Боксёры и бокс - Часть 9

Примо Карнера
В 1906 г. в маленькой деревушке Секвале, недалеко от Венеции, в очень бедной семье родился Примо Карнера. Мальчик с раннего возраста должен был сам заботиться о своём существовании, что было для него особенно затруднительно, так как он вытянулся в настоящего великана.
Вопросы питания, одежды, обуви – всё это было для него источником несравненно больших забот, чем для человека нормальных размеров. В поисках заработка Примо отправился во Францию. Там он первоначально подвизался в качестве простого чернорабочего, потом был завербован хозяином бродячего чемпионата борьбы. Он получал 15 франков в день, кроме того, от зрителей перепадало до 10 франков.
Как–то в один прекрасный для Карнеры день его на арене случайно увидел приятель известного французского менеджера Леона Сю. Он написал ему, что встретил молодого великана, который сможет далеко продвинуться в боксе. Леон Сю задумался, и было о чём. В боксе великаны кредитом не пользуются. В своё время Джесс Уиллард и Фультон бесславно пали от руки Дэмпси. Ныне продолжающие выступать Камноло, Энпэллетьер и Питтифер сообща ничего особенного не представляют. Он даже предполагал, что у великанов существует как бы врождённая неспособность к боксу.
Получается как бы так: до известных пределов вес и рост являются крайне существенными, подчас решающими факторами в пользу более высокого и более тяжёлого боксёра. В этом – объяснение разбивки боксёров на весовые категории, так как даже несколько кило, определяющие границы этих категорий, имеют важное значение.
В пределах одной весовой категории всякое преимущество в весе учитывается как шанс на победу для обладающего им. Если один из боксёров весит 90 кило, а другой 85, то говорят, что второй гандипирован на 5 кило. Поэтому и не устраивают серьёзных боёв между боксёрами различных весовых категорий. Опыт показал, что если провести встречу между лучшими представителями соседних весовых категорий, то почти всегда выигрывает более тяжёлый.
Если оглянуться на чемпионов ринга, то лучшие из них были (за исключением Боба Фитцсиммонса) людьми от 85 до 90 кг весом и от 180 до 185 см ростом. Возьмите измерения Джеффриса, настоящего тарана при атаке и настоящей крепости при защите, – 185 см и 88 кг. Эти 4–5 кг или несколько сантиметров, превышающие 180 см или 80 кг, являются сантиметрами и килограммами победы.
Однако выше определённого роста и веса эти лишние сантиметры и килограммы, очевидно, перестают быть преимуществом. Объяснить причину этого могут, пожалуй, лишь физиологи. Во всяком случае, таким людям не хватает быстроты – основного условия для успеха в боксе. Их сила не соответствует их размерам; они отличаются замедленностью рефлексов, недостаточной координированностью движений, зачастую и психическая деятельность их бывает неполноценной. Кроме того, большинство великанов бывает акромегалами; а акромегалия (разрастание скелета за счёт меньшей прочности костей) не только сама по себе представляет серьёзную болезнь, но и делает организм легко подверженным различным случайным заболеваниям.
Значит, Леону Сю было о чем подумать. Но 206 см роста, 125 кг веса, 20–летний возраст и ботинок № 57, который так эффектно должен был выглядеть в любой витрине обувного магазина с подписью «нога боксёра Карнеры»! Все это было немалым соблазном. Менеджер рискнул – и не прогадал.
Нужно было только учесть, что к Карнере следует применить рациональные методы физкультурного и лекарственного воздействия.
Но передадим слово самому Леону Сю.
«Примо Карнера является одним из интереснейших доказательств того, чего можно добиться путем разумного применения физической культуры.
В 20 лет Карнера был великаном со всеми аномалиями, я бы сказал даже, пороками гигантизма: чрезвычайно большие конечности, венозные узлы голеней, громадный и хрупкий скелет, мускулатура, не соответствующая размерам костяка.
Он был медлителен, рефлексы были ослаблены, он действовал и мыслил с медленностью, явно противоречащей основным требованиям бокса. Первое качество боксёра – быстрота. Нужно быстро бить, задумывать и проводить удар, контрудар, нырок, всё это по возможности мгновенно.
Но Карнера обладал большой природной силой, несомненной храбростью, редкой для великана способностью восприятия, а также всеми преимуществами, которые давали ему рост, вес и длина рук. Поэтому следовало параллельно с обучением основам бокса выправить его физические недостатки, развивая, по мере возможности, достоинства.
По совету доктора Брюэля, выдающегося специалиста из Сен–Жермена, я заставил прежде всего пропитать известью скелет моего питомца, хрупкий, как у каждого акромегала. Результаты были поразительны. В самом деле, всякий раз, когда такой великан сломает кость, нужны долгие месяцы для того, чтобы он выздоровел, чтобы образовалась костная мозоль. А Примо за три недели до своего боя с Мэлони однажды сломал себе два ребра. Врач не скрывал своего беспокойства. «Выздоровление будет медленным, – сказал он, нужно на это не менее 2 месяцев».
Каково же было удивление этого врача, когда он путём рентгеноскопии констатировал самое быстрое выздоровление. Примо боксировал с Мэлони в срок и выиграл.
Мускулатура Карнеры в результате трёх лет тщательно проводимой лечебной физкультуры развилась поразительно. Все мускулы, работающие при боксе, сильно развились: дельтовидные мышцы, брюшные, бока и спины, трицепсы и т.д. Грудь расширилась, талия стала тоньше, плечи – шире, линия ног стала более чёткой.
Прежде Карнера был просто медленным и неуклюжим колоссом, подобным рабочей лошади. Теперь в нём мы видим гармонично развитого атлета, могущего бегать, прыгать и, любопытная вещь, думать много скорее, чем раньше. Его мозг развился так же изумительно, как и мускулатура. Теперь это настоящий чемпион, у которого и мускулатура, и мозг одинаково развиты».
Оставив в стороне преувеличения, свойственные менеджеру, мы уже по одним фотографиям видим, что Карнера совершенно преобразился. Больше того, он проявил недюжинные способности к боксу, а Сю оказался настолько хорошим преподавателем, что Карнера удивлял знатоков своей подвижностью.
Но Сю был не только хорошим тренером; он был также и прекрасным дельцом. Через несколько лет, когда он уже не был менеджером Карнеры, он поместил во французском журнале «Марианна» (номер от 13 июня 1934 г.) первую часть своих воспоминаний под заглавием «Тайна Карнеры». Из них следует, что Карнера бился «вчистую» на ринге лишь тогда, когда этого нельзя было избежать. Часть противнику оплачивалась за нокаут в заранее обусловленном раунде. Между прочим, оба боя Карнеры со Стрибблингом, который стоял также в первых рядах тяжеловесов, были чистейшим «шике», т.е. результат боя был заранее обусловлен.

ЯНГ СТРИББЛИНГ
Янг Стрибблинг был видным боксёром, с прекрасными физическими данными и хорошей техникой; однако с психикой у него дело обстояло неважно. Начало его карьеры было многообещающим, но чем дальше, тем характер боёв становился всё более подозрительным. Его менеджером был его отец. Потому ли, что он не мог основательно направить сына на путь истинный, как это сделал бы посторонний человек; потому ли, что он сам толкал его на «комбинации», но только значительная часть последних боёв Стрибблинга была не только не спортивной, но, пожалуй, антиспортивной. За свой последний бой в Париже с бельгийцем Шарлем, когда он упорно применял тактику обструкции, ему не только дали поражение как бойцу, не ведущему боя и мешающему его вести партнеру, но и дисквалифицировали, лишив его права выступать во Франции. Он умер совсем молодым, разбившись на мотоциклетке.
Но, повторяем, его карьера в начале была настолько хороша, что в июле 1931 года ему выпала честь оспаривать первенство мира у Шмелинга. В это время он числился в лучшей четвёрке мира в тяжёлом весе. А что касается Шмелинга, то, пожалуй, ни одного абсолютного чемпиона не критиковали так ожесточённо, как его. Вся мировая печать упрекала Шмелинга в том, что, выиграв первенство мира, он без зазрения совести уклонялся от вызовов. Поэтому, узнав, что он встретится в Кливеленде со Стрибблингом, всякий злорадно думал: «Ну и попадёт этому случайному чемпиону».
Однако Максу Шмелингу вообще никак не попало, и он заставил своего соперника сдаться за 14 секунд до конца матча. Собственно, слово «сдаться» не совсем подходит. После того как в 15–м раунде Стрибблинг оставался на полу в течение 9 секунд и был так плох, что рефери Блэк остановил бой за 14 секунд до конца матча.
Результат этого матча, где фаворитом шёл соискатель, а не чемпион, был большим сюрпризом для всех, кроме, быть может, самого Шмелинга. Действительно, в течение 13 месяцев, невзирая на всё более и более настойчивые требования боксёрских комиссий, он уклонялся от матчей так решительно и упорно, что мысль о его слабости внедрилась в умы всех спортсменов.
И как эти суждения были обмануты!
Четыре первых раунда были в пользу Стрибблинга, пятый и девятый были разыграны вничью. Во всех остальных ярко выявилось преимущество Шмелинга. Интерес публики к матчу был невелик. Присутствовало всего 35 000 зрителей. Предприниматель потерял на этом деле 50 000 долларов.
Корреспондент «New–York Herald» пишет так: «Макс Шмелинг проявил себя значительно более техничным, и «удары штопором» Стрибблинга на него почти не действовали. Побеждённый заявил весьма по–спортивному что после 5–го раунда, когда он получил сильный удар правым хуком в лицо, он почувствовал, что на победу у него нет никаких шансов».
Таким образом, выигрывая в начале матча, Стрибблинг внезапно оказался не в состоянии развить свой успех. Очевидно, американский атлет начал терять спортивную форму, с одной стороны, а Шмелинг, нокаутированный в своё время таким слабым боксёром, как Джипси Дэниэлс, очень вырос, с другой. Помогло Максу и то, что Стрибблинг плохо выдерживал «длинную дистанцию», всегда слабея во второй половине матча, так что у «стайера» Шмелинга оказались большие шансы в сравнении со «спринтером» Стрибблингом, когда дистанция равнялась 15 раундам.
Этот «технический нокаут» (так в Америке называются бои, окончившиеся раньше срока распоряжением рефери) окончательно устранил Стрибблинга из числа претендентов на звание чемпиона. Оставались Джек Шарки и Примо Карнера, который к этому времени был выведен в самые первые ряды боксёров.
Другой результат этого боя сказался в большом поднятии репутации Шмелинга, тем более что наиболее грозному его конкуренту – Джеку Шарки – было уже 29 лет, выступал он редко и, по слухам, терял форму. Этим слухам было суждено подтвердиться. В июле 1931 года Шарки встретился с экс–чемпионом мира среднего веса Майки Уокером, причём бой через 15 раундов закончился ничьей! Малолестный результат для человека, весящего 90 кило, в то время как его противник тянул на весах только 76!

БОЙ ШАРКИ–КАРНЕРА
Но дорога боксёра вымощена неожиданностями. 13 октября 1931 года в Нью–Йорке встретились два оставшихся кандидата на матч со Шмелингом – Шарки и Карнера. Карнера весил 118 кило, а Шарки всего 92.
Это различие в размерах плюс чрезвычайно импозантная мускулатура итальянца так подчёркивалась лучами прожекторов, что Карнера шёл фаворитом. Это, разумеется, относится к заключаемым пари, хотя симпатии большинства 35–тысячной массы зрителей были, как всегда, на стороне более, по–видимому, «слабого и маленького» – Шарки.
Матч начался натиском Карнеры, который при всей своей колоссальной физической силе пытался наносить лишь лёгкие удары левой. Наоборот, с самого начала матча Шарки показал себя боксёром, строящим всю свою игру на силе удара и стремящимся закончить бой ранее отведённого на это срока.
Итак, первые три раунда были в пользу Карнеры, который провёл порядочно джебов в лицо американца, удары которого он или блокировал, или избегал уходом. Но после этого всё изменилось как бы по волшебству. Едва начался 4–й раунд, как, воспользовавшись промахом Карнеры, Шарки проник сквозь его защиту и нанёс ему сильнейший удар левой в челюсть, от которого тот упал на 6 секунд. Этот удар решил матч, так как он имел двойной результат: с одной стороны, он внушил американцу беспредельную веру в силу своего удара, с другой – он и физически, и морально потряс Карнеру. Если не считать работы Карнеры в 8–м раунде, то на ринге был только один возможный победитель – Джек Шарки, который (особенно начиная с 9–го раунда) буквально уничтожал соперника.
Карнера, превратившийся в мешок для тренировки, едва продержался до конца. Но стоило ему это, очевидно, немало.
Интересно, что этот матч нисколько не поднял шансов Шарки, так как комиссия бокса штата Нью–Йорк требовала, чтобы он встретился перед матчем со Шмелингом ещё с Лаурэном и Майки Уокэром, а Шарки было уже 29 лет и в бою с Карнерой он сломал большой палец. Интересно то, что было много разговоров о слабости Карнеры, о том, что после первого полученного им сильного удара он уже не может вести бой, хотя раньше за ним этого как будто не водилось.
Пятно от этого поражения Карнера до известной степени стёр двумя боями: сперва он выиграл у Кинга Левински, который, правда, тогда только начинал свою карьеру, приведшую его в ряды лучших тяжеловесов своего времени; затем у аргентинца Камполо ростом 2 метра и весом 102 кг. Во втором раунде Камполо два раза побывал на полу, а затем был нокаутирован апперкотом в подбородок.
После этого Карнера отплыл в Европу. Нужно заметить, что там у него дела пошли исключительно блестяще. Прежде всего, критики единодушно отметили, что Карнера уже далеко не новичок; у него прекрасно работает левая рука и он строит бой не на силе удара, а на технике. В течение 8 месяцев он выиграл у французов Букийоиа и Гризелля, у бельгийца Шарля, у немцев Шенрата и Гюрнига (все чемпионы своих стран) и у англичан Коркиндэйля и Кука. Проиграл он только Ларри Гэйнсу, мулату из Канады, причём почти вся пресса отметила, что решение судей было вынесено «вопреки здравому смыслу».
Тем временем шли переговоры об организации нового матча на первенство мира. А так как Шарки всё–таки имел больше прав, чем кто бы то ни было, то 22 июня 1932 года в Нью–Йорке встретились Шарки и Шмелинг.