Бусидо - душа Японии - IX. Преданность (Chuugi)

IX. Преданность (Chuugi)
Этика феодальной эпохи в отличие от этики других времен выделяла такое качество характера, как Преданность вассала своему сюзерену. В зависимости от социального статуса людей существуют разные виды Преданности. Например, в шайке карманников преданность главарю Феджину (75) была иного свойства, чем по Бусидо.
Гегель (76) критиковал вассальную Преданность, поскольку, по его мнению, она была основана на служении одному человеку, а не всему обществу в целом, поэтому он считал это несправедливым («История философии», Sibree). Другой его великий соотечественник, Бисмарк, говорил об обратном. По его мнению высоким достоинством германского народа является личная Преданность. Бисмарк приводил вполне обоснованные аргументы, рассуждая о «treue» (нем. - верности). Он подчеркивал, что вассальная Преданность не является исключительным качеством, присущим только народу его страны. Высоко развитое чувство личной Преданности свойственно народам из государств, в которых еще недавно была феодальная система.
В США, где «каждый столь хорош, как никто либо другой», - и как добавляют хвастливые ирландцы, - «и даже еще лучше того», - идея преданного служения одному человеку считается абсурдной или даже нелепой. По мнению американцев, это чувство должно быть развито в человеке «в пределах разумного». В свое время Монтескьё отмечал удивительный факт, как у народов, проживавших по разные стороны Пиренейских гор, сильно разнились понятия Преданности, а недавние дело Дрейфуса (77) еще раз подтвердило искренность его слов. И пример Монтескьё не единичен.
В наше время осталось немного людей с трепетным отношением к чувству Преданности. И не потому, что оно «неправильное», а потому что, к сожалению, Преданность становится забытым достоинством. В некоторых странах оно вообще никогда не ценилось. Гриффис пишет в своей книге («Религии Японии», Religions of Japan, W.E. Griffis), что японское понятие Преданности основывается на конфуцианском учении, в котором почитание родителей является самой первой из заповедей. Рискуя потрясти некоторых из моих читателей своим радикальным взглядом на понятие Преданности, все же скажу, что, по моему мнению, только люди, «которые способны пожертвовать своей жизнью ради своего сюзерена», достойны, выражаясь шекспировской фразой, «занять свое место в истории».
В Японии есть много сказаний о Сугавара Митидзанэ (78), который считается одной из наиболее ярких личностей японской истории. Он был несправедливо обвинен и изгнан из столицы. Но его неумолимые враги этим не довольствовались, решив убить его наследника, совсем еще юного мальчика. Их поиски привели в сельскую школу, которую содержал бывший вассал Митидзанэ, самурай по имени Гэндзо (Genzo). Гэндзо был назначен день, в который ему следовало выдать отрубленную голову мальчика. Но преданный вассал решил ее подменить. Он тщательно исследовал записи о регистрации учеников и просмотрел их в учебном зале, ища подходящих по возрасту, но никто не подходил. Когда Гэндзо уже почти отчаялся, женщина с благородными манерами привела в его школу нового ученика, мальчика, который по внешности и по возрасту был похож на наследника его бывшего господина.
Невозможно представить глубину переживаемых чувств матери и ее сына, когда Гэндзо в тайне предложил им спасти жизнь наследнику знатного рода. Оба безмолвно возложили на алтарь – мальчик свою жизнь, мать свое сердце. И единственным свидетелем этого был только Гэндзо. Вы подумайте только, маленький мальчик был согласен на смерть!
В назначенный день прибыл самурай, уполномоченный получить и опознать голову ребенка. Гэндзо был неспокоен - не догадается ли посланник о подмененной голове? Он положил руку на рукоять меча, готовясь убить самурая, если тот объявит о подлоге. Самурай поднял за волосы этот ужасный предмет, осмотрел его и уверенным, недрогнувшим голосом объявил, что это голова наследника Митидзанэ. Тем временем, в опустевшем доме мать переживала смерть своего ребенка. Но вечером, стоя у открытых ворот и всматриваясь вдаль, она ждала вовсе не его. Их семья многие годы также служила семье Митидзанэ. Когда их господина изгнали из столицы, то оставшись без средств, ее муж был вынужден пойти на службу к его врагу. Этим он опозорил свою семью. Поэтому их сыну представилась возможность искупить его проступок. Поскольку отец мальчика хорошо знал членов семьи Митидзанэ, то именно ему было поручено опознать голову наследника. И когда все завершилось, он вернулся домой и объявил всем: «гордитесь, наш сын доказал Преданность нашей семьи господину!».
Я так и слышу, как восклицают некоторые из моих читателей: «Боже мой, как это чудовищно! Родители пожертвовали невинным ребенком, чтобы спасти жизнь чужому человеку!» Но этот маленький самурай прекрасно понимал, за что он жертвует жизнью. Это история об искупительной смерти, такой же трогательной и героической, как библейская история Авраама и Исаака (79). Это реальная демонстрация Преданности конкретному человеку, будь он во плоти или незримым ангелом, слышимым в виде внешнего или внутреннего голоса. Но я воздержусь от цитирования дальнейших религиозных сентенций.
На Западе, с его традиционным индивидуализмом, человеку необходимо напоминать о долге помощи другим людям даже в семье, например, мужу помогать жене, детям - родителям. На Востоке в этом нет необходимости, поскольку коллективные интересы считаются более важными, чем жизнь отдельного человека или семьи. Семью обычно связывает чувство непреодолимой и инстинктивной привязанности (которой, впрочем, кроме людей также обладают многие высокоразвитые животные), поэтому вполне понятно, что какой-либо член семьи способен пожертвовать своей жизнью ради спасения другого члена семьи, поскольку он его любит. Но в чем тут заключается героизм по отношению к другим людям, обществу в целом? Разве не наша прямая обязанность быть «мытарями» (80), как учит закон Божий?
В древней рукописи «Хэйкэ моногатари» («Сказание о доме Тайра», 13 век) есть сюжет о душевной борьбе Сигэмори после того, как он узнал о многочисленных несправедливых поступках и произволе по отношению к императору своего отца, князя Киёмори. Сигэмори, человек приверженный принципам справедливости и гуманности, сказал ему: «видно приходит конец вашей отец счастливой судьбе, если вы вознамерились сеять смуту в нашей стране, позабыв про заветы Будды и про пять постоянств (человеколюбие, долг, ритуалы, мудрость и верность). Вам следует сменить доспехи на подобающее вам монашеское одеяние». Сигэмори, чтобы не нарушить долга по отношению к императору и долга по отношению к отцу и таким образом сохранить свою честь, просил отца отрубить ему голову, но тот отказался. Император отметил, что Сигэмори не впервые являет свое величие духа.
Древняя история Японии хранит множество свидетельств событий, подобных Сигэмори, в которых сердце самурая разрывалось в конфликте между Преданностью сюзерену и человеческой привязанностью. Говоря о трагизме этой ситуации, которая связана с концепцией сыновнего благочестия (Ko), аналогов этой темы вы не найдете ни у Шекспира, ни в Ветхом завете. Согласно Бусидо, в таких случаях самурай должен был выбирать Преданность. Матери-самураи с детства воспитывали в детях дух Преданности своему сюзерену и даже настраивали их на то, что ради этого долга своему господину они могут пожертвовать своей жизнью.
Бусидо, как в свое время и Аристотель (81), а также некоторые современные философы основываются на принципе преобладания государственных интересов над личными. Человек рассматривается, как неотъемлемая часть государства, поэтому он должен жить интересами своей страны и, если потребуется, то умереть за нее или за ее законного представителя. Философия Сократа (83), жившего во времена древнекритского государства (82), провозглашала объективную, божественную природу «закона» (у Сократа «закон» подразумевает «государство/отечество»), который является фундаментом любого государства, поскольку он основывается на естественных человеческих нормах жизни и является воплощением высшей нравственно-правовой нормы - справедливости. И даже, если нам кажется, что отечество к нам несправедливо, его все равно следует любить так же, как следует любить своих родителей. «Или ты настолько глуп, что не видишь, что отечество дороже матери, отца и всех предков, что оно более почтенно, более свято и имеет большее значение у богов и людей.
Перед законом надо благоговеть, ему покоряться и, если он разгневан, угождать ему больше, чем родному отцу, надо исполнять то, что он велит, а если он приговорит, то нужно терпеть невозмутимо, будут ли то побои или оковы, пошлет ли он на войну, на раны или смерть; все это нужно выполнить, ибо в этом заключена справедливость. Нельзя отступать, уклоняться или бросать свое место в строю. На войне, на суде, повсюду надо исполнять то, что велит отечество, или же стараться переубедить его и объяснить, в чем состоит справедливость. Учинять же насилие над матерью или отцом, а тем паче над отечеством - нечестиво». Слова Сократа поразительны тем, что их смысл полностью совпадает с Бусидо. Преданность – это этический результат теории государства.
Я не согласен со Спенсером, который сказал: «каждый человек волен делать то, что желает, если это не нарушает свободу других людей» (Principles of Ethics, т. I, гл. 2, ч. 10). Но возможно, я не прав. Процветание государства – это результат нравственного состояния его граждан. Мы можем с удовлетворением согласиться с этим, поскольку каждый из нас верит, что когда-нибудь настанет время, когда его государство превратится из «песчинки в могучую скалу, поросшую многовековыми мхами».
Я позволю себе заметить, что даже столь демократичным людям как англичане свойственно, говоря словами, недавно написанными Бутми, «чувство Преданности конкретному человеку и его потомству, берущее начало со времен англосаксонских племен, которое в наше время выражается в не менее глубоком почитании английским народом своих монархов, что свидетельствует об их необычной преданности монархической системе государства».
По мнению Спенсера, государство основывается на совести его граждан, а не на естественном чувстве Преданности. Предположим, что его теория верна, но может ли чувство суверенной Преданности, то есть – естественная склонность человека кого-либо почитать в своей жизни и служить ему - исчезнуть навсегда? По сути своей природы людям свойственно служить человеку (то есть - монарху), не задумываясь о личности этого почитаемого человека, который временно владея скипетром становится правителем на престоле в святилище, возведенном нашими сердцами. Несколько лет назад теория Спенсера, распространяемая его учениками, произвела бурное и неизгладимое впечатление на японцев, которые являются сторонниками идеи необходимости безусловной Преданности императору. Ученики Спенсера выстроили свои прямолинейные аргументы без всякого софистического остроумия и схоластических извилин. Из тех немногих выводов, которые они сделали, они пришли к мнению, что: «служить двум господам без того, чтобы не презирать обоих, невозможно», потому что, нужно «воздавать Богу - богово, а кесарю – кесарево». Но разве Сократ не говорил нам о том, что нужно бесстрашно противодействовать и не на йоту не уступать искусителю, а вместо этого, с равной Преданностью и хладнокровием слушаться своего земного господина, то есть - государства? Сократ служил и умер за свое государство. Но увы, неизвестен тот день, когда какое-либо государство станет сильным благодаря совести его граждан! Бусидо не требовало от самурая перепоручения чести своему господину или императору. То есть, пользуясь цитатой шекспировского Томаса Маубрэя (84):
 «Сам брошусь, государь, к твоим стопам.
 Хоть жизнь отнять одним ты можешь взором,
 Не властен ты покрыть меня позором.
 Я жизнь тебе отдам, как долг велит,
 Но честь моя лишь мне принадлежит».
По Бусидо, человек, который, позабыв о чувстве достоинства, исполнял капризы, причуды или несправедливые приказы своего господина, считался обесчещенным. Такого человека самураи называли «ней-син» (nei-shin) - «лакей», потому что вместо службы, он занимался прислуживанием, то есть - заискиванием, или «со-син» (chо-shin) – «плебей», который старался влезть в доверие либо стать «любимчиком» своего господина посредством низкого раболепия. Эти два эпитета отражают сущность тех, кого самураи считали сознательными рабами, любящими свою подобострастную неволю и видящими свою службу господину в виде лизоблюдства, игнорируя Преданность, основанную на велении благородного сердца.
Преданность господину также выражалась в указании ему на неверность его решений, подобно тому, как граф Кент предупреждал своего короля (85). Но при всем при этом самурай был обязан исполнить приказ своего господина в любом случае, даже если ему не удавалось переубедить его отменить несправедливое решение. Нередко, протестуя против решения своего господина, и вследствие этого, оказавшись между долгом преданности и долгом справедливости, самурай совершал сеппуку.
Смыслом жизни самурая было служение. Это было его долгом чести, поэтому воспитание и образование самурая было построено с учетом этого.