ни наблюдателя, ни наблюдаемого: есть только переживание. Большинство из нас не находится в переживании; мы всегда вне состояния переживания и потому задаем этот вопрос о том, кто является наблюдателем, кто осознает. Несомненно, такого рода вопрос – это неправильный вопрос, не так ли? В момент переживания нет ни осознающей личности, ни осознаваемого ей объекта; нет ни наблюдателя, ни наблюдаемого, есть только состояние переживания. Большинству из нас оказывается крайне трудно жить в состоянии переживания, поскольку это требует чрезвычайной податливости, быстроты, высокой степени восприимчивости; а это невозможно, когда мы стремимся к результату, когда мы хотим достичь успеха, когда мы предвидим цель, когда мы рассчитываем, – все это приносит неудовлетворенность и разочарование. Человек, который ничего не требует, не стремится к цели, не ищет результат со всеми его следствиями, находится в состоянии постоянного переживания. Тогда все обладает движением, смыслом; ничто не старо, ничто не повторяется, поскольку то, что есть, никогда не бывает старым. Вызов всегда нов; стара только реакция на вызов. Старое создает дальнейший осадок, который является памятью, наблюдателем, отделяющим себя от наблюдаемого, от вызова, от переживания.
Вы можете сами очень легко и просто экспериментировать с этим. В следующий раз, когда вы будете сердиты, ревнивы, жадны, яростны или что бы это ни могло быть, наблюдайте за собой. В таком состоянии нет «вас»; есть только это состояние бытия. Через мгновение, через секунду вы обозначаете это, вы называете это ревностью, гневом, жадностью; так что вы немедленно создали наблюдателя и наблюдаемое, переживающего и переживание. Когда есть переживаемое и переживающий, тогда переживающий пытается преобразовывать переживание, изменять его, помнить что-то о нем и так далее и, следовательно, поддерживает деление на «себя» и «переживаемое». Если вы не называете то чувство – что означает, что вы не ищете результата, не осуждаете, но просто безмолвно осознаете чувство, – вы увидите, что в таком состоянии чувства, переживания нет никакого наблюдателя и никакого наблюдаемого, поскольку наблюдатель и наблюдаемое представляют собой совместный феномен, и потому есть только переживание.
Самоанализ, представляющий собой форму «я»– улучшения, «я»-расширения, никогда не может вести к истине, поскольку всегда является процессом «я»– замыкания; тогда как осознавание – это состояние, в котором может рождаться истина, истина того, что есть, простая истина повседневного существования. Только понимая истину повседневного существования, мы можем идти далеко. Вы должны начинать близко, чтобы идти далеко, но большинство из нас хочет прыгать, начинать далеко без понимания того, что близко. Понимая близкое, мы будем обнаруживать, что между близким и далеким нет расстояния. Никакого расстояния нет: начало и конец – это одно.
Первая и последняя свобода, стр. 172–176

Разделение между наблюдателем и наблюдаемым

Как может процесс наблюдать сам себя?
В: Я думаю, весьма важно знать, что мы подразумеваем под видением и наблюдением. Вы сказали, что нет никакого мотива или центра, а есть только процесс. Как может процесс наблюдать другой процесс?

Кришнамурти: Это похоже на перекрестный допрос! Конечно, вы не пытаетесь поймать меня в ловушку, а я не пытаюсь умело отвечать. Что мы пытаемся делать, так это понимать проблему, которая очень сложна, и один или два вопроса и ответа ее не решат. Но мы можем подходить к ней с разных сторон и смотреть на нее как можно более терпеливо.
Итак, вопрос таков: если есть только процесс, а не центр, наблюдающий его, то как может процесс наблюдать сам себя? Процесс активен, он движется, изменяется, все время пребывает в движении, и как такой процесс может наблюдать сам себя, если нет никакого центра? Я надеюсь, вопрос вам ясен, иначе то, что я намерен сказать, будет бессмысленным.
Если вся жизнь – это движение, поток, то как она может быть наблюдаемой, если только нет наблюдателя? Нас приучили верить, и нам кажется, мы знаем, что есть наблюдатель, равно как и движение, процесс, и потому мы считаем себя отдельными от процесса. Для большинства из нас есть мыслитель и мысль, переживающий и переживание. Для нас это так; мы принимаем это как факт. Но так ли это? Есть ли мыслитель, наблюдатель отдельно от мысли, отдельно от мышления, отдельно от переживания? Существует ли мыслитель, центр, без мысли? Если вы убираете мысль, то есть ли центр? Если у вас вообще нет мыслей, нет никакой борьбы, никакого побуждения приобретать, никакого стремления чем-то становиться, есть ли центр? Или, не создается ли центр мыслью, чувствующей себя неуверенной, недолговечной, в состоянии течения? Если вы понаблюдаете, вы обнаружите, что именно мыслительный процесс создал центр, который по-прежнему находится в поле мышления. И возможно ли – в этом суть – наблюдать, осознавать этот процесс, без наблюдателя? Может ли ум, представляющий собой процесс, осознавать сам себя?
Пожалуйста, это требует массы интуиции, размышления и проницательности, поскольку большинство из нас допускает, что есть мыслитель, отдельный от мышления. Но если вы посмотрите на это немного внимательнее – мыслителя создало мышление. Мыслитель, руководящий, являющийся центром, судьей – результат наших мыслей. Вы увидите, что это так, если действительно посмотрите на это. Большинство людей приучено считать, что мыслитель существует отдельно от мысли, и они приписывают мыслителю качество вечности, но то, что выходит за пределы времени, начинает обнаруживаться, только когда мы понимаем весь процесс мышления.
Может ли ум осознавать себя в действии, в движении, без центра? Я думаю, может. Это возможно, когда есть только осознавание мышления, а не мыслитель, который мыслит. Знаете, это действительно переживание – сознавать, что есть только мышление! И его очень трудно испытывать, поскольку привычно присутствует мыслитель, который оценивает, судит, осуждает, сравнивает, отождествляет. Если мыслитель перестает отождествляться, оценивать, судить, тогда есть только мышление, без центра.
Что такое центр? Центр – это «я», которое хочет быть большим человеком, у которого множество выводов, страхов, мотивов. Из этого центра мы думаем, но он был создан реакцией мышления. Так может ли ум осознавать мышление без центра – просто наблюдать его? Вы обнаружите, как чрезвычайно трудно просто смотреть на цветок, не называя его, не сравнивая с другими цветами, не оценивая как нравящийся или не нравящийся. Поэкспериментируйте с этим и вы увидите, насколько действительно трудно наблюдать что-либо, не привнося всех ваших предубеждений, всех ваших эмоций и оценок. Но, как бы это ни было трудно, вы обнаружите, что ум может осознавать сам себя без центра, наблюдающего движение ума.
Стокгольм, Швеция, 3-я публичная беседа, 21 мая 1956 г.Собрание трудов, т. X, стр. 14–15

Мое отношение претерпевает колоссальное изменение

Обычно я смотрю на жену, на мужа, на человека со всеми своими предубеждениями и памятью. Я смотрю посредством этой памяти; это центр, из которого я смотрю; поэтому наблюдатель отличается от наблюдаемого. В этот процесс постоянно вмешивается мысль посредством ассоциации и с быстротой ассоциации. Но когда я мгновенно понимаю весь смысл этого, имеет место наблюдение без наблюдателя. Это очень просто делать с деревьями, с природой, но что происходит с людьми? Если я могу смотреть на свою жену невербально, не как наблюдатель, это довольно пугающе, не так ли? Поскольку мое взаимоотношение с ней совершенно иное. Невербальное смотрение ни в каком смысле не личное; это не вопрос удовольствия, и я этого боюсь. Я могу смотреть на дерево без страха, потому что очень легко общаться с природой, но общение с людьми гораздо более опасное и пугающее; мое отношение претерпевает колоссальное изменение. Раньше я обладал моей женой и она обладала мной; нам нравилось это обладание. Мы жили в нашем собственном изолированном, отождествленном с «я» пространстве. В наблюдении я устранял это пространство; теперь я нахожусь в непосредственном контакте. Я смотрю без наблюдателя и потому без центра. Если только человек не понимает всю эту проблему, развитие такого способа смотрения пугает. Тогда человек становится циничным и пр.
Лондон, 6-й публичный диалог, 9 мая 1965 г.Собрание трудов, т. XV, стр. 145–146

Если вы можете смотреть… без наблюдателя, имеет место полностью иное действие

В: Если мы все – та подоплека, прошлое, то кто наблюдатель, смотрящий на прошлое? Как мы разделяем прошлое и сущность, говорящую: «Я на него смотрю»?

Кришнамурти: Кто эта сущность, наблюдатель, смотрящий на прошлое? Кто эта сущность, мысль, это существо, как бы вы это ни называли, говорящее: «Я смотрю на бессознательное»?
Есть разделение между наблюдателем и наблюдаемым. Так ли это? Не является ли наблюдатель наблюдаемым? Поэтому нет вообще никакого разделения! Рассматривайте это не спеша. Если бы вы могли понимать одно лишь это, это было бы самое исключительное явление, которое могло бы иметь место. Вы понимаете вопрос? Есть бессознательное, а также сознательное, и я говорю, что я должен знать о нем все; я должен знать содержание, а также состояние сознания, когда нет никакого содержания, что на шаг дальше, и мы этим займемся, если у нас будет время.
Я смотрю на это. Я говорю, наблюдатель говорит, что бессознательное – это прошлое; это раса, в которой я был рожден, традиция – не только общества, но также семьи, имя, наследие всей индийской культуры, наследие всего человечества со всеми его проблемами, тревогами, виной и так далее. Я – все это, и это бессознательное, которое является результатом времени, многих тысяч вчера, и есть «я», его наблюдающее. Так кто такой наблюдатель? Снова узнавайте сами, открывайте, кто такой наблюдатель! Не ждите, чтобы я вам сказал!

В: Наблюдатель – это смотрящий.

Кришнамурти: Но кто такой смотрящий? Наблюдатель – это наблюдаемое. Подождите, подождите! Мадам, это очень важно. Наблюдатель есть наблюдаемое. Нет никакого различия, и это означает, что наблюдатель – это наблюдаемое. Тогда что наблюдатель может делать в отношении бессознательного?

В: Ничего.

Кришнамурти: Нет, мадам, это действительно очень важный вопрос. Вы не можете просто отбросить его и сказать «ничего». Если я – результат прошлого и я и есть прошлое, то я ничего не могу делать с бессознательным. Вы понимаете, что это значит? Если я ничего не могу с ним делать, то я от него свободен. Ах, нет, нет, мадам! Не соглашайтесь так быстро; это требует огромного внимания. Если я вообще ничего не могу делать, на каком бы то ни было уровне, со страданием – физическим, равно как и психологическим, – если я ничего не могу с ним поделать, потому что наблюдатель есть наблюдаемое, тогда я от него полностью свободен. Только когда мне кажется, что я могу с ним что-то делать, я в его ловушке.

В: Что происходит, когда я ничего не могу с этим поделать? Не является ли прошлое настоящим? Ум попадается в это, и что он может поделать?

Кришнамурти: Настоящее – это прошлое, видоизмененное, но это все равно прошлое, которое будет создавать будущее, завтра. Прошлое, через настоящее, является будущим. Будущее – это преобразованное прошлое. Мы разделили прошлое на настоящее и будущее, поэтому прошлое – это бесконечное движение, видоизмененное, но всегда действует именно прошлое. Так что нет никакого настоящего. Всегда действует прошлое, хотя мы можем называть это настоящим и пытаться жить в настоящем, пытаться отталкивать прошлое или будущее и говорить: «Единственное существование, имеющее значение, – это настоящее»; однако это все равно прошлое, которое мы подразделяем на настоящее и будущее. Но что происходит, спрашивают меня, когда я понимаю, что прошлое – это я, наблюдатель, исследующий прошлое, когда я понимаю, что наблюдатель – это прошлое? Что происходит? Кто вам скажет? Проводящий беседу? Если бы я собирался сказать вам, что происходит, это был бы просто еще один вывод, становящийся частью бессознательного. Вы будете действовать в соответствии с тем, что было сказано, а не открывать ничего самостоятельно. Все, что вы делаете, когда ждете, что проводящий беседу вам скажет, – просто накопление. Это накопление видоизменяется в качестве прошлого и будущего, и вы постоянно живете в потоке времени. Но когда вы понимаете, что наблюдатель, мыслитель – это прошлое и потому между наблюдателем и наблюдаемым нет никакого разделения, тогда вся деятельность со стороны наблюдателя прекращается, не так ли? Это то, в чем мы не отдаем себе отчета.

В: Но время – иллюзия.

Кришнамурти: О, нет, нет! Время – не иллюзия. Как вы можете утверждать, что время – иллюзия? Вы идете на обед; у вас есть дом, вы возвращаетесь домой; вы собираетесь сесть на поезд, и эта поездка займет пять часов или час. Это время. Это не иллюзия. Вы не можете интерпретировать его как иллюзию. Это факт, что бессознательное – это прошлое, и наблюдатель говорит: «Я должен опустошать прошлое: я должен с ним что-то делать; я должен ему сопротивляться; я должен очищать его; я должен удалять определенные невротические состояния», и так далее, и так далее. Так что он, наблюдатель, действующее лицо, смотрит на это как на что-то отличное от самого себя, но когда вы смотрите на это очень внимательно, наблюдатель является бессознательным, является прошлым.

В: Как человек может опустошать прошлое?

Кришнамурти: «Вы» не можете. Вы полностью опустошаете прошлое, когда нет наблюдателя. Именно наблюдатель создает прошлое; именно наблюдатель говорит: «Я должен с этим что-то делать в контексте времени». Это самое важное. Очень важно понимать, что когда «вы» смотрите на дерево, есть «дерево» и также есть «вы», наблюдатель, смотрящий на него. У «вас», смотрящего на него, есть знание о дереве. Вы знаете, к какой разновидности оно относится, какого цвета, какой формы, какой фактуры, хорошее ли оно. У вас есть знание о нем, потому вы смотрите на него как наблюдатель, полный знания о нем, как вы смотрите на свою жену или мужа со знанием прошлого, со всеми обидами и удовольствиями. Когда «вы» смотрите, всегда присутствуют наблюдатель и наблюдаемое – два разных состояния. Вы никогда не смотрите на дерево; вы всегда смотрите со знанием дерева. Это очень просто. Чтобы смотреть на другого – жену, мужа, друга, – требуется, чтобы вы смотрели со свежим умом; в ином случае вы не можете видеть. Если вы смотрите с прошлым, с удовольствием, с болью, с тревогой, с тем, что она или он вам сказали, это остается; и со всем этим, через все это, вы смотрите. Это – наблюдатель. Если вы можете смотреть на дерево, цветок или другого человека без наблюдателя, имеет место совершенно иное действие.
Саанен, 1-я публичная беседа, 10 июля 1966 г.Собрание трудов, т. XVI, стр. 199–201

Если не понимается сам мыслитель, очевидно, что его мышление – это процесс ухода

Безусловно, важно осознавать без выбирания, поскольку выбирание вызывает конфликт. Выбирающий пребывает в замешательстве, поэтому он выбирает; если он не в замешательстве, тогда никакого выбора нет. Только человек, находящийся в замешательстве, выбирает, что ему делать или не делать. Не замороченный и простой человек не выбирает: есть то, что есть. Действие, основывающееся на идее, это, очевидно, действие выбора, и такое действие не освобождает; напротив, оно лишь создает дальнейшее сопротивление, дальнейший конфликт, в соответствии с таким обусловленным мышлением.
Поэтому важно осознавать от момента к моменту без накопления опыта, который приносит осознавание; потому что как только вы накапливаете, вы осознаете только в соответствии с этим накоплением, в соответствии с этим образцом, в соответствии с этим опытом. То есть ваше осознавание обусловливается вашим накоплением, и потому больше нет наблюдения, а только интерпретация. Там, где есть интерпретации, есть выбор, а выбор создает конфликт; а в конфликте не может быть понимания.
Как мы обсуждали в течение последних четырех недель, трудность понимания самих себя существует потому, что мы никогда об этом не задумывались. Мы не видим важности, значения исследования самих себя непосредственно, а не согласно каким бы то ни было идее, образцу или учителю. Необходимость понимания самих себя воспринимается, только когда мы видим, что без знания себя не может быть никакой основы для мысли, для действия, для чувства; но знание себя – не результат желания достигнуть цели. Если мы начинаем исследовать процесс познания себя посредством страха, сопротивления, авторитета или с желанием получить результат, у нас будет желаемое, но это не будет понимание самости и ее особенностей. Вы можете помещать самость на любой уровень, называя ее высшей самостью или низшей самостью, но это все равно будет процесс мышления; если же не понимается сам мыслитель, его мышление, очевидно, представляет собой процесс ухода.
Мысль и мыслитель – одно; но именно мысль создает мыслителя, и без мысли нет мыслителя. Поэтому человек должен осознавать процесс обусловливания, которым является мышление; а когда есть осознавание этого процесса без выбора, когда нет чувства сопротивления, когда нет ни осуждения, ни оправдания того, что наблюдается, тогда мы видим, что центром конфликта является ум. При понимании ума и действий ума, сознательных, равно как и бессознательных, посредством сновидений, посредством каждого слова, каждого процесса мысли и действия, ум становится чрезвычайно безмолвным; и такая безмолвность ума – начало мудрости. Мудрость нельзя купить, ей нельзя научиться; она рождается, только когда ум безмолвен, совершенно недвижим – не делается безмолвным посредством принуждения, насилия или дисциплины. Только когда ум спонтанно безмолвен, возможно постигать лежащее за пределами времени.
Нью-Йорк, 5-я публичная беседа, 2 июля 1950 г.Собрание трудов, т. VI, стр. 206–207