Интервью I-го Вице-президента Федерации боевого самбо России - Валерия Волостных

Интервью Мультимедийному издательству ООО "ВИПв"
Валерий Валентинович, Вы являетесь учеником заслуженного тренера СССР А.А. Харлампиева. Что Вы можете сказать о своём наставнике.

С учётом того, что какая то часть интересующихся историей развития Воинского Искусства на территории СССР и России считает его основателем САМБО, а другая, что его «назначили» основателем, в связи с тем, что Ощепков оказался «врагом народа».
Так например Михаил Иванович Тихомиров, многие годы возглавлявший Всероссийскую федерацию САМБО, Европейскую федерацию САМБО и Международную федерацию Любительского Самбо в нашей энциклопедии «Воинское Искусство и Путь воина» чётко называет основателями Ощепкова и Спиридонова, а Харлампиева упоминает лишь в числе последователей. Цитирую:
«Становление Самбо связано с именами последователей Ощепкова и Спиридонова, спортсменов-тренеров А. А. Харлампиева, И. В. Васильева, В. Ф. Маслова, Е. М. Чумакова, В. М. Андреева, Х. И. Ниниашвили, Л.Б. Турина, Р. Школьникова»...

Фото 1. Мемориальная доска на здании МЭИ и фрагмент книги о Харлампиеве.

Почему Жуковский – считается отцом русской авиации. Ведь не из-за того, что он начал самый первый собирать или изобретать самолёты. Дело в том, что он подвёл некую основу в отечественной авиации.
Так же и Харлампиев. После него пошло то САМБО, которое мы знаем – борьба в одежде. Он впервые на конференции 38-го года озвучил разработанную им ранее систему классификации и терминологии русского вида – «Борьбы Вольного Стиля» (потом она приобрела своё нынешнее название – САМБО). Неизвестно, что бы было, если бы остался жив глубоко всеми нами почитаемый Ощепков, в каком бы направлении он работал. Он в основном работал по дзюдо. Понятно, что он увидел недостатки этого японского национального вида борьбы, пытался что то изменить, но до конца сказать во что это бы вылилось, заранее нельзя.
Мы считаем, что именно благодаря Харлампиеву, появилось то САМБО, которое мы знаем. Ну и помимо этого он воспитал огромное количество учеников, которые потом всё это развивали. И в общем то нынешнее САМБО благодаря ему мы и знаем.
Спиридонов работал в области чисто боевого раздела именно в Динамо для школ НКВД. В основном это было соединение такое, больше механическое, джиу-джитсу, элементов бокса, других систем, в такую боевую систему. Это одна из попыток в области самозащиты. Помимо Спиридонова там был Нил Ознобишин, Луценко… Разные там были люди, которые пытались и делали это по своему.
Но фундаментальная система пошла именно после Харлампиева. Так же, как в периодической таблице Менделеева были и есть пустые места, которые стали заполняться вновь открываемыми элементами, так же и в системе, разработанной Харлампиевым эти места можно занимать новыми приёмами, новыми элементами. Его разработки остались, они дальше в развитии. Можно продолжать его дело именно пользуясь этими разработками, этими таблицами, которые благодаря ему и появились.

Художественный фильм «Непобедимый», посвящённый памяти Харлампиева, имеет ли под собой какое либо реальное значение?
Естественно это ни какая не автобиография, хотя здесь есть элементы биографии. Анатолий Аркадьевич ездил во многие республики и все его в этих местах знают. Он проводил там семинары, сборы, именно благодаря этим поездкам, этой организационной работе САМБО в нынешнем виде и появилось. Соединение лучших элементов национальных видов борьбы и, так сказать, некоторых зарубежных.

Валерий Валентинович, в своё время вы снялись во множестве художественных фильмов в эпизодических ролях (массовых сценах боестолкновений с холодным оружием, обычных драках), или же в качестве дублёров актёров, которым по сценарию нужно было красиво победить или проиграть своим соперникам. Раз мы уже заговорили о фильме «Непобедимый, расскажите о Вашем в нём участии.

Работа в этом фильме очень памятна для меня, ведь «Непобедимый» посвящён памяти моего учителя. Мне довелось в нём сыграть одну маленькую, эпизодическую роль бойца красноармейца, «экзаменатора» главного героя.

Фото 2. Фрагмент из Художественного фильма «Непобедимый»*.

А так же в качестве дублёров актёров, играющих роли бандита Джафара и мастера национальной борьбы Хайдара Корифа. То есть, на ближних планах снимались сами актёры, а когда в кадре должны были быть элементы схватки, снимались на средних, и дальних планах уже мы, каскадёры.

Ну с Джафаром мне всё понятно. А как быть с Хайдаром Корифом? Ведь он тяжелее Вас раза в два. Его оббегать то нужно минимум пару часов.

Фото 3. Фрагмент из Художественного фильма «Непобедимый»*.

В кино нет ничего невозможного, меня «просто» окручивали пролоном и надевали несколько халатов…
Вообще, пользуясь случаем, хочу выразить сожаление, что это пока единственный фильм, посвящённый САМБО и очень надеюсь на то, что нашему виду Воинского Искусства посвятят ещё не одну работу. При всём моём уважении к другим видам единоборств, отмечу, что Боевое САМБО, как минимум, ничуть не хуже. За примерами далеко ходить не надо…

Может быть уже всеобщее понимание, что «ничуть не хуже», пришедшее сравнительно недавно, после восхождения на Олимп Фёдора Емельяненко и выльется в то, что у нас появятся актёры уровня Брюса Ли, Джекки Чана, Чака Нориса, Стивен Сигала, пропагандирующие отечественный вид единоборства?
Что они тут же появятся, как только возникнет соответствующий спрос, никто из знающих уровень наших единоборцев не сомневается. И будут, ещё раз употреблю понравившееся нам обоим словосочетание, ничуть не хуже упомянутых Вами. Хотелось бы надеяться, что такой спрос всё-таки возникнет.

Валерий Валентинович, а перечисленные мной киноактёры, забыл ещё в этот список включить Жан Клод Ван-Дамма, касательно вопросов, которые мы будем рассматривать в этой энциклопедии, отличаются как-то друг от друга?
Безусловно, отличаются. И главный критерий отличия – направления, которые они представляют.
Так, например, Брюс Ли, Джекки Чан, Жан Клод Ван-Дамм, Бенни Уркидес - в основном представляют спортивное, бытовое и криминальное направления;
Чак Норрис - во многих эпизодах и сюжетах демонстрирует элементы полицейского и армейского направления;
Стивен Сигал - элементы подготовки представителей спецслужб с наиболее экономной и комплексной прикладной подготовкой...

Валерий Валентинович, Вы, безусловно, входите в круг людей оказывающих непосредственное влияние на развитие боевого самбо. А кто, помимо Харлампиева, оказал влияние на Вас самого как на спортсмена, тренера, организатора?
С Анатолием Аркадьевичем был связан Алексей Штурмин – один из основателей и организаторов советского каратэ. Мы совместно с ним и представителями его школы приезжали в разные организации, инстанции, делали показательные выступления. Харлампиев комментировал. Считалась, что это его экспериментальная группа, которая изучает каратэ в чистом виде.
Я не мог не заинтересоваться новым в то время для нас видом воинского искусства и, с ведома и разрешения Анатолия Аркадьевича, начал заниматься каратэ. Сначала, у одного из учеников Штурмина, стилем СЭНЭ.
После этого я познакомился с Володей Ишковым, представителем школы Киокушинкай (он тоже окончил МЭИ), и стал у него тренироваться.
В настоящее время мы с ним продолжаем сотрудничать, но уже в области научно-методической работы по боевому самбо, выпускаем учебные пособия по различным разделам боевого самбо, а также по тренажёрной подготовке единоборца-универсала.
Потом познакомился с Сергеем Жуковым (в недавнем прошлом президентом федерации Тайского бокса России). И мы активно стали тренироваться именно по этой версии. Полный контакт, кроме ударов руками в голову. В то время многим, в том числе и мне, казалось, что это именно то, что надо. Я очень активно тренировался. Что то взял у Танюшкина (считающегося основателем школы Киокушинкай в СССР), потом появился Анджей Древняк, у которого тот же Танюшкин сдавал экзамен на первый и, в последствии, на следующие даны.
Анджей Древняк мастер высокого уровня, в то время у него был второй дан по каратэ Киокушинкай, или выше, я могу ошибиться, параллельно у него был третий или 4-й дан по дзюдо. Т.е. он выступал на соревнованиях самого высокого уровня по дзюдо, плюс участвовал в чемпионатах мира по Киокушинкай. Когда Анджей приезжал в Москву, то принимал экзамены у представителей школы. От него шли многие новые веяния.
А тренировались мы при МЭИ, в танцевальном зале на верхнем этаже ДК, на паркете. Было очень интересно, но через какое то время этот интерес стал понемногу затухать. Ведь мне очень хотелось выступать в поединках и сочетать вместе ударные навыки и навыки борьбы. Думал, что вот, наконец, я нашёл то, что искал. Но оказалось, что там было тоже полно всяких ограничений. Нельзя было брать захват, бросать и т.п. И это при том, что тогда ещё Киокушинкай не выглядел таким «дуболомным», как сейчас (я имею ввиду спортивную версию). Смотрю иногда соревнования и вижу, как бойцы стоят на расстоянии полуметра и бьют друг друга в грудь. Кто кого пробьёт. А в грудь долбить – глупость какая то. В реальности так никто бить не будет. Здесь может быть одежда, бронежилет. Чего набивать свою грудь, накачивать. Это никогда в жизни не пригодиться. По настоящему в голову нужно бить и в пах…
В каком то смысле у меня опустились руки, но в это время я познакомился с системой Вадима Вязьмина - «Дхарма Марга».
Вязьмина я знал давно. Он тоже тренировался у Харлампиева. И всё время меня звал, но не рассказывал о том, что делает. Просто приглашал и всё.
Я вежливо отказывался, потом как-то пришёл к нему, но сначала не понял этой системы и не стал ходить на тренировки.
Но, возможно, через некоторое время, на каком то уровне я осознал, что в его системе есть очень ценные и интересные вещи, что нужно поучиться и почерпнуть для себя это новое и вернулся опять к нему. Позвонил и опять начал тренироваться. Он мне ничего не объяснял сначала, говоря, что ты имитируй всё, а понимание придёт. И я, как ученик, стал скрупулезно всё делать. Мы приходили в Битцевский парк и тренировались в лесу, при любой погоде, на траве, на снегу, под дождём и т.п.
Постепенно, он начал объяснять смысл тех или иных движений. И со временем я увидел, стройность этой системы. Система Каратэ, по сравнению с ней показалась мне менее интересной и не такой глубокой. Я начал заниматься интенсивнее, параллельно с занятиями у Харлампиева.
То есть, потренировавшись от 3 до 6 часов в парке, я приходил ещё в зал бороться. Максимально тренировки доходили до 8 часов в день.
Тогда я уже понял манеры боя, энергетические наполнения, движения в «таттвах», позиции, для чего это всё. Начал шлифовать, изучать.

Откуда появилась эта система? Кто научил самого Вязьмина?
Система, с моей точки зрения, успешная попытка автора восстановить методы подготовки и боевые приёмы древних индийских воинов. Вадим Вязьмин как исследователь провёл огромную работу, перевёл большой объём текстов с санскрита и добытую информацию начал прорабатывать на практике, тренируясь сам и тренируя учеников.

Естественно, важнейшим фактором являлось то, что он был сам хорошо подготовлен. Был учеником Харлампиева, а также работал и в Штурминской системе.
Вязьмин, на протяжении некоторого времени, сделав несколько выпусков учеников, на практике отшлифовал эту систему, и она получила своё завершение.
И, по моему, уже не так важно, так ли готовились и вели поединок индийские воины, и насколько восстановленная исследователем картина близка к той реальности. Тем более, что этого мы не сможем узнать никогда. Важно то, что БОЕВАЯ ЙОГА (Дхарма Марга) эффективно работает в экстремальной ситуации.
С моей же точки зрения, Дхарма Марга отвечает и современным требованиям, она очень интересная. Причём, в ней присутствует не только боевой, но и медицинский аспект, что говорит о полном и всестороннем подходе не только к единоборству, но и к здоровью человека.

В Ваших разговорах со мной Вы очень часто и с очень уважительными интонациями упоминаете Борисова. Ваше совместное пособие по боевому самбо мы используем в первом томе. Как Вы с ним познакомились?
К Николаю Ивановичу Борисову я пришёл как ученик, уже имея за плечами опыт занятий каратэ (по версиям СЭНЭ и Киокушинкай) и Дхарма Марга, ну и естественно САМБО. Как спортсмен, он был мастером спорта ещё в 50-х – 60-х годах. Выступал на высоком уровне.
Когда я познакомился с Николаем Ивановичем, то не знал, как впрочем, и многие, что он крупный специалист по Боевому разделу САМБО. Он не афишировал этого.

Фото 4. Фрагмент показательных выступлений**. Борисов со своим учеником.

Часть знаний к нему перешла по наследству (его отец во время войны был инструктором по подготовке диверсионных групп). И он сам с тех времён об этом думал и как то по своему продвигал это и совершенствовал. Вёл секцию, т.е. все задумки и идеи он на практике пропускал через себя.
Видя, что я тоже склонен к боевым единоборствам, он меня приглашал к себе.
В начале у меня к этому было немного скептическое отношение. Вроде я и так был довольно квалифицированным спортсменом и рукопашником.
Как спортсмен, я тогда ещё выступал, и мне было почти не важно, какого веса соперник.
Мой вес в то время был 82 кг, и приезжая на Всесоюзные турниры по борьбе самбо, первые два дня я боролся в 82, а потом в 90 или 100 кг. просился. И боролся, занимал призовые места и в общем не чувствовал их преимущества, спортивная форма у меня была в то время очень хорошая.

И как рукопашник мог спарринговать и бить и бороться, кому хочешь, ногу, руку «отломать», бросить – проблем не было вообще. До сих пор жалею, что в то время не было таких универсальных соревнований, которые мы сейчас сделали. А когда сделали, объективно сами были не в такой форме. И возраст уже не позволял...

Как же всё-таки пришли к Николаю Ивановичу в качестве ученика? Ведь многие спортсмены смотрят, как правило, на все новые вещи свысока. Они считают себя выше, и отношение ко всему новому примерно такое: «А, ерунда всё это».
Но и те, кто так не считают, просто стесняются, будучи мастерами, условно говоря, надевать белый пояс и становиться в строй вместе с новичками.
Как и в случае с Вязьминым, мне помогло то, что я не стеснялся учиться. Если мне что-то интересно, и я вижу, что это можно почерпнуть, то чего стесняться. И я на личном опыте убедился в правильности такого подхода.
Даже вот Ваш пример с новичками. В начале я, где-то тоже так думал, но очень быстро понял, что ошибаюсь. Конечно, среди учеников не было такого высококвалифицированного спортсмена как я, но были очень хорошие и сильные в прикладном плане ребята. А ведь в «прикладухе» не всегда нужен спортсмен высокого класса, в этих вещах далеко не всегда это самое главное…

Можете привести на примере, как проходил тренировочный процесс?
Я Вам расскажу, как я пропустил через себя методику тренировки рефлекса.
Вот простое задание – кувырок, вскакиваю и человек нападает. Вроде ерунда. Но тренер со мной ставил в пару здорового парня, килограмм 90 – 100, в перчатках и давал ему задание - бить по настоящему. И я даже с кувырка не успевал вскочить, что бы защититься. Т.е. он меня специально ставил в такие условия, для того, что бы тело почувствовало. Я вижу, что простое упражнение, а тело в стрессе. И Борисов мне подсказал, что бы я, ещё не вскакивая, наносил удар ногой. И действительно, только такая форма действий помогала хоть как то выходить из такой ситуации, потому что вскочить и что то сделать просто не успеваешь.
Я почувствовал, когда серию таких упражнений проходишь, кажущихся вроде бы простыми, но на самом деле они могут быть очень непросты. Всё зависит от жёсткости нападения.
Если партнёр в перчатках бьет по настоящему, то у тебя уже возникает стресс, ну или мини стресс. Нужно решить задачу, а она практически невыполнимая и ты начинаешь думать, как её решить всё-таки. Такое состояние после этих упражнений, что тебе просто хочется, что бы кто-то напал. Уже твое тело само знает, как себя вести, например, на сантиметр сдвинуться и ты уже отвечаешь правильно. После того, как ты прошёл горнило всех этих усложнений.
Естественно, я такого не делаю сейчас на своих тренировках. Во первых, у меня сейчас разный состав людей, просто могут быть нежелательные травмы. Этого не нужно на первом этапе. Но, в общем, я знаю, как сделать, чтобы человек вырос. В общем – в большей степени это тренировка психики.
Я это прошёл, прочувствовал и понял.

А когда Вы из ученика превратились в партнёра?
Через какое то время, Николай Иванович уже, глядя со стороны, посчитал, что как учитель дал мне почти всё, что мог.
Мы стали вместе и беседовать и обсуждать теоретические вопросы, совместно стали проводить семинары в различных силовых структурах и спортивных организациях, изучали видео материалы. Всё это вылилось в то, что мы вместе пришли к выводу, что нужно сделать пособие по боевому самбо. Так, в результате совместной работы с Николаем Ивановичем Борисовым появилось методическое пособие «Боевое самбо: введение в систему.

А сейчас он ведёт группы по боевому самбо?
К сожалению, сейчас здоровье не позволяет ему делать это в такой степени, как раньше. Тренировки проводят его ученики. Николай Иванович приходит, но, как говорится, уже по минимуму.
Но и до сих пор, мысленно мы вместе. Я всегда буду благодарен ему за наше плодотворное сотрудничество.

Валерий Валентинович, чем всё-таки отличается реальный бой от спортивного поединка.
Здесь я бы выделил два аспекта:
А. Если рассматривать только технику, которую спортсмен-единоборец отрабатывает в зале, то в реальном поединке он должен использовать лишь ограниченное число приёмов. Я бы сказал, что существует некий узкий коридор, по которому можно «идти» в ситуации реального поединка.

Б. Если же говорить о технике, применяемой в реальном бою, то она может быть неизмеримо многообразнее техники любого спортивного единоборства. Я имею ввиду то, что в реальном поединке можно бить по глазам, ломать пальцы, схватить какой-нибудь подручный предмет, например, камень и нанести им удар.
То же самое можно сказать о методах и формах боя и т.д. и т.п.
И здесь уже наоборот, спортивный поединок можно сравнить с коридором в здании реального боя

Коридор в здании и здание. Как это сравнение сопоставить с Вашим стремлением приблизить спортивный поединок по боевому самбо к реальному бою.
Иногда я слышу, например, такие высказывании: «Что это у Вас за так называемые абсолютные поединки, если нельзя, допустим, кусаться». Как будто подготовленный человек легко предоставит такую возможность. Да он, скорее, скрутит противника так, что надкусить он сможет лишь какую то свою часть тела…
Конечно, мы не можем допускать того, чтобы бойцы наносили друг другу удары в пах и в глаза, ломали пальцы...
Гладиаторский бой должен проходить в цивилизованной форме. Но, тем не менее, мы стремимся к сведению ограничений до минимума.

Приведите какой-нибудь пример движения в этом направлении
Ну, например, снятие куртки. Некоторые соревнования мы проводим по системе жёсткого поединка и в объёдинённых весовых категориях.
Причём первый период проводится в кутках и если нет досрочной победы, то второй период выигрывающий боец проводит уже с обнажённым торсом. Таким образом, мы активизируем проигравшего первый период, ставя его в более сложные условия (в виду отсутствия возможности делать захват). Возможен также решающий период, в котором оба соперника ведут бой с обнажённым торсом
То есть решается задача прикладности, с возможностью стремиться победить в любой ситуации.

Да, интересное нововведение. Это я видел только на соревнованиях по версии Вашей федерации. Когда каркас привычных правил постепенно исчезает, восприятие боя и, соответственно, мышление бойца меняется
Боец должен мыслить категориями поединка, а не категориями механического соединения борьбы и бокса. Он должен осознавать, что удар и бросок – средства для достижения досрочной победы. Но, как Вы отметили, произнеся слово «постепенно», придти к мышлению категориями очень трудно.
Поэтому, я всегда говорил и ещё раз готов повторить, что для воспитания настоящего универсального бойца нужна планомерная специальная комплексная подготовка, начатая уже с юношеского возраста.

Фото 5. Фрагмент соревнований по боевому самбо

Но это не значит, что если к нам приходят ударники или борцы, мы отказываемся с ними работать.