Философские аспекты синъицюань

Выдержки из книги А.А. Маслова
"СИНЪИЦУАНЬ: ЕДИНСТВО ФОРМЫ и воли"

"Смысл пути синъицюань коренится
в изначальной природе человека".
Мастер Ли Куйюань (Х1Х в.)
Череда космических
трансформаций:
магия души и мистика космоса
Философско-духовные аспекты играют в боевых искусствах главенствующую роль. Именно духовным наполнением и отличается ушу от обычного боя или спорта. Стоит оставить в стороне эти вопросы, и ушу как таковое моментально улетучивается, оставляя лишь экзотическую оболочку из полумистических терминов и сложных движений. Философия для ушу - не просто красивая оболочка, далекая от реальных аспектов, но абсолютно конкретный указатель на путях боевых искусств
Для нас эти вопросы - не просто дерзкая игра ума, странствия чистого духа по просторам метафизической реальности, но абсолютная жизненная конкретика. Мы не можем просто "прочитать" китайскую философию или запомнить пару метких афоризмов. Надо "впустить" ее внутрь себя, целиком доверится ей. Тогда каждое отвлеченное философское понятие превратиться в конкретный принцип занятий, в путь жизни. Ушу есть всегда процесс внутреннего творчества, творчества бесстрашного в своей свободе и вечном поиске. Древняя философия Китая в своей основе не концептуальна, не догматична, она гибка и вместо того, чтобы давить на сознание, как это делают многие западные философы, наоборот высвобождает энергию души, ^открывает новые горизонты духовных странствий вглубь себя. Обо всех этих моментах нельзя рассказать в двух словах. Да разве вообще способен кто-нибудь поведать о том, что можно прочувствовать лишь сердцем? В этих вопросах не стоит доверять популярной литературе, нелепым выдумкам отечественных и западных авторов Единственный путь - чтение источников, и мы отсылаем читателя к списку литературы, помещенному в конце книги. Здесь же расскажем лишь то, что необходимо знать, приступая к изучению синъицюань. Практически все понятия синъицюань, начиная от названия приемов и позиций вплоть до методов дыхания, базируются на категориях даосской философии, а также неоконфуцианства, возникшего в ХШ в. на стыке даосизма и конфуцианства. Практически все поклонники ушу знают, что боевые искусства непосредственно связаны со многими философскими и духовными откровениями, но мало кто может последовательно объяснить, каким образом сложные метафизические построения воплощаются в приемах кулачного искусства. Надо сказать, что не сразу понимали это и ученики в традиционных школах ушу.
Для объяснения мастерами составлялись короткие стихи- речитативы, которые могли ритмически произноситься во время тренировок, с одной стороны, налаживая дыхание и ритм упражнений, с другой стороны, подспудно вводя в сознание ряд достаточно сложных философско-космических категорий. Мы отчасти последуем этому правилу и возмем за основу краткое философски-практическое стихотворное произведение мастера
Цзян Жунцзе, который преподавал синъицюань и мицзунцюань в Ассоциации боевых искусств Цзинъу. Сам же от утверждал, что стихи достались ему как преемнику школы "по наследству" от даосского мага, имени которого он так никогда и не узнал. Итак, последуем за древними объяснениями, постараясь уловить как синъицюань связан с космогоническими представлениями китайской философии.
Беспредельное:
Единое ци, находящееся в хаосе, образовывало собой и внешнее и внутреннее.
Реки Цзиньхэ и Вэйшуй еще не разделились и проистекали из Дао.
Абсолютная пустота, естественность, покой незамутненного Духа.
Смысл всего этого - трансформация пустоты, восходящей к своему истоку.
Беспредельное (уцзи), символ которого пустой круг, это начало всех начал, или правильнее - отсутствие всякого начала. Еще не существует никакая форма, не появился никакой образ, никакая мысль о нем, нет ни Неба, ни Земли. Все едино и даже энергетическая субстанция ци, которая в результате дальнейших космогонических трансформаций станет основой всех вещей, находится в первобытном хаосе. Это - преддверие мира, его предчувствие. Нет ничего за пределами хаоса, поэтому ци составляет одновременно и внешнее и внутреннее начало. Реки Цзиньхэ и Вэйшуй в китайской традиции символизируют мутные и светлые воды, черное и белое, инь и ян. Но и они в этот момент мирской преданности едины и берут свое начало из Дао - универсального пути и закона всех вещей, рождающего весь
Космос. Путь Дао не определим словами, не уловим никакими органами чувств, он вечно отсутствует, но в то же время все вещи и явления в мире - проявления Дао. Постижение Дао и следование ему - смысл жизни истинного мудреца. Символ Дао - абсолютная пустота. Это некое идеальное, нерасчлененное состояние, преддверие возникновения мира, затаенная радость от будущего, предформа всех форм. Но в
даосской концепции даже пустота может опустошаться - она трансформируется, восходя к своему истоку, к абсолютному отсутствию. Этот момент преддверия всего мира очень трудно постичь умозрительно, ибо он представляет собой доформенное состояние человека. Эта фаза преджизни называется Прежденебесным (сяньтянь), так как в этот момент даже Неба, являющегося истоком благой силы еще не существует. В синъицюань Беспредельному соответствует начальная позиция во всех упражнениях - стойка ноги вместе, руки опущены вдоль бедер. Хотя такая позиция не означает ничего конкретного, но уже таит в себе сотни движений, она может породить любую
форму.
Великий предел
Беспредельное является матерью, порождающей инь и ян. Приходя в движение, они разделяются, обретая покой - соединяются.
Два начала инь и ян порождают три начала, четыре образа Пять первостихий, шесть взаимосоответствий и семь светил.

рис.1

Смысл этого стиха в следующем. Беспредельное рождает Великий предел - тайцзи, символом которого является диаграмма двух взаимопереходящих и взаимодополняющих начал инь и ян, символизирующих две противоположности, которые тем не менее дополняют друг друга: темное и светлое, холод и тепло, женское и мужское, землю и небо и т.д. (рис.1). Великий предел проявляется как первый этап упорядочивания изначального вселенского хаоса, когда в его недрах зарождаются два начала (лянъи) инь и ян. Эти два начала не являются чем-то статичным, раз и навсегда данным, но, как и все другие явления, подвержены постоянным изменениям и переходят друг в друга. Но так как на этапе Великого предела существуют лишь две возможные трансформации, то совершается бесконечный переход инь и ян. В движении инь и ян разделяются на два противоположных начала, а приходя в изначальное состояние покоя вновь соединяются,
обретая единство. Так образуется некая "пульсация мира". Она отражена в динамике практически всех движений синъицюань, каждое из которых сочетает в себе открытую и закрытую фазу, пустую и наполненную, отход назад - прыжок вперед и т.д. Таким образом сам характер движений в синъицюань является объективизацией, реальным и видимым воплощением космических трансформаций инь и ян.
В мире нет ничего, что выходило бы за рамки взаимодействия инь и ян. Вечно изменяясь, они порождают массу явлений, например, "три начала", "три драгоценности" или "Великую триаду"- Небо, Землю и Человека, четыре образа - малое инь, малое ян, большое инь, большое ян; пять первостихий - металл, дерево, вода, огонь, земля; семь светил или семь планет - Солнце, Луну, Марс, Меркурий, Сатурн, Юпитер, Венеру. Все эти символы триады первостихий и планет отражены в приемах синъицюань.
Что же конкретно означает состояние Великого предела для кулачного искусства ? Вот что об этом пишет Цзян Жунцзе:

Песнь Великого предела

Сердце приходит в движение резко, как скачущая обезьяна.
Начинаем воплощать приемы кулачного искусства:
Мягкие и жесткие, пустые и наполненные.
Открытые и закрытые, подъемы и опускания.
Взаимопереходу инь и ян в кулачном искусстве соответствуют вполне конкретные формы, а вселенские трансформации принимают форму цепи чередования различных состояний, например, шаг вперед - отход назад, блок-атака, и т.д. Здесь не важна конкретная форма приема - все они сводятся к чередованию разнонаправленных, но при этом взаимозависимых начал. Боец должен постоянно переходить от жестких ударов к мягким блокам, "закрывается", концентрируя ци в даньтянь, и "открывается", выбрасывая энергию во время удара. Он меняет
уровень атаки, приседая и вставая. Он застывает на месте и неожиданно бросается в атаку "подобно скачущей обезьяне". Таким - образом реальный боец вечно непостоянен, неуловим, вечно неравен самому себе. Все эти многочисленные переходы есть по существу лишь
повторение неких внутренних форм циркуляции ци в организме. Состояние Великого предела представляет собой момент зарождения внутренних трансформаций ци, которые, проецируясь во внешний мир, образуют то, что принято называть "приемом". Таким образом, истинный прием, это не то движение, которое просто заучено или выдумано нами, он должен быть прежде всего отзвуком внутреннего движения внутри нас. Лишь такое понимание приема может считаться "истинным мастерством" - гунфу. Механическое повторение форм, не связанное с внутренним состоянием, будет лишь неудачной имитацией и бессмысленным самообманом, а ушу превратиться в мертвый слепок с красивого, но недоступно-далекого образа китайской традиции.
Инь и ян никогда не видны явно, но предстают перед нами через другие формы или через символы. Вряд ли новичок в ушу способен уловить все эти многочисленные переходы. В принципе, на первых этапах этого и не требуется. Если абсолютно точно выполнять классические движения, то уже одно это гарантирует, что через некоторое время понимание цепи вселенских трансформаций придет само собой, а человек окажется идущим по срединному пути-Дао. Но стоит лишь заняться фантазированием, и эта возможность будет потеряна на долгое время, если не навсегда. В ушу существует поговорка, пришедшая сюда из древнего даосского трактата "Дао дэ цзина": "Если в начале дороги оступишься хотя бы на один шаг, то в конце пути ошибешься на сотни километров". Здесь проявляется характерная и весьма существенная для нас черта ушу, да и вообще традиционного китайского миропереживания. В мире существует некая истинная форма,
которая в любом виде человеческой деятельности обладает высшей ценностью. При этом не важно, как конкретно она выглядит. Эта форма - абсолютно внутренняя, духовно- энергетическая, символически связанная с внешними движениями человека. Надо абсолютно точно ЗНАТЬ ,как выполняется движение в ушу, как пишутся черты иероглифов в каллиграфии, как делаются размывы тушью на картине, где должны располагаться камни при разбивке миниатюрного сада. Форма сверхценна, так как она обеспечивает нам связь с высшими
силами, но - и это может показаться парадоксальным - сама по себе она ничего не обозначает. Ведь за формой скрывается путь- Дао и извечность перехода инь-ян. Именно этот путь и постигается в процессе занятий ушу, в процессе сочетания боевых искусств и самосовершенствования, и все это очень далеко он простого кулачного боя.
Можно спросить: да возможно ли это? Не идеализируем ли мы древнее китайское ушу? Разве можно достичь особой ясности сознания, озарения духа в процессе занятий кулачным искусством? В это, конечно, трудно поверить тому, кто "изучает" ушу лишь теоретически либо тренируется урывками, да к тому же и в плохой школе. Но стоит лишь полностью отдаться, довериться этому потоку "внутреннего ушу", занявшись истинно китайским стилем, поверить в сверхъестественность ушу для человека (разве любое высокое искусство не таково?), как многое становиться понятно само собой. Ушу не заучивается, но как бы пробуждается, уже существуя в самых глубинах сознания
человека. Здесь необходимо долгое время. Оно выступает здесь фактором абсолютным, непреодолимым - сократить срок тренировок, перепрыгнуть через этапы занятий невозможно.
Китайцы по этому повод всегда приводят срок вынашивания плода в утробе матери - десять лунных месяцев являются здесь фактором абсолютным и обязательным. Идеал ушу, которое предстоит перед нами в виде форм кулачного боя, лежит далеко за рамками собственно кулачного искусства. Он распространяется в сферу тонкого, духовного, иррационального, вечно ускользающего духовного искусства,
которое тем не менее вечно присутствует в каждом моменте нашей жизни.
Не случайно китайские мастера подчеркивали, что ушу следует изучать не на уровне приемов, то есть видимых форм, а на уровне семян. Речь идет о важнейшем китайском понятии "цзин" - семя, квинтэссенция. Это одно из трех важнейших первоначал китайской натурфилософии наряду с пневмой-знергией ци и духом-шэнь. "Дао дэ цзин" мы встречаем в себе намек на важнейшее свойство Дао - оно пустотно, отсутствующе, неуловимо, но содержит в себе "семена вещей". Обратим внимание - не формы, не вещи, не явления, но их семена, некую потенциальную завязь, из которой прорастает весь мир! Ведь семя, упавшее в землю, еще не есть дерево, но оно содержит
это дерево в потенции, которое будет произрастать из семени с абсолютной безусловностью и необратимостью. Невозможно выучить все приемы ушу, более того - невозможно порой даже разучить все комплексы одного стиля ( в шаолиньцюань их более пятисот !), но можно постичь ушу именно на уровне семени, то есть на уровне внутренних принципов, которые в необходимый момент дадут жизнь не только любому приему ушу, но и вообще перестроят внутренний мир человека, настроя его на высочайшую чистоту звука души.
И мы должны дать этому внутреннему семени - зачатку истинного мира внутри нас - возможность произрастать свободно, естественно, устранив какие-то волевые усилия, устранив даже сознание собственного "Я". Мы даем взрасти миру внутри нас, прибывая в состоянии "отсутствия себя и отсутствия других" - "у во у та" (дословно: "нет ни меня, ни другого"). Это значит, что между мной как личностью и всем миром рушиться разделяющая нас грань, мы сливаемся с ним в "единое тело" (ити), растворяемся в мировом потоке, безраздельно доверяемся ему.
Мы превращаемся в лоно мира, а это значит и приближаемся к единству с Дао, ибо оно и есть "матерь всех вещей". Так наступает состояние, которое китайцы именовали "юнь" - "созвучие", когда все находится во всем, мое "Я" резонансно звучит в многоголосье остального мира, а само это многоголосье сводиться к одному-единственному Великому звуку - эху Дао, хотя, как говорит даосский трактат, "Великий Звук редко услышишь".
Это не просто слияние с Природой, это мистическое "самозабытие" (ванво), самоутрата в потоке мировых трансформаций, когда для нас не существует видимого мира, нет каких-то предметов или приемов ушу, есть лишь само биение жизни, которое мы бесконечно ощущаем внутри себя. Семена просветленного духа, который заложили мастера синъицюань в древности, оказались глубоко запрятанными под
множеством форм - комплексов, приемов, методик тренировки. Зачастую новичков смущает такое обилие принципов, и они спотыкаются о всякий новый прием, как неумелый оратор запинается на незнакомом слове. Нередко встречается и другое - человека охватывает желание выучить "еще один приемчик", начинается настоящее "коллекционирование" таолу и различных комбинаций. Но ведь не случайно мастера синъицюань говорили о загадочной простоте и неприукрашенности истинного ушу. Они намекали на то, что за любой внешней формой должно крыться внутреннее переживание, особое состояние души, ибо без него высокое искусство ушу превращается в подобие кулачного боя, который может быть эффективен для боя, но как Учение вряд ли может существовать. Тогда зачем же нужны приемы вообще? Не легче ли от них просто отказаться и заниматься, скажем, только медитативными упражнениями? Это другая опасная крайность - несерьезное отношение к изучению приемов или вообще изобретательство своих комплексов, а то и целых стилей. Нельзя обойтись без
элементарного изучения движения, как нельзя выйти к солнечной поляне в дремучей чаше, не зная дороги или вообще не умея ходить. Дорога в синъицюань - это и есть простейшие базовые упражнения. Поэтому в этом стиле говорят о "скрытом" или "неявленном" проявлении инь и ян, Великого предела и Беспредельного. Вспомним хотя бы Цзи Цикэ и его способ выражения двух начал через формы журавля и медведя. Беспредельное порождает Великий предел, из которого возникают инь и ян. Два начала порождают Небо, Землю и
человека, восемь триграмм, которые разделяясь, образуют шестьдесят четыре гексаграммы. Ими символично выражается все многообразие вещей и состояний. Человек вписан в эту схему вселенской эволюции, вбирает в себя земные и небесные потоки ци и соединяет таким образом небесное начало ян и земное начало инь внутри себя. Синъицюань становиться способом обретения этого вселенского единства. В этом стиле все сложные космические символы, типа "пяти стихий, восьми триграмм" обретают вполне конкретное воплощение.
Сфера мира - сфера человека
Все действия в синъицюань базируются на принципе сферы. Сфера универсальный образ китайской космогонии, символ Вселенной. Человек внутри себя воспроизводит этот образ. Самая малая сфера человека именуется "малый в малом небесный круг". Это круговорот ци в нижнем "поле киновари" -даньтянь. Вторая сфера - "малый небесный круг" (сяочжоутянь) проходит от макушки, захватывая корпус по переднесрединному и заднесрединному меридиану и оканчивается в нижнем даньтянь, точнее - в центральной точки промежности. Третья сфера - "большой небесный круг" (дачжоутянь) помимо корпуса и головы захватывает еще и ноги. Существует еще и внешняя сфера -
своеобразное пространство вокруг человека, фактически - спроецированный вовне большой небесный круг. Общение человека с миром проходит именно по грани этой сферы. Когда целостность сферы нарушается, человек может чувствовать душевный дискомфорт, недомогание, раздражительность, может заболеть. Если же общение с людьми проходит вне грани сферы, мы чувствуем недопонимание со
стороны других, отсраненность, отторгнутость от мира, потерю связи с естественным ходом событий. Мировое "созвучие" утрачивается, и мы не слышим "Великого звука" Дао. Понимание грани сферы - это большое искусство, и в синъицюань существует немало упражнений из раздела "внутреннего искусства" (нэйгун, цигун), которое непосредственно способствует осознанию этого свойства.
Считается, что если человек болен, то его сфера теряет идеально овальные очертания, становиться ущербной в том месте, которое соотноситься с пораженным органом. Китайские медики могут таким образом диагностировать болезнь. В поединке боец благодаря этому способен почувствовать слабое место противника. В синъицюань для этого обычно используется выставленная немного вперед ладонь, четко, слоено локатор, реагирующая на малейшие изменения сферы противника.

Все позиции в синъицюань вписаны в сферу, и этот навык "округлой позиции" отрабатывается на основе базовой позиции
саньтиши (рис. 2.). Для этого служит и правило "трех кончиков" - кончик носа, кончики пальцев выставленной вперед руки и кончики
пальцев левой ноги составляют прямоугольный треугольник. Если конечность выходит за грани сферы, то удар будет слабым, а  человек уязвимым. Наиболее эффективный выброс внутреннего усилия (цзин или цзир) происходи; именно на грани сферы. Здесь же - и место
самой надежной защиты. Если же ладонь или кулак при абсолютно правильном положении всего тела достигает грани сферы, то выброс, внутренний энергетический выброс, может произойти сам без всякого мышечного напряжения. В этом нетрудно убедиться. Сформируйте "ладонь синъицюань" - немного втяните центр ладони, пальцы чуть согните, отведите большой палец в сторону. Представьте, что между средним пальцем ладони и плечо*А натянута нить. Медленно толкните ладонью вперед перед собой, как бы натягивая эту упругую нить.
Когда ладонь достигнет грани сферы, вы можете почувствовать легкое потепление или щекотание в центре ладони. Немало времени уходит у человека на осознание границ собственной сферы. Если он не чувствует их, то может испытывать затруднения в общении с окружающими, способен на неадекватную реакцию, страдает нервными расстройствами. У больных, обозленных, уставших людей сфера заметно уменьшена. Они бояться мира и не приемлют его, чувствуя свою легкую уязвимость. Наоборот, люди хорошо отдохнувшие,
спокойные, соблюдающие правильную диету и режим, регулярно занимающиеся ушу, резко увеличивают границу своей сферы.
Знаменитое китайское выражение "мудрец объемлет весь мир" - далеко не метафора. Сфера мастера увеличивается настолько, что может сливаться с мировой сферой, и такой человек становиться равным вселенной, черпая из нее свои силы. Такой человек сразу заметен. Он приятен в общении, притягивает к себе людей. Одним своим присутствием он может лечить людей, повышать их жизненный тонус и передавать духовное учение вне слов. Его сфера действует таким образом, что никто не может даже помыслить о том, чтобы напасть на
него или оскорбить. Он побеждает без боя, ибо ни с кем не враждует. Буддисты учили своих послушников: "Вы должны сидеть
в медитации так, чтобы никому не пришло в голову подойти и ударить вас".
Бой - это всегда момент столкновения двух сфер. Настоящий боец способен подавить энергетическое влияние соперника, нарушить его сферу, а ударами - лишь завершает поединок. Не случайно говорят, что настоящий удар наносится еще до того, как ударит кулак. Залог психической стабильности и неуязвимости человека - не допускать других внутрь своей сферы, но и не отталкивать их, не утрачивать тесного соприкосновения с миром.
Синъицюань - учение о единстве внешнего и внутреннего
Смысл учения синъицюань заключен в самом названии стиля - "кулак формы и воли". Речь идет об обретении абсолютного единства помысла и действия, импульса сознания и его реализации, внешнего и внутреннего в человеке. Зачастую человек не способен во всех своих поступках соблюдать это единство, не всегда задуманное он способен претворить в жизнь. В современном мире становится все больше и больше разрыв между идеальным "Я" - тем, что человек думает о себе, и реальным "Я" - тем, что он в действительности из себя
представляет. Из-за осознания этого разрыва возникают неврозы, стойкие расстройства психики, человек постоянно находиться в
состоянии напряжения и конфронтации с окружающей средой, мучится от своей неполноценности. Синъицюань благодаря глубоко продуманной системе воспитания позволяет достичь гармонии с миром, единства внешнего и внутреннего в человеке. В ушу под внутренним началом подразумевается циркуляция энергетической субстанции ци в организме человека, а также особая работа сознания или воли (и). Сознание истинного бойца никогда не спит и устанавливает связь между внутренней циркуляцией ци и внешней формой движений. У начинающих обычно движения оторваны от внутреннего наполнения, отчего и называются "пустыми". У мастеров любой прием - это внешнее выражение внутренней циркуляции: таким образом достигается абсолютное единство и более того - неразличимость внешнего и внутреннего аспектов в человеке. Этим объясняются столь строгие требования, предъявляемые в синъицюань к взаимокоординации движений и способам работы сознания. Знаменитый Сунь Путан говорил: "Следовать внешней форме - это значит приходить в гармонию с духом и ци, заключенными внутри. Правильность внешней формы - это срединное состояние внутренней воли и ци. Вот почему, видя внешнюю форму, можно познать ее внутреннюю сущность. Сущность - это то, что находиться внутри, форма - то, что мы видим снаружи". Вся тренировка в синъицюань - это постепенный процесс достижения единства внешней формы и ее внутреннего посыла. О каком посыле идет речь? Обратим внимание, что "воля" в китайском понимании этого слова отнюдь не качество самого
человека, а особая творческая сила, некий импульс, идущий от Неба на человека, дающий ему толчок к "истинному действию".
Таким образом синъицюань, очищая и воспитывая сознание, позволяет претворить "волю Неба", этот священный посыл в действия человека. Есть еще один смысл в названии синъицюань. Стиль состоит из двух больших разделов. Первый называется синцюань - "кулак формы", второй - ицюань - "кулак воли". "Кулак формы" базируется на имитации состояния и боевого духа 12 животных. "Кулак воли" основывается на изучении пяти базовых приемов-принципов, соотносящихся с пятью первостихиями китайской натурфилософии -металлом, деревом, водой, огнем и землей. Он требует активной работы сознания и овладения различными методами психотехники, ибо человек должен воистину уподобить себя вселенским трансформациям, которые символически выражаются через взаимопереход пяти с