"Не больно - значит неправильно!". Знакомство с Хапкидо

...Ю Па Сит плохо говорил по-русски. Ему было 23 года, он приехал изучать русский язык и мировую экономику в МГИМО и совершенно не собирался организовывать никаких групп или секций. И если бы у меня не было неплохих отношений со студентами из Камбоджи, я бы скорее всего так и не узнал о том, что совсем рядом, в том же общежитии, живет человек, владеющий приемами хапкидо.
К этому времени я уже успел попробовать свои силы в карате Шотокан и Дзесинмон, участвовал в создании федерации тэквондо ИТФ — точнее будет сказать, присутствовал при ее создании и был даже зачем-то куда-то избран.
Я сперва помогал вести, а впоследствии вел группу тэквондо в том же Институте
Международных Отношений и имел достаточно весомые надежды на неплохую карьеру в этом стиле. О хапкидо я знал только то, что там и бьют, и бросают — и более ничего. Конечно, мне, как бывшему дзюдоисту, знакомому с эффективностью жесткого броска, было бы интересно познакомиться поближе с системой, решившей загадку соединения броска с ударом, но в нашей стране хапкидо даже не пахло. И когда мой друг Ви Сот сказал мне о том, что в общежитие будет жить хапкидоин, я попросил его помочь мне встретиться с ним. Но встретились мы сами, случайно.
В то время запрет на занятия карате еще не был отменен и заниматься самостоятельно в залах было нельзя — не пускали. Боялись «неприятностей». На улице работать тоже не хотелось — не знаю, как кому, а я не люблю, когда кто- то наблюдает мою «кухню», где все еще сырое, и дает умные советы. Поэтому летом я тренировался на плоской крыше общежития, а осенняя непогода загоняла меня в подвал. И вот однажды, зайдя в подвал, я увидел там какого-то крепко сложенного человека с истинно азиатским упорством истязающего себя растяжками. В нашем институте учились многие специалисты по карате и вьет-во-дао из Вьетнама, Ко ни один из них не тренировался так, чтобы его мог кто-то
увидеть, значит этот человек здесь недавно... Я не склонен к долгим играм в церемонии, так или иначе встреча все равно уже произошла. Если сейчас уйти, то вполне возможно, что, узнав обо мне от друзей, он решит, что я подглядывал за ним и тогда все мои надежды пойдут прахом. Я подошел к кхмеру, а это действительно был он, и, поклонившись,
спросил, не хапкидо ли он занимается. Недовольно взглянув на меня, он ответил, что знает кое-что из этой системы. Рассказав о себе, я попросил его поучить меня. Он замялся, видно было, что ему не хотелось, я тоже знал о договоренности студентов из Индокитая не учить европейцев. Тогда я предложил себя вместо «груши», мотивируя это тем, что все равно должен будет заниматься сам, чтобы не потерять форму. Так мне уже не раз удавалось получать знания, которых некоторые ждут годами, даже если им повезло со школой. Мой путь более опасен, но дает возможность получать знания не через слова, а
непосредственно на деле. Мой расчет оказался верен — кхмер согласился «поработать».
Но потребовал соблюдения некоторых условий.
«Начнем с того, что я не мастер хапкидо», — сказал он, — «у меня красный пояс, а не черный, а значит, я не могу преподавать. Я не буду говорить «хапкидо», мы просто будем бить и бросать. И все». Он занимался хапкидо 3 года. Много ли это? — С точки зрения
ортодоксальных школ — почти ничего. А с точки зрения хапкидо? «До того я занимался Сетокан-карате. Дошел до черного пояса. Потом однажды встретил друга, который шел на тренировку. Куда? — хапкидо. Я захотел посмотреть. Посмотрел и остался там. Хапкидо — это практика, а карате — все-таки больше форма, как танец. Я красный пояс, я готов — пусть второй, третий дан карате — пусть. Это ничего».
Нас у Па Сита было трое. Занимались мы в зале дзюдо — тренер по дзюдо был моим хорошим знакомым. Когда мы первый раз вошли в зал, Па Сит восхищенно зацокал языком: «Хороший зал». Еще бы — зеркала, татами — тут тебе и бить, и бросать... «только эти матрасы надо убирать», — показал головой хапкидоин, — они мягкие». «Но там же кафель!» — ужаснулся я. «Вот именно...»
«Не больно — значит неправильно», — раз за разом повторял он, выворачивая нам руки или сшибая наземь, как дубиной, ударом своей железной голени, — «если ты не чувствовал на себе как действует прием, ты не будешь знать, как прием действует на противника. Ты не будешь уверен, будешь сомневаться, а значит, все получится слабо, медленно и, наверное, вообще не получится. Самое главное — это очень быстро и очень больно...»
...Хапкидо получило известность только после второй мировой войны, хотя создано было гораздо раньше, около 1910 года. Па Сит рассказывал мне, что Мастер-Основатель Чой Енсоль был сыном богатого корейского рыбопромышленника с Хоккайдо и владел древним традиционным боевым искусством «Тхэккен», от которого корейцы склонны вести происхождение вообще всех боевых искусств. Именно тхэккен наложил свой неизгладимый отпечаток на корейские системы, почти во всех из них ведущую роль играли молниеносные удары ногами.
Но вот судьба свела его со знаменитым мастером аики-дзюцу Дайто-рю по имени Сокаку Такеда — обедневшим самураем из некогда могущественного клана, зарабатывавшим на жизнь преподаванием секретных семейных техник болевых, удушающих и сковывающих захватов. Такеда не был филантропом — он драл с учеников три шкуры за каждый новый прием и сгонял с них три пота на тренировках. Но он также и не имел предрассудков — и честно учил молодого корейца, который хорошо платил за обучение. Пройдя полный курс обучения и получив разрешение на преподавание аики-дзюцу, мастер Чои Енсоль не стал
преподавать старый стиль в его канонической форме, где работа ног заключалась только в искусстве перемещений, так как считалось, что удары ног в реальном бою слишком рискованны и недостаточно эффективны. Ученик Такеды не мог перечить своему мастеру, но разве мог кореец забыть сокрушающую мощь неуловимых ног тхэккен?! «Нога выигрывает у руки в силе впятеро, а в длине и в скорости — вдвое; рука же имеет преимущество в маневренности и может хватать», — так говорили корейские матера. И не только говорили, доказывали на деле. Чой Енсоль был уверен в первом, но не забывал и о втором: именно за искусством захвата он и пришел к жестокому японскому мастеру.
«Хапкидо» назвал он свою систему, соединив в нем преимущества японской техники захвата, передававшейся в клане воинов Такеда из поколения в поколение в течение почти тысячи лет, с более чем четырех тысячелетним искусством «высокой ноги». «Хап» — соединять, объединять; «Ки» — сила, энергия, «До» — путь. Путь соединенных сил ударов ног и захватов рук, путь соединения своей силы с силой противника с целью одержать победу быстро и безоговорочно.
Внешне иероглифы те же, что составляют название всемирно известного японского айкидо — для непосвященного различие состоит только в различии произношений, а для последователей же различие кроется совсем не в названии.
Айкидо — система сугубо оборонительная, имеющая своей целью выведение противника из равновесия с помощью детально разработанной системы перемещений и болевых захватов, система неплохая, и при жестком выполнении может причинить серьезные повреждения нападающему. Морихеи Уесиба сам говорил, что учитель занимался с ним всего около ста часов — за те пять лет, которые основатель айкидо провел у мастера Такэды, выполняя почти всю работу по дому. Уесиба освоил пятнадцать базовых захватов айки-дзюцу и, положив их на технику перемещений кендзюцу, создал оригинальную боевую систему. Основатель айкидо действительно был выдающимся в области боевых
искусств человеком. Но хапкидоины считают его человеком, который, не доучившись до конца, осмелился «извратить» смысл искусства. Хапкидо, в отличие от айкидо, включает в себя обширную технику работы ногами как в обороне, так и в атаке, рассматривая нападение как лучший способ защиты;
болевые же захваты и заломы проводятся резко, с целью сломать сустав. Броски в хапкидо тоже отличаются от айкидоистских — в них присутствуют элементы, напоминающие работу дзюдо. Броски проводятся гораздо короче и быстрее: в бою с несколькими противниками, умеющими драться, нельзя долго «застревать» на ком-нибудь одном.
В хапкидо естественным образом происходит разделение на тех, кто преимущественно работает бросками, и тех, кто бьет. Но независимо от личных предпочтений хапкидоин обязан уметь показать и объяснить каждый бросок или удар. Система обучения построена таким образом, что вся двигательная база дается до первого дана. Тогда сдается классическая техника, выверяется точность формы. На второй дан сдаются те же самые техники, только уже на время, приблизительно впятеро быстрее. Третий дан предусматривает работу в нестандартных условиях, с завязанными глазами, сидя, в прыжке от стены и т. п. Наряду с этим идет работа с оружием — палкой, клюкой, мечом, ножом, поясом. После третьего дана основную работу составляет психотренинг.
Начинается обучение с резких, грубых движений — ударов руками и ногами, а заканчивается тонкой точечной работой и нюансами управления энергиями — совсем как в багуа — чжан или тайцзи-цюань. Такое расположение техник обусловлено тем, что хапкидо долгое время служило для подготовки спецподразделений армии и полиции, где курсанты должны были с самых первых дней занятий получать конкретные боевые навыки. Год ежедневной работы по 4—5 часов в день позволял сдать экзамен на первый дан — выйти против каратиста с 3—4 даном и одержать быструю победу. Бой, длящийся дольше нескольких секунд, превращается в бессмысленный обмен ударами и теряет всякий смысл. С противником не нужно драться, его нужно бить. Полицейский не может ограничиться только самообороной — сплошь и рядом он обязан напасть первым, чтобы обезвредить или задержать человека, в данный момент не предпринимающего никаких атакующих действий, а зачастую уже подготовившегося к обороне. Наиболее широко распространенной системой подготовки для боя без оружия является карате, его изучают как спортсмены-любители, так и военные самых разных стран уже с чисто прикладной целью. Естественно, бандиты и террористы также скорее всего будут использовать для тренировок именно карате или родственные ему системы — джиу-джитсу, кик-боксинг и тэквондо. Это и определяет такую специфическую направленность техник хапкидо,
использующих в бою недостатки и упущения именно этих боевых систем.
...Нас у Па Сита было трое. Боль от ударов и захватов делала свое дело — сначала остыл один из наших товарищей, потом ушел — «дела, дела», и другой.
Чтобы продолжать работу, я стал искать ребят, серьезно увлеченных боевыми искусствами — и набрал свою первую группу. Шло время. Трижды сменился состав группы. Год назад уехал Па Сит. То, что он оставил, невозможно оценить, ведь до сих пор хапкидо абсолютно неизвестно в нашей стране. Конечно, кикбоксинг зрелищнее и проще, и каждый первый, посмотрев пару соревнований, уже может считать себя корифеем в этом виде спорта, но ведь сам залог боевой эффективности и есть невидимость, неясность техники. Соревнований по хапкидо нет и не будет — первым призом на них было бы инвалидное кресло. Бой не зрелище — он молниеносен, лаконичен и прост: двое сошлись — один упал. И все. Оставим петухам петушиные бои.
Судьба благосклонна ко мне. Мне посчастливилось найти учителя, который дал мне возможность продолжать «путь соединения сил». Я также благодарен тем, кто помогал по крупицам собирать информацию о хапкидо и его составляющих, его «предках» — тхэккенс и айки-дзюцу. Но если бы даже мне не повезло с учителем и друзьями, то все равно я продолжал бы практиковать хапкидо — пусть не в полном объеме — восполнив недостающие техники упорством в занятиях. Да, кстати, в хапкидо и не осуждается изобретение новинок, если динамика движений соответствует базовой и прием отвечает целям стратегии и тактики, то он будет принят и даже запатентован. Изобретать можно — нельзя только вернуться опять к карате — любая мелочь уже режет глаз. И даже отказавшись от хапкидо в карате, вы уже не вернетесь — тесно. В лучшем случае
успокоитесь на джиу-джитсу: в чем-то эти системы все-таки схожи.

Стойка — рис. 1.
Классическое начало — «загружение» руки противника вперед—вниз «прилипающей» рукой (рис. 2).
Выход на болевую фиксацию локтя и кисти с одновременным входом в бросок. Захваченная рука лишает противника возможности атаковать другой рукой или ногами, пересекая ему «боевой коридор». Фиксация будет верной, если кисть противника повернута пальцами к нему же. Приведенный здесь бросок является первым программным классическим броском и имеет четыре варианта исполнения: перебрасыванием через себя, вытяжкой — скруткой вперед, зашагиванием с запрокидыванием и простым спиральным рывком, как в айкидо (рис. 3—4).
Бросок через себя — перебрасывание, как в дзюдо или самбо, с той разницей, что болевая фиксация в сочетании с жестким рывком ломают руку (рис. 5).
Болевая фиксация-удержание кистью и коленом после броска (рис. 6).
Второй классический бросок — осаживание назад с помощью болевой фиксации локтя и давящего воздействия ногой с добиванием пяткой (рис. 7—10).

Следующий классический бросок имеет три варианта захвата: только за кисть; за кисть и локоть; за кисть и плечо. Здесь приведен вариант с захватом за кисть-плечо после контрудара сбоку в челюсть или висок. Захваченная рука противника «загружается» весом тела вперед-вниз; контрудар наносится одновременно (рис. 11).
Захваченная рука по дуге продергивается вперед—вверх. В комбинации с давлением на плечо создается опрокидывающий эффект, причем тело бросающего поворачивается вперед — в сторону, что и послужило названием броска — «поворот в сторону» (рис. 12—13).
Переход на добивание локтем после проведения броска поворотом в сторону (рис. 14).
Дуговой удар с разворота пяткой в голову — самый мощный удар хапкидо, его «визитная карточка» — и, как контратака, его «меньший брат» — круговой удар с опусканием на колено (рис. 15).

Ю.Сенчуков
Журнал «Боевые Искусства Планеты»