Самураи: История и легенды - Тайра-но Мунэцунэ: Безмолвный

Тайра-но Мунэцунэ: Безмолвный
Молчаливый, но умелый — воин, наделенный этими каче­ствами, всегда вызывал восхищение, но даже среди таких людей выделяется Тайра-но Мунэцунэ (982—1023), о котором расска­зывает «Кондзяку мшюгатари сю» (т. 23, разд. 14).
В ту эпоху воины беспрерывно сражались друг с другом. Мунэёри, отец Мунэцунэ, будучи губернатором Муцу, убил дру­гого губернатора, Тайра-но Корэхира, своего «соперника на пути воина», и был сослан на остров Оки. Сам Мунэцунэ, занимая пост офицера Левого крыла стражи Внешнего дворца, был обвинён в развязывании вражды и одно время преследовался импе­раторской полицией за убийство. В своем стихотворении, вклю­ченном в шестую императорскую антологию «Сиика сю» (№ 335), Мунэцунэ благодарит священнослужителя Гэнкаку за то, что тот добился для него помилования за совершенные преступления.
 В то время, когда господин Удзи* был на вершине власти, Мёсон**, настоятель храма Мии***, присутствовал как-то при дворе для совершения всенощных молитв. Все светильники были потушены.
Спустя какое-то время Еримите, не говоря никому о своих намерениях, решил послать Мёсопа с каким-то поручением. Он хотел, чтобы Мёсон вернулся еще затемно. Он велел привести из конюшен и оседлать лошадь, спокойную и покладистую, и громко спросил: «Может ли кто-нибудь сопро­водить этого господина?»
Мунэцунэ, офицер стражи Внешнего дворца, нес тогда службу. Он сказал: «Мунэцуиэ к вашим услугам, господин».
«Очень хорошо», — сказал Еримити и, поскольку в то время Мёсон был еще не настоятелем, а всего лишь монахом, добавил: «Монах должен отправиться в храм Мин и вернуть­ся прежде, чем наступит утро. Как сопровождающий, позаботьтесь о том, чтобы так и было сделано».
«Слушаюсь, господин»».
Лук и колчан со стрелами Мунэцуна всегда держал наготове в своей комнате. Под циновкой были спрятаны со­ломенные сандалии. Слуга у него был всего один, явно низко­го происхождения. Поэтому все, кто знал его, говорили: «Какой экономный человек!»
Получив приказ сопровождать монаха, Мунэцунэ немед­ленно подобрал края своего платья и связал их узлом. Затем он достал свои сандалии, надел за спину колчан со стрелами и вышел во двор, где стояла оседланная лошадь.
Монах спросил: «Как ваше имя?»
«Мунэцунэ, почтенный», — ответил тот.
«Мы направляемся к храму Мин, — сказал монах. — Что же вы стоите, как будто мы отправляемся туда пешком? Разве у вас нет лошади?»
«Даже если я на ногах, я ни за что не отстану. Тронемся в путь», — сказал Мунэцунэ.
Монах подивился про себя: «Однако это очень странно».
Слуга Мунэцунэ двигался впереди с фонарем. Они про­шли семьсот или восемьсот ярдов, когда Мёсон вдруг увидел двух людей, одетых в черное и вооруженных луками, идущих прямо на него. Он очень перепугался. Однако, увиден Мунэ-Цунэ, они упали на колени и сказали: «Вот ваша лошадь, гос­подин!» Затем показалось несколько лошадей. Стояла ночь, и монах не мог различить, какого цвета лошади, но он увидел, что люди принесли также обувь для верховой езды. Мунэцуна одел ее поверх соломенных сандалий и вскочил па лошадь. Мёсона теперь сопровождали двое воинов с колчанами и луками. Он почувствовал себя в безопасности и продолжил путь. Они проехали еще ярдов двести, когда на дороге появи­лись еще двое людей, с луками и стрелами, точно так же одетых в черное. На этот раз Мунэцунэ не сказал ни слова. Двое тут же привели своих коней и присоединились к эскорту. «Это тоже его люди Невероятно!» — сказал монах самому себе.
Еще через двести ярдов опять появились два человека, и также поехали рядом. И так через каждые двести ярдов к ним подходило по два человека, так что когда они добрались до реки Камо, всего сопровождающих уже было около тридцати человек. Пока Мёсон восхищался загадочными поступками Мунэцунэ, показался храм Мин.
Выполнив то, что ему было поручено, еще до полуночи, Месон отправился обратно. Впереди и позади него ехали те же воины. В окружении их он был спокоен. Воины сопро­вождали его до тех пор, пока они не достигли реки. Однако после того, как они въехали в Киото, воины без всякого приказания Мунэцунэ начали исчезать по двое там же, где они появились. Когда до дома господина Удзи оставалось не бо­лее сотни ярдов, с ними осталось лишь двое воинов, появив­шихся первыми. Мунзцунэ слез с лошади в том же самом месте, где и сел на нее, снял обувь и пошел пешком в соломен­ных сандалиях, в которых покинул дом. Двое воинов подобра­ли обувь и, ведя лошадей под уздцы, исчезли. Теперь монаха, сопровождали только Мунэцунэ и его слуга. Они вошли в: ворота в простых сандалиях.
Очарованный тем, как появлялись люди и лошади, как будто это было заранее определено, Мёсон отправился к Еримити, намереваясь рассказать ему обо всем. Еримити ждал его и не ложился спать. Сообщив о том, что он выполнил пору­чение, Мёсон добавил: «Мунэцунэ — необыкновенный воин.. И у него способные слуги, не уступающие ему».
Но, вопреки ожиданиям Мёсона, Еремити не задал ему никаких вопросом. Монах был обескуражен.
Мунэцунэ был сыном воина но имени Тайра-но Мунэ-ери. Он отличался отвагой и, в отличие от большинства людей, стрелял очень большими стрелами. Поэтому его прозвали Командиром Больших стрел стражи Внешнего дворца, Лево­го крыла.
 
(*) Фудзивара-но Ёримитн (992 - 1074), служивший регентом и советником при трех императорах.
(**) Мёссон (971 - 1063) занимал несколько высоких постов в буддийской иерархии
(***) Также известен как Ондзе-дзн, храм школы Гаидап. Находится в Оцу, недалеко от Киото.