Библиотека портала. Палмер Венди. "Интуитивное тело. Мудрость и практика айкидо"

Глава 15. Интеграция
Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей.
Лао—цзы, «Дао де дзин»
Среди практикующих или «йогов» на молчаливом десятидневном медитационном ретрите была пара молодоженов. На таких ретритах людей не поощряют смотреть друг на друга и общаться, позволяя лишь прикасаться друг к другу. Я помню, что мне было интересно, как это повлияет на отношения пары в долгосрочной перспективе. Было ли это попыткой сделать обычную духовную практику основой отношений? Я потратила некоторое время, раздумывая о возможных последствиях медового месяца, проведенного на молчаливом медитационном ретрите.
Моя собственная задача — интегрировать физический и духовный миры была, возможно, основой моего интереса к молодоженам. В то время как явленный мир включал в себя моих детей, общество и работу, в мир «неявленный» входили духовные желания, культивируемые медитацией, созерцанием и молитвой. Каким-то образом я научилась разделять эти разные области жизни. Любовь, работа, семья и духовная практика были разделены на «временные кусочки».

Каждому из этих аспектов внутри меня была отведена своя область внимания. Изучая свои мыслительные схемы, я обнаружила склонность уделять различным частям жизни свои типы внимания. Во время медитации я пытаюсь сосредоточить внимание на спокойствии, с сиянием и открытостью. В случае с семьей в дело вступают детали и организация. С работой — учительство, слушание, умение давать советы. Лежащее подо всем этим убеждение заключается в том, что, разделяя, я могу удержать эмоции от выплескивания на территории, где они будут доставлять неудобство.
Например, быть ранимой с учениками и клиентами — определенно недопустимо. Я обнаружила, что разделение жизни работает до определенной стадии, но поддерживать составляющие разделенными требует больших усилий. Временами давление возрастало, и я обнаруживала, что части меня расплескиваются в те места, которые я считаю неверными зонами. В такие моменты я ничего не могла сделать с наплывом эмоций. И наоборот, было время, когда защита оказывалась настолько сильной, что мое истинное «Я» могло попытаться реорганизоваться в более интегрированный вариант.
Процесс перемен — происходит ли он спонтанно или с определенным намерением — испытание для той нашей составляющей, которая хочет оставаться такой, какая она есть. Чтобы произошли изменения, что-то в базовой структуре нашего видения вещей должно открыться и предоставить им простор. Зачастую возникает ощущение прорыва. В самые интенсивные моменты я чувствую, что моя жизнь трещит по швам. То, что раньше было надежно связано друг с другом, начинает разъединяться. Этот прорыв или распадение на части позволяют реструктуризацию организации нашей жизни. Чем в большей мере мы способны присутствовать в настоящем и находиться в состоянии пробуждения, тем больше можем узнать о процессе реструктуризации.
Конечный сдвиг в сторону более интегрированного состояния может быть сложным для наблюдения. Когда я работала с поврежденным коленом, процесс казался очень тонким, даже магическим. В исцеление колена было вовлечено множество элементов, и я была настолько втянута в ситуацию, что нередко оказывалась ошеломлена энергией перемен. Я обнаружила, что мне проще наблюдать за тем, что происходит, если вся ситуация или задача разделяется на этапы. Фокусируя внимание на осознании этапов и культивируя непротивление, мы можем сделать наш опыт перемен более приятным и интересным. С практикой сознательного воплощения интеграцию можно изучать как трехстадийный процесс: видеть то, что есть, принимать увиденное и менять ситуацию.
Первая стадия: видеть то, что есть
Чтобы более точно увидеть, что мы делаем в той или иной ситуации, мы можем использовать модель сознательного воплощения для более ясного наблюдения за собой. Мы смотрим на повторение рисунков поведения или «схем». Например, мы можем поискать центр, инициирующий нашу реакцию в определенной ситуации. Мы склонны отвечать головой, сердцем или хара? Используя упражнения с партнером, мы можем проверить себя, чтобы увидеть, каким центром реагируем в отношениях с другими людьми. Работа с тремя центрами обсуждалась ранее в главе 11 «Расщепление». Некоторые из нас увидят, что подходят к работе с головой, к любви — с сердцем, а к семье и отдыху — с хара. Или же что мы подходим ко всем трем областям жизни головой или сердцем. Возможна любая комбинация.
Без осознания и тренировки мы часто не помним или не знаем, как задействовать в ситуации все три центра. Вот почему наше полное «Я» не всегда соединено со всеми аспектами жизни. Без интеграции различные аспекты нашей жизни не раскрываются в полной мере. Любовь может отнимать больше нежности и чувствительности, тогда как работа требует логики и снижает внимание. Эти привычки к тому или иному роду внимания проявляются как схемы. Осознание наших схем — первый шаг на пути к интеграции.
Наши личные ситуации настолько близки к нам, что часто сложно ясно различать в них себя. Легче увидеть схемы в других людях, поскольку мы от них дистанцированы. На занятиях я часто шучу, помещая руку на лицо и говоря: «Я знаю, что на моем лице что-то есть, но не могу увидеть, что это». Я не вижу, что на моем лице рука, потому что она слишком близко. Когда мы дистанцированы от ситуации, мы можем яснее увидеть, что происходит.
Способность отступать на шаг от себя и наблюдать, что мы делаем на самом деле, требует определенной эмоциональной стабильности и развитого физического центра. Принимать то, что мы видим, не всегда легко. Поскольку видеть правду о самих себе может быть некомфортно, мы склонны искажать информацию. Стабильность развитого центра обеспечивает обстановку, в которой мы можем видеть себя более точно. Мы можем осознать привычки, которые выработали в попытках держать жизнь под контролем.
Сильный центр дает нам ощущение обоснованной уверенности и место, где мы можем работать с собой. С ощущением простора возникает пространство для дыхания, наше восприятие раскрывается. Дистанция в рамках открытого восприятия дает нам широкую перспективу, так что мы можем увидеть и понять больше про самих себя. В 33-м стихе «Дао Де Цзин» говорится: «Тот, кто знает людей, мудр. / Тот, кто знает себя, ясен духом». Осознание того, как мы действуем, ведет нас ко второй стадии. Эта стадия может оказаться еще более сложной, чем первая — стадия принятия. Я должна принять правду о моих действиях не только как концепцию, существующую в голове, но всеми тремя центрами, всей полнотой моего существа.
Вторая стадия: приятие увиденного
Когда я воспринимаю собственное поведение как «неумелое» или «неверное», обычно я немедленно хочу его изменить. Я склонна перескакивать на мышление типа «исправь это», столь распространенное в нашей культуре. Делать вещи «правильно» нередко подразумевает акцент на том, чтобы «хорошо выглядеть». Когда я вижу себя нелепой или неумелой, я ощущаю себя невероятно дискомфортно. В такие моменты мне не нравится оставаться с самой собой. Я склонна пропускать стадию приятия и переключаться на что-то, что даст мне возможность почувствовать себя лучше. Когда я не могу совершить сдвиг к более приятному взгляду на вещи, я иногда шучу по поводу ситуации, чтобы не ощущать последствия моих действий. В такие моменты я чувствую себя слишком некомфортно, чтобы найти время, замедлиться и действительно оказаться с этой неудобной частью себя.
В айкидо пропуск приятия был бы эквивалентом слишком краткой стадии смешения. Если я «атакующий», а мой партнер действительно тратит время на то, чтобы отправиться в том же направлении, что и я, или принять то, что я делаю, это немедленно смягчает мою атаку. Это приятие или «движение с» — и есть смешение. И то же самое — внутри нас. Чем больше мы действительно принимаем себя, тем сильнее смягчаемся и раскрываемся, делая изменения более легкими. Как уке на мате, я атакующий. Когда я атакую, а мой партнер переходит к смешению или принимает только верхнюю часть моего тела, я все еще могу сопротивляться технике нижней частью. Когда я включена или принята полностью от макушки до пят, сопротивляться становится невозможно и моя атака трансформируется. Безусловное приятие создает непротивление.
Практика айкидо показала мне, что у меня есть склонность сокращать момент смешения, когда меня ошеломляет энергия человека. Если атака быстрая и мощная, я ощущаю себя затопленной энергией. Чтобы избежать втягивания в такую интенсивную энергию, я обращаюсь к инстинкту выживания, проявляющемуся в попытке доминировать над партнером или превзойти его в силе. Если партнер физически сильнее меня, как часто и бывает, меня пересилят или я проиграю.
Когда мой центр стал более развитым, я выработала обоснованную уверенность, которая позволила мне переносить все большую и большую интенсивность. Эта переносимость интенсивности дает мне силу полагаться на ту правду о себе и других, которую я ранее отвергала. По мере практики приятие начинает становиться воплощенной реальностью, а не просто мыслью или идеей.
Многие годы практики научили меня тому, как ценно замедляться и находить время, чтобы познать и принять способ, которым я реагирую на вещи. Сильный центр помогает нам переносить правду о самих себе. Эта практика непротивления себе уменьшает внутреннее напряжение. Мало-помалу, по мере уменьшения сопротивления, интенсивные ситуации становятся более открытыми и просторными. Это ощущение пространства ведет нас к третьей стадии, на которой становится возможной перемена или трансформация.
Третья стадия: изменение ситуации
Когда меня просят атаковать моего учителя айкидо или сенсея, я подхожу к этому с огромной серьезностью. Из-за уважения мое намерение состоит в том, чтобы дать самую чувствительную и интенсивную из возможных атак. В тот момент, когда я нападаю на сенсея, происходит интересная вещь: я могу ощутить, как агрессия утекает из меня, и я обнаруживаю, что улыбаюсь, ощущая почти что тепло и приятное покалывание. Как это происходит? Я верю, что это результат полного безоговорочного приятия. Сенсей способен принимать, впитывать и включать всю мою агрессию. Если моя агрессия не встречает сопротивления, она растворяется. Затем задача — делать это внутри самих себя. Когда мы не сопротивляемся тому, что действительно есть, агрессивная энергия внутри нас смещается, открываются новые возможности перемен.
По мере раскрытия внутреннего мира появляется выбор. Мы способны видеть различные возможности взаимодействия с каждой ситуацией. Эти возможности создают пространство для дыхания, юмора и озарения. Иногда возникает чудесное несдержанное чувство, и возможность включить еще больше вариантов показывает нам широкий горизонт ситуации. Когда мы способны принять расширенную картину, мы начинаем процесс интеграции. Эта интеграция, или разрешение нашим составляющим полагаться друг на друга, раскрывает нас шире нашего обычного разделения на части. Когда мы находим время и пространство, чтобы действительно увидеть и почувствовать последствия собственных действий, то можем стать ответственными. Признание и ответственность за наш ограниченный способ бытия вызывает желание стать более гибкими и целостными. Внутреннее ощущение расширения и интеграции может ощущаться как духовное облегчение.
Несмотря на облегчение, которое мы можем испытать, я должна кое о чем предупредить. Вместе с этим позитивным изменением неизменно приходит его тень. Тень — часть нас, которая обычно скрыта или находится в подсознании. Когда мы глубже видим себя, то постигаем как свет, так и тьму. Тень проявляется как противоположность или другая сторона идей, убеждений и суждений. Осознавая целую картину, мы видим, что тень удерживает узкие, более осуждающие и жесткие перспективы.
Наша тьма может говорить нам, что перемены опасны, что люди не достойны доверия, а это может быть как верным, так и неверным. Уделив ей достаточно внимания, мы можем осознать свои способности как расширяться, так и сжиматься. Мы можем дать обеим составляющим пространство для выражения, чтобы делать выбор, видя более целостную картину. Обычно наш дух любит перемены, тогда как тень жаждет, чтобы все оставалось, как есть. Процесс интеграции должен включать тень, потому что, подобно всем вещам, тень содержит полезную информацию и обогащает наше существо.
Когда тень говорит мне, что перемена опасна, это не в полной мере неверно. Перемена отчасти опасна для тени. Перемена означает, что нашей идентичности, или эго, необходимо совершить сдвиг. Те наши составляющие, которые отвечают за определенное положение вещей, должны будут поменяться. Наша личность не всегда готова отказаться от имеющегося положения вещей. Используя технику «Да… но…», я могу переключать внимание между духом и тенью. Наблюдение за тем и другим помогает вниманию не задерживаться ни на одной позиции. Когда мы меняем способ использования внимания, наша идентичность, ощущение себя как личности, на некоторое время становится менее четким и ясным. Даже если перемена — позитивное движение к единству, есть вероятность вернуться назад к старой, более знакомой схеме. Эта тенденция сопротивления переменам и есть желание поддерживать равновесие.
Даже нечто прекрасное, например упасть в чьи-то объятия, может нарушить гомеостатический баланс. Когда мы используем слово «упасть», то подразумеваем нехватку стабильности. Ощущение тепла и живости, посещающее нас на ранней стадии влюбленности, наполняет нас настолько, что распространяется и на мир вокруг. Мы ощущаем себя чудесно, и все, что мы встречаем, кажется нам прекрасным. Это медовый месяц. К сожалению, он не длится вечно. В некий момент привычные страхи и разочарования возвращаются с полной силой. Личность, с помощью тени, стремится восстановить привычную идентичность. Мы жаждем сохранности всего, что знакомо, пусть оно и неприятно. Когда мы понимаем, что страхи — полноправная часть того, кем мы являемся, и позволяем им присутствовать в нашем сознании, они служат для более полного осознания своего истинного «Я». Наши разочарования — часть богатства нашей личности. Нам нужно уметь удерживать тепло и живость и оставлять место для разочарований и беспокойства. Когда мы позволим позитивному и негативному сосуществовать в поле нашего осознания, они могут начать самоорганизовываться по принципу единства.
Чем сильнее мы развиваем центр, тем больше способны удерживать казалось бы противоположные части самих себя. Если наш центр недостаточно силен, чтобы удерживать все составляющие нашей личности, напряженные ситуации слишком ошеломляют. Вместо того чтобы понимать, что происходит в такой момент, мы тратим внимание на картины прошлого или будущего. Вместо того чтобы пребывать в тепле и состоянии расширенности, мы можем начать фантазировать о том, как обстояли или будут обстоять дела. Фантазируя, мы можем прийти к разочарованию, поскольку уходим от истины настоящего момента.
На занятиях по сознательному воплощению партнер может символизировать разочарование, сопротивляясь нашим усилиям. Интересно ощущать, как тело спонтанно реагирует на сопротивление. Мы можем быть склонны бороться или приходить к коллапсу, но редко раскрываемся или расслабляемся, чтобы включить элемент, в данном случае партнера, который нас разочаровывает.
Через тренировку сознательного воплощения и практику мы можем начать расслабляться, принимать и открываться всем составляющим самих себя. В этих рамках приятие — самоорганизующийся процесс, который ищет баланса всех представлений, информации и ощущений, которые мы испытываем. Постоянная практика учит нас находить время и дает нам способность оставаться с чем-то некомфортным или крайне интенсивным. Обучение терпимости и умению оставаться в дискомфорте и интенсивности, не сопротивляясь, — важная часть процесса интеграции.
Безусловно, плоды приятия, доверия и интеграции многократно окупают усилия, затраченные на то, чтобы их добиться. В те годы, когда я возглавляла работу волонтеров в федеральной женской тюрьме, у меня было достаточно разнообразного опыта, чтобы оценить плоды моей практики.
Однажды один из высокопоставленных сотрудников начал вырывать цветы, посаженные заключенными. Вырастив растения из семян, женщины ухаживали за ними и были к ним очень привязаны. Невероятно огорченные, они пришли ко мне и попросили вмешаться.
Я подошла к сотруднику и спросила, почему он вырывает растения.
— Они посажены группами по шесть, как вы можете видеть, а шесть — число дьявола. Эти женщины практикуют колдовство, их нужно остановить, — сказал он, и его нижняя челюсть задрожала от праведного негодования.
Хотя какая-то составляющая меня была разочарована и хотела сказать, что он выглядит смешно, я смогла применить выработанное на тренировках умение и смешаться с ним. Я ответила, что понимаю его позицию. Он кивнул и продолжил рвать растения.
— Возможно, если бы они сами выкопали эти растения и пересадили их иначе, то не группировали бы их по шесть, — вмешалась я. Сотрудник остановился, и я увидела, что он обдумывает это.

— Идея! — провозгласил он.
— Я могу попросить их прямо сейчас, — предложила я.
— Хорошо, — сказал он, — я хочу, чтобы все знали, что здесь не поклоняются дьяволу.
— Отлично, — сказала я и послала его за женщинами, которые были рады пересадить растения. Они были благодарны за то, что им позволили продолжить заботиться о цветах.
Вождение автомобиля — другая область, где я могу наблюдать плоды своей практики. С практикой я смогла проще относиться к себе и к другим водителям. Необходимость вовремя приехать на встречу может легко вывести из себя кого угодно. Когда я поняла, что давление этой необходимости разочаровывает меня, я смогла направлять поток возникающей энергии в центр, чтобы видеть более целостную картину. Я могу предположить, что другой водитель, который только что меня подрезал или едет слишком медленно, расстроен, опаздывает и просто сильно огорчен. Потом я вспоминаю, каково было работать в тюрьме, и напоминаю себе: «Венди, ты не в тюрьме и не в больнице. Здесь нет ничего ужасного. Это можно проработать».
Процесс
Однажды, когда я прогуливалась и практиковала спиральное дыхание, я испытала «духовное открытие», ощущаемое как смешение в айкидо, однако не похожее ни на что, мне известное. Неожиданно я почувствовала расширяющуюся связь со вселенной, и мое тело наполнилось золотым светом. У меня было ощущение настолько полной любви ко мне, что во мне не осталось никаких желаний. Все воспринималось превосходным. В течение следующих нескольких дней, говоря с людьми, я повторяла: «Все это не имеет истинного значения. Не беспокойтесь, все идет так, как и должно».
Конечно, большинство людей, с которыми я говорила, думали, что я либо не воспринимаю их всерьез, либо съехала с катушек. Сомневаюсь, что я была полезна этим людям, поскольку находилась настолько глубоко в собственном мире золотого света, что не могла сочувствовать их страхам или желаниям. Этот духовный опыт еще не интегрировался в мою жизнь матери, учителя, друга.
Через некоторое время все во мне упорядочилось. Некоторые из моих старых страхов и желаний вернулись, но не с той же силой, что раньше. Я стала способна полагаться и на личную, и на духовную части себя, не теряя связи с огромной вселенской любовью.
Красивое описание такой интеграции можно найти у персидского поэта XV века Руми. В одном из его четверостиший в «Невидимом дожде» написано:
Я слышу тебя, и я везде, распространяя музыку.
Ты делала это много раз.
Ты уже владеешь мной, но вновь втягиваешь меня назад в бытие.
Поэзия Руми может интерпретироваться как описание великой вселенской любви божественного, а также — личной воплощенной любви. Другой перевод из «Невидимого дождя» гласит:
Сгораю в огне страсти,
жажду спать, положив голову на твой порог,
моя жизнь состоит только из этих попыток
быть в твоем присутствии.
Мне интересно, читала ли пара, проведшая медовый месяц на медитационном ретрите, стихи Руми, размышляла ли о них. И близкие любовники, и те, кто исследует свою связь с божественной или вселенской энергией, читают его стихи и размышляют над ними. Соотношение между интимной эмоциональной любовью и любовью безусловной, вселенской, было исследовано многими философиями и религиями всех времен.
Духовная любовь, как я ее понимаю, означает тотальную безусловную любовь ко всем существам без каких-либо различий или разделений. Интимная или эмоциональная любовь относится к любви между людьми и включает любовь к партнерам, семье и друзьям. Этот род любви часто может быть властным, исключительным и ограниченным. Мы нередко удерживаемся от любви к тем людям, которых воспринимаем как угрозу себе или своим любимым.
Как найти способ испытывать личную интимную любовь, не становясь властными или ограниченными? Наша способность к интеграции позволяет совмещать стремление к другому человеку со связью с широчайшим вселенским присутствием. Интегрировать вселенскую любовь с личной сложно, но возможно. Ключ в том, чтобы увидеть наш опыт как часть большего всеобъемлющего целого. Мы должны продолжать практиковать удержание сознания на индивидуальных моментах удовольствия и боли, не теряя видения более широкой перспективы.
Наша личность — это наш способ соединения на персональном уровне с людьми, вещами и окружающим миром, это наше отношение к миру. Однако мы в определенном смысле больше, чем сумма наших составляющих, больше, чем наша личность. Современная наука говорит нам, что даже наши мельчайшие жесты отражаются на другой стороне земли. Как сказал мне один тибетский лама, мы «все и ничто».
На абстрактном уровне мы можем видеть себя как наполненную энергией материю. Суть материи сложно измерить и также сложно определить. Материя, как постановил в своей книге «Дао физики» Фритьоф Капра, обладает «склонностью существовать». У нас есть склонность существовать как личность и как часть широкого коллектива вселенной. Жизненная сила, которая заряжает каждую частичку нашего существа энергией, заряжает ее независимо от того, сознаем мы наше личное или вселенское «Я». У жизненной силы нет склонностей — только желание существовать. Понимание того, что заряд жизненной силы есть в любой материи, помогает нам осознать свою связь с жизнью. То, что ведет нас к целостности, — это способность воспринимать и испытывать более всеохватное целое.
Иногда я испытываю желание и в то же время осознаю, что оно — деталь огромного полотна моей жизни. Я вижу жизнь маленькой деталью великого хитросплетения вселенной. Мне нравятся моменты, в которые я могу ощутить, что и вселенский дух, и моя личная душа прекрасно переплетены во мне.
Иногда я неспособна удерживать и вселенскую, и личную составляющие в гармоничном переплетении. В такие времена различие между «душевной» и «духовной» составляющими может быть настолько существенным, что они кажутся невероятно далекими. Ощущая такого рода разрыв, я становлюсь разочарованной и не нравлюсь себе, я склонна либо бежать от реальности, либо впадать в депрессию. В нашу высокоскоростную культуру со всеми ее развлечениями легко убежать. Найти время, чтобы остаться со всеми своими разочарованиями, сложнее, но в этом подходе больше целостности, и он позволяет интеграцию.
Оставшись со своими разочарованиями, я начинаю видеть в себе удивительные характеристики. Одна из характеристик моего разочарования — волк, пойманный в капкан. Я реагирую на установившееся чувство, бросаясь на все на своем пути, независимо от того, дружелюбны проявленные в мой адрес намерения или нет. Странно такая защита выглядит потому, что другая часть меня в то же время спокойно наблюдает. Эта спокойная часть знает, что, даже ощущая себя пойманной в капкан, я не застряла там навсегда. С этой более взвешенной и непредвзятой точки зрения капкан становится всего лишь еще одним событием, которое надо пережить. Только из-за того, что что-то неприятно, оно не становится бессмысленным и не длится вечно.
В замечательном фильме «Леди Ястреб» на влюбленных наложили заклятие. Мужчина по ночам превращался в волка, а женщина днем — в ястреба. Вернувшись в свое человеческое тело утром, мужчина не мог вспомнить, что делал ночью, потому что был полностью захвачен животной природой волка. Мои собственные волчьи характеристики временами становятся настолько сильными, что я теряю расслабленного наблюдателя и осознание своей человеческой стороны. Неожиданно я обнаруживаю себя бросающейся и рычащей на все, что появляется передо мной. В конце концов я тоже прихожу в себя, как ото сна, и помню, что все изменилось, даже ощущение капкана. Подобно герою фильма, я хочу найти способ разрушить чары забвения и соединиться с мудрым, знающим аспектом своего существа.
Я бы не хотела полностью освободиться от волчьих характеристик. В моей «волчности» есть дикость и приземленность, которые я бы хотела включить в свою жизнь. Разумеется, я не хочу, чтобы мной управляла исключительно моя животная природа, но хочу, чтобы она была частью моего опыта и возможностей. Выбор — ключ к управлению дикой стороной моего существа. Для совершения выбора мне нужно достаточно сознавать, чтобы видеть, что я делаю, быть достаточно уравновешенной, чтобы принимать свое поведение, и достаточно открытой, чтобы видеть, что есть определенное количество возможностей. Я хочу быть интегрированной с моим существом, делая жизненный выбор.
Путешествие
Мой тибетский учитель Чогьям Трунгпа Ринпоче сравнивал скорость с агрессией. В тибетской культуре, когда кто-то собирается в дорогу, говорят: «Медленного тебе путешествия». Мне нравится идея медленного путешествия как пути к удовлетворению. Однако в личном плане я люблю скорость. Мое желание скорости было очевидным для Тартанга Тулку, тибетского ламы, поскольку когда я встретила его, он посмотрел прямо на меня и сказал: «Возьми это очень медленно».
С 1960-х я работаю над тем, чтобы продолжать путешествие медленнее и более осознанно. Замедляясь, я замечаю больше деталей, лучше воспринимаю тонкость и повышаю знание мелких вещей. Чем больше мы осознаем, тем больше у нас возможностей выбора. Внимание к детали расширяет нашу способность к интеграции. Поскольку интеграция — это соединение частей вместе с целью создать единое и цельное существо, то первый шаг — умение видеть части.
Распознав части, мы можем им ответить. В каждом жизненном моменте много возможностей, но из-за наших предпочтений, страхов и желаний, мы ограничиваем себя узким кругом выбора. Определяя наши страхи и проясняя желания, мы способны понять, что ограничивает нашу видимость. Страхи и желания становятся соблазнительными. Наше внимание движется от одного к другому, не видя всех возможностей, расположенных в промежутке. Часто мы добиваемся, чтобы что-то произошло, не давая в то же время случиться чему-то другому, как бы толкая и оттягивая одновременно. У нас может быть ощущение частей, но мы не способны собрать их воедино для достижения чувства целостности.
Альтернатива попытке контролировать ситуацию — стать заинтересованным в том, что есть, открыть наше поле знанию и увидеть множество возможностей. Этот род релаксации и интеграции требует определенной зрелости, развивающейся со временем. Если мы потратим время, то сможем наслаждаться путешествием по нашей жизни и участвовать в нем более полно.
Когда плоду дают созреть естественным путем, он приобретает полный, богатый и сложный вкус. Научившись принимать процесс созревания, мы можем познать стадии нашей жизни. Чтобы вырастить изысканный плод, дерево нужно питать. Точно так же в питании нуждаются наши душа и дух. Интеграция питает дух и душу, по мере того как мы наливаемся мудростью и состраданием вследствие разнообразного опыта. Мы вызреваем до зрелого интегрированного человеческого существа с божественным богатством в душе и духе.
Ощутив себя единым целым, мы можем, наконец, сказать: «Как прекрасно! Медленного вам путешествия».